Глава 4
ТРУДОВЫЕ БУДНИ
Не знаю, сделал Берговиц это нарочно или нет, но благодаря тому, что он меня задержал, основная волна разрушительных эмоций Фелисы поутихла. Когда я вернулась в ее комнату (пару раз свернув не туда и покружив по этой части дома), то она сидела на стуле, сложив руки на груди, и буравила взглядом стол. В девочке по-прежнему тлело раздражение, но оно было мелочью по сравнению с ураганом в кабинете и больше не отдавалось болью в висках.
— Как тебя зовут? — спросила она.
— Лилиан Рокуш.
— Значит, Лили, — хмыкнула Фелиса, поднялась и подошла ближе.
В ее энергетике заиграли искорки предвкушения: то самое детское чувство, когда собираешься над кем-то пошутить или… поиздеваться.
Что уж говорить, новые эмоции мне совсем не понравились. Это означало, что от девочки можно ждать чего угодно, а я терпеть не могла неизвестность. Еще больше не выносила, когда малознакомые личности сокращали мое имя, но после всего, что я увидела и услышала, глупо было ждать смирения и понимания. Если исправлю сейчас — сделаю только хуже.
— Именно так, лисе Берговиц.
— Зови меня боссом. — Фелиса улыбнулась. — Да, это очень круто звучит. Запомнила?
Не удержалась и приподняла бровь: я-то могу называть ее хоть лакшаком, но на слух не жалуюсь. Видимо, мое выражение лица было достаточно красноречивым, чтобы закрыть тему знакомства.
Фелиса прошлась по комнате туда-сюда, будто тянула время. Последнего у меня как раз было предостаточно, хотя я бы предпочла начать работу.
— Раз ты теперь моя помощница, то начнем с начала, — выдала девочка. — С твоего внешнего вида.
Ах да, чем-то ей не понравился мой стиль. Но у всех свои причуды.
— У вас какие-то особые требования к дресс-коду? — невозмутимо поинтересовалась я.
— Ага! — Девочка улыбнулась шире, обнажая белые ровные зубы. — Очень особые.
Она подошла к диванчику, заваленному тканями, и вытащила из-под них толстенный журнал. Судя по обложке, с тинейджерской модой.
— Никаких деловых костюмов! — заявила босс. — У меня от них дергается глаз.
Фелиса принялась листать журнал, отчего задергался глаз уже у меня. Интуиция просто вопила о том, что вряд ли речь о джинсах, которые я ношу в свободное от работы время.
— Я бы отдала тебе что-то из своих вещей, — театрально вздохнула она, окинув меня ещё одним пристальным взглядом. — Все равно многое выходит из моды, прежде чем я успеваю его надеть. Но у нас слишком разные размеры.
Очень разные.
Если она рассчитывала меня задеть, то ничего не получилось — меня устраивала собственная фигура. А вот Фелисе явно не хватало объемов в нужных местах, к тому же она была выше ростом.
— Это у отца все ходят как клоны, а ты должна подчеркивать мою индивидуальность… Ага!
Судя по победному блеску в глазах и чрезмерной радости, она наконец-то нашла, что искала.
— Вот! — Мне продемонстрировали разворот журнала, и я по-настоящему зависла.
Наверное, забыла и про контроль, и про то, что нужно держать лицо. По ощущениям глаза раскрылись на половину лица, хорошо хоть нижняя челюсть осталась на месте.
На фотографии была девушка в розовой юбке-пачке ниже колен и токсично-желтом топе, обнажающем живот. Все это безумие дополняли цветастый платок и черные кеды. Ах да, еще фиолетовая сумочка.
— Сегодня, так уж и быть, — невозмутимо продолжила Фелиса, хотя я чувствовала, что она едва сдерживает смех, — я потерплю этот прикид и отпущу тебя пораньше. Чтобы ты могла пробежаться по магазинам и найти такой образ. Только давай без серого или бежевого, все должно быть как здесь. Иначе рассержусь.
— Лисс Берг… — Я осеклась под гневным взглядом темных глаз. — Босс! Мне нужно выполнять свою работу, а не подчеркивать вашу индивидуальность.
— Это тоже часть твоей работы!
Выглядеть как пугало или нарушить образовавшийся хрупкий мир между мной и девчонкой?
Ответ больше не казался мне очевидным.
— Хорошо, — согласилась я. — У меня есть белые кеды. Как думаете, если надену их, образ ничего не потеряет?
Замешательство босса дорогого стоило: видимо, она рассчитывала, что я побегу жаловаться ее отцу или вообще побегу из этого дома, теряя туфли.
И я поздравила себя с маленькой победой.
Впрочем, мой триумф длился недолго. Фелиса приказала (по-другому и не назовешь) мне изучить модный журнал от корки до корки, а сама отправилась «делать свою работу». Поэтому меня ждал фиолетовый пуф и яркое разнообразие юбок-пачек на страницах модных коллекций.
Чем занимался мой несносный босс сейчас, она не показала, но по хаосу в комнате догадаться было несложно. Точнее, по деталям этого хаоса. Я не зря сравнила спальню Фелисы с мастерской, это и была мастерская модельера. Она ничем не напоминала потуги девочки сшить платье для кукол, хотя куклы-манекены здесь тоже присутствовали. Но совсем не они притягивали взгляд, а то, во что они были одеты.
Наряды ничуть не напоминали тот кошмар в журнале. Яркие — да, смелые — да. Но мой босс знала, что делает, и делала это хорошо.
— Красиво, — призналась я, кивнув на ближайший завершенный «образ»: темно-синие брюки с белой вышивкой с внешней стороны и свободная, приспущенная на одно плечо, блузка из жемчужной ткани. Эффектно, элегантно и идеально для молодой женщины.
Фелиса только пожала плечами и презрительно хмыкнула, хотя в ее энергетике я уловила смущение.
— Почему бы мне не надеть это?
— Ты что? — Она оторвалась от эскиза и гневно сверкнула глазами. — Это моя первая коллекция, ее никто не должен видеть! Слышишь? Не вздумай никому рассказывать!
Меня обдало такой волной страха, что щиты контроля едва устояли, и пришлось сжать зубы.
— Ваши тайны — моя работа, босс, — сообщила со всей серьезностью. — Вам не о чем волноваться.
Прищурившись, девочка кивнула.
— Не нужно мне льстить, — высокомерно заявила она. — Ты здесь не для этого.
— А для чего вам нужна помощница?
— Чтобы я ни на что не отвлекалась во время работы.
Так я поняла, что тема нарядов под запретом.
Фелиса еще что-то почиркала на листке бумаге, но прежде, чем я успела перелистнуть страницу журнала, отбросила карандаш в сторону и поднялась. А затем без объяснений скрылась за дверями в дальней части комнаты, чтобы спустя минут двадцать появиться преображенной: в темно-синих джинсах, изумрудном топе и туфлях на танкетке. Волосы она забрала в высокий хвост, и чешуйки на скулах стали видны отчетливее.
— Пойдем, — раздраженно бросила она мне.
— Куда?
— Искать место для моего праздника.
Я с облегчением отложила журнал и сделала себе пометку, что придется привыкнуть к резким переменам в настроении босса и разобраться с ее расписанием. Если ничего не выясню у Фелисы, спрошу у Майи или у самого Берговица. В конце концов, это он меня нанял, но нужных инструкций так и не выдал. А ведь его дочь — тот еще ребус!
Фелиса водила сама, но водила так, что лучше бы я отправилась следом на такси. Пусть даже мы бы прилично отстали. Очень-очень прилично. Зато мой желудок не прилипал бы к спине от такой скорости, когда стальной спортивный «дракон» летел по трассе под рокот музыки, все дальше и дальше от центра.
— Вы хотите что-то особенное? — спросила я громко, чтобы перекричать музыку и отвлечься от поездки.
Я абсолютно ничего не знала о вкусах своего босса, пора было восполнить этот пробел. Судя по энергетике, поездка успокаивала девочку, растворяя раздражение и неприязнь. И я расслабилась вместе с ней (насколько вообще можно расслабиться, когда фиолетовая листва деревьев и вид за окном смазываются в единое пятно).
— Пока не знаю, чего хочу, — фыркнула Фелиса.
Так.
Это уже хуже, но поправимо.
— У вас наверняка есть предпочтения или свое видение, как это должно происходить.
На меня бросили насмешливый взгляд. Раздражение вернулось, мазнув по мне вслед за взглядом.
— Есть несколько вариантов, — ответила она. — Сегодня посмотрим их. Если не понравятся, то поиском других займешься уже ты.
— Каков бюджет?
Фелиса скривилась:
— Это же мой день рождения. Отец заплатит любую сумму.
Я не была так в этом уверенна, особенно после сцены в кабинете, но, видимо, вопрос цены мне тоже придется узнавать в другом месте. Хорошо, что я выбила у девчонки хотя бы точную дату.
Первой остановкой стал отель «Мадин». Особняк в стиле начала века, в районе Памкрит. Высокие колонны удерживали крышу, два широких крыла, утопающих в лиловых садах, раскинулись прямо в парк. Белый мрамор и золото, изысканность и богатство.
И запись проведения торжеств на полгода вперед.
Об этом с превеликим сожалением сообщил мне управляющий, самой приметной чертой которого был высоченный рост. Правда, уже после того, как узнал, на кого я работаю. До этого он снисходительно рассматривал мою прическу, которая растрепалась от езды в авто с открытым верхом. Это еще что, по крайней мере сегодня я не завернутая в фатин кукла. А вот завтра…
Скучающая Фелиса сложила руки на груди и кивнула: мол, договаривайся. А затем сделала вид, что рассматривает вечнолиловый куст приты. Ее забитая запись на мероприятия не смущала.
Что ж, будем договариваться. Это я люблю.
— Меня интересует восьмое число, — вежливо улыбнулась я.
— Какого месяца?
— Следующего.
— Нет, — покачал головой управляющий. — Я уже вам говорил, что это невозможно…
— Листер Берговиц очень любит свою единственную дочь и выбирает для нее все самое лучшее. Ваш отель — лучший в Уне, поэтому мы здесь.
— Тогда листер Берговиц должен понимать, что наш отель пользуется большим спросом, — не собирался идти на уступки управляющий. — Почему вы не записались заранее?
Эта мысль интересовала и меня тоже. Обычно к таким праздникам готовятся не за месяц. Понятно, что поиск помощницы для Фелисы мог затянуться, но ощущение такое, что сам праздник вообще никому не нужен.
— Это уже не имеет значения, — улыбнулась я шире. — Мы здесь, нам нужен отель на эту дату, и готовы обсудить любые условия. И стоимость.
Управляющий поколебался. Совсем чуть-чуть, но я уловила его сомнения и решила добить:
— В конце концов, такое особое событие только добавит плюсов к репутации отеля «Мадин».
— Но на эту дату у нас забронировано не менее особенное событие, — возразил ящер.
— Какое? — небрежно поинтересовалась я.
— Частный концерт Эры Блек.
Ничего себе!
Эра Блек — известная певица, голос которой когда-то гремел на весь Кирон. Этот голос и ее неповторимый стиль давно превратились в классику. Честно говоря, сейчас я понимала, почему управляющий нам отказывал. Я бы сама отказала, но День рождения Фелисы был моей работой.
— Мы можем объединить два события, — предложила я.
Идея была внезапной, но крутой. Действительно крутой.
Наверняка на празднике соберутся высокопоставленные гости и деловые партнеры Берговица, а значит, Эра Блек станет прекраснейшим дополнением к стильному вечеру. Я бы лучше не придумала.
И управляющий подхватил мою идею:
— Этот вариант вполне…
— Ну нет! — выдала молчавшая до этого Фелиса. — Я не хочу приглашать на свою вечеринку непонятно кого. На ней выступят диджей Крайзен и «Батискаф».
Вот эти точно были на пике популярности, но если у Крайзена можно было найти пару интересных композиций, он нравился Нату, то под творчество «Батискафа» танцевать можно, только знатно укурившись.
М-да. Как мало я знаю о формате грядущей вечеринки.
Я извинилась перед управляющим и быстренько оттеснила босса в глубину сада.
— Вы хотите отметить здесь свой день рождения? — спросила напрямую.
— Возможно, — поморщилась Фелиса. — Но я не хочу, чтобы на ней выступал кто попало.
— Эра Блек — не кто попало… Послушайте, вы хотите этот отель или нет? Если да, то придется пойти на небольшие уступки. Наверняка на празднике будет ваш отец…
Зря я упомянула Берговица, от девочки тут же хлынули мощные волны раздражения. Поэтому поспешила добавить:
— И старшие родственники.
Босс замешкалась, и я продолжила:
— «Батискаф» для них слишком… современная группа, а Эра Блек им понравится.
— Бабуля Ро все равно глухая, так что договаривайся, чтобы было без всяких Эр.
По прищуру Фелисы стало понятно, что она не отступит. Тогда я выдохнула, нацепила дежурную улыбку и отправилась договариваться с управляющим.
Тот оказался крепким орешком, но хватка у меня была крепче. Даже намекнула ему, что если не пойдет на уступки, то репутация отеля в глазах листера Берговица упадет ниже подвала. А значит, и в глазах его деловых партнеров и всей страны. Но говоря уже об Уне. Спустя полчаса разговорных баталий я выиграла и перенесла концерт Эры Блек.
— Восьмое число свободно, — обрадовала я своего босса, которая успела расположиться в баре на веранде и заказать себе напиток кислотно-зеленого цвета и парочку сэндвичей.
Я бы сейчас тоже не отказалась от чего-нибудь освежающего, а заодно и от обеда.
— Восьмое? — вскинула брови девочка. — При чем здесь восьмое?
— Вы сказали, что ваш день рождения — восьмого.
— Девятого, — припечатала она, и вся радость от успеха растворилась без следа. — Неужели так сложно запомнить? Отец сказал, что ты лучшая помощница, но что-то пока недотягиваешь.
Я никогда не страдала забывчивостью, наоборот, цифры запоминала лучше всего, но тут засомневалась. Как так? Мы столько спорили из-за Эры Блек, а оказалось, что я все перепутала.
Не может быть!
Или может…
И тут меня словно молнией ударило.
Фелиса изо всех сил изображала недовольство, будь на мне браслет, я бы даже поверила. Но сквозь поверхностные эмоции девочки проступали более глубокие чувства: у злорадства был противный привкус.
Ах ты ж, дрянь мелкая!
Спокойно, Лили, спокойно.
— Вам по-прежнему нужен этот отель? — поинтересовалась я, хотя внутри меня бурлило не то что раздражение, а самое что ни на есть настоящее желание настучать ей по голове.
— Да, — кивнула девчонка.
Она издевалась надо мной. Издевалась и бросала вызов. Справлюсь или нет?
Ну что ж. Посмотрим, кто кого.
Теперь окончательно стало понятно, что ей нужен не отель. Ей нужно, чтобы я облажалась. Села в лужу. Не справилась со своей работой.
Конечно, можно было побродить по этажу, а потом сделать вид, что договорилась с управляющим на девятое. Но я прекрасно понимала, что с Фелисы станется все проверить.
Нет, она точно проверит!
Поэтому, скрипнув зубами и мысленно выругавшись на таритском, я отправилась искать администратора и передоговариваться насчет даты. С девятым все получилось проще, хотя путаница ему поначалу не понравилась, но мой боевой настрой все решил. Когда мы закончили, я попросила его лично рассказать обо всех условиях моему несносному боссу.
Фелиса выслушала с кислым видом, и мы поспешно распрощались с управляющим. А заодно и с праздником в «Мадин», потому что босс, садясь в машину, окинула взглядом здание отеля и выдала:
— Унылота. Прям как твой наряд.
Зато я выполнила задание.
Это Фелисе конечно же не понравилось: я чувствовала ее стремительно портящееся настроение. Поэтому не спешила радоваться и уже ждала подвоха. Где один квест, там и другой.
Следующей остановкой стала арт-галерея в центре Уны — пять этажей самого современного искусства. Последнее можно было посмотреть, послушать, потрогать и даже понюхать. По крайней мере так предлагалось в ролике, который транслировался с встречавшихся нам экранов мониторов. Об этой галерее я слышала от Ната, но сама была здесь впервые. Времени не хватало, да и не очень хотелось. Вот театр — с удовольствием, это мое. Но там актеры, бешеная энергетика.
Впрочем, я шла не в сам музей, а договориться насчет возможности арендовать здание или его часть для праздника. У меня уже был положительный опыт с управляющим отеля, поэтому я решила, что с администратором галереи использую ту же тактику. Ну а что? Берговиц и его семья — замечательная реклама для любого отеля, музея или клуба в этом городе. Слегка напрягал только притихший босс, но я списала это на собственную паранойю и нервы.
Пока мы ждали владельца галереи, Фелиса рассматривала черно-белую фотографию Западного моста, растянувшуюся во всю ширину стены. Ощущение создавалось такое, будто его собирались изобразить целиком или хотя бы передать массивность и величие. Я в очередной раз им залюбовалась и вздрогнула, когда за спиной раздалось:
— Мне отказало зрение?
Фелиса обернулась, а я даже не успела — меня просто снесло лавиной чужих чувств.
Радость, нежность, надежда. А следом злость, ревность, ненависть. И все они принадлежали одному ящеру. В висках закололо, спина под тонкой тканью блузки мгновенно взмокла, я пошатнулась, стараясь держать щиты контроля, и все-таки на него посмотрела.
Молодой, симпатичный, про таких говорят: «С харизмой». Вот только его улыбка выглядела приклеенной к лицу, а во взгляде гнев мешался с тоской.
И все эти чувства направлены на моего босса!
Эти двое знакомы?
— Привет, Мир.
— Что ты здесь забыла, Фели? Решила извиниться?
— За что? — вздернула нос девчонка. — За то, что помогла тебе лишиться девственности?
Вот же…
Парня затрясло от ярости, и меня затрясло вместе с ним. Я с силой сжала кулаки, впилась ногтями в ладони, чтобы сосредоточиться и избавиться от чужих чувств. Сработало: боль отрезвила и позволила перехватить управление над даром.
Лакшак на меня наступи!
Надежда на то, что я справлюсь быстро, рассыпалась прахом.
Эти двое не только знакомы. Они еще и не очень хорошо расстались. Судя по «милому» диалогу, все не просто плохо, а ужасно. И теперь эта… ящерица хочет отпраздновать день рождения в здании, принадлежащем бывшему другу? Или просто бывшему. Точнее, не так. Она хочет, чтобы я договорилась с ним, а затем скажет: «Я передумала». Или не хочет?
Р-р-р! Ну нет, она точно доведет меня до ручки!
— Меня зовут Лилиан Рокуш. — Я быстро шагнула вперед и протянула руку. — Мы с лисс Берговиц приехали к вам по деловому вопросу.
— Мирослав Корр, — представился негостеприимный ящер, продолжая буравить взглядом Фелису и не ответив на рукопожатие. — Лисс Берговиц сделала все, чтобы я не хотел иметь с ней вообще никаких дел.
— Это касается аренды галереи…
— Да мне плевать, зачем вы здесь! — вспылил парень и направился к дверям, через которые мы пришли. — Так что не тратьте мое время зря.
Он собрался уйти. Просто взять и оставить меня со злобным ликующим боссом и собственной неудачей.
— Лисс Берговиц, позволите?
Она лишь передернула плечами и повернулась к картине.
Тоже недовольна встречей? Разбираться еще и в чувствах девчонки не было никакого желания. Я бросилась следом за владельцем галереи:
— Листер Корр, уделите мне хотя бы минуту!
— Минуту? — остановился он и зыркнул в сторону Фелисы.
— Парочку, — уточнила я. — Мы можем поговорить наедине?
Можно было наплести ему много всего, но Фелиса сама все испортила и сделала мою задачу совсем трудновыполнимой. Это если верить самым оптимистичным прогнозам.
Молодой человек поколебался, и я воспрянула духом, указав ему в сторону затемненного арочного окна. Оттуда прекрасно просматривался весь выставочный зал, в том числе моя скучающая заноза в попе, но при этом подслушать нас было невозможно.
Я привыкла, что киронцы возвышаются надо мной, но с Мирославом Корром не приходилось задирать голову, чтобы смотреть ему в глаза. Это тоже было плюсом, так мы были на равных.
— Я работаю на листера Берговица, — перешла сразу к делу. Кто знает, может, для него пара минут две минуты и значит. — И он бы очень хотел арендовать ваше здание для праздника.
Корр все-таки отлепил взгляд от Фелисы и посмотрел на меня:
— Вы меня слушали? Я не хочу иметь ничего общего с Берговицами!
Он произнес это так запальчиво, что я поняла — деньги, связи и прочие привилегии моего начальства здесь не помогут. Но чувства, которые прорывались наружу, выдавали его с головой. Парень сам себя обманывал, говоря, что знать не хочет Фелису.
— Листер Корр, я прекрасно вас понимаю, — вздохнула я, подавшись вперед. — Фелиса бывает невыносима.
— Невыносима?! По-моему, она самовлюбленная стерва.
Не могу не согласиться, но говорить это вслух — точно лишнее.
— У нее погибла мать, листер Корр. Поэтому порой она ведет себя немного импульсивно.
— Я дружу с Фели с детства, она всегда была такой. Гибель ее матери тут ни при чем.
Да, попытка была хорошей, но я промахнулась.
— Вы ведь совершенно не в курсе того, что между нами произошло? — поинтересовался парень, сложив руки на груди.
— Нет. Это личное, а я всего лишь помощница.
— Тогда вы тем более ничего не понимаете.
Я понимала. Прекрасно понимала. Хоть и не знала подробностей, но благодаря дару чувствовала его злость.
Исправить это я, увы, не могла. Но могла сделать кое-что другое.
— То есть вы ни при каких условиях не позволите арендовать свою галерею? — спросила снова.
— Нет, — подтвердил ящер.
Я громко вздохнула и сделала вид, что собираюсь уходить. Медленно повернулась в сторону своей подопечной и достаточно громко пробормотала себе под нос:
— Значит, Фелиса в очередной раз выиграет.
— О чем вы? — забеспокоился Корр.
Пришлось поворачиваться и объяснять:
— Я на испытательном сроке. Она, — я кивком указала на Фелису, которая переместилась поближе к миниатюрным фотографиям, подвешенным за нити, — дала мне задание. Заполучить на праздник вашу галерею. Если не справлюсь, утрет мне нос. Ну и уволит, конечно. — Я выдержала драматическую паузу и добавила: — И снова выйдет победительницей.
Замолчала, позволив ему самому додумать остальное. В парне бушевало море сомнений, жажды отмщения и страхов. Конечно, существовала возможность, что детская дружба и теплые воспоминания перевесят, и тогда Корр наябедничает Фелисе, та — отцу, и меня точно уволят…
— Я согласен, — сказал ящер. — Но с одним условием.
— Каким?
— Достаньте мне приглашение на день рождения Фели.
Хм. Справедливо.
— Хорошо, — улыбнулась я.
— Где бы она его ни отмечала.
— Договорились.
Что я буду с этим делать, подумаю потом, а сейчас поставила очередную галочку «выполнено». Вот только стоила ли она затраченных сил?
— Я передам лисс Берговиц, что вы изменили свое решение.
На полпути я оглянулась на Мирослава Корра. Он продолжал буравить взглядом Фелису. От мысли, правильно ли поступила, отмахнулась, как от назойливой мухи.
Главное, я своего добилась.
На обратном пути босс молчала. После визита в галерею ее настроение сгустилось, словно плачущее дождем небо над Уной. Мое было под стать. Я бы и рада расслабиться, только напряжение не отпускало. Теплилась надежда, что мы возвращаемся в особняк Берговица, но и та растаяла, когда Фелиса свернула на обводное шоссе, удаляясь от центра.
Этот район был пригородом Уны. С прудами и лесом, с деревьями с разросшимися кронами, с садами и одноэтажными домами. Здесь в основном жил средний класс и те, кто предпочитал тишину и уединение. Не совсем подходящее место для вечеринки золотой молодежи.
Так, конечно, думала я, а вот Фелиса, видимо, считала иначе. Впрочем, когда она припарковала «дракона» возле кованой калитки, я мысленно взяла свои слова обратно. Укрытый плющом и листвой деревьев каменный особняк напоминал замок из страшных сказок: старинный, мрачный, но при этом невообразимо притягательный. В нем не было роскошной «причесанности» отеля «Мадин» или ультрасовременной претенциозности арт-галереи. Зато был стиль, красота.
Душа.
— Не залипай, — хлопнула меня по плечу Фелиса. — Нам еще нужно как-то войти внутрь.
Я и правда зависла, любуясь домом и окружающим садом, который напоминал разросшийся лес, словно за ним давно не ухаживали.
Сколько же ему лет?
— Разве нас не ждут? — поинтересовалась, подходя к боссу, которая сосредоточенно тыкала в панель управления на калитке.
Замок пищал, но не спешил открывать нам путь.
— Нет, — отмахнулась девчонка. — Владелец слишком древний, чтобы показывать дом лично, поэтому посмотрим сами… Капра! Ну открывайся ты уже!
Напряжение, сковывающее меня всю дорогу, немного отпустило. Все-таки не придется ни с кем общаться, убеждать и ждать новых каверз от Фелисы. Хотя последнее не стоило сбрасывать со счетов.
Панель управления пискнула в очередной раз и замолчала. Тогда босс что есть силы ударила по ней ладонью и топнула ногой.
— Капрова старючесть! — сообщила она скорее небу, чем мне.
Кстати, снова начал накрапывать дождик, грозивший перерасти в нечто большее.
— Мы можем приехать завтра, — предложила я.
— Еще чего! — вздернула нос девчонка и поставила ногу между коваными прутьями. — Посмотрим сегодня.
— Босс, вы же не собираетесь…
Фелиса перемахнула через калитку раньше, чем я успела договорить, и оказалась по другую сторону увитой плющом стены.
— Вот для этого, Лили, и нужны кеды, — хмыкнула она и кивнула в сторону особняка. — Пойдем.
— Босс, вернитесь немедленно! — зашипела я на нее. — Это частная территория.
— Лили, не трусь. Вперед! Я договорилась, что посмотрю дом. Кто же виноват, что мне дали неправильный код?
— Можно же позвонить и уточнить.
— И потерять еще больше времени, — пожала плечами Фелиса и посуровела: — Давай перелезай через эту дерьмовую калитку. Это приказ!
Вот же… ящерка!
У меня просто руки зачесались схватить несносную девчонку за шкирку и приволочь к отцу. Ей не день рождения нужно организовать, а домашний арест!
Только чтобы исполнить свои желания, нужно было перелезть через «дерьмовую калитку».
Засада!
— В мои должностные обязанности не входит нарушение закона.
— Как знаешь, зануда, — махнула рукой Фелиса и направилась к особняку.
Я сжала кулаки, мысленно посылая на голову босса самые страшные кары, и вернулась к машине. И обнаружила, что она закрыта. Девчонка додумалась поднять крышу, поэтому запертыми внутри оказались мои сумка, телефон и мечта о том, что этот день когда-нибудь закончится.
Словно в насмешку, дождь действительно усилился, и передо мной встал выбор: ждать здесь и промокнуть до нитки или отправиться следом за боссом. Здравый смысл убеждал меня, что поступила я правильно. А вот гордость (и профессиональная, и личная) вопила о том, что в лужу я все-таки села.
Перед мысленным взором почему-то возник образ Ладислава Берговица, и в голове зазвучали его слова: «Не разочаруйте меня, лисс Рокуш».
Лакшачья лепеха тебе на голову!
Вопрос в том, кому, отцу или дочери…
Да обоим! Каждому по лепехе!
Калитка была высокой, но в свое время, убегая из дома, я брала и не такие препятствия. Стянула туфли на шпильке и пропихнула их в сад, а потом уцепилась за ограждение. Мокрые железные прутья выскальзывали из рук, поэтому на ту сторону приземлилась, содрав ладонь и порвав чулки. Завершающим штрихом стал треск ткани — узкая офисная юбка не выдержала такого надругательства и разошлась по шву.
Что тут скажешь? Класс!
Первый рабочий день, а я уже мечтаю убить своего босса.
Нет, сначала пытать. Медленно и со вкусом.
Кстати, о боссе… Девчонки уже и след простыл, поэтому я быстро зашагала по гравийной дорожке.
При ближайшем рассмотрении особняк оказался еще более мрачным и необычным. В сказках в таких домах, как правило, водились либо потерянные души, либо злые коруньи — нарелы наоборот. Одна такая корунья как раз разгуливала по его территории.
Из-за дождя моя одежда полностью намокла, но холода (наверное, от злости!) я не чувствовала. Во мне, как корунье варево, медленно закипал гнев, грозивший пойти пузырями. То есть я готова была высказать Фелисе все, что думаю. А пока мысленно репетировала речь и посылала проклятия на голову неугомонной подопечной. «Лакшица» была среди них самым невинным комплиментом.
Я так сильно увлеклась этим занятием, что не успела закрыться от чужого щемящего чувства грусти и тоски. Оно ворвалось в мой гнев, приглушая его; как тоненький звон колокольчика, поманило за собой мой дар. И я двинулась на этот зов.
Фелиса нашлась возле парадного входа: она рассматривала дом, задрав голову. По высветленным волосам и по лицу девчонки стекала вода, отчего она сама казалась потерянной душой. Но при виде меня снова поджала губы, закрываясь на сотни ментальных замков. Конечно, если постараться, их можно снести, но сейчас мне меньше всего хотелось копаться в чувствах сумасбродной наглой девицы.
— Надо же, — ухмыльнулась она, — ты умеешь нарушать правила, Лили.
— Чей это дом? — поинтересовалась я, приблизившись.
К парадному входу вели каменные ступеньки, а широкие деревянные двери украшал дверной молоток в виде змеиной головы.
— Мой.
— Ну да? — Я приподняла бровь. Гнев и раздражение вернулись. Она снова меня бесила. — И ключи вы потеряли, а код доступа забыли. Лисс Берговиц.
Обращение я особенно выделила. Благоразумной частью себя я осознавала, что говорю с боссом слишком резко, а неблагоразумной… Хотелось выдрать Фелисе волосы! За порванную юбку, за пораненные ладони, за то, что пришлось тащиться за ней сюда, за раздирающие душу эмоции, которые заставляли меня чувствовать сильнее и ярче.
Бесит.
Бесит-бесит-бесит.
— Какая разница, отмахнулась девчонка. — Он все равно будет моим. Пойдем посмотрим внутри.
Больше всего на свете мне хотелось оказаться в тепле и под уютной крышей, но…
— Хватит! — рявкнула я. — Это точно не входит в обязанности помощницы. Так что мы сейчас сядем в машину и поедем или домой, или смотреть другое здание. А сюда вернемся, когда хозяин особняка соизволит нас принять.
— Эй! — Фелиса сложила руки на груди и раздула ноздри. — Это я твой босс, так что не смей мне указывать, что делать!
Она вспыхнула, как спичка, на этот раз только подогревая мои чувства.
— Мой босс — ваш отец, — припечатала я. — Он мне платит. А вы всего лишь избалованный ребенок, который сам не знает, чего хочет! Иначе мы бы потратили день на что-то действительно полезное, а не слонялись по городу, соревнуясь в остроумии.
Фелиса ахнула, но тут же взвилась:
— Почему же не знаю?! Хочу, чтобы мне не указывали, как жить! Хочу свободы выбора! Хочу, чтобы отец мне доверял!
— А что вы сделали для того, чтобы вам доверяли? Да вы за себя отвечать не можете, какая вам свобода?!
Я выпалила все на одном дыхании и замолчала. Фелиса открыла было рот, чтобы ответить (думаю, ей точно было что ответить), но в нашу совсем не мирную беседу вклинился громкий не то клекот, не то шорох со стороны дома. То ли от наших громких воплей, то ли от сильного дождя часть плюща, укрывающая фасад здания слева, стекла на клумбы.
Вот только вместо того, чтобы осесть недвижимой горкой на земле, она продолжала двигаться дальше. К нам. И к ней тут же присоединилась другая.
— Что за?..
Я решила, что либо сплю, либо совсем перетрудилась и перенервничала: о живых растениях в Кироне я ничего не слышала. Но прежде чем поверила в собственное «ку-ку», ближайшая гора листьев увеличилась в размерах раза в два, явив огромную серую тварь с длинным гибким телом, короткими крючковатыми лапами и уродливой, с наростами, мордой. Настолько пугающую и омерзительную, что дикий страх выбил из меня дыхание и холодом потянулся к самому сердцу.
— Шэмы! — выдохнула Фелиса, и на долю мгновения я осознала, что страх принадлежит не мне, а ей.
Или нам?..
Я видела шэм, диких зверей из Барунни, в унском зоопарке, но эти были крупнее. И ужаснее.
Не позволив мне додумать, откуда эти твари взялись здесь, в Уне, чудовище разинуло широченную пасть с раздвоенным языком, издав глухой клекочущий звук. Это привело меня в чувство.
— Бежим! — выкрикнула я, хватая девочку за руку и бросаясь к дверям дома.
Клекот сзади показался криками счастья: добыча хочет поиграть.
Крыльцо было совсем рядом, я пихнула испуганную Фелису вперед. Что-то чиркнуло меня по ноге, обожгло лодыжку, но я уже что есть силы клацнула по панели управления. Требовалось всего лишь успеть нажать «один-один-один» — службу спасения.
Руки почти дотянулись до кнопок, когда меня просто ослепила яркая вспышка, и механический голос искина заявил:
— Вы вторглись на частную территорию и будете задержаны. Не оказывайте сопротивления.
Сияющие пруты ловушек упали с навеса быстрее шэм, надежно отрезав нас с Фелисой от серых монстров, друг от друга и от всего мира, оставив чуть больше шага для маневра. Хотя скорее для возможности просто сесть.
Следующие минут сорок (может, больше, потому что я потеряла счет времени) мы мерзли на крыльце, вздрагивая от клекота шэм, рыскающих поблизости. Одна даже попыталась пропихнуть свою уродливую морду между прутьев, но ее ужалило разрядом тока. А я убедилась, что мое решение не прикасаться к сверкающей ловушке было верным.
За это время мы перекинулись лишь парой фраз. Я не совсем вежливо спросила, что за фигня происходит и почему дикие животные свободно разгуливают по чьей-то территории. Фелиса ответила, что раньше шэм использовали как сторожевых.
— Мне мама рассказывала, — тихо добавила девочка.
— Вы знали о них, — возмутилась я, — и полезли в чужой двор?!
— Я не знала! Отстань от меня.
Фелиса села прямо на крыльцо ко мне спиной и скрестила ноги. Ее потряхивало от всего пережитого, и я силой воли удержала в себе новый вопрос. Мы и так много всего наговорили друг другу.
Особенно я.
Нет, раздражение не прошло, я по-прежнему злилась на девчонку — именно она виновата в том, что мы оказались в такой заднице. Но еще больше злилась на себя за то, что потеряла контроль. В первый рабочий день. Не говоря уже об административном штрафе и строчки в резюме: «Опыт работы домушницей».
Не о таком я мечтала.
Поэтому лучше было ждать полицию молча, и я предпочла смотреть на кованые ворота. Дождь закончился и небо просветлело, но легче не стало. В придачу к содранным ладоням теперь болела лодыжка (наверное, вывихнула, когда спасалась от монстров).
Успела продрогнуть до костей, прежде чем за поворотом показались две машины. Одна лиловая с черными линиями на боках — полицейская, а другая — стильная черная. Полицейские высыпали из своей, но не торопились к задержанным, дожидаясь, пока остановится вторая. Я едва успела подумать, что, по-видимому, приехал владелец особняка и придется объясняться не только с полицией, но еще и с ним, как дверь черного авто распахнулась.
Из машины вышел Ладислав Берговиц.
Нет!
Нет-нет-нет!
Только не он.
Берговиц свистнул, и шэмы поползли к нему, уселись в ногах.
Он что… владеет этим домом?!
Тогда я точно ничего не понимаю. Если дом принадлежит Берговицу, то почему мы все это время сидели в ловушке? И почему не могли просто войти внутрь, а залезли сюда через ограждение? Ну и самый главный вопрос, интересующий меня больше всего: какого лакшака на нас напали эти монстры?!
Бросила быстрый взгляд на Фелису, но девчонка ушла в глухую оборону. Не только внешне: среди ее чувств ярко просматривались усталость и отрешенность, в сторону отца она даже не посмотрела. Ну конечно! Ей-то без разницы: Берговиц поорет, может, посадит под домашний арест на пару дней, но потом обязательно простит. Все-таки родная дочь, и, судя по поведению девчонки, которое я успела испытать на себе, ей позволяют многое. А что прикажете делать мне?
Чувствуя, что внутри снова просыпается ярость, попыталась кое-как запихнуть ее обратно, глубоко вздохнула и поднялась навстречу Берговицу.
По приказу ящера шэмы скрылись за домом, а он сам приблизился к нам.
Дар по привычке потянулся к нему и в очередной раз бессильно натолкнулся на стену спокойствия и равнодушия.
Это раздражало больше всего!
Сверкающие пруты ловушки растаяли, выпуская нас на свободу, но легче не стало. В воздухе витало напряжение, бьющее по нервам.
— Фелиса, возвращайся в свою машину. — Голоса Берговиц тоже не повысил, но девочка вздрогнула. Несмотря на то что обращался к дочери, смотрел ящер на меня: сдержанно, холодно, отстраненно. — Встретимся дома.
Девчонка вполне могла закатить скандал, но сейчас просто подчинилась, обхватила себя руками и без лишних слов направилась по дорожке, по которой мы пришли.
Сбежала.
На этот раз я не спешила следом за ней. Мне было что сказать хозяину дома, и не терпелось сделать все это прямо сейчас.
— Потрудитесь объяснить, что произошло, — подлил масла в огонь своим приказом Берговиц.
— Легко, — вздернула я подбородок. — Только уточните, с какого момента начать? С того, что ваша дочь лезет в ваш собственный дом через забор, хотя по идее должна воспользоваться ключами, чтобы туда попасть? А может, с того, когда на нас напали ваши монстры? Кто вообще додумался держать здесь подобных зверей? А если бы они нас сожрали?!
Меня трясло, не то от холода, не то от ярости, замешенной на всех «веселых» событиях этого дня. И на его равнодушии.
— Итак? — Он пропустил мои слова мимо ушей со свойственной ему непробиваемостью. Холодный взгляд вонзился в меня и вышел между лопаток.
— Вы что, меня не слышали?! — выпалила я прямо ему в лицо. — Мы могли пострадать! Ваша дочь могла пострадать!
Где-то же у него есть чувства?! После выходки Фелисы он должен рвать и метать. Мой отец за меньшее грозил мне ружьем и заставлял чистить стойла лакшаков. А этот спокоен! Этому, выходит, плевать, что его дочь чуть не разорвали клыкастые твари!
— Сейчас вашей жизни угрожает разве что насморк. Идемте, — приказал Берговиц, кивнув на черный автомобиль.
— Никуда я с вами не пойду! — Я сжала кулаки.
Он шагнул вперед, стремительно, едва уловимо, навис надо мной, несмотря на то что стоял на две ступеньке ниже. Видимо, чтобы я почувствовала себя маленькой и ничтожной. Но я не почувствовала! Разве что совсем чуть-чуть.
— Хватит с меня на сегодня монстров, — категорично заявила я.
— Они в вольерах, — уточнил ящер. — Пока что.
Он что, совсем бесчувственный?! У всех есть эмоции! Даже у Беглеца были, я обходила все его блоки. С трудом, но обходила. Чем Берговиц лучше?
Поэтому сейчас я собрала все силы и обрушила на его защиту.
Всей мощью, на которую была способна.
У меня почти получилось: я коснулась огненной вспышки, поймав отголоски чувств, но затем в голове словно взорвалась бомба. Тысячи болезненных игл вонзились в кожу, концентрируясь в висках. Ужалили так, что я успела только охнуть.
Рывок — и я врезалась в каменную грудь ящера.
Его ладонь легла на мою шею, обжигая, не позволяя двинуться с места. Сердце сбилось с ритма, заколотилось с бешеной силой: я чувствовала его сумасшедшую пульсацию там, где пальцы ящера касались кожи. Обманчиво мягкое легкое прикосновение и пружинящий, опасный нажим когтей. Боль схлынула, сменилась бегущим по венам жаром, собравшимся внизу живота.
— Никогда. Больше. Так. Не делайте, — не то прошипел, не то прорычал ящер мне в лицо.
Чешуйки на его скулах посветлели, а взгляд словно вобрал в себя тьму, в которую я упала. Дрожащая, возбужденная и потрясенная реакцией своего тела. И не только своей: я прижималась к Берговицу в самом что ни на есть интимном смысле, чувствуя ответное желание мужчины.
Меня отпустили раньше, чем я успела осознать эту мысль.
— Садитесь в машину, — коротко приказал Берговиц, буквально стаскивая меня с крыльца. — Немедленно.
Его голос звучал глухо и отрывисто, из-под налета цивилизованности проступил хищник, гораздо более пугающий и опасный, чем шэмы, едва не сожравшие нас с девчонкой. Один его взгляд подтолкнул меня к машине, а после на пассажирское сиденье. В контрасте с черным цветом кожаный салон оказался кремовым. Внутри было тепло, даже жарко, пахло лаброй (древесной смолой, которую привозят из Ларии) и морской солью. Я отметила это в каком-то отупении, в себя пришла, только когда ящер переговорил с полицейскими, занял свое место за рулем и завел автомобиль.
Пожалуй, именно сейчас я по-настоящему осознала случившееся.
Он ощутил мое вмешательство. Но как?! Дар эмпата ловят только эмпаты, остальные ничего не чувствуют.
Впрочем, это не самая страшная моя проблема.
Я залезла в чужой двор.
Я подвергла опасности жизнь своей подопечной.
Я сама чуть не погибла.
В довершение ко всему я наорала на своего босса и назвала его монстром. А еще пыталась взломать его эмпатические щиты.
И это если не считать такой мелочи, как то, что я хочу Ладислава Берговица.
Финиш.
Проще всего было сделать вид, что ничего не произошло. Я просто перетрудилась, я молодая женщина, а он видный мужчина, пусть даже ящер. Но киронцы меня никогда не интересовали. Точнее, не возбуждали… Точнее… Гадство! Сейчас же меня штормило от его запаха, от сдержанной холодности его голоса, от воспоминаний о прикосновении горячих ладоней сквозь тонкую ткань. Хотелось повторить эту грубую ласку, почувствовать, как его руки скользят по обнаженной коже, сдавливают ноющие, торчащие соски, гладят живот, разводят в сторону ноги, с силой сжимаются на бедрах, чтобы приподнять их и…
Я покосилась на сильные пальцы, расслабленно лежащие на руле, и поборола желание спрятать лицо в ладонях.
Да, Лили, сегодня ты просто в ударе.
Куда проще было бы, выскажи Берговиц все, что думает, но он молчал. Его молчание тяжестью ложилось на плечи, а напряжение дня вылилось в дикую усталость. Желудок, очевидно, решил, что бесполезно возмущаться, и осторожно прилип к внутренней стороне спины.
Куда мы едем?
Наверное, в особняк Берговица. Или сразу в главный офис, чтобы аннулировать рабочий контракт. Это будет мой собственный рекорд — в столь глубокую задницу я прежде не попадала. Зато Фелиса порадуется.
Тишина в салоне напрягала, я понимала, что если она продлится еще немного, то мои нервы сдадут окончательно.
— Почему вы держите диких животных вместо охраны? — спросила я.
— Этот дом мне не принадлежит.
То есть как не принадлежит? Он ведь приехал вместе с полицейскими.
— Шэмы вас узнали, — напомнила. Я согрелась, и мой голос звучал нормально, а не так, словно я выпила залпом пару стаканов сока с перемолотым льдом. — Они терлись о ваши ноги.
— Они знают меня с детства.
— С их детства? — уточнила я. — Или с вашего?
— С общего. Шэмы живут очень долго.
— Но это не объясняет, откуда их знаете вы.
Берговиц бросил на меня короткий нечитаемый взгляд и вновь целиком вернул свое внимание дороге. В отличие от Фелисы, он вел автомобиль мягко, даже сумасшедшая скорость не чувствовалась.
— Этот особняк принадлежит деду моей жены, он ящер старых правил и не доверяет охранным системам. Я часто бывал у них в гостях, поэтому шэмы меня запомнили.
Он снова замолчал, а я пыталась переварить услышанное. Значит, дом Берговицу не принадлежит, тем не менее с полицией приехал именно он, а шэмы сложили лапки и дали деру к вольерам по его приказу. Впрочем, достаточно сложно представить что-то или кого-то, кто попытался бы остановить Берговица на пути к цели. Еще сложнее вообразить ящера удирающим от клыкастых зверюг. Не то чтобы я сомневалась в исходящей от них угрозе, просто была уверена, что Берговиц, если бы захотел, легко бы вошел через парадный вход. Даже если бы шэмы видели его впервые.
Да уж, что-то мысли снова свернули не туда.
— Значит, дом принадлежит вашему родственнику, — вернулась я к теме разговора. — Но сейчас он в нем не живет?
— Он слишком стар, — кивнул ящер и припечатал меня взглядом к сиденью. — Поэтому, по сути, особняком владеет мой шурин. И вы вторглись на частную территорию.
Из короткого рассказа я поняла, что особняк принадлежит брату Холли Камрин-Берговиц. Который оставил шэм для охраны дома, но добавил следящую систему. Она нас засекла и по камерам идентифицировала Фелису, поэтому за нами приехала не только полиция. Судя по тому, что мы лезли через забор, дядя с племянницей не дружит. И судя по тени, пробежавшей по лицу ящера, — с самим Берговицем тоже.
Но все это было не важно в сравнении с главным вопросом.
— Тогда почему Фелиса хотела забраться в дом?
— Об этом надо спросить вас, лисс Рокуш.
Глубоко вздохнула и порадовалась тому, что Берговиц за рулем: так он не мог долго сканировать меня взглядом, а я — тонуть в этой бездне. Смотреть в окно на смазанные картинки пригорода было куда проще. И не думать о том, что произошло на крыльце. Особенно об этом!
— Мы искали место для проведения праздника, — пояснила я. — Посвященного дню рождения вашей дочери. Сначала были отель «Мадин» и арт-галерея. Потом мы приехали сюда.
— Почему сюда?
Да откуда мне знать?
— Вам не проще спросить у дочери?
— Не проще, — отрезал Берговиц.
Пришлось снова сделать вздох: на этот раз — чтобы усмирить волну раздражения.
Кажется, Берговиц не спешит меня увольнять. А значит, ему нужны мои способности. Способности…
Слишком увлеченная собственными чувствами (особенно в последний час), я отгораживалась от эмоций Фелисы. В основном они дублировали мое раздражение, но были и другие. Те, что я уловила случайно, когда она считала, что меня нет рядом. В памяти ярко отпечаталось лицо девочки, по которому стекали капли дождя.
Дождя ли?
Она плакала, поняла я. Смотрела на дом и плакала.
Никогда и ни к кому я не испытывала подобных чувств. Даже когда из моей жизни внезапно исчез Беглец, я немного тосковала, но не проронила ни слезинки. У меня были Нат и мой оптимизм, а у Фелисы — отец, брат и куча родственников. Так почему же она чувствует себя такой одинокой?
— Фелиса тоже бывала здесь в детстве? — уточнила я.
— Нет, — сухо ответил Берговиц. — Она была здесь лишь однажды.
Значит, дело в матери.
Ее мать жила здесь, когда была маленькой, и, возможно, рассказывала об этом Фелисе. Рассказывала о том, что для нее значит этот дом, ведь детские чувства — самые сильные. Самые искренние, поэтому воспоминания о них остаются с нами навсегда.
— Думаю, что это место очень важно для нее, — заметила я и добавила уже увереннее: — И по-настоящему Фелиса хотела бы отметить свое совершеннолетие именно здесь.
— Это не имеет значения. Я уже арендовал дом для праздника на западном берегу.
Я поморщилась, впервые понимая отношение девочки. А ведь при всей состоятельности своего отца она чувствовала себя не лучше, чем я в свое время в Тарите. Все действительно решали за нее.
— Зачем вы наняли меня? — полюбопытствовала я.
— Чтобы вы помогали ей, — знакомо прищурился киронец.
— С этим вполне могла справиться Майя или любая другая ваша помощница. Но вам понадобился эмпат, чтобы чувствовать дочь. Зачем вам знать ее чувства, если они вас не волнуют?
Сильные пальцы сжались на руле, будто хотели повторить этот трюк с моей хрупкой шеей. Не сомневаюсь, что для киронца она хрупкая, тем не менее я смело встретила потемневший взгляд.
— Для той, кто держится за рабочее место, вы слишком прямолинейны, — сквозь холод его голоса на мгновение проступила ярость, или же это было раздражение — я не успела уловить.
Мне хотелось взять тайм-аут и разобраться в его чувствах и в собственных, но пока это не представлялось возможным. Слова Берговица достигли цели, они были полностью созвучны с моими мыслями, здравый смысл вообще советовал кивать и не отсвечивать. Но…
— Я сегодня достаточно вам наговорила, чтобы быть уволенной. — Я повернулась к ящеру, всматриваясь в строгие, словно отлитые из металла, черты. — Хотя у меня получилось перенести концерт Эры Блек и убедить Мирослава Корра переступить через свою гордость, так что как помощница я сработала на отлично. Но вы ведь платите мне не за это.
— И за что же я вам плачу?
Предпочла пропустить промелькнувшую в тоне издевку мимо ушей.
— Вы хотите разобраться в отношениях с дочерью, наладить их, научиться ее понимать. Для этого я вам и нужна.
В салоне повисла тишина. Гораздо более тяжелая и непроницаемая, чем в начале. Берговиц так и не взглянул на меня, целиком переключившись на дорогу. Но все это подтверждало мои домыслы. Меня действительно можно было уволить только за один этот разговор, но я не жалела о своих словах и не желала от них отказываться.
— Я видел запись с внешних камер особняка, — жестко произнес ящер. — Вы защитили Фелису от нападения шэм, толкнули ее к крыльцу, тогда как моя дочь впала в ступор. Могли просто убежать, но не сделали этого. Именно поэтому пока вы остаетесь.
Он выделил слово «пока», явно обозначая границы и подчеркивая, что с этой минуты любая ошибка станет последней. В том числе и любой неудобный вопрос.
Чего я, собственно, ожидала? Что он выложит мне все о проблемах с дочерью и открыто попросит о помощи? Ну да, конечно. Такие, как Берговиц, не нуждаются в помощи, они ее не принимают и уж тем более никогда не признаются, что она им действительно нужна, даже если отношения с близкими будут трещать по швам. Как бы то ни было, я не собиралась дальше убеждать себя, что чувства Фелисы меня не касаются. Касаются, и еще как.
Но сейчас я предпочла отвернуться к окну, за которым мелькнула знакомая вывеска. Так увлеклась семейными тайнами начальства, что не заметила, как мы оказались в моем районе.
Берговиц привез меня домой.
— Я забыла сумку в автомобиле Фелисы, — спохватилась, стоило ему припарковаться.
Его машина смотрелась вычурно и чужеродно в обычном спальном районе Уны. Но гораздо более чужеродно здесь смотрелся сам Берговиц. Особенно когда вышел из авто, обошел его и подал мне руку.
Дань вежливости, но стоило коснуться его сильной большой ладони, меня тряхнуло, желание продлить эту близость стало таким острым, что я выскочила из салона до неприличия быстро.
— Сможете забрать ее завтра.
О чем он?
Ах да, о сумке!
Я кивнула.
— Продолжайте делать свою работу, лисс Рокуш, — посоветовал ящер.
Делать. Свою. Работу.
Ага.
Делать свою работу, работу делать свою.
Эта мысль крутилась в моей голове, когда я набирала аварийный код (изобретение для таких, как я, на случай забытых ключей) и когда поднималась по лестнице, чтобы набрать еще один код у двери квартиры.
Работа, Лили, работа!
Вот только нормально работать я смогу, когда оба моих босса придут к компромиссу. Главное, чтобы не поубивали друг друга в процессе. А я… У меня теперь проблема посерьезнее закона для мигрантов.
Если с Фелисой я еще могла попробовать договориться, то что делать с влечением к Ладиславу Берговицу?
