Глава 95

В кабинете Марина предложила:

– Выпей воды, а я прилягу, устала очень.

Она вытянулась на диванчике, подперев голову подушкой, и закрыла глаза. Игорь задумчиво смотрел на нее некоторое время, пока не пришел Милко. Наверняка диванчик заряжал Маринины батарейки.

Кот деловито прыгнул на колени человеку и заурчал, отрабатывая обязательный ежедневный норматив по урчанию. Аккуратно собрав животное в охапку, Нерв переместился в кресло. За окном по серому небу ползли еще более серые тучи, их тщетно пытались достать костлявыми пальцами голые тополя, раскачиваемые ветром. Тоска.

Сон пришел быстро. Как часто бывало, страшный и непонятный.

Игорь маленьким мальчиком бродит по остывающему, словно свежий труп, советскому городу. Кажется, Солнечный еще в том состоянии, когда люди могут спокойно вернуться в дома, не заметив никаких признаков своего отсутствия, снова заработает общественный транспорт, откроются детские сады, школы. Кажется, это не смерть, а тяжелая кома. У Игоря ноет в животе от безысходной тоски, он понимает невозможность такого возвращения, необратимость смерти. А еще – скоро придут они. В любой момент, с любого направления, и, может, уже сейчас за ребенком наблюдают чудовища. Горло болит от спазматического напряжения, слезы катятся по щекам, угроза неведома, реальна…

Кремов проснулся, рефлекторно сев в кровати. Отдышавшись, осмотрелся. В темноте только мерцающие Милкины глаза, беспокойно устремленные на человека, выделялись четко. Кот, казавшийся со сна большим, чем на самом деле, спрыгнул с диванного подлокотника на пол, подошел к креслу и беззвучно вскочил Игорю на колени. Там он устроился пушистым темно-молочным пуфиком и завел свою тихую «сонную» песенку, «заговаривая» друга от тревог и страшных видений, от беспокойства и терзаний несбывшегося и несделанного. «Ах ты хитрец», – устало прошептал Нерв, смыкая веки и опуская тяжелую голову на подушку.