Глава 32
Фэллон
По дороге на благотворительный вечер я была так напряжена, что руки, сомкнутые в кулаки, оставляли на ладонях бороздки от ногтей. Пульс бился в висках. Вашу мать. Как же мне не хотелось видеть сегодня вечером эту женщину. Как, впрочем, и любым другим вечером.
– Что ты делаешь? – спросил Мэдок, подъезжая к швейцару, поджидавшему у входа в особняк, где традиционно проходили ежегодные благотворительные балы.
Нажав «отправить», я убрала телефон в сумку.
– Написала отцу, где я, на случай, если он вдруг захочет повидаться.
– Ты за него переживаешь?
Я покачал головой.
– Я переживаю за тебя, – я улыбнулась Мэдоку, стараясь скрыть тревогу. – Отец все еще может тебя убить.
Он молча вылез из машины, но легкая улыбка не ускользнула от моего взора. Обойдя авто, он открыл мне дверь и передал ключи местному парковщику.
– Да ничего он мне не сделает.
Он поцеловал меня в лоб и обернулся, чтобы поздороваться с Джаредом, который помогал Тэйт выйти из машины.
– Ты так уверен?
Он фыркнул.
– Конечно. Меня все любят.
Да-да, любим.
Он взял меня под локоть, и мы вошли в большой бальный зал. Джаред и Тэйт последовали за нами. Мэдок и Джаред были одеты с иголочки: оба в черных шерстяных костюмах, белых рубашках и черных шелковых галстуках. Но у Мэдока, в отличие от Джареда, в нагрудном кармане торчал фиолетовый платок. Их ботинки сияли, а волосы были уложены хаотично, но эта небрежность смотрелась восхитительно.
Судя по тому, как женщины оборачивались, когда мы проходили мимо, на них сложно было не заглядеться. Вряд ли они смотрели на нас с Тэйт.
Хотя это тоже нельзя было исключить. Мы отлично выглядели: обе выбрали маленькие черные коктейльные платья.
Тэйт была в платье без рукавов, до середины бедра, покрытом полупрозрачной тканью и слегка расклешенном ниже талии, обнажавшем ее точеные руки и ноги. Горизонтальные шелковые полосы поблескивали в неярком свете. Ее солнечного цвета волосы были завиты и собраны в низкий хвост на боку.
Я тоже была в платье без рукавов, но с эффектом драпировки. Плечи оставались голыми, а лямочки уходили за спину, огибая шею. Драпировка была закреплена золотой пряжкой слева на талии. Волосы, завитые в крупные кудри, я откинула за плечо, чтобы чувствовать руку Мэдока на спине.
И хотя мы остановили свой выбор на босоножках с тонкими ремешками, на высоком каблуке, обе были на несколько сантиметров ниже своих мужчин.
Я вдохнула приятный аромат цветов, витавший в воздухе. Хоть мать принимала участие в подобных мероприятиях только ради статуса, она их любила.
– Вау, обещает быть весело, – послышался из-за спины саркастичный вздох Джареда. – А где моя мама? И брат?
В поисках Джейсона, Кэтрин и Джекса мы прошлись по огромному бальному залу, стараясь не привлекать особого внимания.
Народу уже собралось много. Комнату, убранную белыми драпировками и белыми же цветами, наполняли звуки болтовни, смеха и музыки. Лунный свет проникал внутрь через окна, расположенные по периметру, и смягчал освещение. В зале было не ярко, но и не слишком темно.
Сцена, больше напоминающая подиум, тоже была оформлена в светлых тонах. На ней какая-то группа исполняла бодрые каверы. Три-четыре десятка улыбчивых пар в вечерних нарядах уже оккупировали танцпол, и девушки в дорогих украшениях наслаждались вниманием. Вокруг танцпола были расставлены десятки круглых столиков, покрытых белыми шелковыми скатертями, на которых стояли свечи и поблескивали стразы.
– Ну ладно, – начала Тэйт, – сначала немного освоимся…
– Добро пожаловать! – окликнул нас до боли знакомый голос, и я напрягла спину.
Обернувшись, я увидела, как к нам направляется мать под руку с очень молодым спутником. Во второй руке она держала бокал шампанского.
Ее юный симпатичный спутник, который только и делал, что ждал указаний, похоже, был из эскорт-сервиса.
На матери было черное вечернее платье в пол, с рукавами-фонариками, отделанное кружевом. Светлые волосы она собрала в элегантный тугой пучок и дополнила образ вечерним макияжем. Выглядела она лет на восемь моложе своего возраста.
Встав напротив, мать с притворным беспокойством посмотрела на нас.
– Забавно. Не помню, чтобы я отправляла приглашение кому-нибудь из вас. Но… – она смотрела куда-то мне за спину и, вероятно, строила глазки Джареду, но я решила не проверять, – рада видеть вас здесь.
– С чего бы тебе приглашать нас на мероприятие моей семьи, Патрисия? – тихо ответил Мэдок угрожающим тоном. – У Фэллон больше прав находиться здесь, чем у тебя. А ты очень скоро перестанешь быть ее частью, помнишь?
– Ах, точно, – она подняла подбородок и улыбнулась. – Я совсем позабыла о вашей свадьбе. Мои поздравления.
Затем опустила глаза и посмотрела на мою руку с таким насмешливым видом, что мне захотелось ее ударить.
– Вижу, тебе досталось фамильное кольцо, – подметила она, отхлебнув шампанского из бокала. – Оно будет утешать тебя одинокими ночами, пока твой муж соблазняет другую. Не исключаю, что он уже этим занимается. Его отцу после свадьбы не потребовалось много времени, чтобы начать.
Мэдок выступил вперед, но я его одернула.
– Нет, – предупредила я. – Она тонет и хватается за соломинку. Это все – пустые слова, – я посмотрела на маму. – В конце концов, это единственное, что ей остается.
Она напряглась и подняла брови.
– Посмотрим. Через год или через пять лет, но ты все увидишь сама.
Она развернулась и удалилась под ручку со своим прекрасно одетым и очень молчаливым спутником.
– Ого.
Тэйт засмеялась. Это правда было бы смешно, если бы не было так грустно. Я понимала ее чувства.
– Ты в порядке? – спросила она меня.
– В полном, – я кивнула и выпустила руку Мэдока. Не могу же я весь вечер держаться за него как за спасательный круг. – Нужно было ей врезать.
– Я бы так и сделала, – невозмутимо ответила Тэйт.
Джаред и Мэдок одновременно хмыкнули, а Тэйт опустила глаза, пряча улыбку. У меня сложилось впечатление, что это была шутка, но я ее не поняла.
Увидев мою растерянность, Тэйт пояснила.
– Насилием никогда ничего не решишь, но… – она сделала паузу, – оно привлекает к себе внимание. Иногда – подчеркиваю, иногда – насилие – единственный способ добиться уважения к себе. Возьмем, например, Мэдока. Я сломала ему нос и надрала задницу. Только после этого он наконец-то меня услышал.
Стоп, что?
– Прошу прощения…
Я посмотрела на Мэдока и Тэйт. Потом перевела взгляд на Джареда в надежде получить объяснение, но он только закатил глаза.
– Ты так и не рассказал ей ничего о нас, мистер я-не-умею-не-распускать-руки?
Она выжидательно посмотрела на Мэдока, и он даже покраснел.
– Ага, спасибо, Тэйт, – он отвернулся, будто ему вдруг стало неловко. – Теперь точно придется объяснять.
Я напряглась. Мне не нравилось, какой оборот принимает эта история. Но Джаред словно прочитал мои мысли.
– Не переживай, Фэллон, – успокаивал он меня. – Мэдок всего-навсего пытался свести нас с Тэйт и просто считал, что цель оправдывает средства.
«Ага, яблоко от яблони, папочка-то – адвокат», – усмехнулась я про себя.
Мы наконец-то нашли Кэтрин и мистера Карутерса и следующий час проводили то с ними, то на танцполе. Кэтрин выглядела потрясающе в бордовом вечернем платье в пол. Ее темно-коричневые волосы свободно спадали на плечи, а богатый цвет платья их отлично оттенял. Мы думали, что в окружении людей, знавших, что она любовница Джейсона Карутерса, ей понадобится моральная поддержка, но опасения не оправдались. На самом деле все шло просто прекрасно.
Даже если жены коллег Джейсона дружат с матерью, едва ли при разводе они займут ее сторону, ведь их мужья будут полностью на стороне мистера Карутерса.
– Ты писал Джексу? – спросил Джаред у Мэдока, пока мы стояли в баре. – Он мне не отвечает.
Мэдок достал телефон и просмотрел сообщения.
– Да, дважды. А в ответ тишина.
Джаред покачал головой. Он начинал волноваться.
Мэдок подтянул меня к себе.
– Я собираюсь в уборную. Составишь мне компанию? – спросил он, двигая бровями.
– М-м-м, – я приложила палец к подбородку, изображая активную работу мысли. – Мэдок Карутерс нагнул сводную сестру над раковиной в общественном туалете. Джейсон Карутерс опозорен на глазах всего Чикаго, – я прочитала воображаемый заголовок и улыбнулась.
Он шлепнул меня по попе и стал отходить спиной вперед, произнося одними губами:
– Какая же ты сексуальная.
А потом отвернулся и исчез в глубине коридора. Тем временем Джаред потащил Тэйт на танцпол. Я улыбнулась, заметив это. Благо, у Мэдока не было предубеждений против танцев. Ребята всего лишь стояли в обнимку и покачивались из стороны в сторону, но для Джареда и это уже было прогрессом.
Я стояла возле бара и ждала Мэдока, но и через пять минут он не появился. Я специально напрягла бедра, стараясь не вспоминать о его недавнем предложении уединиться.
Джекс тоже мне не отвечал. Странно, он всегда старался быть на связи. Где же он?
Осторожно ступая на высоких каблуках, я обошла пару небольших группок приглашенных. Выйдя в коридор, где было намного тише, я набрала номер и приложила телефон к уху.
– Насколько сильно ты этого хочешь? – донесся до моих ушей игривый голосок матери из-за приоткрытой двери мужского туалета.
Я заглянула в щелку. Она говорила низким, сексуальным голосом. Это могло означать только одно.
Я подошла и слегка приоткрыла дверь. Ровно настолько, чтобы заглянуть внутрь. За дверью стояли Мэдок и моя мать. Наблюдая, как она задрала юбку до бедер, облокотившись на стену, я невольно поморщилась. А он просто стоял. И смотрел на нее.
Какого черта он на нее смотрел?
Он протер рукой лоб.
– Да таких, как ты, еще поискать надо.
– У меня снят номер в отеле, Мэдок. Подумай о том, какую выгоду это сулит. Всего одна ночь со мной – и ты получишь то, чего хочешь. Я откажусь от претензий на дом. Той ночью ты ведь хотел меня, не так ли?
Той ночью? Что между ними произошло? Я с трудом разбирала слова, потому что у меня зашумело в ушах, а на глазах выступили слезы.
– Ну да, – ответил он, начиная мыть руки. – Я так вас хотел, что убежал и трахнул другую девушку, как только вышел из кинотеатра.
О боже. Я сжала кулаки и стала дышать чаще. Я была вне себя от злости, а ноги словно налились свинцом.
Какого черта? Я ударила кулаком, и дверь с громким стуком распахнулась. Они оба обернулись на меня, застывшую в дверях.
– Фэллон! – мать стала картинно приводить себя в порядок.
Положив руку на сердце, она с сочувствием смотрела на меня.
– Фэллон, – Мэдок поднял руку в воздух и покачал головой, словно пытаясь остановить работу моей мысли. – Детка, это ничего не значит, понимаешь? Посмотри на меня.
– А я тебя предупреждала, милочка, – снова начала мать. – Мэдоку наплевать на тебя. Мы с ним…
– Нет никаких нас с вами! – взревел он, глядя на нее так, будто готов убить.
– Ну, тогда расскажи ей, – она отошла от стены. Ее лицо было спокойным, а голос – ровным. – Расскажи о том, что произошло в кинотеатре. Как ты целовал меня…
– Заткнитесь! – Мэдок в отчаянии подошел ко мне. – Фэллон, посмотри мне в глаза.
Что? Я опустила взгляд в пол, пытаясь понять, что происходит.
– Спроси его, – голос матери доносился будто бы издалека. – Я говорила тебе, Фэллон, что ему нельзя доверять.
Я закрыла глаза, чувствуя, что ноги становятся ватными.
– Фэллон, ничего не было! – донеслось до моих ушей. – Я к ней не притронулся. Это она меня поцеловала…
Я ненавидела внезапные повороты. И закрытые двери.
Я слышала, что они что-то говорят, но не разбирала, что именно. Я уже не чувствовала ног. Все, что ниже колен, будто онемело. Я попыталась напрячь мышцы, но не ощутила ничего.
Фэллон, мне неинтересна твоя жизнь.
Знаешь, как я привык называть тебя? Подстилка с доставкой на дом.
Я старалась дышать ровнее, но силы постепенно покидали меня. Глубокий вдох. Медленный выдох. Глубокий вдох. Медленный выдох.
Как он мог такое сделать? Как она могла?
Ты такая же шлюха, как и твоя мать.
Слова Мэдока раньше не ранили так сильно, потому что не были правдой. Так почему теперь они вызывали невыносимую боль?
Ты что, серьезно думала, что он тебя любит? Он использовал тебя!
Мне было дурно.
Подави эту боль, Фэллон. Проглоти ее. Подави эту боль, Фэллон.
Я услышала свое имя. Это был Мэдок. Он звал меня.
– Фэллон! Посмотри на меня!
Открой глаза! Что ты видишь?
Мои глаза распахнулись, и я увидела, что передо мной стоит Мэдок. Он держал меня за плечи с глазами, полными слез.
«Кто ты?» — раздался в голове папин голос с мягким ирландским акцентом.
Кто ты?
Я снова и снова сжимала кулаки. Мэдок поцеловал меня в лоб. Я моргнула.
Я не пытаюсь убить твоих демонов. Наоборот, мы с ними заодно.
Фэллон, именно поэтому Мэдок – хороший парень. Он умеет собирать осколки.
Я почувствовала его руки, обнимавшие меня. Он поглаживал меня по щеке большим пальцем.
Он умеет собирать осколки.
Еще хоть раз попытаетесь угрожать мне – и я пробью все стены на пути к Фэллон вашей головой.
Заканчивайте, святой отец. Она очень ждет поцелуя.
Мэдок.
Мое сердце сжалось. Он был моим. Он всегда принадлежал мне.
Мэдок. Мой Мэдок.
Я посмотрела ему в глаза и прочитала в них любовь, заботу, страх… Не отводя глаз, глубоко вздохнула.
«Какие бы волнения ни происходили на поверхности моря, они не потревожат спокойствия его глубин».
– Фэллон, пожалуйста, – умолял Мэдок, – послушай меня.
– Нет, – безапелляционно заявила я, опустив руки и подняв голову. – Замолчи, – я продолжила твердым тоном.
Я обогнула его и медленно, очень медленно подошла к матери, сложив руки на груди.
Мое лицо ничего не выражало, а голос был ровным.
– Тебе понадобится помощь адвоката, – я пустила в ход угрозу. – Мы с Мэдоком не отдадим этот дом тебе. У тебя почти не осталось союзников.
Наклонившись, я прошипела ей в лицо:
– Только попробуй встать у меня на пути. И. Ты. Об. Этом. Пожалеешь.
Не дождавшись ее реакции, я развернулась и пошла прочь из уборной, по пути схватив Мэдока за руку.
– Фэллон, позволь мне объяснить. Между нами никогда ничего не было. Она меня домогалась, и я…
Я остановилась посреди коридора и повернулась к нему лицом.
– Даже слышать ничего об этом не желаю. Мне не нужны никакие заверения и оправдания, когда дело касается тебя.
Обхватив руками его лицо, я прильнула к нему губами, а он заключил меня в такие крепкие объятия, как никогда прежде. Я принадлежала Мэдоку без остатка, и никто не в силах это изменить, особенно моя неуравновешенная мать.
Единственное, что для нее в жизни было действительно важно, – это деньги и власть. А я угрожала ей потерей и того, и другого.
Чем больше внимания я ей уделю, тем больше вероятность, что могут быть неприятные последствия. Так что. Больше. Никогда. У нас с Мэдоком вся жизнь была впереди.
– Я люблю тебя, – прошептала я.
Он коснулся лбом моего лба и с облегчением вздохнул.
– Слава богу. Ты так меня напугала.
Послышалось, как кто-то закашлялся, и я обернулась. Сердце едва не выскочило из груди.
– Папа! – ахнула я, выпустила Мэдока из объятий и напрыгнула на отца.
– Привет, малышка, – ответил он, закряхтев от неожиданности.
– С тобой все нормально? – спросила я и сделала шаг назад, чтобы рассмотреть его.
Его светло-каштановые волосы были зачесаны назад, а лицо – обычно гладко выбритое – заросло густой щетиной с проседью. На нем был черный костюм и классический галстук.
– Да, – он кивнул, поглаживая меня по плечам. – Извини, что напугал тебя.
У меня накопилось к нему столько вопросов, но я знала, что сейчас не время и не место. Да он и сам мало что мне о себе рассказывал. Отец мне доверял, но, видимо, считал, что лучше не посвящать дочь в свои темные дела. Можно подумать, я и без этого не понимала, что происходит.
– Сэр, я Мэдок Карутерс, – мой муж протянул ему руку. – Если вдруг вы меня не помните.
Насколько я знаю, они виделись всего раз. Но отец наверняка помнил Мэдока, особенно учитывая все произошедшее.
Он колебался долю секунды, прежде чем ответить на рукопожатие.
– Я помню. И уже знаю обо всем, – в его взгляде ясно читалось предупреждение. – Здесь самое лучшее место для подобных разговоров, и я много чего должен сказать вам обоим, но пока ограничимся вот чем, – он прищурился и посмотрел на Мэдока. – Ты ведь знаешь, какое бремя взял на себя, когда вступил в этот брак?
Мэдок посмотрел на меня и улыбнулся.
– Фэллон – не бремя, сэр.
– А я не ее имел в виду, – ответил папа. – Я говорю о себе. Поверь, ты не захочешь видеть меня в роли рассерженного тестя. Залог твоей безопасности – счастье моей дочери. Понимаешь?
Ого. Как неловко вышло.
– Она будет счастлива, – заверил отца Мэдок, глядя ему прямо в глаза.
Я улыбнулась им обоим.
– Я уже счастлива.
Могу сказать наверняка, что отцу было непросто пережить эту новость. Я росла вдалеке от него, а мать и рискованный способ заработка не позволяли ему проводить со мной больше времени. Поэтому он не смог стать для меня таким отцом, каким хотел бы. Но это был его выбор, и жалеть его я не собиралась. Я любила его. Но выбрала Мэдока. И всегда буду выбирать Мэдока.
– Поздравляю, – папа поцеловал меня в щеку. – Но, пожалуйста, скажи мне, что вас обвенчал священник.
Мэдок хмыкнул, а я принялась в ярких красках описывать церемонию, пока мы шли к столику.
Когда мы появились, все уже сидели на своих местах. Джаред рядом с Тэйт, по соседству с Джаредом пустое место для Джекса, потом Кэтрин и Джейсон и три пустых стула для Мэдока, мамы и меня.
Но она села бы за наш столик только через мой труп, так что я усадила на ее место отца, а мы с Мэдоком заняли два оставшихся стула.
Я представила папу Тэйт, Джареду и Кэтрин. Но когда очередь дошла до Джейсона, он не стал меня ждать.
– Киаран, – кивнул он, расстилая на коленях салфетку.
– Джейсон, – ответил папа.
Больше они не обменялись ни словом. Джейсон защищал таких, как мой отец, но водить дружбу с ними не входило в его планы.
И он определенно был напуган тем, что его сын теперь имеет отношение к Пирсам. Я была беззаветно предана отцу, но и мотивы Джейсона вполне понимала.
Официанты начали разносить первые блюда, и все немного расслабились. Кэтрин болтала с Джаредом. Скорее всего, они продолжали гадать, куда запропастился Джекс. Тэйт поведала нам с папой историю о том, как Мэдок пригласил ее на бал выпускников. Без всяких романтических намерений, как меня тут же заверили.
Что ж, если это не так, то их совместные пробежки с Тэйт придется прекратить.
Ансамбль играл спокойную джазовую мелодию, и, поскольку закуски разносили, пока все танцевали и разговаривали, обед из семи блюд начали прямо с божественного крем-супа из спаржи. Хоть он и был очень вкусным, я все равно не могла поверить, что гости заплатили по десять тысяч долларов, чтобы его попробовать. Не только его, разумеется. Весь ужин. Но такова благотворительность в высшем обществе, ничего не попишешь.
– Надеюсь, все наслаждаются вечером?
К нам подошла мама, и я не без удовольствия ощутила тепло руки Мэдока у себя на спине.
– Киаран, Кэтрин, – поздоровалась она. – Определенно не та публика, которую я ожидала увидеть здесь сегодня. Как вам только наглости хватило…
Я не могла видеть мать, но видела Кэтрин и заметила, как расширились ее глаза, а потом она опустила голову.
– Достаточно, – оборвал маму Джейсон. – Я предупредил тебя, что буду с Кэтрин.
– Твоя шлюха сидит на моем месте.
Джаред встал, чуть не уронив стул. Его трясло от ярости.
– Если вы не встанете и не угомоните эту суку, – предупредил он мистера Карутерса, – то я уведу отсюда маму.
Джейсон тоже встал, пытаясь уладить вопрос.
– Никто никуда не пойдет. Патрисия, ты устраиваешь сцену. Прекрати.
– Прекратить? Боюсь, ты уже не вправе мне указывать, – она скрестила руки на груди, и ее малюсенькая сумочка закачалась на запястье. – Так почему бы мне не закатить сцену? На самом деле это только начало. Может, я и проиграю суд, но не откажу себе в удовольствии втоптать в грязь твою подстилку. Я еще даже не начинала.
В этот момент зазвонили одновременно два телефона, отвлекая на себя всеобщее внимание. Никто не понял, чьи именно, поэтому все потянулись к своим мобильникам. В этот момент раздалось сразу еще несколько сигналов, и мы поняли, что сообщение получили все.
Тэйт простонала:
– Это не предвещает ничего хорошего.
Мне стало интересно, в чем же дело.
Джейсон поднял бровь, глядя на маму, но прервал ссору, чтобы проверить телефон.
– О боже, – выдохнул Мэдок, глядя на экран мобильного. – Это что, Джекс?
Он смутился, и я поспешила тоже проверить сообщения, от которых у меня глаза на лоб полезли.
Папа наклонился, чтобы посмотреть, и я в ужасе прижала к груди телефон. Подняв глаза, я обнаружила, что все замерли, глядя в экраны. И у каждого на лице отразились разные эмоции.
У Джареда – гнев. У Тэйт – отвращение. У Кэтрин – боль. У Джейсона – смятение. У Патрисии – животный страх. У Мэдока – беспокойство.
– Фэллон, – выдохнул он. – Это что, Джекс с твоей мамой?
Я медленно оторвала телефон от груди и снова взглянула на экран. Ошибки быть не могло. Джекс сидит на кровати. С волосами, собранными в хвост на спине. А мать сидит на нем.
Тут видео обрывалось и продолжалось с того момента, когда она с него слезает и отправляется в ванную. А он, обернув вокруг груди белую простыню, подходит к камере.
За столом все затаили дыхание.
– Привет, – улыбаясь во весь рот, говорит Джекс. – Я – Джексон Трент. И мне семнадцать лет.
На этом все заканчивается. Экран стал черным, а сердца сидевших за столом колотились, наверно, так же быстро, как мое.
Все перевели взгляд на мою мать, которая по-прежнему пялилась в экран телефона в дрожащей руке.
– Всем привет.
Все подскочили от неожиданности. Джекс подошел к столу и выдвинул свой стул.
Он был одет так же, как Джаред, только без галстука. Его волосы, как обычно, были собраны в хвост, только над ушами красовалось по три ровных параллельных косы.
– Что это такое? – взвыла моя мать.
Она выглядела так, будто вот-вот разрыдается или упадет без чувств.
– Присядь, – скомандовал Джаред, взявшись за спинку стула. – Сейчас же.
Ее глаза расширились. Повисла такая тишина, что я слышала каждый вздох. Она что, подумывает сбежать?
Джекс достал телефон.
– Я могу одним нажатием кнопки разослать это видео всем, кто сейчас находится в этом зале. Так что присядь.
Никогда не слышала, чтобы он разговаривал таким угрожающим тоном.
Изумленная мать подошла к нему и медленно опустилась на стул, не отводя глаз.
– Джейсон, бумаги! – Джекс протянул руку.
Джейсон положил руку на спинку стула Кэтрин.
– Так вот зачем ты написал мне?
– Я попросил вас мне довериться.
Джейсон достал из внутреннего кармана стопку бумаг, похожих на документы.
– Сядьте все, – продолжал командовать Джекс. – Вы привлекаете ненужное внимание.
Стояли только Джаред и мистер Карутерс, и оба сели, не сводя глаз с Джекса.
Не знаю, почему все словно язык проглотили. Никто не задавал вопросов, не выказывал обеспокоенности. Все просто молча наблюдали за тем, как Джекс командует парадом.
– Джексон! – начала Кэтрин. Было видно, что она едвали справлялась с охватившей ее паникой. – Как ты мог так поступить?
Он невинными глазами посмотрел на нее.
– Я тут, вообще-то, жертва.
Он улыбнулся, когда перед моей матерью появилась стопка бумаг, и достал из кармана ручку.
– Это пересмотренное соглашение о расторжении брака, – сказал он, нагнувшись над ее плечом. – Неплохие отступные, но никакого дома и алиментов. Подписывай, – приказал он.
– Если ты думаешь, что…
– О нет, – перебил ее Джекс. – Время пустых угроз прошло. Теперь дело касается моей мамы, – он показал на Кэтрин. – А ты представляешь угрозу ее счастью. И сейчас этому придет конец.
Я моргнула, в восторге наблюдая за происходящим.
Поведение Джекса чем-то походило на то, как обычно держится отец. Непоколебимый как скала, входя в комнату, папа всегда заранее знал расстановку сил, был готов ко всему и никогда не сомневался в том, что делает.
Мать не шелохнулась. Тогда Джекс помахал перед ней телефоном.
– Ты же не хочешь, чтобы это видео получило огласку? Знаешь, мне даже необязательно подавать заявление. Обвинение выдвинет штат.
Она поджала губы от злости и стала метать взгляд из стороны в сторону в поисках пути к отступлению, хотя прекрасно понимала, что все кончено. Поэтому взяла ручку и расписалась на местах галочек.
– И здесь, – Джекс перелистнул страницу. – А еще здесь, – сказал он, снова переворачивая лист.
Спустя пару секунд он забрал ручку, свернул бумаги и выпрямился.
А затем посмотрел на Джейсона.
– Чек!
Я взглянула на Джейсона и чуть не рассмеялась. Он покачал головой, пытаясь осознать, что происходит. Достав из внутреннего кармана конверт, он передал его Джексу.
Джекс передал его моей маме с лучезарной улыбкой на лице. Как я поняла, в конверте лежали отступные.
– Мои поздравления. Вы разведены, – он снова перевел глаза на Джейсона. – А теперь перейдем к дому.
Джейсон дал ему еще одну папку с документами, а Джекс положил ее перед нами.
– Домовладельцы, – кивнул он. – Ну что, теперь все счастливы?
Мы с Мэдоком открыли папку, и я чуть не вскрикнула, увидев дарственную на дом.
На наши имена.
– Вот так Джекс, – еле дыша, прошептала я.
– А что насчет видео?
Я никогда раньше не видела мать такой напуганной. Она смотрела на него, и ее в буквальном смысле трясло.
Он наклонился к ней, посмотрел в глаза и объяснил, как ребенку:
– Теперь твоя единственная забота – больше не переходить мне дорогу. Будешь хорошо себя вести – я отвечу тем же.
Он взял со стола конверт с отступными, швырнул ей и встал в полный рост.
– А теперь уходи.
Схватив конверт и даже не взглянув на меня, она встала и направилась к выходу из зала. Я почувствовала, как Мэдок сжал мою левую руку, а папа взял правую.
Мой муж.
Мой дом.
Я оглядела сидящих за столом… Моя семья. Моя грудь содрогнулась от молчаливого истерического смеха.
– Просто невероятно, – Джейсон протер лицо рукой. Официанты начали собирать тарелки. – Не представляю, как я должен реагировать на все это, – пробормотал он, встав с места и протянув руку Джексу. – Джексон, спасибо. Даже не знаю, что ска…
Джекс молча замахнулся и ударил отца Мэдока в челюсть, и тот упал на пол. Все сидящие за столом вытянулись, а Кэтрин вскрикнула.
Голоса и стук столовых приборов вмиг затихли. Все, кто еще не успел заметить, что за нашим столиком происходит что-то из ряда вон выходящее, теперь смотрели на нас.
Джейсон лежал на спине, приподняв голову, и держался за челюсть.
– Джексон! – закричала Кэтрин, вскакивая со стула одновременно с Джаредом и Мэдоком.
Джекс стоял рядом с ней и смотрел на отца Мэдока.
– Ты должен был жениться на ней уже много лет назад, – кипятился он.
А потом вдруг поцеловал Кэтрин в щеку и развернулся, чтобы уйти.
Джаред, Тэйт и мы с Мэдоком разом вскочили со своих мест и побежали за ним. Кэтрин помогала Джейсону сесть. Тишина в зале потихоньку начала заполняться шумом.
– Джекс, постой! – крикнул Джаред.
Дойдя до фойе, он остановился и повернулся к нам. Но не могла же я позволить Джареду накричать на него.
– Джекс, спасибо, – сказала я, выступив вперед. – Тебе не стоило так напрягаться ради нас.
Я прижимала к груди дарственную на дом обеими руками.
– Не парься.
Он засунул руки в карманы и стал больше похож на того мальчишку, которого я знала, чем на опасного парня, каким он себя сегодня показал.
Я покачала головой. Глаза наполнились слезами.
– Я никогда бы не хотела, чтобы ты…
– Фэллон, все нормально, – оборвал меня он. – Вы счастливы, Кэтрин счастлива, а значит, счастлив и я, – он глубоко вздохнул и похлопал Мэдока по плечу. – Увидимся завтра вечером на гонке.
Я видела, как он гордо задрал подбородок, глядя на Джареда. Они с Тэйт вслед за Джексом вышли из комнаты.
Мэдок обнял меня своими огромными сильными руками, а я смотрела на него сквозь пелену слез и не могла оторваться.
– Мы свободны, – прошептала я.
Он взял меня за попу и приподнял над землей, целуя так крепко, что мне пришлось держаться за его шею.
– Нас никто не остановит, – тихо прошептал он.
Никто.
Послышался кашель. Я открыла глаза. Мэдок поставил меня на пол.
Рядом стоял папа, вероятно, жалея, что стал свидетелем этой сцены.
– Я уезжаю, – сказал он мне.
Мэдок опустил меня и тоже закашлялся.
– Пойду, посмотрю, как там папа.
Я улыбнулась и проводила его взглядом, мысленно благодаря, что дал нам с отцом поговорить наедине.
Я обняла папу, и от его привычного аромата тут же почувствовала себя так спокойно.
– Я уеду на выходные в Шелберн-Фоллз, а в понедельник вернусь в город. Ты еще будешь в Чикаго?
– Да, – ответил папа. – И мы вместе пообедаем. С вами обоими, – добавил он.
Я благодарно улыбнулась в ответ, и он уже собирался уйти, но на минуту задержался.
– Фэллон, – он снова повернулся ко мне, – что это за мальчишка?
Он показал в сторону Джекса, который разговаривал с Джаредом и Тэйт в сторонке.
– Джексон Трент, друг Мэдока.
– Что ты можешь мне о нем рассказать? – спросил папа, не сводя глаз с Джекса.
А я, увы, не так уж много о нем знала.
– Хм, ну, он живет с матерью брата, у них общий отец, который, кстати, сейчас в тюрьме. Родная мать бросила его много лет назад. А еще он в этом году оканчивает школу. А что?
Отец ответил медленно, как будто думая вслух:
– Очень впечатляющий молодой человек.
