Глава 30
ПИТЕР вошел в лабораторию, и в ту же минуту у него в кармане зазвонил телефон. На экране высветилось имя ЭмДжей.
– Мне попалась довольно интересная информация, – сказала она.
Со дня убийства помощника окружного прокурора прошло уже больше месяца. Двойник Человека- Паука не показывался, не устраивал новых взрывов и громких происшествий, однако и без него жизнь была не сахар. В газетах и на телевидении не смолкали горячие дебаты, перешел ли Человек-Паук на сторону злодеев, или все жестокие выходки, приписываемые ему, совершал самозванец в похожем костюме. Кроме того, журналисты удивлялись, почему же истинный супергерой не выступит с опровержением, не покажет свое истинное лицо. Питер ужасно устал, каждая неделя казалась длиной в год.
А Джеймсон тем временем доказывал слушателям, что Человек-Паук никогда и не был настоящим героем, он всегда творил только зло.
– И представьте себе, – разносился из радиоприемника голос Джеймсона, – Паук обрел помощника среди наших доблестных полицейских. У меня есть показания свидетеля, которые ясно доказывают: Человек-Паук регулярно встречается с детективом из полицейского управления. Этот страж порядка скрывает факты, помогает вертлявому существу в костюме и маске прятаться от правосудия. Граждане Нью-Йорка этого не потерпят!
Ватанаби не отказалась от дальнейшего сотрудничества, однако они удвоили меры безопасности. Если их застанут вместе хоть однажды – все пропало. Они встречались реже, подыскивали уединенные уголки, чтобы не попасться на глаза даже случайным прохожим. Питер по-прежнему выполнял задания лейтенанта, однако в последнее время все острее чувствовал, что Фиска им не достать.
– Ты меня слышишь, Тигр? – спросила Мэри Джейн.
– Да, слышу, – хрипло ответил он.
– Когда я в прошлый раз была в Башне Фиска...
– И как часто ты туда наведываешься, скажи на милость?
– Питер, не отвлекайся. – Голос Мэри Джейн звучал строго. – Я часто вижу там финансистов с Уолл-стрит и представителей городской администрации. Все они подлизы и марионетки нашего магната, но уж слишком часто они повадились ходить в главный офис корпорации. Это наводит на размышления.
– А может, все проще? – задумчиво спросил Питер. – Парни с Уолл-стрит всегда дружили с Кингпином, а Норман со своими подхалимами торопится набрать политический вес, примазавшись к харизматичному филантропу.
– Не знаю, – вздохнула ЭмДжей. – Мне кажется, там что-то есть. Не знаю, в чем дело, но такое ощущение, будто Фиск чего-то ждет от мэра. Ну или мэр от Фиска. Или они сработались, и скоро у финансистов что-то произойдет.
– Ничего удивительного. Норман готов работать с кем угодно, лишь бы добиться собственных целей.
– Ты прав, – согласилась ЭмДжей. – На следующей неделе я буду с Фиском на благотворительном мероприятии. Организует все Фонд Фиска, а мне поручили написать об этом в «Бьюгл». С благотворительностью всегда сложно. Жертвователи вовсе не горят желанием давать деньги предпринимателю, которого не так давно обвиняли во всевозможных преступлениях, и потому большинство средств поступит издалека – из стран вроде России, Украины и Китая.
– Ты идешь на это мероприятие вместе с Фиском?
– Питер, сосредоточься. Ты опять думаешь не о том.
Он был совершенно уверен, что думает как раз о том. ЭмДжей считала, что появляться где-то с Фиском безопасно, и Питер не мог ее переубедить. За Фиском, будто грозовая туча, тянулся шлейф жестоких преступлений. И если Мэри Джейн вздумает раскопать подоплеку подложных благотворительных пожертвований, ее жизнь не будет стоить и ломаного гроша.
– А редактор тебе разрешил расследовать благотворительные инициативы Фонда Фиска?
– Я ей пока не говорила. Посмотрю, как у них дела, набросаю в общих чертах план и тогда расскажу.
– ЭмДжей, я знаю, что тебе не нравится это слышать, но сейчас опасно даже находиться рядом с Фиском, а уж расследовать что-то, связанное с его корпорацией, и подавно. Люди гибли лишь потому, что оказывались с ним рядом, а уж тот, кто подрывает его могущество, никак не может рассчитывать на долгую и спокойную жизнь.
– Ты опять за старое?
– Нет. Просто сделай, как я сказал. – Он замолчал на мгновение и извиняющимся тоном добавил: – Я не так выразился. Прислушайся к моему мудрому совету. Я не приказываю тебе, ЭмДжей, просто очень беспокоюсь...
– Знаю, – недовольно отозвалась она. – Иногда ты просто душишь меня своим беспокойством, Питер.
Он умолк, подыскивая слова, чтобы убедить ЭмДжей. Она делает то, что считает нужным, и остановить ее невозможно. Однако она ввязывалась в схватку с заведомо более сильным противником, и если на стороне Питера были сверхсилы и опыт, то она не могла противопоставить Фиску ничего подобного. Против Кингпина Мэри Джейн была практически бессильна.
– ЭмДжей, прошу тебя, поговори с редактором отдела. И с Робби. И прислушайся к их советам. Они постараются тебя защитить.
– Если я им расскажу, у меня отберут этот материал, – призналась она. – Придется рискнуть. Надеюсь, ты меня понимаешь.
Питер все понимал, но ничего не мог с собой поделать. Еще слово, и они вернутся к старому спору. Он вздохнул и сказал, что ему пора на работу.
* * *
В ЛАБОРАТОРИИ все сосредоточились на разработке новых способов ускоренного кодирования электромеханических сигналов синтетических нейронов, и Питер с поразительной частотой получал новые задания по анализу данных. Почти все тесты провалились, однако начальник лаборатории ничуть не расстроился.
«Экспериментов без провалов не бывает, – любил повторять он. – Отрицательный результат может принести больше пользы, чем положительный».
Питер вряд ли смотрел бы на мир так радостно, если бы хотя бы некоторые из проведенных экспериментов не увенчались успехом. Возможно, они были близки к созданию прототипа искусственной руки, которую по чувствительности и функциональности будет не отличить от настоящей, человеческой.
* * *
ОНИ ПРОРАБОТАЛИ, не отрываясь, двенадцать часов кряду, пока поток данных не иссяк. Наступило затишье. В лаборатории был телевизор, работавший без звука; на экране появился Норман Озборн. Пейтон бросил взгляд на мэра и заметно помрачнел.
– Тебе не нравится Озборн? – поинтересовался Питер. – Он говорил, что ты работал в его компании.
– Ты знаком с Норманом Озборном? – изумился Пейтон.
Он ошеломленно смотрел на Питера, пытаясь собраться с мыслями.
– Мы с его сыном учились в одном классе, – пояснил Питер.
– Я слышал, отношения с сыном у Озборна не очень...
– Это слабо сказано. Они друг друга едва терпят.
Пожалуй, стоит намекнуть, что отец и сын видятся крайне редко. Пейтон вряд ли захочет поделиться своим мнением об Озборне, предполагая, что Питер может передать его слова мэру при встрече.
Пейтон нахмурился.
– Скажем так, мне не по душе его способ управления предприятием. – Теодор говорил неохотно, тема была ему явно неприятна. – Но раз ты дружишь с его сыном, об остальном я умолчу.
Питер рассмеялся.
– Гарри будет только рад услышать гадости о Нормане.
– Понимаешь... Когда долго работаешь с людьми, постепенно узнаешь о них очень многое. Озборн необыкновенно умен – в этом я ни секунды не сомневаюсь, – однако порой он ведет себя устрашающе. Он совершенно беспринципен, неразборчив в средствах, и мне кажется, что от этого качества он не избавился и на посту мэра.
– Неразборчив в средствах? Что ты имеешь в виду?
– Ходили разные слухи... так, глупости... – пожал плечами Пейтон. – И все же, когда события повторяются из раза в раз, начинаешь задумываться, где же правда. Озборн будет работать со всяким, кто поможет ему приблизиться к цели, он ни перед чем не остановится, пока не выйдет из схватки победителем. Наш новый мэр умело расставляет ловушки, заманивая жертву сладкими речами, а потом сладость оборачивается самым настоящим ядом.
Такой откровенности Питер не ожидал.
– Озборна часто показывают в новостях вместе с Уилсоном Фиском, – сказал Питер в надежде услышать еще что-нибудь интересное от разговорившегося коллеги. – Неужели он станет дружить и с ним?
Пейтон фыркнул.
– Конечно! Без сомнений. Ради власти, влияния или выгоды он пойдет на все и заключит союз даже с Уилсоном Фиском. Правда, это уже другой уровень риска, не чета борьбе с конкурентами в компьютерной индустрии. Полагаю, Озборн и сам понимает, что к чему.
– То есть?
– Он никогда не занимался чистым предпринимательством, – покачал головой Пейтон, будто вспомнив что-то из прошлого. – Норман Озборн всегда подходил к ситуации комплексно и обращал все что угодно в свою пользу. Он бы ни за что не пошел на сделку с Фиском, если бы не был уверен, что переиграет противника, а сам останется вне подозрений. А когда заключаешь договор с таким знаменитым хищником, как Фиск, то готовишься заранее, призывая на помощь весь свой ум и опыт.
Питер задумчиво смотрел в сторону. Он знал, что Озборн всегда шел напролом и к деньгам, и к власти. Однако ему никогда не приходило в голову предположить, что произойдет, если столкнуть интересы Фиска и Озборна. Они оба опытные манипуляторы и наверняка постараются использовать друг друга в своих интересах. Норман, конечно, предложит Фиску какие-нибудь политические выгоды, но станет ли от этого Кингпин неуязвимым?
Питер вспомнил обо всем, что они узнали за последние недели: шантаж, слежка, программы на радио, двойники, финансисты с Уолл-стрит... Они так и не поняли, в чем состоит конечная цель Фиска, однако связи с Уолл-стрит игнорировать было нельзя. Как сказала ЭмДжей, что-то было в этих денежных мешках такое... Ведь обычно ключ ко всему – деньги?
Он взглянул на Пейтона и понял, что тот ждет какого-то ответа.
– Ты что-то сказал?
– Перерыв окончен, – недовольно повторил бухгалтер. – За работу.
– Да, сейчас, – ответил Питер. – Я только позвоню и вернусь.
И прежде чем Пейтон успел возразить, Питер выбежал за дверь и набрал номер лейтенанта. Только бы она взяла трубку.
– Ватанаби слушает.
– Что нам известно о связях Фиска с Уолл-стрит?
Она хмыкнула.
– Вагон и маленькая тележка. Тот, кто строит в Нью-Йорке, работает в связке с банками и финансовыми компаниями.
– Не случилось ли в последнее время чего-нибудь необычного? – спросил Питер. – Не намекал ли кто на шантаж городских чиновников?
– Подожди-ка, – ответила она. – Я спрошу в отделе финансовых преступлений. Дашь мне минуту?
Питер оглянулся на окна лаборатории. Пора было возвращаться к работе, однако Ватанаби могла сообщить что-то важное.
– Хорошо. Но если только минуту.
Ватанаби нажала кнопку, и в трубке у Питера заиграла бравурная мелодия.
* * *
ОНА ВЕРНУЛАСЬ через пять минут, которые показались Питеру вечностью.
– Странные дела творятся, – начала она. – Уполномоченный по финансовым делам Нью-Йорка увольняется. Говорят, заболел, но как-то уж слишком неожиданно. Да и выглядит он совершенно здоровым.
– Наверное, уходит, чтобы не нажить болезней?
– Вполне вероятно, – подтвердила она. – А еще интересно, что Фиск – член комитета, который будет назначать следующего уполномоченного, а Озборн уже намекает, мол, новый финансист должен быть человеком опытным, много повидавшим, не кабинетным специалистом. Преемника объявят на торжественном вечере в честь благотворительных инициатив Фиска.
– Представь, что будет, если Озборн назовет имя Фиска, – сказал Питер. – Это же лучший способ навсегда обелить бывшего преступника, который волшебным образом превратился в честного благотворителя!
– Но какая тут выгода Озборну?
– Не знаю, – вздохнул Питер, – давай подумаем об этом после. У Озборна свои мотивы, но наше дело – Фиск. Что он сделает? Какие преимущества приобретет?
– Даже представить страшно, – ответила она. – Фиск получит доступ к информации о финансовых потоках всех городских служащих, включая полицейских. И он сможет получать доходы, вкладывая средства в развитие города. Налицо крупный конфликт интересов, вот что я тебе скажу.
– А если он еще запугает всех финансовых контролеров, – он ведь король шантажа! – то будет творить, что захочет, и никто ему не указ.
– Лучше и не скажешь.
– Получив доступ ко всем финансовым средствам города, он сможет использовать их к собственной выгоде, но получит и возможность навредить городу, так? Перекроет денежные потоки – и в Нью-Йорке воцарится хаос.
Питер вздрогнул от представившейся ему картины.
– Я никогда о таком не задумывалась, – призналась Ватанаби. – Уполномоченный по финансовым делам, как правило, не желает вреда городу. Однако о Фиске мы этого с уверенностью сказать не можем.
– Если он возглавит финансовое управление города, то станет неуязвим, так? Превратится в огромный банк, который правительство всегда спасет, чтобы не жертвовать целой финансовой системой. И если с Фиском на посту финансового уполномоченного что-то случится, он утянет за собой в пропасть весь город.
– Знаешь, скорее всего, ты прав, – прошептала Ватанаби. – На этом посту Фиска никто не достанет. Что бы он ни делал, ни полиция, ни прокурор пальцем его не тронут. Испугаются. Даже журналисты предпочтут помалкивать. Кто же захочет обрушить финансы огромного города? Никто не возьмет на себя ответственность за последствия.
– Ясно. И как нам его остановить? – спросил Питер.
– Ты шутишь? – ответила она вопросом на вопрос. – Мы можем сколько угодно возмущаться, но все решает мэр.
– Прости, я неправильно выразился, – сказал Питер. – Нам обязательно нужно его остановить, прежде чем Озборн скажет свое слово. Фиск не должен занять этот пост.
Ватанаби тихо застонала.
– Обычно я прошу тебя притормозить и не бежать впереди паровоза, но на этот раз ты прав. Нам нужно разработать план. Я все обдумаю и свяжусь с тобой. А пока жди, не пори горячку.
– Ты знаешь, я очень ценю твои советы.
– Вот и славно.
Она повесила трубку.
Питер вернулся в лабораторию, где его встретил пылающий гневом Пейтон.
– Меня что, долго не было? – рассеянно спросил Питер.
– Мы тут работаем, а не развлекаемся, – недовольно проворчал Пейтон. – Перерыв давно закончился, пора за дело. Директор надеется на тебя, а ты в который раз всех задерживаешь.
– Прости, я сейчас все сделаю, – ответил Питер. – Мне очень жаль. Я действительно должен был позвонить.
Пейтон мрачно уставился в монитор. К счастью, он быстро погрузился в работу и больше не обращал внимания на Питера.
«А ведь он прав. Я всех задерживаю. Как трудно вести двойную жизнь...»
