Глава 121
Иваныч позвонил вечером, что было удивительным само по себе, и с едва различимым волнением в голосе пригласил Игоря в цех. Это наверняка знаменовало готовность «Борзого». Кремов поначалу отреагировал на звонок спокойно, даже буднично: «Хорошо, приеду. Когда удобно?» – но фраза Иваныча «не тяни» будто спустила какую-то внутреннюю пружину, заставив тысячи мурашек враз пробежаться по спине. Сердце забилось чаще, непроизвольная улыбка расползлась по лицу.
– Хорошие новости? – живо поинтересовалась Марина.
«Она давненько их не слышала», – подумалось Игорю. Любимая солнечная Маринка незаметно для себя и мужа изменилась, стала реже улыбаться, а если делала это, то с фатальной грустинкой, будто в долг у судьбы брала. Кремову иной раз хотелось все рассказать, во всем признаться, но последствия пугали до жути. И вот сейчас, когда она с блеском надежды в глазах справляется о новостях, что ответить: «Все прелестно, мне смастерили игрушку, и я рад»? Ее муж – исследователь, коммунист, выкладывавшийся на все сто во благо города, – рад бесполезной игрушке?
– Мотоцикл готов, – со смущенной гримасой произнес Игорь.
– Здорово! – обрадовалась Марина. – Я возлагаю на него большие надежды!
– Что так? – искренне удивился Кремов.
Она замерла на секунду, обдумывая ответ.
– Ты… заберешь меня в свою жизнь… – И, уткнувшись в грудь потрясенному Игорю, внезапно заплакала.
Женщины гораздо легче поддаются эмоциям, и если у них внутри клокочет кипящий котел, то женская улыбка в любой момент может смениться слезами, как штиль бурей по осени. Марина проникла гораздо глубже в ситуацию, чем предполагал Игорь. Она не надеялась на перепрофилирование, на лечебные свойства времени, на могущество дотоле безупречного ДОТа, она как кошка чувствовала шестым чувством необратимость изменений в муже. Марина все решила для себя – и только она знает, чего это стоило. Если вернуть прежнего Игоря невозможно, нужно стать такой же, как он, принять новую реальность без института, любимого отца, прежних друзей и самореализации. Тектонические подвижки в душе жены укрылись от Игоря, занятого отчаянной борьбой с идеальным миром Солнечного за старого себя.
– Какой же я дурак, – прошептал он, обняв Марину.
Кремов гладил ее по волосам, целовал в макушку.
– Мам, пап, а чего вы в темноте стоите? – спросила, выглянув из комнаты, озадаченная Ая. Дочка пытливо всматривалась в лица родителей, застигнутых на эмоциях, и пыталась понять смысл происходящего. – Назар уснул в гамачке перед телеком, – добавила она для порядку.
Игорь поднял на руки Аю и подмигнул Марине:
– Тебе понравится!
