Глава 36

Для новой точки подскока «Пуля» арендовала в районе «Победителя» помещение, где вскорости планировалось произвести косметический ремонт, установить диспетчерский пульт и несколько двухъярусных кроватей. Сейчас лишь одна из них, еще в упаковочном полиэтилене, дожидалась мелкой досборки в углу. В здешнюю предстартовую пустоту Кремов и прибыл на выходные – отрешиться немного от обыденности, а заодно постеречь новое имущество.

Первый день Игорь отсыпался до обеда. Тыщу лет не спалось столь сладко! Тишина за окном стояла неимоверная. Подумалось, не погорячился ли Матвей с выбором «Победителя» для офиса, не просчитался ли? Такая глухомань с коммерческой точки зрения обещала отдачу лишь в далекой перспективе, но кого здесь курьерам предстояло обслуживать сейчас?

Беспокойства раздумья не вызвали.

Сердце подсказывало, что первородный дух «Пули» неизбежно перенесется именно сюда – место тихое, как еще недавно Садовый мост, удобное (один широченный подоконник чего стоит – через него наверняка будут выбираться к мотоциклам курьеры), дешевое и уютно тесное. У входной двери появится тумбочка, на ней Черный Властелин и пластиковое корытце для печенья. Печенье окажется хронически редким гостем, но крошки постараются убедить всякого: оно иногда бывает. Чайник мгновенно измажется, спираль покроется накипью, и на подогрев воды начнут уходить десятилетия… Как же здорово!

Единственное окно смотрело во внутренний двор заброшенной металлобазы, по периметру которой тянулся забор из кирпича с останками колючей проволоки на гребне. Трехэтажное монументальное здание конторы в целом сохранилось неплохо, вот только использовалось слабо: помимо «Пули» в нем расположились малочисленная администрация владельца, какие-то прощелыги лотерейники да охранник с собакой. Этот имел просторную каморку у проходной.

Игорь отошел от окна, присел на шуршащий краешек кровати, достал из сумки зубную щетку. После разрыва с прежней жизнью он никогда не распаковывал сумку полностью. Так, пользовался большим отделением с одеждой и туалетными принадлежностями, редко подбрасывал в потайной кармашек наличность, но оставалось нетронутым маленькое отделение с мелочевкой. Не доходили руки. Несмотря на скромные размеры и не самое габаритное содержимое, туда можно было запросто провалиться, ведь главное не вещи, а привязанные к ним воспоминания.

На удивление, те все меньше цепляли за живое, все меньше будоражили вопросами: «А вдруг сложилось бы иначе? А что, если бы ты все это время двигался вверх по лестнице?» – и люди из прошлого, за исключением профессоров Улья, выцветали в фотокарточках памяти поразительно быстро.

Игорь не брал в расчет ЕЕ. Фотокарточку из чулана не доставал, духу не хватало. Карточка, может, тоже выцвела, а может… Нет-нет, слишком рано экспериментировать с этим. Впрочем, прошлое ведь не складывалось сплошь из разочарований и боли! Юность, кажется, не знает такого случая, чтобы оказаться мрачной. Кремову вдруг захотелось увидеться с Михой! Не с Пантюхой или Сашкой Морозом, а именно с развеселым гулякой Семенштольбергом, охочим до плотских забав и алкоголя.

Наверное, с Михой было бы легче вынырнуть из «вне игры» ненадолго, передвинуть баланс ближе к точке «М» из глубокого пассива, глотнуть прежних запахов, посмотреть на себя нынешнего со стороны. Пожалуй, так.

Если Миха не изменился, он не станет задавать дурацких вопросов, да и вообще вопросов. Он будет болтать без умолку, затягиваясь сигаретами и прихлебывая пиво, хохотать во все свои тридцать два желтых зуба, а к концу встречи спровоцирует драку с кем-то из окружающих, но, как обычно, выйдет сухим из воды! Хотя драка – это все же необязательно. Семенштольберг – единственный из приятелей, кто не отвернулся, сморщив нос, от бывшего Нерва. Правда, лишившись ежедневных общих тем, они с Игорем постепенно отдалились, но это не проблема.

Кремов занес палец над ХАЭНом, но в последний момент остановился.