70
Исидор Каценберг медитирует в номере отеля «Авенир», приняв в кресле позу лотоса.
Войдя, Лукреция Немрод обходит коллегу, как скульптуру, наклоняется и заглядывает под его кресло.
– Не обращайте на меня внимания, я ищу свой мобильный.
Поиски продолжаются. Наконец телефон найден.
– Надеюсь, я вас не разбудила, то есть не помешала вашей медитации. Простите, но без «Блэкбэрри» я чувствую себя как без рук и без головы.
Он открывает один глаз.
– Вот он, видите? Продолжайте спокойно медитировать.
Он закатывает глаза, потом растирает себе колени, локти.
– Чувствую, меня ждет выволочка, просто я подумала…
Он встает, демонстративно отворачивается, шествует в ванную и там запирается.
– Ты… вы сердитесь, Исидор?
Она слышит, как в ванну льется вода.
– Как продвигается расследование? – доносится через дверь его голос.
– Я нашла жену Тристана Маньяра, она направила меня к жене его агента Джимми Петросяна, а та рассказала, что Тристан искал истоки юмора. То, что он называл «местом, где рождаются шутки».
Он сует голову под струю, чтобы успокоиться, потом слышит сквозь стену продолжение рассказа:
– …пошла туда, где он начал погоню за шуткой. Это бар, посетители которого с утра до вечера травят тупые анекдоты.
– Давайте без мелких подробностей, не хочу терять время.
– После бара у меня была встреча с молодым программистом Эриком Витцелем, он отправил меня на сайт blagues.com.
– Еще быстрее!
– В штаб-квартире сайта я познакомилась с заведующим и с ответственным за шутки. Все они знают шутку, автора которой искал Тристан.
– Можно совсем без подробностей? – злится Исидор.
– Как выяснилось, шутка была родом из Бретани, конкретно из Морбиана, еще конкретнее – из Карнака.
– Кто ее запустил?
– Некий Гислен Лефевр.
– Он ее и придумал?
– Возможно, во всяком случае она оттуда.
Он намыливает себе пальцы ног.
– По-моему, – продолжает она, – то есть если верить моей женской интуиции, там мы бы оказались совсем близко от источника.
Исидор погружает голову в воду и задерживает дыхание. На поверхность поднимаются ленивые пузырьки.
– Исидор?
Он не отвечает.
Она стучит в дверь ванной – сначала неуверенно, потом изо всех сил.
– Исидор!
Он вылезает из воды, завертывается в халат, выходит и, не обращая на нее внимания, заносит в айфон свои мысли.
– А как ваши успехи, Исидор?
Он, не оборачиваясь, отвечает:
– Я познакомился с историком, изучающим шутки. Он показал мне шутки многовековой давности. Я узнал, над чем смеялись наши предки, и надумал завести папку с историей и эволюцией юмора во времени и пространстве. За ерундовыми на первый взгляд анекдотами кроется нечто большее. По-моему, каждый из них – маленький рубеж в нашем расследовании.
Он показывает ей страницу с шапкой PHILOGELOS.
– Это значит «любящий смеяться».
Она быстро просматривает записанные им греческие и римские шутки.
– Теперь я их коллекционирую, как филателист – марки, – продолжает лысый журналист, надевая свои очочки. – Для меня это внове. Оказалось, это интереснее, чем я думал сначала.
– Что дальше?
– Дальше я познакомился с прелестной ученой.
– С прелестной?
– Мы со смехом обсудили «почему» и «как».
Судя по его интонации, он поддался на чары этой сучки из-за ее дипломов, громкого звания и белого лабораторного халата. Меня он всегда будет презирать как необразованную дуру.
Она подходит к нему и массирует ему плечи. Сначала он пытается увернуться, потом смиряется.
– Мне нравится наше сотрудничество, Исидор. У меня впечатление, что наше расследование пойдет дальше простого изобличения убийцы.
Его пробивает дрожь.
– Вы замерзли, Исидор?
Она растирает его махровым халатом.
– Говорите, шутка, которую искал Тристан Маньяр, родом из Карнака? Там же нашли старейшую французскую шутку.
Исидор жмурится и трет себе переносицу, чтобы лучше сосредоточиться.
Потом он подходит к окну, за которым раскинулась панорама Парижа.
– Нам пора в отпуск, в Бретань. Тамошний воздух насыщен йодом. Это полезно для здоровья.
