Глава 12
ДАРЫ И ПОДАРКИ
— Тебе нужно всего лишь ее отвлечь. Немного погуляйте по городу, а потом привози Фелису в особняк прадеда. Ровно в три, хорошо? — давала я последние наставления Нату, появившемуся с утра в доме Берговицев с огромным букетом киронских оранжерейных цветов.
— Сестренка, ты мне это уже в пятидесятый раз объясняешь! Я вроде не настолько глуп, чтобы не понять с первого.
— Просто сделай, как я говорю!
— О чем шепчетесь?
Я едва не подпрыгнула от голоса босса. Оглянулась и облегченно выдохнула: Фелиса стояла на верхней ступеньке лестницы, так что не могла нас слышать.
Сегодня девчонка особенно нарядилась: в темно-синее с белым кружевом платье и ярко-красный жакет. Еще бы, день рождения случается раз в году, а восемнадцать лет — вообще раз в жизни! Поэтому босс сияла от счастья. И от того, что сегодня ее праздник, и от того, что отец разрешил ей прогуляться. Учитывая, что после показа девочка безвылазно сидела дома (ради ее же безопасности), неудивительно, что сейчас она радовалась.
— О том, чтобы я вовремя тебя привез, — ответил брат.
— Лил включила мамочку? — рассмеялась Фелиса, спускаясь в холл.
— Эй, — посмотрела я на нее строго, сложив руки на груди, — твой папочка мне голову оторвет, если станете нарушать правила!
— Сомневаюсь, — хмыкнула ящерица, останавливаясь возле Ната. — Это мне?
— С днем рождения!
Фелиса приняла букет так осторожно, будто он был самым ценным подарком, и встала на носочки, чтобы поцеловать моего брата в щеку. А я подумала про Ладислава и про то, как та ночь все изменила. Она отпечаталась в моей памяти, впиталась в мою суть, обнажила чувства.
Когда Ладислав сообщил на ушко, как именно будет меня наказывать, я была согласна на все. И честно, не отказалась бы повторить. Но неделя перед праздником выдалась настолько суматошной, что лишь дважды удалось уединиться в его кабинете, и в эти короткие совместные минуты мы любили друг друга как безумные. Тому, что именно это слово пришло мне в голову, я даже не удивилась. Потому что влюбилась по самые уши, в чем честно призналась. Правда, пока что только себе.
— Мы ушли, — сообщил Нат, потянув Фелису за собой.
— Время, — напомнила я.
— Хорошо, — хором ответили они.
Я едва дождалась, пока парочка уедет.
Все! Операция «Секретная вечеринка» начинается.
И пусть ничто не омрачит этот день!
После того как я призналась Ладиславу в отсутствии эмпатических способностей, он приставил ко мне двух телохранителей — Эммета и Мора, которые теперь везде меня сопровождали. Но я была совсем не против, потому что с Эмметом мы практически подружились, и к тому же ящеры действительно помогали в моей непростой организаторской судьбе, если требовалось что-то куда-то дотащить или за чем-то срочно добежать. Они не жаловались, и за это я была им отдельно благодарна.
Ладислав даже решил проблему с моим даром. Увы, не так, как мне хотелось бы. Способности пока что возвращаться не собирались, но на празднике в честь дня рождения Фелисы у меня появилась еще одна помощница — Дария. Тем более что эмпат знала о случившемся со мной и охотно согласилась быть моими глазами в мире эмоций гостей вечеринки.
С гостями вообще вышло интересно. Так как я не могла спросить у Фелисы напрямик, кого она хочет видеть, а кого нет, приходилось выбирать самостоятельно. Первым делом я вычеркнула из списка Летицию. Потому что была уверена — босс захочет видеть ее на своей вечеринке только для того, чтобы макнуть бывшую подружку физиономией в гигантский торт. Потом шли студенты, которых я почувствовала на первом показе. С остальными было сложнее: я не слишком разбиралась в высшем обществе Кирона.
И тут на помощь подоспела Елена. Скажи я, что мы подружились, солгала бы. Я вообще не уверена, что у лисс Камрин есть подруги. Из всех женщин она общалась более-менее тепло разве что с Дарией, и то, подозреваю, только потому, что та приглядывала за Марко. Но она не пыталась переступить черту отчужденной вежливости, разделяющую нас. Откровенный разговор между нами состоялся лишь однажды.
— На твоем месте я бы не строила иллюзий насчет отношений с Ладиславом, — заявила она.
Это случилось аккурат на следующее утро после ночи, крепко связавшей нас с ящером. Наверное, счастливая улыбка не сходила с моих губ, вот Елена и не выдержала. Мы договорились для удобства общаться на «ты», поэтому на откровенность я тоже ответила откровенностью:
— Ты о том, что простая помощница ему не пара?
— Нет, — усмехнулась киронка. — Дело не в тебе, а в нем самом. Он разрушает всех женщин, которые находятся рядом с ним. Поверь, я знаю, что говорю.
— Ладислав любил Холли.
Глаза Елены сверкнули.
— У него странная любовь, Лилиан. Он любит подстраивать близких под себя, чтобы те были удобны ему. А если кто-то не согласен, начинает душить.
— Душить?
— Любовью конечно же. Заботится, оберегает от всего мира. Вот только не дает самостоятельно и шагу ступить или сделать выбор. Выбирает только он. Идет к своей цели, невзирая на чувства близких. Так было с Холли. Это он ее убил.
Да что они все прицепились к этому?!
— Она погибла в автокатастрофе, — холодно напомнила я. — Ладислав не мог ничего сделать, это несчастный случай.
— Халатность человека, — припечатала Елена. — Холли рассталась с мечтой научиться водить, потому что, по его мнению, это было небезопасно. И будь за рулем в тот вечер она, возможно, все бы сложилось иначе… А может, и нет. Но я говорю не о смерти моей сестры, а о ее жизни в последние годы. То же самое он делает со своими детьми. Марко вырастет таким же, если, конечно, Ладислав не сломает его характер раньше. Фелиса вообще будто принцесса, заточенная в замке. То же самое ждет любую женщину, которую он выберет. Он разрушит любую. Подумай о моих словах, Лилиан.
Я отмахнулась от этих слов, потому что поняла, что отступать просто не хочу. Да, мой ящер — тот еще диктатор, но ему по статусу положено. Зато у него огромное сердце, и у меня всегда получается с ним договориться.
Больше к этому разговору мы с Еленой не возвращались и, естественно, не подружились. Но в организации вечеринок она была профи, иногда я даже завидовала, как ловко у нее получается решать возникающие проблемы. Она подсказала, где в сжатые сроки нанять поваров и обслуживающий персонал, как выгоднее оформить зал. Хотела поучаствовать в создании платья для Фелисы, но я не собиралась раскрывать свои секреты никому. Это был мой подарок, и обо всем знал только Ладислав. Поэтому пока босс в спешке заканчивала подготовку к своему показу, я с толпой помощниц (чтобы пошить карнавальный костюм быстро, пришлось привлечь к работе нескольких портних) создавала лучший наряд.
Если с киронским обществом помогла Елена, то с родственниками, как ни странно, помог Ладислав. Так что любимая бабуля Ро тоже пообещала прийти, а еще множество кузенов по линии Берговицев. Со стороны Камрин планировалось мало гостей: детей ни у Елены, ни у Соломона не было. Но вот брат и сестра изъявили желание присутствовать на вечеринке.
Последние дни напоминали карусель, которая кружилась все быстрее и быстрее. Как я только все успевала, удивлялась сама себе. Хотя «успевала» — сильно сказано, потому что я ничего не успевала! В день икс меня охватил нереальный мандраж: коленки тряслись, все валилось из рук, а голос слегка осип от раздачи приказов и указаний, куда идти (иногда не слишком лестных, потому что нервы сдавали у всех). В итоге я перемещалась по особняку на дикой скорости и пыталась охватить неохваченное.
— Торт привезли? Где цветы, которые должны украшать большую арку? Вы закрыли шэм в вольерах? Зачем вы вытаскиваете столы в сад, обещали дождь!
Возможно, будь рядом Фелиса или Ладислав, мне было бы проще. Но девочка не могла мне помочь по понятной причине, а мой ящер должен был приехать за час до начала вечеринки и привезти с собой Дарию и Марко. Даже сегодня он не мог освободить день целиком, потому что по-прежнему занимался ситуацией с бунтарями.
Благодаря моему описанию полиция поймала двоих парней, тоже эмпатов. Саму Кари, а точнее, Карину Моран, найти не удалось. Ладислав рассказал, что они узнали о девушке все: она действительно была студенткой «Браса», училась на художественном факультете и снимала квартиру неподалеку от главного корпуса. Но в тот день и в последующие домой не вернулась.
Именно поэтому Фелисе запрещалось гулять по городу, и именно поэтому сегодня в особняке семейства Камрин охраны было чуть ли не больше, чем гостей, прибывающих на праздник каждую минуту. Хотя приглашенных тоже набралось прилично. Елену я умудрилась где-то потерять в этом огромном доме, на звонки она не отвечала, и приходилось ее искать. Вот уже минут пятнадцать — безуспешно.
А ведь до того, как Нат привезет сюда Фелису, осталось не так много!
И от осознания этого я была готова рвать и метать, нарезая круги по дому, отдавая указания персоналу и бросая короткие улыбки гостям.
— Кого-то ищешь, Лили?
Только Соломона мне сейчас не хватало! С ним нужно быть осторожной, а у меня все силы уходили на то, чтобы не начать паниковать.
Но любимый дядюшка Фелисы был здесь: стоял, прислонившись к дверному косяку гостиной (тоже старинной, как и все в доме) и улыбался. Улыбкой, от которой хотелось начать паниковать прямо сейчас.
— Не подскажешь, где твоя сестра? — спросила я.
— Где-то в доме, — пожал плечами Соломон.
Логично!
— Если вдруг увидишь Елену, скажи, что я ее ищу.
Я направилась к выходу, но пройти мне не дали: ящер снова преградил путь, как это было в академии.
— Ты должна мне разговор, Лили. Помнишь?
Такое забудешь. Но отшивать его как минимум невежливо. Особенно в его доме.
— Помню прекрасно, Соломон, но сейчас для этого не время и не место.
— Как раз самое то. Скоро появится Ладислав, и мы вряд ли сможем нормально поговорить. А после вечеринки тебе точно будет не до болтовни.
Вообще-то на это я и надеялась, но ящер оказался хитрее. Образ скучающего ловеласа временами заставлял забывать о том, что Соломон Камрин за последние годы увеличил состояние семьи в несколько раз и значился в списке самых завидных женихов Кирона не просто так.
— Ты хотел поговорить о своей поездке?
Мужчина поморщился, будто его мучила зубная боль:
— Нет, об этом мне частенько хочется забыть.
— Все так ужасно?
— Не знаю, насколько ужасно получить в наследство целую страну, но что с этим делать, я пока не определился.
— Страну?! — ахнула я.
— Маленькую. — Соломон изогнул бровь. — Если быть точнее, то рогерство. Остров в Южном море.
Рогерствами назывались миниатюрные княжества, которые формально являлись частью Кирона, но на самом деле представляли собой государство в государстве со своими традициями и законами. Ими управляли (хотя вернее было бы сказать — правили) рогеры-аристократы, власть которых переходила от отца к сыну.
Как мало я знаю о семье Камрин!
— То, что наша семейка происходит из древнего рода, мы знали давно, — меж тем продолжил Соломон, — но о том, что подошла наша очередь на рогерский трон, узнали только на прошлой неделе.
«Рогерский трон» прозвучало так цинично, что выдало отношение ящера к происходящему и всю досаду. Становиться владельцем страны и целого острова, видимо, в его ближайшие планы не входило.
— Нынешний рогер скончался и не оставил наследников, а мой дед слишком немощен, чтобы править. В итоге отдуваться придется мне.
— Уверена, что ты справишься.
Что еще я могла ответить? С такими новостями даже позабыла, что сейчас каждая минута на счету.
— Осталось найти рогерессу, — усмехнулся Сол и шагнул ко мне: — Не хочешь занять место на троне рядом со мной?
Я даже воздухом поперхнулась, а глаза прямо-таки заболели от того, как сильно они распахнулись.
— Надеюсь, ты шутишь.
— А если нет?
— Ты меня не знаешь. Но даже не в этом дело… Я встречаюсь с другим.
— Так бросай его. Ради рогерства, ради собственного острова, а там договоримся.
— Да не нужен мне никакой остров!
Глаза Соломона победно блеснули, и я осознала, что выдала себя целиком. Чего, собственно, ящер и добивался.
— Значит, у тебя к Ладиславу чувство. — Не вопрос, утверждение.
Я кивнула, ощущая себя маленькой лакшицей: такой же глупенькой и наивной. Ну и пусть! Это чувство принадлежит мне. Может, теперь ящер отстанет?
— А у него?
— Тебе не кажется, что это уже не твое дело? — холодно поинтересовалась я.
Соломон неожиданно оказался еще ближе, я бы сказала — чересчур близко, отчего захотелось отступить назад. Но это значило показать, что он меня волнует или пугает, а я ничего подобного не испытывала. Единственным мужчиной для меня оставался Ладислав, только рядом с ним я чувствовала.
По-настоящему чувствовала.
— Ты мне нравишься, Лили. Если бы я действительно искал рогерессу, то предложил бы это место тебе. Ты искренняя, чересчур добрая и невероятно преданная, а это большая редкость в нашем мире, где всё и всех можно купить.
Это он сейчас комплимент такой сделал?
— Даже жаль, что ты выбрала не меня. Но вот что насчет Ладислава? Что чувствует он?
Вопрос мне совершенно не понравился, как и то, куда свернул наш разговор.
— Это взаимно.
— Неужели? — Теперь улыбка Соломона превратилась в хищный оскал, который хотелось поскорее стереть.
— Есть сомнения?
— Это значит, он изменил свое мнение о людях.
Так, всё! Снова эти разговоры про расизм Ладислава. Пора сворачивать наш диалог и заниматься делами.
— Если это случилось благодаря мне, буду только счастлива. — Я обошла его и направилась к двери.
И, как ни странно, Соломон меня пропустил.
— Значит, скоро всем ждать изменений в законе? — ударило в спину.
— Что?
Стоило сразу уйти, вот прямо сейчас взять и уйти, но я застыла и медленно обернулась, надеясь увидеть на лице ящера издевку. Он же смотрел на меня со всей серьезностью:
— Ладислав тебе не рассказывал?
— О чем?
— Что инициатива утвердить законопроект «Кирон для киронцев» принадлежала ему.
Мир покачнулся, воздух вышибло из легких. Иначе как объяснить, что я пыталась вдохнуть, но у меня ничего не получалось?
Нет.
Нет-нет-нет. Этого просто не может быть. Ладислав бы мне рассказал. Может, не сразу, но рассказал бы.
— Это неправда!
— Значит, не рассказал, — вновь усмехнулся Сол, и захотелось его ударить. Сделать больно: так же, как он только что сделал мне.
— Я знаю, что Ладислав не любит людей из-за случившегося с Холли. Не любил точно. Но он бы не поступил так с множеством мигрантов. Это слишком жестоко.
— Ты сейчас меня убеждаешь или себя?
— Что здесь происходит?
Я вздрогнула от голоса Ладислава и обернулась.
Мой ящер стоял в дверном проеме. И по бездне, которая разверзлась в глубине его взгляда, поняла, что он слышал если не все, то многое. Впрочем, сейчас это не важно, я шагнула к нему, вглядываясь в лицо.
— Это правда? — спросила еле слышно. — Правда, что ты выступал инициатором законопроекта, по которому меня чуть не вышвырнули из страны?
Несколько долгих мгновений мое сердце не билось, а потом его ответ тяжестью упал между нами:
— Правда.
Правда.
Вот так просто.
Даже после его признания, после всего, что я успела узнать о Ладиславе, часть меня отказывалась верить в это слово. Верить ему. А где он был со своей правдой раньше? Когда я таяла в его объятиях, когда искренне смеялась над шутками и подшучивала в ответ, когда делилась самым сокровенным…
С губ сорвался нервный смешок.
Нет, он тоже делился этой самой правдой. Рассказал, почему ненавидит людей и почему не доверяет им.
И я бы могла поверить и понять, действительно могла бы понять, что после трагедии с женой Ладислав захотел лишить работы множество мигрантов, каким бы чудовищным этот поступок ни казался…
Нет, не могла.
Не могла, потому что все эти люди, вынужденные бросать свои дома, срываться с места и снова бежать в неизвестность, как когда-то бежали Нат и я, ни в чем не виноваты. Ни в смерти Холли, ни в той ужасной автокатастрофе, которая унесла ее жизнь. Разве что в том, что родились людьми.
Двигаясь, словно в тумане, я вышла за дверь. Просто оттолкнула ящера с бездной вместо души в сторону. И, как ни странно, это глыба поддалась, вот только последовала за мной.
— Лили, — позвал Ладислав, но я не остановилась.
Мне нужно было уйти, уйти подальше. Успокоиться, чтобы никто не увидел моих чувств, не увидел слез, которыми обливалось внутри мое сердце, несмотря на то, что глаза оставались сухими. Не слушать отчаяния, прозвучавшего в его голосе.
Нет. Никакого отчаяния там просто нет. Я сама все придумала, как и его чувства, которые никогда не могла прочитать.
Не может тот, кто походя выбрасывает из страны сотни тысяч людей, что-то чувствовать.
Меня перехватили за талию, разворачивая к себе лицом и не позволяя продолжить путь. Обоняния тут же коснулся запах чистой кожи и легкий аромат туалетной воды. Знакомый, ставший практически родным. Отчего захотелось закричать зверем, пойманным в капкан, только бы избавиться от наваждения и стойкого желания прижаться щекой к пиджаку.
— Отпустите, листер Берговиц!
Как бы я хотела, чтобы мой голос звучал спокойно и равнодушно, но он, предатель, дрожал, как потревоженная струна.
— У меня еще очень много дел, — добавила увереннее. По крайней мере мне бы хотелось хоть капельку уверенности.
— Лили, я тебя не обманывал.
Я вскинула голову, чтобы встретить его взгляд. Глубокий и тяжелый.
— Вы меня не обманывали, просто не сразу рассказали всю правду.
— Это не так.
— Вы правы! Вам это и не нужно было. Я сама вполне успешно себя обманывала. Не привыкла делать ничего наполовину, вот и здесь осталась верна себе. А впрочем, в этом мы с вами очень похожи. Пожалуй, это единственное, что между нами общего!
На скулах Ладислава заиграли желваки.
— Вижу, сейчас ты не готова слушать.
У-у-у! Знакомая снисходительность. Лакшак бесчувственный!
— Да, потому что тебе как минимум стоило мне об этом сказать! — рявкнула я, переходя на «ты». — До той ночи, когда ты привез меня в дом, который…
Я задыхалась, мне не хватало ни воздуха, ни сил.
— Уйди с дороги!
Да, мне нужно просто уйти. Куда-нибудь, только подальше от него.
И меня отпустили. Его пальцы разжались, и ящер шагнул назад. В его взгляде застыло упрямство и что-то еще, что я рассматривать не желала. Но почему-то рассматривала! На что вообще надеялась?
— Я не собираюсь оправдываться, — сказал ящер твердо, отчего захотелось ударить его в ответ или зажать уши, — потому что ни о чем не сожалею, Лили.
— То есть это все нормально?! Из-за этого закона я потеряла работу и привычную жизнь, чуть не рассталась с братом, а ты ни о чем не сожалеешь?
Нет, точно не могу больше это слушать!
Поэтому я бросилась вперед не разбирая пути.
— Принятие этого закона подарило мне встречу с тобой, — донеслось жесткое из-за спины, но я не замедлила шаг, наоборот, после этих слов побежала.
Потому что сказанное им — жестоко. Еще более жестоко, чем принятие такого садистского закона, который, я уверена в этом, разрушил не одну судьбу!
— Лили!
Я бы ни за что не остановилась, будь это снова Ладислав, но звала меня Дария, спускавшаяся на первый этаж. Видимо, сейчас мои эмоции были как на ладони, если не сказать больше, — наверняка фонили на весь особняк. Потому что улыбка сползла с лица эмпата, уступив место беспокойству.
— Что случилось?
— Ты знала, что «Кирон для киронцев» — инициатива Берговица?
Рыжеволосая, солнечная Дария помрачнела еще больше. Вокруг сновали официанты, а на другом конце холла маячили гости, поэтому девушка поманила меня в нишу под лестницей.
— Да, конечно.
То есть это только меня Ладислав водил за нос?
— Но как?.. — В горле по-прежнему стоял комок, поэтому я не сразу смогла задать вопрос: — Как ты согласилась продолжать работать с ним?
— Из-за рабочей визы, — пожала плечами Дария. — Чтобы остаться в Кироне.
— Но это же ужасно. Столько людей эту визу не получили…
Она отвела взгляд, на миг сцепив пальцы, но тут же расплела их.
— Знаю. Например, мой муж.
— Муж? — ахнула я.
Хотя тут же вспомнила, что рабочие визы на мужей и жен не распространялись. Вот если бы Дария была киронкой, ее супругу позволили бы остаться.
— Он сильный эмпат, но все равно не смог найти работу и покинул страну. Знаешь ли, не так много рабочих мест даже для эмпатов.
— И ты не отправилась за ним?
Она обхватила себя руками:
— Он поехал первым, чтобы найти квартиру и устроиться. — Видно было, что каждое слово дается ей с трудом. — Но нам не приходилось выбирать, если ты понимаешь, о чем я. Мы смотрели квартиру в районе победнее, потому что на поиски работы нужно время, не факт, что сразу нашли бы достойную, и… Ронт возвращался поздно. Это было обычное бытовое ограбление. Им нужны были деньги, он не захотел отдавать.
Вот теперь мне действительно захотелось зажать уши. Особенно когда Дария подняла голову и посмотрела мне в глаза:
— Его не сумели спасти.
Его не сумели спасти.
Слова ввинтились в сознание. Жестко, до дрожи, до боли в ладонях, в которые я с силой вонзила ногти. Несчастный случай с Холли Берговиц повлек за собой еще одну смерть. Одну ли?
Сколько несчастий принесло принятие этого закона? Сколько горя? А сколько еще принесет?
— Ладисл… то есть листер Берговиц знает об этом?
— Конечно, — передернула плечами эмпат.
— Как он это допустил? Я не понимаю. На него же работают люди. Разве Берговиц не мог предложить работу твоему мужу?
— Ох, Лили, — покачала головой эмпат, — знаю, что ты влюблена в Берговица. Чувствую это. Но благородства в нем нет и не было. И нас с тобой он нанял из-за исключительного дара, иначе бы нас тоже не было в Кироне.
— Я видела другое.
— Видела? А что чувствовала? Ты его чувствовала?
Нет. Я не могла почувствовать Ладислава. Но я понимала, что эмпат спрашивает не со зла, ею движет глубокое горе. Мне хотелось обнять Дарию, хоть как-то утешить, но мы не были подругами. Мы вообще пару раз встретились, хотя и работали на Ладислава, и по-хорошему могли бы сталкиваться гораздо чаще, но сейчас я даже не знала ее истинных эмоций. Каково это, потерять близкого? Не просто близкого — своего мужчину.
Представила Ладислава. А вот представить, что его нет рядом со мной… Нет, не могу. Только от одной этой мысли начинало кровоточить сердце, а все внутри сжималось от холода и одиночества.
Но этим чудовищным законом он походя разрушил не только мою прежнюю жизнь. Он разрушил судьбы множества людей. Это самый жестокий поступок, и понять его никак не получалось, как бы я ни старалась. Даже боль после гибели Холли не может послужить этому оправданием.
Но…
Вернуть мужа Дарии нельзя, смерть на жизнь не переключишь, однако во мне мелькнула слабая надежда, видимо, тот самый оптимизм. Надежда на то, что остальное еще можно исправить. Изменить этот дурацкий закон!
— Закон можно изменить, — тихо проговорила я, а Дария посмотрела на меня со всей серьезностью:
— Ладислав Берговиц не тот ящер, который так просто меняет свое мнение. Нужно что-то существенное, чтобы заставить его переосмыслить свой поступок.
Любовь.
Он сказал, что ни о чем не жалеет, потому что встретил меня. Если я Ладиславу дорога, если я хоть что-нибудь для него значу…
Он вернет людям возможность жить и работать в Кироне.
Если, конечно, я ему дорога.
— Послушай…
Договорить я не успела, в комнату ворвался Мор, один из моих телохранителей:
— Они уже в пяти минутах от особняка. У нас все готово.
Лакшак меня забодай! Как я могла забыть про Фелису?!
— Вы предупредили гостей, чтобы не высовывались?
— Я прослежу, — ответила Дария, тут же переключаясь на рабочий режим. Будто и не было между нами никаких откровенных бесед.
Но работа есть работа.
Только тут я вспомнила, что не так.
— А где Марко?
— Я оставила его с Еленой.
Меня надоедливой мухой кольнуло беспокойство.
— Почему с ней?
— Не должна была? Она же его тетя.
— Разыщи их, пожалуйста, и приведи в большой зал.
— Хорошо.
Пять минут медленно, но верно истекали, поэтому я поспешила выйти на крыльцо. Вовремя — водитель как раз остановил машину на подъездной дорожке. А потом из нее вышел Нат и помог выйти Фелисе. Глаза ее были завязаны лентой, которую, впрочем, брат тут же снял.
Надо было видеть лицо босса!
Она смотрела на особняк, на меня, на брата и, кажется, не находила слов.
— Лили, что это?..
— Сюрприз!
— Он удался, — сдавленно прошептала босс и пихнула Ната локтем в бок: — Хотя я решила, что меня похищают.
— В каком-то смысле так и было, — хохотнул брат.
— На самом деле это еще не все, — сказала я, и девочка искренне рассмеялась:
— Я в тебе не сомневалась!
— Какая вечеринка без крутого образа? Так что тебя ждет твой наряд. Пойдем наверх! — Я схватила ее за руку и потянула в дом.
— А Нат?
— Нату тоже нужно переодеться.
Я кивнула брату, и он поспешил за охранником, а мы поднялись на второй этаж. Наряд оставили в ближайшей гостевой спальне, туда мы и направились.
— Какая красота! — Фелиса подхватила с кровати платье. Темно-синее с фиолетовым отливом, ткань искусно расшита мельчайшими стразами. Оно чем-то неуловимо напоминало платье от «Гастенс». Не фасоном, а скорее идеей. Я назвала его «Южное небо». — Откуда оно?
— Я и еще шесть девушек пошили его для тебя.
В глазах босса сверкнули слезы, и она бросилась меня обнимать.
— С днем рождения, — прошептала я, прижимая ее к себе.
Рядом с Фелисой меня отпустило. Кто бы мог подумать, что у меня действительно появится настоящая подруга.
Благодаря этому лакшачьему закону у меня появилась она!
Поэтому мне совсем не хотелось, чтобы мой несносный босс была в курсе происходящего.
— Что случилось, Лили?
— Ничего, — помотала я головой. — Все в порядке.
— Я же вижу, что-то не так.
О нет! Вот тут бы научиться врать.
— Сегодня твой праздник, и я не хочу его портить.
Фелиса сложила руки на груди:
— Говори, иначе платье я не надену.
— Даже несмотря на то, что я старалась и внизу тебя ждут гости?
— Плевать, если ты расстроена.
В этом вся Фелиса Берговиц. Но, может, это и к лучшему, потому что сдерживать чувства в себе просто нестерпимо. Мне нужна была поддержка, нужно было кому-то об этом рассказать. Останавливало только то, что она Берговиц. Дочь Ладислава.
— Ну же, Лил?
— Ты знала, что твой отец продвигал закон «Кирон для киронцев»?
Весь напор Фелисы тут же сдулся, она потянулась к платью, видимо, чтобы занять руки.
— Я его не поддерживаю, — ответила она тихо.
— Знаю.
— Но есть и хорошие моменты — мы бы с тобой не встретились. И я бы не встретилась с Натом.
И Ронта бы не убили грабители.
Я сжала кулаки.
— Почему он не предложил мужу Дарии мое место?
Именно это меня интересовало больше всего, с тех пор как я услышала этот рассказ. Потому что тот Ладислав, которого я успела узнать, своих не бросал. Пусть даже рыжая эмпатка считала иначе. Мне же хотелось доверять собственной интуиции.
— Что? — моргнула Фелиса. — А он тут при чем?
— Муж Дарии тоже был эмпатом. Почему ему не предложили работу?
— Вообще-то предлагали, — раздраженно бросила девочка. — Я была там и, честно, сама бы такого помощника не наняла.
— Почему?
— Потому что он послал отца с его предложением. Сказал, что не станет работать на расиста.
Что?
Это было как минимум неожиданно, а как максимум… Слова Фелисы расходились с тем, что мне рассказала Дария, но не верить девочке у меня просто не было причин.
Дария думала, что Ладиславу плевать на нее и на ее мужа, а ящер, наоборот, предлагал ему работу, от которой тот непредусмотрительно отказался. И случилось то, что случилось: я стала помощницей Фелисы, а Ронт…
— Он погиб.
Фелиса, стягивающая одежду, непонимающе посмотрела на меня.
— Как жаль. Я не знала, — нахмурилась она. — Отец ничего мне не говорил.
Наверное, чтобы не расстраивать.
Или же… Знал ли Ладислав вообще о случившемся?
Мне жизненно необходимо это выяснить, чем раньше, тем лучше! Моя решимость убедить его изменить закон только окрепла, потому что в глубине души я верила: то, что было и есть между мной и Ладиславом, — настоящее.
Я улыбнулась Фелисе, не хотелось больше омрачать ее праздник:
— Не будем о грустном. Давай ты все-таки примеришь платье.
Да, сейчас девочка спустится вниз, к гостям, а я… Я найду Ладислава и сделаю то, что нужно было сделать с самого начала, — поговорю с ним. О Дарии и ее муже, о тех людях, которые потеряли свой дом, и о себе. Расскажу в первую очередь о том, что пришлось пережить мне.
К счастью, Фелиса переоделась быстро, видно было, что ей не терпится увидеть сюрприз целиком, и нам не пришлось тратить время на укладку — завитые локоны, которые она сделала сама, невероятно ей шли. Разве что я заправила девушке за ухо живой цветок — обязательный атрибут всех балов и деталь из ее любимой сказки.
Фелиса слегка замялась в дверях:
— Как же ты, Лили?..
— Я тоже переоденусь и подойду немного позже.
— Ты опять все пропустишь!
— Такова доля организатора, а сейчас твой выход. Там Нат ждет, если что.
Имя брата подействовало на босса волшебным образом. Мы спустились на первый этаж, и один из телохранителей в старинной ливрее рогерского лакея распахнул перед Фелисой дверь в большой зал.
Благодаря Елене и ее декораторам это место превратилось в фантастический сад. С потолков свисали лиловые вьюны, натертый паркет сиял, будто зеркало, и так же сияли лица гостей, встретивших именинницу бурными овациями. Здесь были и Нат, и студенты, которые участвовали в показе, и несколько пожилых родственников. Я даже успела выхватить из толпы будущего рогера (чтоб его лакшак боднул, потому что с Соломона весь этот клубок плохих новостей и размотался!). Видно, не все решились на дресс-код в соответствии со сказкой, но оделись в стиле прошлых веков, из-за чего костюмированная вечеринка только выигрывала.
Я сжала руку Фелисы и отпустила ее с легким сердцем. Одними губами прошептала: «Иди, веселись».
И вгляделась в толпу.
Елены и Ладислава не видно, значит, отыщу их позже. Только переоденусь и все проконтролирую! Потому что, кажется, никто не собирается мне в этом помогать.
Я скользнула обратно в холл и направилась к лестнице.
Зато Фелиса уже в зале, гости довольны (с ее появлением официанты начали разносить закуски и вино), музыканты тоже на месте — до меня донеслись звуки мелодии. Значит, я могу быть спокойна…
— Я нигде не нахожу Марко!
А, нет, не могу!
Я резко повернулась к появившейся со стороны кухни Дарии.
— Что значит «не находишь»?! — рявкнула я громче, чем рассчитывала.
Возможно, не так нужно разговаривать с девушкой, у которой недавно погиб муж, но мои нервы и так натянуты как струны. Впрочем, растрепанные волосы рыжей и лихорадочно бегающие глаза красноречиво свидетельствовали о том, что она сама сейчас на взводе.
— Я оставила его с Еленой, но они оба как сквозь землю провалились.
«Какого лакшака ты вообще его оставила?!» — хотелось заорать мне. Ведь Ладислав не в восторге от того, что Елена общается с его детьми.
— Где ты их видела в последний раз?
— На кухне, но там я проверила. И в столовой, и в большом зале, среди гостей, тоже не нашла.
— Почему ты не используешь дар?
Эмпатка округлила глаза:
— С ума сошла! С таким количеством народа я скорее в обморок грохнусь!
Дария обхватила себя руками и закусила нижнюю губу, будто старалась сдержать дрожь, но мне сейчас было плевать. Марко не младенец, но ребенок, поэтому его нужно найти как можно скорее. К тому же мне не понравилось упоминание Елены рядом с ним.
Потому что я не знала, распространяется ли ее ненависть к Ладиславу и на его детей.
Пожалуйста, пусть он просто играет и где-то спрятался!
— Сообщи охране, пусть найдут листера Берговица, — приказала я Дарии. — Лучше пусть это будет ложной тревогой, но нужно быстро найти его сына.
Если на кухне мальчика нет, то можно посмотреть в другом крыле дома. Марко действительно мог забрести куда-нибудь подальше от гостей: детям не нравятся взрослые вечеринки, им становится скучно.
Я уже было направилась в сторону закрытых для посещения комнат, как Дария схватила меня за локоть, больно дернув назад.
— Берговиц меня уволит, — прошипела она.
— Что за чушь!
— Это правда. Если ящер узнает, что я потеряла его сына, останусь без работы и без визы.
Что? Работа? Там ребенок без присмотра, а ей главное, чтобы никто не узнал?!
Я стряхнула руку Дарии.
— Мы должны найти Марко, — жестко сказала я. — Нам нужна помощь. Срочно.
Эмпатка сверкнула глазами и отступила на шаг.
— Хорошо. Я предупрежу Эммета, — недовольно выдохнула она, но я решила, что подстрахуюсь.
По мне, так Дария больше тряслась за место, чем за своего подопечного.
Как назло, лакеев-охранников возле дверей не оказалось, я бросилась в дальний коридор, на ходу набирая номер Мора, напарника Эммета. Он долго не отвечал, и я уже начала думать, что придется искать его лично, когда мужчина ответил:
— Слушаю.
Голос его звучал резко, отрывисто.
— Мор, ты можешь посмотреть гостей через камеры?
— Не сейчас, Лилиан.
Не сейчас?!
— Что значит «не сейчас»?!
— У нас экстренная ситуация. Кто-то открыл вольер с шэмами, мы делаем все, чтобы никто не покинул дом, пока мы не решим эту проблему.
Кто-то… Кто, если не хозяйка дома?
И Марко так удачно «пропал».
Мор что-то еще говорил, но я уже не слышала: перед глазами потемнело, и я ухватилась за стену, чтобы не упасть. В груди словно что-то треснуло, надломилось и осыпалось осколками, а потом полыхнуло миниатюрное солнце. В меня волной хлынули чужие чувства, от которых я даже не успела закрыться. А когда поняла, что не могу это остановить, то просто впустила их в себя. Они волной прокатились сквозь сознание, подхватывая меня, заполняя целиком.
Смех, радость, усталость, раздражение…
Множество эмоций.
Я хватала их все, отбрасывая ненужные и неважные. Искала лишь ту самую энергетику. Обычно счастливую, так отличавшуюся от других. Энергетику Марко я запомнила: не зря же столько ее изучала в доме Берговицев.
И задохнулась от шока и ужаса, когда нашла.
Потому что именно эти эмоции сейчас испытывал Марко.
Ошибки быть не могло.
Телефон едва не выскользнул из пальцев, когда я нажала на быстрый дозвон. Каблуки скрежетнули по паркету, когда я слишком резко завернула за поворот, бросаясь навстречу мальчику и тому, что его напугало.
— Ладислав, Марко… он снаружи… Он… просто поверь мне, он до смерти напуган.
— Где ты?
— Я не знаю, — глубоко вздохнула, я сюда и не заходила толком. — Где-то в правом крыле. Постой… Тут есть выход в сад.
— Лили, не смей выходить! — донеслось до меня, но было уже поздно.
Я вылетела в распахнутые двери наружу под пасмурное киронское небо. Живая изгородь смыкалась со всех сторон, здесь был пруд, изогнутая скамья, дорожки, выложенные камушками, и небольшой фонтан. Метнувшись взглядом по диагонали, я увидела Марко.
И не только его.
Над мальчиком, сжавшимся под дальней скамьей, разинув уродливые пасти, нависли шэмы.
Ужас парализовал меня, словно в кровь снова вспрыснули токсин.
Я вся окаменела: застыла, не в силах пошевелить даже пальцем или моргнуть, только смотрела на монстров широко раскрытыми глазами. А они синхронно повели приплюснутыми носами и повернули свои уродливые морды ко мне.
— Лили! — Крик заметившего меня мальчика и утробное рычание одной из шэм отрезвили, вытолкнули из оцепенения.
— Марко, оставайся на месте! — скомандовала я, а сама шагнула в сад и крикнула: — Идите сюда, уроды! Во мне больше мяса.
Видимо, шэмы сообразили, что перед ними дичь покрупнее, — они плавно не то поползли, не то потекли в мою сторону.
Как же стремительно они двигаются!
Как нам с Фелисой вообще в прошлый раз удалось от них убежать?
Я сжала кулаки, чтобы не дрожали пальцы, но голос все равно сорвался:
— Сюда-сюда!
Шаг влево, еще парочку, двигаемся по кругу.
Мне нужно увести их от Марко, дать ему возможность забежать в дом. Выиграть время!
Кажется, мальчишка разгадал мою идею, потому что начал вылезать из-под скамьи. Это воодушевило. Насколько вообще может воодушевить что-либо в присутствии сливающихся с окружающей средой монстров.
— Марко, когда я скажу, беги в дом так быстро, как только сможешь.
— Я боюсь!
— Не бойся. Все хорошо. Там будет папа, он тебя защитит.
Надеюсь, и меня тоже! Потому что умирать я не хочу.
Звери подошли ко мне достаточно близко, одна из шэм заклекотала, а я заорала со всех сил:
— Беги!!!
Маленький ящер сорвался с места и шмыгнул в сторону двери. Быстро, но недостаточно: одна шэма извернулась и резким прыжком оказалась на его пути, лишив шанса попасть в дом.
— Нет! — выдохнула я, бросаясь к мальчику и дергая его в сторону от смертоносного рывка зверя.
Зубы твари сомкнулись в миллиметрах от моей руки, следом клацнула пасть второй.
Марко упал в мои объятия и заревел. Дрожа, захлебывался всхлипами, а я гладила его и целовала в макушку.
— У меня… не… получилось…
— Все хорошо, все хорошо. Ты молодец. Все хорошо, — прошептала.
И вдруг поняла, что одна из шэм просто исчезла. Только что обе стояли на дорожке, а теперь крадется лишь та, что не позволила Марко сбежать.
Лакшачье дерьмо!
Несмотря на теплый день, мне показалось, что меня внезапно толкнули в сугроб. Я выпрямилась, инстинктивно отпрянула к живой изгороди, сильнее прижимая мальчика к себе. Не забывая вертеть головой, высматривая второго монстра.
Где она? Где?
Может, ушла?
На щеку откуда-то сверху что-то капнуло. Дождь? Вот только у дождевой воды нет такой вони…
Я сглотнула ком, сжала пальцы на курточке Марко и осторожно подняла голову. Чтобы в следующую секунду наткнуться взглядом на разинутую пасть серой твари, длинный язык которой практически касался моих волос.
Захлебнувшись криком, я упала на землю, накрывая мальчика собой и прощаясь с жизнью. Рычание-клекот пронзило сердце, меня окатило зловонным дыханием, воображение нарисовало когтистые лапы, которые рассекут и плоть, и кости, но по мне скользнул лишь порыв ветра.
Визг шэмы и глухой удар заставил меня вскинуть голову: зверя просто отшвырнул в сторону… Ладислав!
Он отбросил этого монстра голыми руками. Впрочем, сейчас когти на его пальцах заострились, и теперь мой ящер стоял над нами, подавшись вперед и слегка сведя плечи, лицо его исказило звериное выражение.
— Пап!
— Ты пришел… — не то всхлипнула, не то простонала я.
— Думали, не приду? — прорычал он в ответ. — Вас здесь тоже не должно быть.
Я бы не отказалась оказаться где-нибудь в безопасности! Но после его слов стало легче дышать.
Правда, ровно до той минуты, пока шэма не заклекотала вновь, встряхнувшись всем телом и подобравшись, чтобы повторить маневр. Вторая, не сводя с нас диковатых пугающих глаз, заходила с другой стороны.
— Почему они снова нападают? — спросила я дрожащим голосом.
Меня они воспринимали как ужин, но Ладислава-то должны были помнить! В прошлый раз он легко их приструнил.
— В этот сад можно попасть только из дома. Это их территория, а мы — чужаки.
Меня снова прошиб ледяной пот.
— То есть…
— Сын, — обратился он к Марко, — возьми Лили за руку и медленно возвращайтесь в дом.
Мои пальцы тут же крепко обхватила детская ладошка.
— Очень медленно. Без резких движений.
— А ты?
— В дом, — процедил Ладислав, и что-то такое прозвучало в его голосе, что я подхватила Марко, отступая назад, к приоткрытой двери.
Мы двигались неторопливо, как нам сказали, Марко вцепился в мою руку и зажмурился, я же при всем желании зажмуриться не могла. Шэмы полностью переключились на Ладислава, когти оставляли в земле глубокие борозды. Выражение лица ящера, сосредоточенное и жесткое, стало не просто хищным — опасным. Несколько шагов показались вечностью, я, наверное, все это время просто не дышала, а потом все внутри перевернулось — одна из шэм пригнулась к земле и молниеносно бросилась на Ладислава.
Ящер ловким движением ушел вправо, перехватывая массивного зверя за толстую шею так, словно шэма была невесомой. Миг — она отлетела в сторону, ударившись о дерево с жалобным воем, и в ту же минуту атаковала вторая. Острые клыки скользнули так близко от его предплечья, что я закричала. И тут же зажала рот рукой, когда Ладислав по-змеиному скользнул по земле, перехватывая шэму за туловище и отправляя к первой. Прежде чем я успела опомниться, он уже оказался на ногах, затормозив с помощью когтей. Из горла ящера вырвался горловой звук, не то рычание, не то шипение, и я едва не споткнулась о порожек.
Нет. Не о порожек.
Сильные руки Эммета втянули меня в дом, Мор вылетел в сад, на ходу выхватывая оружие, но оно уже не понадобилось: шэмы жалобно заскулили и, склонив уродливые головы, отползли на безопасное расстояние, глядя на нас оттуда.
— Пап, они признали тебя главным! — воскликнул Марко, стоило Берговицу войти в дом.
Ладислав рывком притянул к себе сына. Крепко, как-то отчаянно, будто и не надеялся на то, что когда-нибудь сделает это вновь. В глазах его по-прежнему клубилась Бездна, но длинные острые когти уже втянулись. Ящер держал малыша на руках, как самую большую драгоценность в мире.
— Да. Марко. Но не вздумай повторить этот трюк.
— Я обязательно стану таким же, как ты, пап.
Наши с Ладиславом взгляды встретились, и меня до краев затопило облегчением и щемящей нежностью. Моей, его… Такой искренней, что мир перед глазами подернулся дымкой из-за пелены слез.
— Хотя следовало бы хорошенько тебя выпороть, — заявил Берговиц.
— Кого из нас? — поинтересовался мальчик.
— Пожалуй, обоих.
Марко хихикнул, а я… у меня загорелись щеки.
— Спасибо, — кивнула я, пытаясь справиться с желанием окунуться в объятия Ладислава.
Правда, тут же вспомнила нашу ссору, и это мне помогло.
Настроение ящера тоже переменилось: я ощутила это отчетливо, будто и не было никаких скрытых чувств. Он посуровел и спросил:
— Что произошло?
Мой рассказ не занял много времени: я успела все рассказать по пути в гостиную, одну из тех, что были закрыты для гостей. И про то, как Дария сообщила мне, что оставила Марко с Еленой, и про то, что потом не могла их найти, и как я узнала про шэм, а после бросилась за мальчиком.
Ладислав выслушал молча, ни разу не перебив. Сына он держал на руках, но когда мы пришли, опустил его на пол и велел сесть на диван.
— Как ты оказался в саду, Марко?
— Я играл.
— А зачем ты убежал от Дарии?
— Не от Дарии, а от Елены.
— Зачем?
Он немного помедлил, глядя на отца испуганными глазами, но все-таки ответил:
— Хотел, чтобы она меня не нашла.
А в итоге его нашли шэмы.
Мальчика уже не трясло, и это радовало. Вот бы еще меня не трясло — вообще была бы красота! Но увы. Поэтому я обняла себя руками и отошла к широкому эркерному окну. Возможно, благодаря ему гостиная казалось очень светлой даже для такого мрачного особняка. И даже пасмурный день не делал ее темнее. Но я все равно для себя решила, что ноги моей в этом доме больше не будет. Никаких старинных особняков. Никаких сторожевых шэм. Вот закончится праздник, и все!
— Лили, — позвал Ладислав, и я обернулась, окунувшись в бездну его взгляда. — Как ты себя чувствуешь?
— Я в порядке.
— Точно?
Теперь точно, поэтому я кивнула.
— Твой дар?..
— С ним тоже все нормально.
— Хочешь остаться или уйти?
— Остаться, — выпалила я без раздумий.
Ладислав тоже кивнул и повернулся к двери.
Так как мы пришли первыми, не считая телохранителей, пришлось немного подождать. Спустя пару минут в гостиную буквально ворвались Елена, Дария и Соломон.
Последний вызвал вопрос: «Какого лакшака он здесь делает?» — но я не стала на этом зацикливаться.
— Марко! — воскликнула Елена и шагнула к мальчику, но Эммет не позволил ей приблизиться, заступив дорогу.
Радость и облегчение, только что горевшие в ней, сменились раздражением.
— Что это значит, Ладислав?
— Это ты мне объясни, — холодно ответил ящер. Он застыл посреди комнаты, вроде и расслаблен, но внутри клубится сила, будто он готовился к новому бою. — Ты последняя, с кем общался Марко.
— Я отвернулась всего на минуту, а он убежал от меня. Маленький проказник!
— На Марко напали шэмы.
— Что?!
В гостиной повисла тишина, Соломон и Елена смотрели на Ладислава, а вот Дария рухнула в ближайшее кресло, опустила плечи и зажала руки между коленями. В меня ударило таким отчаянием, что на мгновение стало ее жаль. Но из-за ее халатности, ее и Елены, мы с Марко едва не пошли на корм монстрам. Так что я переключила внимание на брата и сестру.
— Я давно говорил, что их нужно сдать на бургеры, — первым нарушил молчание Соломон.
Кажется, его шутку никто не оценил.
Но новоявленному рогеру было все равно.
— Дедушка их любит, — запальчиво возразила Елена под тяжелым взглядом Ладислава.
— Он все равно здесь не бывает, он бы даже не узнал.
— Сол! Они защищают дом.
— Дом защищает охранная система.
— Которую сегодня отключили, — вклинился в их спор Эммет. — Вместе с камерами и блокирующим замком на вольере шэм.
Я снова владела эмпатическим даром и ощущала эмоции, но понимала, что Соломон и Елена способны контролировать свои чувства, и показывать их или нет — только их выбор.
— Этого не может быть! — отрезала Елена. — Систему невозможно взломать.
— Не взломали, — холодно поправил Ладислав. Хотя лед был только снаружи, внутри него все кипело. — Просто отключили.
Елена растерянно охнула:
— Ключ!..
— Что, прости?
— Я в этой суматохе потеряла свои ключи.
— Как не вовремя, — сказал Берговиц, но киронка не заметила или предпочла не заметить сарказма.
— Точнее, думала, что потеряла! — Елена всплеснула руками. — А их, выходит, украли для того, чтобы навредить тебе и детям. Я же говорила, что этот закон может выйти боком. Ты уже выяснил, кто это сделал, Ладислав? Те самые анархисты? Их поймали?
— Я думаю, это сделала ты.
Следующая пауза длилась долю секунды, потому что Елена потеряла дар речи, и в словесный бой вступил Соломон:
— Берговиц, это перебор. Что за бред?
Странно, но знакомой всепоглощающей ненависти я не уловила. Злость, непонимание, желание ударить. Все это не шло ни в какое сравнение с темными эмоциями, которые напугали меня в первый день знакомства.
— Зачем мне это? — теперь перебила его сестра, которая, казалось, готова наброситься на Ладислава. Настолько сильно бурлили в ней чувства. — Они мои племянники! Они дети Холли! Я искала его…
— Потому что так можно достать меня? — жестко оборвал Ладислав. — Сделать мне больно?
Елена ткнула в меня пальцем:
— Да я бы лучше скормила шэмам твою постельную забаву, раз ты к ней так привязался!
Я выпрямила спину и вернула ей злой взгляд. Сама ты забава, ящерица высокомерная!
— Будь осторожна со словами, Елена, — процедил Ладислав.
— А то что? — запальчиво поинтересовалась киронка. — Ты меня и так во всем обвинил! Куда уж больше?
— Ты можешь во всем признаться и облегчить свою участь. — Берговиц шагнул к ней, но вперед выступил Соломон:
— Остынь, папаша! То, что твоего сына чуть не сожрали, еще не значит, что я позволю тебе оскорблять сестру!
Взгляды ящеров полыхнули, и тщательно скрываемые чувства столкнулись искрящей яростью и напряжением. Впрочем, разгореться конфликту не дали — Елена вскочила, отодвигая Соломона в сторону.
— Хочешь знать правду, Ладислав? — процедила она, сжимая кулаки. — Я скажу тебе правду. Да, я тебя ненавижу, но к нему, — она указала на Марко, который слушал все это, приоткрыв рот, — это не имеет никакого отношения. Надеюсь, в твою светлую голову наконец-то просочится эта мысль, мысль о том, что я никогда не причиню вреда тем, в ком течет кровь моей сестры!
— С этим будет разбираться полиция, — холодно бросил Ладислав.
— Ты не можешь! — выпалила Елена. — Не можешь повесить все это на меня, у тебя нет доказательств…
— Есть, — негромко произнес Мор, протягивая Берговицу сумку.
— Твои шэмы рылись в моих вещах?! — взвизгнула Елена, бросаясь к нему, но Эммет ее перехватил.
— Потерянные? — прищурился Ладислав, вытаскивая ключи.
В комнате разом стало нечем дышать. В эту минуту меня снова накрыло темной злостью, низкой, глубокой, леденящей кровь. Во всю эту мерзость вплеталось знакомое чувство ненависти, ненависти такой силы, от которой спазм подкатил к горлу, вот только на этот раз к нему примешивался страх. Липкий, продирающий, заставивший содрогнуться. Чувство прошло по касательной, мазнуло и снова исчезло, спрятавшись под надежным заслоном.
Однако Елена выглядела абсолютно растерянной, если не сказать больше. Она потрясенно смотрела на ключи в руке Берговица, словно не могла поверить своим глазам.
Либо она отличная актриса, либо… эта отличная актриса сейчас визжала срывающимся голосом, я до сих пор чувствовала отголоски ее ярости. Снова ни капли не похожей на ту страшную тьму.
— Дария, забери Марко, — скомандовал Ладислав. — Эммет, вызывай полицию.
Я замерла: до меня только сейчас дошло, что я нашла Марко среди множества десятков гостей. Почувствовала.
А значит, уровень моего дара вырос.
Мне больше не грозит обморок или эмпатическое истощение даже сейчас, в этом доме, в котором полно людей.
Осознав это, я нырнула в эмоции окружающих. Разом погрузилась в них, глубоко, насколько это доступно, считывая все и всех. Сначала на меня обрушилась мешанина чувств, но справиться с ней теперь оказалось гораздо легче. Я отбрасывала все ненужное, впитывая самое близкое — эмоции тех, кто находился в этой комнате.
Первой была Елена, и с ее чувствами я не ошиблась. Злость, ярость, отчаяние и недоумение сплелись в киронке диким клубком. Глухое раздражение и недоверие Соломона боролось с возмущением и неприятием, он по-прежнему закрывал собой сестру, готовый вцепиться Ладиславу в горло. Ни в одном из них не было тьмы, сбившей меня с ног и заставившей снова ощутить ядовитую горечь пару минут назад.
Но тогда…
Мир внутри меня полыхнул отравой беспощадной злобы. Прочный заслон пошел трещинами, сквозь которые просочилась тьма оглушающей ненависти вперемешку с неверием и ужасом.
— Ты! — выдохнула я, натолкнувшись на взгляд Дарии, вцепившейся в плечи Марко, и сама не поверила своему открытию. — Это сделала ты!
Я чувствовала, как эмпатка пытается возвести щиты, но теперь они ее совсем не спасали. Мой уровень изначально был выше способностей Дарии. Наверное, несколько лет ношения блокатора сыграли свою роль, но постепенно дар восстановился целиком (а может, это страх перед шэмами вернул его, в конечном счете Кари была права). Когда я сконцентрировалась именно на Дарии, то увидела все чувства: и боль, и страх, и ненависть.
Мои слова не остались без внимания, и в тишине будто лопнула струна напряжения. Эммет тут же отпихнул рыжую от Марко. Она потянулась за мальчиком, но, схватив лишь воздух, бессильно сжала кулаки.
— Давно вернулся твой дар, Лили? — устало спросила она, окончательно признавая свое поражение. — Поздравляю.
— Что это значит?! — рявкнула Елена, буравя меня взглядом. — К чему было все это представление?
Чувства не лгали, в этом я уверена, но…
Осталось выяснить еще кое-что. Как она это сделала? Пропажу и возвращение ключей можно было объяснить, потому что Дария часто оставалась рядом с Марко и Еленой. Да и в особняк рыжая приезжала вместе со мной, поэтому хорошо его знала. Но как она умудрилась отключить защиту, выпустить монстров и привести мальчика в закрытый сад? Учитывая, что я видела ее и она сама мне рассказала, что не может найти ни Елену, ни Марко?
Я подошла к мальчику, присела рядом с ним и спросила:
— Марко, как ты очутился в саду?
Маленький ящер стушевался и насупился:
— Это секрет.
— Мне ты можешь рассказать, — улыбнулась я. — И папе тоже. Ну же?
Он бросил взгляд на свою няню, поколебался, но все-таки выпалил:
— Дария сказала: «Спрячься в саду, тебя там никто не найдет».
Вот и доказательство. Хотя по-прежнему это не вязалось с тем, что я знала. Дария тряслась над своей визой, над своей должностью, ей нравился Марко… Но потом погиб Ронт!
Я повернулась к девушке:
— Ты хотела навредить Марко из-за того, что случилось с твоим мужем?
— Что случилось с ее мужем? — Ладислав пристально посмотрел на меня. Потом перевел взгляд на Дарию: — Вы говорили, что убедили Ронта вернуться.
— Он больше не вернется! — всхлипнула эмпатка и разрыдалась. — Он мертв. И все из-за вас, Берговиц! Из-за вашего закона! Вы в этом виноваты. Я потеряла самого близкого человека, и вы должны были потерять…
Она уже захлебывалась слезами.
— То, что я уже потерял жену, вас конечно же не смутило, — с горечью произнес Ладислав. — Ваш муж сам отказался принять помощь. Но приди вы ко мне, расскажи все как есть… Возможно, мы бы нашли решение.
— Не нашли бы, — качнула головой Дария. — Вы не хотели ничего искать. Вы хотели мстить. И я хотела того же.
Она опустилась на диван и закрыла глаза, но наступившая тишина долго не продержалась. Елена разразилась такими ругательствами, что мне пришлось прикрыть Марко уши. Со слов лисс Камрин, Ладислава следовало лишить родительских прав, хотя она бы просто открутила ему голову. Там было еще много всего, после чего я громко заявила, что их ссоры противопоказаны ребенку и я забираю его, чтобы отвести в гостевую спальню. Без вариантов.
И пусть бы кто-нибудь попробовал нас остановить!
Отпустили.
Мальчика этот стресс окончательно вымотал; стоило ему забраться на кровать, как он тут же уснул. А я продолжала сидеть в изголовье и гладить Марко по светлым волосам. Это напомнило мне первый год в Кироне, когда Натан болел и мне приходилось вот так дежурить возле него. Конечно, брат был старше, но это не отменяло моего волнения за него. Волнения за нас. Действуй тогда этот дурацкий закон, мы бы даже не смогли остаться в Кироне.
И где бы тогда оказались сейчас?
Я чувствовала себя так, словно по мне прошлись катком, а сверху на голову приземлилась «стрекоза». Все бы отдала, чтобы вот так вырубиться и забыть обо всем хотя бы на несколько часов. Но сна не было ни в одном глазу. То и дело меня охватывала дрожь, и приходилось обхватывать себя руками, чтобы ее унять. С «забыть» было еще сложнее. Мыслей в голове было много. Очень много. И все они дружно водили северные хороводы.
Как Ладислав отнесется к моей просьбе пересмотреть закон? Ведь уже второй человек в его близком окружении, мягко говоря, «не оправдывает ожиданий». Из-за одного погибла жена, а из-за другого едва не погиб сын. Если честно, я не знала, как поступила бы на его месте. Но главное — что делать дальше именно мне? Я ведь такой же человек.
Я так задумалась, что не сразу услышала негромкий стук.
Тем удивительнее было обнаружить на пороге Ладислава. Я вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь, чтобы наш разговор не разбудил Марко. Разговор и доносящаяся откуда-то из глубины дома музыка — вечеринка была в самом разгаре! Коридор освещался лишь тусклым светом из узкого окна, поэтому лицо ящера оставалось в тени. Но его чувства были передо мной как на ладони. Точнее, дикая мешанина эмоций, в которых я с трудом могла разобраться. По-простому я бы назвала это раздраем.
— Лили, я должен поблагодарить тебя. За то, что спасла моего сына.
Я вздрогнула. Так сухо и официально?
— И все?
— Не все. Если бы не ты, Дарии удалась бы ее месть. Месть через ребенка.
Последние слова Ладислав прорычал, сжав кулаки, но тут же взял себя в руки и по привычке закрыл собственные чувства.
— Я так сосредоточился на угрозе извне и на том, что цель — Фелиса, что упустил из виду самое важное.
— Ты бы мог узнать об этом раньше, — вздохнула я. — Если бы я не перепутала на собеседовании их энергетики.
Да, об этом я тоже сегодня думала. Выходит, сначала я ударилась о выстроенный эмпаткой щит, а после моей неудачной (из-за долгого использования блокатора) попытки она расслабилась и отпустила себя. Елену я не смогла просканировать из-за «скрытых чувств» и снова коснулась Дарии, но по ошибке приняла ее эмоции за эмоции киронки. Потом мы практически не сталкивались в доме, подозреваю, что она меня избегала, а когда наконец-то встретились за ужином, я была уже без дара.
— Я рад, что узнал об этом не слишком поздно. И это точно благодаря тебе. Присутствующие на празднике агенты спецслужб выяснили, что Дария все продумала и тщательно подготовилась.
Оказывается, карты спутали Кари и бунтари. После их первой акции против Фелисы, состоявшейся два месяца назад, агенты проверяли всех: начиная от официантов и уборщиков до семейки Камрин. Дарию тоже проверяли, но она была чиста. В те дни — даже в помыслах, потому что Ронт находился в Кироне и был жив, никаких причин для ненависти у нее не имелось. Потом же эмпат попросту воспользовалась неразберихой с моим боссом.
У нее был сообщник, один из охранников в доме Берговица, он помог отключить систему и выпустить шэм. Дария шантажировала его каким-то секретом, который узнала с помощью своего дара.
Она готовилась к осуществлению плана мести целый месяц, и именно это пугало больше всего.
— Я не знал о гибели ее мужа. Но если бы знал, все равно бы не подумал, что она на такое способна, ведь Дария два года приглядывала за Марко.
— Несмотря на то, что она человек? — вырвалось у меня.
Ящер бросил на меня пристальный взгляд:
— Я не доверял людям после случившегося с женой, но только вы обладаете эмпатией. Она тоньше и способна подарить гораздо большую защиту, чем каменные стены. Смерть Холли ударила по моим детям, тяжелее всего пришлось Марко: там, где Фелиса выплескивала свои эмоции, он замкнулся, перестал разговаривать. Тогда доктора посоветовали нанять эмпата, который сможет до него достучаться. И Дария достучалась.
Это сработало, и Берговиц нанял меня для Фелисы. Не для защиты, а для заботы.
Я промолчала, потому что слова «как жаль» звучали бы сейчас фальшиво. А мне хотелось его обнять.
— Ты тоже человек, Лили. Но ты спасала мою семью столько раз, что я сбился со счета. Хотя не должна была. А еще ты спасла меня. Открыла глаза на многие вещи. Например, на то, что не раса определяет характер. Я не всегда поступал правильно. — Ладислав глубоко вздохнул и с горечью произнес: — На самом деле в своей жизни я ошибался гораздо чаще… И случившееся с Марко — прямое тому подтверждение.
Мужчина шагнул ко мне, и у меня перехватило дыхание от его чувств: нежности, горечи и надежды.
— Лили, я бы хотел все исправить. Но без тебя у меня ничего не получится.
— Не надо без меня, — сказала я.
Хотя сдерживать было сложно. Особенно рядом с ним, особенно когда он замер, вглядываясь в мое лицо, а потом шагнул ближе. Сокращая расстояние между нами, обнимая и прижимая к себе так яростно, что на миг стало нечем дышать. Лишь на миг отстранившись, чтобы заглянуть мне в глаза, прижался губами к моим губам, впиваясь жадным поцелуем.
Мы целовались, пока не начали гореть губы. Пока хватало дыхания. И пока в мои мысли не ворвались воспоминания о том, как мы с ним оказались здесь.
— Ладислав, нужно отменить закон «Кирон для киронцев», — произнесла я. — Мигранты приезжают сюда не из прихоти, но здесь они могут сделать свою жизнь лучше. Точнее, могли, пока…
— К сожалению, закон нельзя отменить, Лил. Это очень долгий и сложный процесс.
Я открыла было рот, чтобы возразить, но он прижал палец к моим губам:
— Можно внести поправки и увеличить квоты на рабочие места для мигрантов. Этот вопрос требует времени и тщательной проработки, но думаю, что у нас получится.
— У нас?
— У нас, — подтвердил мой мужчина. — Мы сделаем это вместе.
От того, как это было сказано, снова перехватило дыхание. Какие уж тут скрытые чувства, когда от одного взгляда сходишь с ума?!
— Ты в курсе, сколько мне пришлось по твоей милости пережить? — возмутилась я, чтобы не выдать внутренней дрожи. — Я ведь чуть не уехала из страны, как Ронт!
— Но ты осталась.
— Осталась исключительно благодаря своему оптимизму и тому, что до последнего верила, что найду рабочее место. Нат чуть не бросил учебу, потому что хотел уехать вместе со мной!
— Лили! — взвился Ладислав. — Я же только что сказал, что хочу все исправить!
— Значит, ты не против того, чтобы Фелиса встречалась с Натом? — невинно поинтересовалась я.
Нужно было видеть, как у Ладислава дернулся глаз.
— Можно я не буду отвечать на этот вопрос?
— Даже так? Ну нет, тебе придется.
— Она моя дочь. Никто ее недостоин.
Он заявил это с таким видом, что я не выдержала и расхохоталась.
— А если серьезно? — спросила, отсмеявшись.
— Если серьезно, то мне придется нанять армию ящеров, которая будет защищать их обоих.
— Зато он эмпат!
— Правда?
— Но очень слабенький.
— Кстати, о силе эмпатических способностей, — раздалось за спиной.
Я едва не подпрыгнула от чужого и одновременно до боли знакомого голоса. Обернулась и встретилась взглядом с лысым ящером, голову которого полностью покрывали черные татуировки.
Беглец!
В черном костюме агента он выглядел иначе. Солиднее, старше, но я бы не спутала его ни с кем. Как будто мне сегодня мало потрясений? Еще и привет из прошлого получила.
— Эммет сказал, что я найду вас здесь, Берговиц, — приветственно кивнул он, а потом повернулся ко мне: — Здравствуй, Лили.
Ладислав весь подобрался, положил руку мне на талию и властно привлек к себе.
— Вы знакомы?
— Конечно. Лисс Лилиан Рокуш — одна из тех, кому мы обязаны исследованием эмпатических способностей. Благодаря ей мы смогли разработать защиту от сканирования чувств.
— Ты меня изучал?! — наконец-то смогла я выдать хоть что-то осмысленное. Это открытие мне совсем не понравилось.
Впрочем, Беглец тут же поспешил меня успокоить:
— Только способности. Но я действительно к тебе привязался и даже жалел, когда получил приказ вернуться в Кирон.
— Ты нас бросил, — заметила я беззлобно.
Наверное, облегчение от осознания того, что он жив, пересилило детскую обиду, вызванную тем, что Беглец исчез в никуда.
— Как ты теперь понимаешь, я не мог попрощаться. Но я очень рад, что мои уроки пригодились.
— Я всегда подозревала, что ты был связан с…
— Тсс, Лили. Это секретная информация. Правда, ты можешь получить к ней доступ, если согласишься работать на нас. Как эмпат конечно же.
По спине змеей скользнул страх. Именно этого я боялась со дня приезда в Кирон: что меня захотят завербовать. Это чувство, с которым я жила долгие годы, просочилось в меня, не давая свободно вздохнуть, мешая мыслить здраво.
— Это исключено.
Прозвучавшие слова ворвались в меня уверенностью и силой.
Ладислав решительно шагнул вперед, закрывая меня собой, напоминая, что я больше не одна. У меня есть мужчина, который позаботится обо мне и защитит. А то, что иногда он с защитой перегибает… Что ж, с этим еще придется работать, тем более что Ладислав готов исправляться.
— Нет, — ответила я, спокойно выступая из-за его спины. — Для секретного агента я слишком честный человек.
— Я бы сказал, чересчур, — усмехнулся Беглец. — Вам повезло с девушкой, листер Берговиц.
— Агент Оган, — холодно произнес Ладислав, — попрошу воздержаться от шуток в адрес моей невесты.
Ого… Мне кажется или все развивается слишком стремительно?
Пришлось погладить Ладислава по плечу, чтобы немного остыл. Ну и самой остыть немного.
— Кроме шуток, — произнес Оган, он же Беглец. — Если бы у тебя был десятый уровень, Лили, я бы тебя не отпустил.
— Как хорошо, что он у меня всего лишь девятый, — заметила я и взяла Ладислава под руку.
Так, на всякий случай.
— В любом случае правительство Кирона благодарно тебе за помощь в раскрытии преступников, которые устраивали противозаконные акции. Мы их арестовали.
— И девушку? — Почему-то мне отчаянно не хотелось, чтобы Кари поймали.
— Карину пока нет, но нам уже известно ее местонахождение. Пусть она тебя больше не волнует, Лили. Тем более что в качестве благодарности правительство хочет предложить тебе киронское гражданство.
Что?
Гражданство?!
Вот тут я взвизгнула и бросилась на шею Ладиславу. Мой ящер моей бурной радости не оценил.
— Я предпочел бы сделать тебя киронкой другим путем.
— Боишься, что убегу?
— Из Кирона не убежишь! — рыкнул Берговиц.
Беглец неожиданно приложил палец к уху и нахмурился. Его чувства коснулись меня легкой дымкой, даже несмотря на его суперсекретную суперзащиту: легкое раздражение, смешанное с недовольством, ничего страшного, но все равно в душе поселилась тревога. Особенно после его слов:
— Берговиц, вы должны спуститься в большой зал. Немедленно.
Вниз мы неслись, перепрыгивая через ступеньки, я даже успела запыхаться. Но, кажется, успели вовремя.
Посреди большого зала, где сейчас был построен сказочно-декоративный фонтан, ярко-лиловым пятном выделялась Фелиса, а возле нее столпились гости. Возле нее, Ната и парня в желтом пиджаке. И вот этому парню девчонка, активно жестикулируя, что-то доказывала.
Меня вновь посетило дежавю, очень уж эта сцена напоминала ту, что имела место после боя Марпича. Тогда для Натана все закончилось плачевно. Ну, если не считать того, что после его геройств Фелиса в него окончательно влюбилась!
— Мы не вмешивались, потому что лисс Берговиц попросила, — сообщил ближайший охранник. — Но он ведет себя достаточно агрессивно и, судя по всему, пьян. Прикажете вывести его отсюда?
— Я разберусь, — угрожающе пообещал Ладислав.
И я поняла, что не завидую тем, кто обидит его любимую дочь.
Мы направились к молодежи, огибая глазеющих на спор (или скорее ссору) гостей. И тут я едва не споткнулась, потому что узнала парня в желтом.
Мирослав Корр!
Тот самый друг Фелисы, в арт-галерею которого мы ездили в мой первый рабочий день. И которому я обещала приглашение на день рождения босса. Конечно, тогда я блефовала, чтобы выторговать согласие устроить праздник на его территории, и, естественно, никакого приглашения ему не высылала. Так откуда он здесь взялся? Разве что пришел с кем-то.
— Они родственники? — поинтересовались я у Ладислава.
— Дальние, — подтвердил он мою догадку.
Большинству приглашенных разрешалось привести еще одного гостя, и это объясняло, как Корр просочился на закрытую вечеринку.
Они так увлеклись, что нас даже не замечали. Зато теперь даже музыка не перекрывала их ссору.
— Я уже извинялась перед тобой! — рыкнула Фелиса. — То была шутка. Согласна, неудачная.
— Неудачная?! — сказал, будто выплюнул, ящер. — Да ты меня идиотом выставила! Перед всем «Брасом».
— Идиотом сейчас себя выставляешь ты, — холодно заметила девушка. — Иди подыши воздухом, Мир.
— Что еще скажешь?! — рявкнул взбешенный парень и вцепился Фелисе в руку.
Охрана и Ладислав одновременно шагнули к ним, но опоздали. Перехватив свободную руку Мирослава, Нат резко вывернул ее так, что тот взвыл. В сантиметре от лица брата сверкнули когти, но он ушел в сторону так быстро и профессионально, что я даже ахнуть не успела. После чего Мирославу прилетело по физиономии с такой силой, что он не удержался на ногах и свалился прямо в фонтан.
— Еще раз ее тронешь, лапы с корнем выдерну, ящер! — процедил братец. Ну и добавил кое-что совсем нецензурное на таритском.
Тут Нат увидел меня и пожал плечами.
— Я тренировался, — пояснил он. — Ну… после того случая.
Сказать ему все, что думаю, не получилось: меня потащили куда-то в сторону, подальше от бросившейся в объятия Ната Фелисы и достающих Мирослава из фонтана охранников. Как оказалось, в одну из ниш, которые сейчас напоминали цветочные беседки. Поэтому мы оказались скрыты от посторонних глаз.
— Этот Корр мне никогда не нравился, — заявил чрезвычайно довольный Берговиц.
— Теперь ты изменишь свое мнение о людях?
— Скорее уверюсь в мысли, что одну конкретную семейку лучше не злить.
— Но сама суть! — прищурилась я. — Мы тоже можем навалять ящерам, если захотим.
Это я от Фелисы сленга нахваталась, но слово пришлось как нельзя кстати.
— Натану еще придется поработать над ударом, — пошел на уступку Берговиц, — но он небезнадежен.
— Высший комплимент! — хмыкнула я.
Ладислав тоже перестал улыбаться.
— Нас прервали в самый неподходящий момент.
— Ага, — кивнула. — Мы говорили про твое исправление и мое в нем участие.
— Именно.
— Все очень сложно. Ты — ящер, я — человек. И мы мало знаем друг друга, но… Я согласна, — выдохнула я, пока снова не начала сомневаться.
Хотя какие тут могут быть сомнения, когда рядом с ним у меня от счастья кружится голова?
Ладислав, который до этого хмурился, улыбнулся, как мальчишка, и притянул меня к себе. Хотелось сделать то же самое, то есть притянуться к нему, но пришлось выставить ладони вперед:
— Согласна обсудить условия.
— Условия?
Сердце колотилось как безумное, поэтому я с большим трудом приняла самый серьезный вид.
— Как я буду помогать тебе исправляться. Мне нужно знать все детали.
Меня подхватили на руки и закружили, и я едва удержалась от визга, сильно-сильно прикусив губу. Я же все-таки серьезная, очень серьезная. Но кого это волнует?
— Обязательно все расскажу и покажу, — пообещал мой ящер, — но никуда не отпущу.
— Совсем?
— Совсем!
Он вернул меня на место и целовал так долго и пьяняще сладко, что я потерялась в его и своих ощущениях. Мое желание наконец-то осуществилось: теперь я его чувствовала.
Чувствовала, как никогда раньше.
Чувствовала его радость, жажду обладания, все оттенки эмоций, все их грани от самых темных до самых прекрасных.
И это было восхитительно!
