9

Гвен, точно сомнамбула, последовала за Райли в их номер. Поверить невозможно – Дана умерла. Может быть, она упала с лестницы и погибла в то самое время, когда Гвен находилась в комнате Дэвида. Возможно, когда Гвен вышла из его номера на втором этаже и поднялась к себе, Дана уже лежала у подножия лестницы. Как мимолетна и драгоценна жизнь. Она может оборваться в любое, самое неожиданное, мгновение. А ведь у Даны было все, ради чего стоит жить. Это слишком жестоко. Когда такое происходит, понимаешь, что нужно уметь наслаждаться каждой секундой. Жить на полную катушку. До сих пор Гвен не слишком хорошо это удавалось. Возможно, самое время попробовать. Возможно, пора перестать себя терзать и попытаться жить дальше. Может быть, прошлая ночь станет для нее началом чего-то нового. Несмотря на трагическую смерть Даны, при мысли о Дэвиде Гвен переполняло тепло и счастье, и она ничего не могла с собой поделать.

Если бы только можно было пойти к нему прямо сейчас! Но это было бы совершенно неуместно. Им удалось лишь понимающе переглянуться. Но у них есть время. Они еще будут вместе.

Гвен знала: Райли не понравится, что она провела ночь с Дэвидом. Но Райли – ее подруга, а не надзирательница. Пусть порадуется, что она встретила достойного мужчину. Гвен всегда радовалась за Райли, когда та заводила отношения, несмотря на то, что у самой Гвен личная жизнь никогда не складывалась. Жаль, что все случилось именно тогда, когда они выбрались на совместный уикенд, но она не собирается упускать шанс на счастье. Видит Бог, ей и без того нечасто везет. Ужасная гибель Даны преподнесла ей урок – необходимо ценить каждую минуту. Райли должна это понимать. Ведь она ничего подобного не планировала.

Женщины вошли в комнату, и Райли закрыла дверь. Гвен настороженно взглянула на подругу, ожидая, что та что-то скажет. Но она молчала, и Гвен достала из сумки сменную одежду. Ей хотелось принять душ, но об этом, похоже, не могло быть и речи. Вода будет ледяной.

– Мне нужно кое-что рассказать, – наконец серьезным тоном произнесла Райли.

«Начинается», – подумала Гвен, натянув через голову майку и выправив из-под нее длинные волосы, тут же разметавшиеся по плечам.

– Этот адвокат, Дэвид Пейли.

– Ну? – Голос Гвен прозвучал резче, чем ей хотелось.

– Ты с ним переспала?

– Да, переспала, – она повернулась к Райли и со злостью посмотрела на нее. – А почему тебя это волнует? Я взрослый человек. Не помню, чтобы меня когда-то заботили твои интрижки. – Она со злым щелчком застегнула джинсы и потянулась за толстым свитером. – Господь свидетель, их было немало.

– Но ты ничего о нем не знаешь.

– Знаю. Его зовут Дэвид Пейли, он уголовный адвокат из Нью-Йорка. И прекрасный человек. Мы подходим друг другу, – невольно добавила она.

– Гвен, присядь на минуту, – сказала Райли, садясь.

Гвен устало опустилась на соседнюю кровать и начала натягивать теплые носки. Она отказывалась смотреть на подругу, не хотела показывать, что слушает. Не хотела слушать. Райли не стоит лезть в чужие дела. Предполагалось, что она позаботится о Райли, но та опять порывалась ее опекать. И Гвен это не нравилось.

– Не знаю, в чем дело, но что-то в нем меня беспокоит, – с явным напряжением сказала Райли.

Гвен подняла глаза и с подчеркнутой серьезностью произнесла:

– Райли. Я не хочу ничего слышать.

Райли прикусила язык и продолжила одеваться в полном молчании.

Дэвид ненадолго вернулся к себе, чтобы одеться. Мысли набегали одна на другую – события завертелись так стремительно. А теперь этот ужасный несчастный случай. Который выглядит так, словно вполне может оказаться неслучайным.

За годы работы уголовным адвокатом он научился доверять своим инстинктам и знал, что погибнуть при падении с лестницы не так уж легко. Если только не сломать шею. И он был почти уверен, что Дана шею не сломала. По мнению Дэвида, причиной смерти стал удар по голове. А чтобы погибнуть, ударившись головой при падении с лестницы, надо падать очень специфическим образом. Например, ушибить голову о стойку перил. Однако выглядит все так, будто девушка сильно ударилась головой о край нижней ступени. Очень странно.

И ничуть не похоже на несчастный случай. Скорее, все указывает на убийство.

Мэтью – самый очевидный подозреваемый уже потому, что был женихом погибшей. Дэвид задумался над его реакцией на печальное известие. Либо Мэтью был искренне потрясен, либо он очень хороший актер. Дэвид знал, что людей не следует недооценивать. Люди – сложные существа, а жизнь – сложная штука.

Его собственная жизнь выкидывала непредсказуемые фортели. Он собирался держаться подальше от Гвен, узнав, что ее подруга Райли – журналистка из «Нью-Йорк Таймс». Ему не нужны были неприятности. Но потом Гвен сама нашла его в библиотеке – и он провел с ней самый приятный вечер за многие годы. Когда они вместе поднимались к нему в номер, это казалось таким правильным, таким естественным. После того, как он закрыл за ними дверь, продолжение было неизбежно. Они на ощупь нашли кровать. Дэвид словно ожил после долгих лет одиночества и чувствовал, что Гвен испытывает то же самое.

После смерти жены ему было так одиноко.

Беверли спускалась по лестнице вслед за мужем: они поспешно набросили теплую одежду и теперь спускались в столовую.

Сердце стучало в такт ее быстрым шагам. Несмотря на глубокую жалость к погибшей девушке, ее не покидало смутное ощущение, что теперь они с мужем спасены. Благодаря этой трагедии их собственные проблемы отошли на задний план. Их словно оттащили с края пропасти – прошлой ночью они едва в нее не рухнули. Ужасно так думать, но Беверли все-таки надеялась, что сегодняшняя печальная история помешает им рассматривать их брак при холодном, пустом дневном свете. Теперь, когда она знала, насколько неустойчиво ее положение, ей нисколько не хотелось следовать этим путем.

Позже, дома, когда вся эта драма останется позади, они вернутся к привычной рутине, избегая важного и продолжая жить, как прежде. Так и надо. Беверли была немного удивлена, что, даже столкнувшись с такой бедой, как внезапная гибель молодой женщины, беспокоится прежде всего о собственных интересах. Но ведь она совсем не знала Дану. Наверняка Генри так же рад, что подвернулся случай отвлечься от их отношений: теперь ему не придется все выходные ругаться с женой и разрушать их налаженную жизнь.

Подойдя к лестничной площадке, Беверли отшатнулась: накрытое простыней тело все так же лежало у самых ступеней. Этого она никак не ожидала. Почему Дану не передвинули, не убрали куда-нибудь с глаз подальше? Она невольно содрогнулась. Тщательно отводя взгляд, супруги спустились вниз, обошли тело и поспешили в столовую.

Стоило Беверли и Генри войти в комнату, как все взгляды обратились на них. У кофейной стойки, наливая себе кофе из кофейника, стояла Лорен, рядом с ней – ее парень Иэн, который в кои-то веки не улыбался. Гвен стояла в одиночестве, но Райли маячила неподалеку. Мэтью нигде не было видно. Писательница – Кэндис – одиноко сидела в углу за чашкой кофе и пристально наблюдала за остальными. Этим утром она уже не пряталась за журналом. Адвокат с обеспокоенным видом молча пил кофе в стороне от других постояльцев.

Кэндис подошла поближе к остальным и негромко сказала:

– Вы вообще в курсе, кто такой Мэтью Хатчинсон? – Все удивленно посмотрели на нее. – Нет? Он наследник одной из самых богатых и влиятельных семей в Новой Англии.

«Надо же», – подумала Беверли и оглядела остальных – похоже, все они слышали об этом впервые. В этот момент Бредли вынес из кухни блюда с булочками, кексами и круассанами и поставил их на тот же длинный буфетный стол, что и вчера.

– Угощайтесь, пожалуйста, – сказал он.

«Этим утром мальчик сам на себя не похож», – подумала Беверли. Вид у него был рассеянный, а на губах больше не играла очаровательная улыбка. Что ж, неудивительно.

– Мне очень жаль, что так вышло с электричеством, – произнес Бредли, оглядев столовую. – Ничего не поделаешь, остается только ждать, пока починят линии. Уверен, их уже ремонтируют. Ну а мы пока постараемся, чтобы вы чувствовали себя как можно комфортнее.

Хорошо, что Мэтью не пришел. Должно быть, вернулся к себе в номер. Остальные наверняка тоже вздохнули с облегчением – при нем никто не знал бы, как себя вести. Такой привлекательный мужчина в цвете лет, очевидно, наследник огромного состояния, обрученный с прелестной молодой женщиной, – и вот ужасный, трагический случай в один миг рушит его счастье. Да уж, выходные предстоят грустные и тяжелые – придется на цыпочках обходить его горе.

Теперь, когда ее собственный брак дышал на ладан, Беверли жалела, что вообще узнала об этой гостинице. Если бы только можно было уехать. Больше всего на свете ей хотелось вернуться домой – вернуться вместе с Генри, подлатать их брак и жить как раньше.

Постояльцы неловко слонялись из угла в угол. Кое-кто подходил к столу и смущенно тянулся за кексами и круассанами. Вскоре в столовую вернулся Бредли с большим блюдом яиц.

– К счастью, у нас газовая плита, – сказал он и поставил блюдо на стол, однако большинство гостей, казалось, потеряли аппетит.

Наконец из кухни появился Джеймс.

– Какая страшная трагедия. Мне так жаль. И… – с приличествующей случаю серьезностью сказал он и замялся. – Прошу прощения, но… К сожалению, мне посоветовали пока не трогать тело.

Гости беспокойно зашевелились.

– И кто же вам такое насоветовал? – спросил Генри.

– Я, – ответил адвокат.

– Вы уверены, что нельзя ее как-то… передвинуть? – растерянно спросила Беверли.

Ужасно оставлять девушку там. Как-то неуважительно.

– Да.

– Но почему? Ведь это определенно несчастный случай, – сказала Лорен.

– Лучше дождаться, пока это установит коронер, – возразил Дэвид.

– Но не хочешь же ты сказать, что ее смерть не была случайной! – сказала Гвен.

– Я лишь сказал, что это должен решать коронер.

Уж не подозревает ли адвокат, что Мэтью столкнул невесту с лестницы? Беверли оглядела остальных; она почти не сомневалась, что кое-кто из них подумал о том же. С противным ноющим чувством внизу живота она задумалась, слышал ли кто-то еще, как Мэтью с Даной ругались вчера ночью. Стоит ли что-то сказать? Разумеется, это была всего лишь пустячная размолвка. Мэтью ни за что не поднял бы руку на Дану. Они казались такими влюбленными.

Наступила неловкая тишина, а потом Райли резко сказала:

– Кажется, ночью я слышала крик.

– Во сколько? – спросил Дэвид.

– Не знаю. Я подумала, что мне показалось.

– Кто-то еще что-нибудь слышал? – спросил Дэвид, обводя взглядом комнату.

Беверли сжалась. Ей не хотелось доставлять этому несчастному молодому человеку неприятности, если он не сделал ничего дурного. Может быть, кто-то еще слышал, как они спорили. Почему рассказывать должна именно она? Но все молчали. Она нерешительно опустила глаза, и подходящий момент был упущен.

– А что полиция? – спросил Генри.

– Как вы знаете, электричества нет, и телефоны не работают, – сказал Джеймс. – Нам не удалось связаться с полицией.

– Знаю, но как насчет снегоходов? – спросил Генри.

Джеймс покачал головой.

– У нас их нет. Они слишком шумные. Наши гости предпочитают спокойный отдых на природе – прогулки, катание на лыжах. Мы старомодны.

Генри возмущенно закатил глаза.

– Поверить не могу, что у вас нет генератора электричества, – пробормотал он.

– Рано или поздно полиция приедет, – проигнорировав его, сказал Джеймс. – Как только включат электричество, мы сможем позвонить. Или дороги расчистят и посыплют песком, и тогда мы выберемся отсюда.

– Как долго обычно чинят электричество во время бури? – с тревогой спросила Райли.

– По-разному, – ответил Бредли. – Но, я думаю, перебои с электричеством сейчас во всей округе. Лед гораздо хуже снега. Из-за него падают провода.

– Пока полиция сюда не доберется, – вмешался адвокат, – нельзя ничего трогать на возможном месте преступления.

– Но… – начала было Беверли и тут же замялась, залившись краской под многочисленными взглядами. – Тогда нам придется переступать через ее тело всякий раз, как мы ходим по лестнице, – сказала она, указывая на очевидное. – Мы будем видеть, как она там лежит, когда сидим в лобби.

А потом она подумала о бедном молодом человеке, который сидит в своем номере, дожидаясь приезда полиции. Стоит ли ей сказать о том, что она слышала?