Глава XXIX
Дом на окраине Карраса (кастильская Фландрия)
На окраине Карраса стоит неприметный двухэтажный дом, огороженный непривычно высоким забором. В остальном – обычный дом, принадлежащий обычному купцу. Хозяева, бездетные супруги лет тридцати, не любят общаться с соседями. Впрочем, это их право. Купец торгует с заморскими колониями, ведет обширную переписку, часто принимает гостей. Вообще в доме появляются самые разные люди, незнакомые соседям, но и не доставляющие им проблем. Все чинно и достойно, хотя и не очень богато – видимо, дела у хозяина дома идут не слишком хорошо, но сводить концы с концами у него получается.
В доме постоянно находятся несколько слуг – молодые неразговорчивые увальни, редко выходящие на улицу. Местные девушки поначалу заглядывались на этих парней, но, видя полное отсутствие интереса к себе, стали воспринимать их как скучную деталь пейзажа.
Никто из соседей никогда не заходил в этот дом. Впрочем, если бы попробовал, слуги вежливо, но настойчиво, объяснили бы незваному гостю, что хозяева устали и желают отдыхать, или что их и вовсе нет в городе. Если же слова оказались бы неубедительными и кто-то излишне настойчивый все же попытался пройти… Что же, предусматривался и такой вариант. В этом случае те же слуги под присягой на Священном Писании поклялись бы, что человек заходил, но ушел через черный ход – было у них разрешение от церкви на такую ложь. А настырный гость уже в другом здании, в хорошо оборудованном подвале перед смертью долго бы рассказывал палачам, что именно он хотел попросить или передать хозяевам.
Если все же произошло бы чудо, гораздо менее вероятное, чем второе пришествие Творца, и этот человек прошел в дом, он был бы поражен неожиданно шикарной обстановкой – кастильская разведка на своей территории имела возможность побаловать своих сотрудников комфортом, немыслимым при выполнении многочисленных заданий, как правило смертельно опасных.
В самом шикарном кабинете сидят двое. За столом хозяин – глава разведки Кастилии во Фландрии, одет как истинный кабальеро – в шикарный черный колет с роскошным белоснежным воротником, богато украшенным золотой вышивкой, черные с золотом штаны до колен и короткие, начищенные до зеркального блеска, черные ботфорты. Он приехал сюда в закрытом экипаже, в нем же и уедет, не нарушив законы конспирации.
Гость же прибыл на коне, самом обычном коне, из тех, которых могут позволить себе небогатые дворяне или хорошие солдаты, заработавшие мушкетом, пикой и тесаком деньги на скромную, но все же достойную жизнь. Он одет в неприметную дорожную одежду, теплый плащ и шляпу повесил на ажурную вешалку в коридоре. Там же оставил и шпагу – здесь ему опасаться некого.
По законам этикета вельможа с таким искателем приключений не должен был даже разговаривать. Но в этом доме действовали другие правила.
– Должен заметить, что вы непунктуальны, – начал разговор вельможа. – Мои люди неделю ждали вас на границе, вместо того чтобы заниматься делом.
– Что поделать, ваше сиятельство, галлийцы оказались скверными хозяевами, – гость, не спрашивая собеседника, налил себе бокал вина и вольготно развалился в кресле. – В приграничных районах их патрули трясут каждого путешественника так, словно ищут похищенную королевскую корону. Не хотелось общаться с этими солдафонами, пришлось помотаться по деревенским дорогам.
– Как это негостеприимно с их стороны, – хозяин проигнорировал нахальное поведение, но решил уколоть по-другому. – Тем не менее мои подчиненные приучены к точности во всем. Это касается и соблюдения установленных сроков.
– Значит, мне повезло, что я не ваш подчиненный. Впрочем, можете пожаловаться в Мадрид, повеселить руководство. Кстати, амьенские дамы, по большому секрету, разумеется, рассказывают о блестящем провале ваших людей. Операция «Монастырь», как я понимаю. Об этом уже доложили, или желаете совместить с докладом о моей задержке?
Хозяин уже пожалел, что начал эту словесную дуэль. Все-таки его собеседник, по слухам, гуляющим в их организации, вхож к Самому и ссора с ним, тем более по пустяковому поводу, не нужна совершенно.
– Бывает, ни одна операция не может длиться вечно. Вас интересуют подробности? Если желаете, могу пригласить «Знатока» – ему удалось вернуться. Докладывает, что зачистил все хвосты.
Через пару часов в кабинет к уважаемым господам вошел полный мужчина с одутловатым лицом, какое бывает после крепкой и длительной пьянки.
– Присаживайтесь, друг мой, – в стиле своего начальника начал разговор гость, – желаете вина?
– О нет, благодарю вас. За полторы недели, что прошли с моего возвращения, я, кажется, выпил за всю оставшуюся жизнь. Больше видеть его не могу.
– Тогда виноград, фрукты, угощайтесь, прошу вас. И расскажите нам о том, что произошло в Амьене. Уверяю вас, к вам претензий нет и быть не может, но нам с его сиятельством необходимо проанализировать события последнего времени.
«Знаток» вопросительно посмотрел на хозяина кабинета и только после его одобрительного кивка начал рассказ.
– Как вы знаете, господа, я отвечал за безопасность операции «Монастырь». С непосредственными исполнителями практически не контактировал, так, дежурные встречи, хотя и имел со «Злым» и «Ангелом» канал экстренной связи. Сразу оговорюсь, что по нему ко мне никто ни разу не обращался, из чего я делаю вывод, что все произошедшее было для наших людей полной неожиданностью.
– С вашего разрешения, выводы будем делать мы, – мягким голосом прервал его гость, – будьте любезны ограничиться изложением фактов.
– Конечно. Итак, все началось с ареста полицией одного из подручных «Злого» – некоего Энцо Блана, по кличке Почка. Гнида он был последняя, впрочем, в этой истории благородных людей вообще не было. Извините, господа, отвлекся. Продолжаю. Почка ликвидировал одного клошара, гнусного, как все обитатели Зеленого квартала. Вы знаете, что такое Зеленый… Знаете? Так вот у этого клошара жены не было, а была дочь, весьма перспективный кандидат в фазанята. Фазанята – это… да, да, конечно, господа. После того как папаша миром дочь продать не захотел, Почка и сделал свою работу. Чисто, как и всегда. Оставалось «Ангелу» подойти к ребенку, приласкать, она за углом уже стояла… как обычно. Только в этот раз не повезло. Да, это было первое невезение. Или ошибка, как считать. Я не отклоняюсь, ваше сиятельство, но это имеет значение, поверьте.
Дело в том, что Почка убил отца на глазах дочери, та заорала во весь голос, на ее крики пришли полицейские. Труп увезли, ребенка сдали в приют. Казалось, ничего страшного, подумаешь, неудача. Только уж не знаю как, но эти полицейские Почку нашли и доказали не только его участие в убийстве, но и в нападении на полицейского. Представляете, мы всегда считали их кретинами, а они такое придумали… Следы Почки замерили так, что когда сравнили с его башмаками – сомнений ни у кого не возникло. А еще отпечатки рук… Впрочем, я забегаю вперед.
Надо сказать, что в свое время мне удалось завербовать двоих полицейских. Один – мелочь, записывал лишь данные задержанных, а после работы передавал мне, за что получал гонорар, незначительный, как и сам этот агент. Рутина, одно слово. Но именно от него я узнал об аресте Почки, да и всех остальных потом… Виноват, ваше сиятельство, больше отвлекаться не буду.
Зато второй агент – несомненная удача – полицейский начальник. Когда у них ввели звания, он стал лейтенантом, хотя и не дворянин. Он пару раз отдохнул у Ангела, думал, что инкогнито и его никто не узнает. Но «Злой» свое дело знал крепко – установил, а потом мне передал. Вы знаете, после общения с фазанятами вербовать было легко – если ребенок укажет на клиента и в подробностях распишет историю общения… Так что согласился тот лейтенант, подписку о сотрудничестве написал, а псевдоним себе выбрал – «Мразь», представляете?
Но «Мразь» и «Мразь», а дело свое делал, и заведение Ангела прикрывал со всем тщанием.
Поэтому, когда Блана арестовали, я ему дал четкий приказ – освободить любой ценой. Только не вышло у него – один из полицейских намертво уперся, заявил, что вина доказана. Причем убийство доказал совпадением обуви, а нападение на полицейского – совпадением следов рук на оружии Почки. Более того, грозился к владетельному графу лично пойти – он, видите ли, когда-то у его дочки телохранителем работал.
При этих словах гость удивленно поднял бровь, но быстро взял себя в руки и больше ничем не выдавал своих эмоций. А «Знаток» продолжал рассказывать.
– Попытались мы вечером того полицейского убрать, но ничего не вышло, только еще одного агента потеряли. Так что пришлось приказать лейтенанту Блана ликвидировать. Приказ тот выполнил, куда бы делся, только и сам повесился, уже по своей инициативе – нашел единственный выход от меня сбежать.
На том, собственно, та история и закончилась, мы уже успокоились, думали, что все плохое позади. Однако полторы недели назад пришел ко мне вечером мой агент и передал список задержанных за день. А в том списке и «Злой», и «Ангел», и все их подручные. Пришлось срочно вмешаться, ликвидировать коллег. Что делать – если бы их успели как следует допросить, они бы палачам всю нашу агентуру сдали, которую через них завербовали.
Мне же после этого пришлось бежать. Галлийцы не дураки, наш разговор с манекеном, ну с тем, кого заклятьем в исполнителя превращают, – пояснил «Знаток» гостю, – видели многие, могли понять, что я амулет подчинения применил, тогда все было бы совсем плохо. Я готов умереть за Кастилию, но не уверен, что смог бы молчать под пытками.
Интересное совпадение, господа. Конечно, всей операцией по захвату наших людей руководили интендант полиции и его помощник, но вот непосредственно на месте командовали те же полицейские, что и Почку поймали.
– Не переживайте, друг мой, вы все сделали правильно. Честно сказать, я не представляю, кто на вашем месте смог бы сделать больше и лучше. Еще один вопрос. Так, из чистого любопытства. Как зовут этих полицейских, что развалили вам операцию, – хозяин кабинета обратил внимание на это «вам», которое четко обозначало, кто будет отвечать за провал. Поэтому и пропустил мимо ушей ответ.
– Сержант Ажан и капрал Вида. Я в отместку именно Вида заставил «Злого» и «Ангела» убить, пусть теперь попробует оправдаться.
– Не волнуйтесь, друг мой, – гость вновь усмехнулся, – он уже оправдался. Что же, господа, благодарю за интересный рассказ. Я сейчас вспомнил… Несколько лет назад мой Учитель сказал, что мы сильнее галлийцев честью и верностью Божьим заветам. Вы уверены, что операция «Монастырь» добавила нам чести и приблизила к Всевышнему? Впрочем, мне пора, должен откланяться. Надеюсь, к моей поездке в Монпелье все готово?
«Следы рук, – подумал гость, покидая конспиративную виллу, – впервые мы с этим столкнулись несколько лет назад в Клиссоне. А ведь Идальго в свое время докладывал, что именно Ажан успел послужить в клиссонской академии. Не имел ли он отношения и к этому провалу? Если так…»
Гость не простил хозяину кабинета неуважительного начала разговора, потому и не рассказал, какую головную боль кастильской разведке в Окситании доставил этот сержант полиции. В конце концов, отныне это не его дело, пусть местные сами решают свои проблемы. А в том, что Ажан проблемы обеспечит, он ни секунды не сомневался.
Письмо графу де Бомону
«Филипп, здравствуй. Хотелось, как всегда, начать письмо с шутки, но, к сожалению, сегодня речь пойдет о делах невеселых.
Ты наверняка уже знаешь, что война в Окситании закончилась, фактически не начавшись. Кастильцы успели лишь организовать осаду одной пограничной крепости, да и ту взять не смогли. Старик на месяц назначил меня комендантом тех руин, которые от нее остались, только потом отозвал в Тулузу. По-моему, он здорово расстроился, что повоевать в этот раз не пришлось. Хотя, возможно, я ему чем не угодил – не понимаю. Во всяком случае, он направил меня в помощь приехавшим из столицы людям де Шутта.
Сам понимаешь, рассказывать о работе с этими господами я не могу, но дружба обязывает сообщить тебе…
В общем, муж твоей сестры оказался кастильским шпионом. Сомнений никаких, я лично допрашивал его осведомителей.
Также нет никаких сомнений в том, что твоя сестра невиновна. Более того, де Ворг организовал ее убийство, и лишь случай, более похожий на вмешательство Всевышнего, не дал совершиться злодейству.
Подробности не могу сообщить даже тебе, но они и не важны. Главное – я представляю, насколько ей сейчас будет тяжело. Пишу для того, чтобы ты смог ее поддержать в этой тяжелой ситуации.
Еще раз повторяю – претензий к твоей сестре нет. Но, сам понимаешь, от этого ей будет не намного легче. Особенно, если эта мерзкая история станет известна в свете.
Письмо передаю со стариком, он обещал обеспечить его конфиденциальность.
PS.
В крепости, где мне пришлось комендантствовать, я узнал еще одну новость, укрепившую мою веру в существование чудес господних. Но об этом я расскажу при личной встрече, и, поверь, ты будешь поражен не менее меня. Однако это дело не срочное, подождет.
К сожалению, предсказать, когда мы встретимся, сейчас не сможет никто – новая служба не позволяет строить планы на будущее.
Твой друг Сезар д’Оффуа»
Владетельный граф Амьенский еще раз перечитал копию перлюстрированного де Комоном письма к своему сыну, а потом зажег его от стоявшей на столе масляной лампы, положил в камин и аккуратно поворачивал, пока не убедился, что сгорело все без следа.
Спасибо старому лису, но была ли копия единственной? Кто знает. Они знакомы со времен лихой молодости и до сих пор друг друга не подводили, так что, Бог даст, не подведет де Комон и в этой непростой ситуации.
Интересно, о каком божественном чуде писал д’Оффуа? Впрочем, неважно. Сейчас главное – дочь. Господи, ну за что ей это?!
Рота разведки амьенского полка пикардийского корпуса была построена на плацу. По непонятным причинам сегодня владетельный граф Амьенский пожелал устроить смотр именно разведчикам. Командир полка, разумеется, имеет право, но необычно это. За десять лет службы сержанта Тома, три из которых прошли именно в этой роте, такого не бывало. Все-таки их меньше других учат строю, одновременным поворотам, разворотам и перестроениям, у них другие задачи, соответственно, и гоняют их по-другому. И намного больше, кстати, чем всех остальных.
Особенно достается, когда из Аббервиля приезжает лейтенант де Бомон – младший сын графа. Вот уж кто любитель выжимать из солдат все соки, так что после его походов по лесам сил едва хватает на то, чтобы до койки добраться. Потому и желающих служить в разведке не много, несмотря на то, что платят здесь в полтора раза больше. Но и гибнут разведчики чаще, и смертью, бывает, страшной. Здесь все знают – лучше самому себе горло перерезать, чем в плен попасть. На такую службу лишь немногие соглашаются, но уж кто согласился, тот себе цену знает, таких метлой махать не заставишь, порой могут и офицеру возразить. Не нахамить, конечно, дисциплине здесь учат крепко, но и свое мнение иметь не запрещают – разведчик без самостоятельности – не разведчик, а бесполезное существо, зря получающее жалованье. Это, кстати, сам лейтенант де Бомон сказал.
Итак, рота разведки стояла на плацу, вытянувшись, хотя и не так рьяно, как это делали другие. Солдаты рассматривали начальство с любопытством – чего это господа такое удумали?
Граф, двое старших офицеров, командир роты… так, еще один вельможа… не много проверяющих, однако. Чуть сзади еще один, явно не дворянин, с нашивками полицейского сержанта, а этот чудак что тут делает, интересно?
Дальше все по Уставу – строевые упражнения, в которых, слава богу, не опозорились, хотя скрыть насмешливые улыбки у офицеров не получилось, даже полицейский улыбнулся. Ну ладно, подожди, мы тебе эту улыбочку припомним, дай только срок.
И в конце, в нарушение привычного порядка, граф лично командует:
– Рота, первый и второй взвод – вольно, разойдись! Третий взвод, внимание! Перед вами поставлена новая задача – уничтожить разбойничьи банды, оперирующие в Амьенском графстве. Переходите в распоряжение сержанта полиции Ажана, его приказы исполнять как мои личные.
За несколько дней до этого смотра на стол графа лег документ, подписанный интендантом полиции виконтом де Романтеном и главой купеческой гильдии шевалье, граф привычно усмехнулся, прочитав этот титул, де Ренардом. Над дворянством купца посмеивался весь свет города, но тихонечко, поскольку все господа, этот свет составлявшие, ходили в должниках либо у самого Ренарда, либо у его компаньонов.
Однако по пустякам новоявленный шевалье графа никогда не беспокоил, тем более одновременно с главой полиции.
В документе предлагалось начать кампанию по уничтожению разбойничьих банд. Что же, дело не новое, неоднократно и успешно проваленное. Впрочем, если за деньги купцов – пусть порезвятся. Но есть и отличие – организацию берет на себя полиция. Все правильно, он же сам приказал, чтобы подключались, спасибо казначею за подкинутую идею. Только приказ был – именно подключиться, а они всю работу на себя взять готовы и даже поддержкой купцов заручились.
Так, возглавить ее предлагают… ого… майор полиции Гурвиль… Знаем такого, правая рука интенданта – это уже серьезно, этот авантюр не любит. А от вас, господин граф, просят всего лишь взвод разведки, службу которого сами же и оплачивать собираются. А почему нет? В полку таких взводов три. Первые два сын лично натаскивал, этих, конечно, не дам, а вот третий – можно, если не за счет казны.
На состоявшемся затем совещании были расписаны задачи, исполнители и, само собой, траты, как же без этого. Вскользь прозвучало, что, разумеется, временно, взвод будет подчинен сержанту полиции Ажану. Этого бывшего телохранителя дочери граф помнил. Да и очаровательная Николь доложила о его встрече с юной графиней, закончившейся очередным подвигом блистательного шевалье де Пуана. Что же, Ажан так Ажан, не дело его сиятельства до таких мелочей опускаться. Его задача сказать два самых важных слова: «Не возражаю».
Обо всем этом сержант Тома не знал, а потому после команды «Разойдись» подошел к новоявленному командиру и демонстративно рассмотрел его в упор. А потом нарочито громко обратился к командиру роты:
– Господин лейтенант, чем мы провинились? Это же надо – разведчиков отдать под команду какого-то полицейского, которого мы знать не знаем!
– Да нет же, господин Тома, знаете вы меня, просто забыли! – обернувшись, сержант увидел на изуродованном лице полицейского задорную, плутоватую улыбку. – Мы знакомы, вспомните, когда-то я имел честь первым поздравить вас с присвоением капрала!
Не может быть! Сержант прекрасно помнил, невозможно забыть! Это было после битвы при Фадже. Летний вечер, обоз и расположившийся рядом с ним лазарет. Стоны раненых, безумные крики оперируемых – тех несчастных, кому ампутировали конечности, сшивали раны. Боль, горе и кровь. И мальчишка, только что прошедший через ад. Парень был весь в крови, словно в ней искупался. Они разговорились, Тома, помнится, тогда жаловался, что ни разу не был в настоящем бою. Наивный, как же сейчас он завидовал себе тогдашнему – мечтающему о славе и, главное, еще не израненному. Да, именно в этот момент Тома назначили капралом взамен убитого, и именно тот мальчишка… неужели?.. А ведь полицейский действительно молод, несмотря на седину. Ему около двадцати, и если это он… Да, демон побери, не мог никто другой такого вспомнить! А потому…
– Взвод, становись! Смирно! Господин сержант полиции, третий взвод роты разведки Амьенского полка Пикардийского корпуса готов к выполнению ваших приказов!
Post scriptum
Замок Клиссон
– Папа, что случилось? На тебе лица нет!
– Случилось, дочка. Ты помнишь дядю Этьена, моего брата, мы гостили у него пять лет назад.
– Конечно, у него внук – мой ровесник, мы тогда весело играли. А что случилось?
– Они погибли. Вся семья. Карета упала с горы, поломка колеса. Год назад погиб его младший сын с семьей, и вот недавно он с семьей старшего сына.
– О господи! – зеленые глаза распахнулись от ужаса. – Надо ехать на похороны?
– Похороны уже прошли, но ехать действительно надо. Теперь я владелец виконтства, придется выйти в отставку. Прошение уже направлено, у тебя неделя, чтобы попрощаться с Клиссоном. Жалко уезжать, я рассчитывал, что когда станешь постарше, ты здесь найдешь себе мужа. Мне казалось, что лучше всего тебе будет с кем-то из наших ребят.
– И ты оказался прав, только ждать больше не надо, а Жану ничто не помешает приехать в Ри, так что мы можем ехать совершенно спокойно.
– Боже мой, дочка, опять?!
– Папа, а если бы мама могла вернуться, ты когда бы перестал ждать?
Письмо графини де ла Гер, оставленное отцу
«Дорогой отец, с сожалением сообщаю, что ваша дочь все-таки оказалась вас недостойна. Не желая того, несколько лет назад я совершила гнусность, отмыться от которой, боюсь, невозможно, хотя я и решила попытаться. Не смею обратиться к вам за помощью, поскольку есть дела, отвечать за которые и исправлять которые должен сам виновный. Надеюсь, мне это удастся. Во всяком случае, отныне я не могу думать ни о чем другом. С этого дня у меня одна цель – защитить вас и род де ла Гер от последствий того, что я сотворила.
Не пытайтесь меня искать. Поверьте – это бесполезно, если я чему и научилась за эти десять лет, так это заметать свои следы. В деньгах я не нуждаюсь, о помощи не прошу. Лишь надеюсь, что для меня останется место где-то в уголке сердец вашего и Годарда.
Прощайте!
Непутевая, но всем сердцем любящая вас
дочь Лилиан».
Письмо, полученное графиней де ла Гер
«Ваше сиятельство!
Спешу поздравить вас с окончанием Академии! А также напомнить о пусть и не принесшем успех, но интересном опыте нашего сотрудничества, воспоминания о котором останутся в моей памяти до конца земного пути.
Не хотел отвлекать вас во время учебы, но теперь считаю своим долгом сообщить вам некоторые подробности нашего предприятия, о которых до сего дня не известно широкой публике.
Как вы помните, четыре года назад вы подрядились, разумеется, из лучших побуждений, оказать содействие в захвате замка Безье. Предприятие, по случайному стечению обстоятельств, не удалось. Что делать, такие неудачи в жизни бывают, главное, чтобы они не тянулись за нами, как кандалы за каторжником. Поверьте, с моей стороны были предприняты все меры для сохранения вашего инкогнито, но, увы, никто не совершенен.
Защитникам замка удалось захватить двоих нападавших, которые не знают вашего имени, но запомнили вас в лицо. Перед операцией на всех участников было наложено заклятие отсроченной смерти, но оно почему-то не сработало, так что пленники живы и, судя по тому, как за ними ухаживают и как их охраняют в тулузской тюрьме, проживут еще долго.
Но и это не самая большая проблема.
Как вы должны помнить, частью плана являлся предварительный захват деревушки Брам. И вот здесь произошло страшное.
В соответствии с нашей договоренностью, для обеспечения секретности дела вы наложили заклятие подчинения на семью хозяина и всех жителей деревни, после чего уехали в Безье, чтобы решить главную задачу – захват замка.
Другим участникам операции оставалось лишь проследовать отдельно от вас к месту сбора и спокойно завершить задуманное. Лояльное поведение семьи де Брама и крестьян гарантировало ваше заклятье. Все было продумано, кроме жадности и недоверия вояк! Представляете, они повесили жену и дочерей шевалье на воротах, а затем убили всех. Всех! Включая глубоких стариков и грудных младенцев! Пытали, забирали все хоть сколько-нибудь ценное, а потом все равно убивали. Поверьте, это не планировалось, но тем не менее произошло.
Разумеется, мы не простили такого ужасного преступления, ни один из виновных больше не оскверняет наш мир своим присутствием. К сожалению, кроме тех двоих, что спокойно живут в самой охраняемой части тулузской тюрьмы, куда невозможно добраться никому из моих людей.
Поэтому приглашаю вас в Монпелье, чтобы в спокойной, даже дружеской обстановке обсудить сложившуюся ситуацию и договориться об условиях нашего, безусловно взаимовыгодного, сотрудничества.
Не подписываюсь, но верю, что вы не успели забыть меня за эти годы».
Через три месяца, Мадрид, кабинет герцога Медина-Салданья
– Как себя чувствует Идальго?
– На редкость уверенно, монсеньор. Гордится собой, с оптимизмом смотрит в будущее.
– И имеет на это полное право! После наших провалов он держался до последнего, снабжал нас ценнейшей информацией. Или вы считаете, что он сорвался преждевременно?
– Ни в коем случае, он действительно ушел в последний момент. Если бы галлийская контрразведка сработала чуть-чуть тоньше, если бы парижская группа, приехавшая брать нашего агента, не засветилась перед графом Тулузским, у него вообще не было бы шансов.
– И если бы Идальго своевременно не завербовал личного секретаря графа, который его и предупредил. Кстати, мы знаем, что сейчас с ним?
– Идальго уходил не торопясь, какое-то время скрывался на своей конспиративной квартире, купленной на подставное имя, окна которой выходят на штаб-квартиру контрразведки – он считал, что там его искать не будут, кстати, оказался прав. Так вот, он своими глазами видел, как того секретаря вели со связанными руками. Мне даже не хочется представлять, как он сейчас выглядит.
– Еще одна потеря?
– Не столь большая – секретарь знал только Идальго.
– То есть основная агентура сохранена?
– Увы, ваша светлость. То есть да, сохранена, только толку от этого… Идальго вербовал от имени Галлии, его люди убеждены, что работали для своей страны. Боюсь, с нами они работать не будут, а попытки восстановить связь кончатся потерей наших сотрудников. Обманутый агент – опасный агент, вы это лучше меня знаете. Так что операцию «Крестовый поход» следует признать удачной, но завершенной.
– Согласен с вами, мой друг, вовремя остановиться в нашем деле не менее важно, чем эффективно начать.
– Давно хотел вас спросить, думаю, сейчас уже можно, как получилось, что такой блестящий мастер, такой храбрец, как Идальго, стал…
– Предателем? Не стесняйтесь называть вещи своими именами. Наша работа предполагает такой вот выверт – для нас они герои и соратники, а для своих вот именно это – предатели. А как получилось…
Шесть лет назад, я тогда был резидентом в кастильской Фландрии, наша контрразведка вышла на одного мелкого курьера галлийской разведки, собиралась его схватить и устроить дипломатический скандал местного значения. Толку от таких скандалов всегда ноль, но какие-то награды ребята получили бы.
Сколько вина мне пришлось выпить с начальником контрразведчиков, знает только моя несчастная печень, но цель была достигнута. Мы договорились по этому делу работать вместе и никого не хватать, попробовать разыграть серьезную партию.
Курьер, слава богу, оказался болваном, слежки не заметил и вывел нас на некоего мелкого чиновника, служившего в забытом Богом и людьми гарнизоне… да даже и не гарнизоне, так, мелком фуражном складе. Передавать он мог только информацию об объемах заготовленного овса и сплетни об амурных похождениях своего командира. Наверное, потому к нему такого никчемного курьера и отправили.
Дело выглядело бы достаточно кисло, если бы этот чиновник не оказался дворянином из разорившегося, но достаточно славного в прошлом рода. Вот его-то мы стали разыгрывать втемную – арестовывать не было смысла, а от вербовки не было бы толку – глуп он был и жаден безмерно.
И вот с нашей незримой, но очень активной помощью этот жадный дурак стал расти по службе. Господи, сколько мне пришлось выслушать ругани и жалоб от его начальников, сколько с ними выпить! Хорошо еще, что половину попоек взял на себя контрразведчик, иначе не дожил бы я до сегодняшнего светлого дня, загнулся, как последняя пьянь. Но все было не зря!
Наш герой, кстати, он проходил под незатейливым псевдонимом «Баран», стал направлять в Париж все более интересную информацию, которой, собственно, мы же его и кормили. И в какой-то счастливый момент заинтересованная разведка Галлии послала к нему действительно серьезного человека, нашего Идальго. И вот его уже мы взяли. Это было непросто, он положил троих, нескольких ранил, но деваться ему было некуда.
Первыми с ним работали контрразведчики. Ну вы, мой друг, представляете, как они работают? Рад, что только в теории, не дай бог узнать на практике. Когда Идальго передали нам, на него смотреть было страшно. Только ничего контрразведка не добилась, но надломить несчастного смогла. Мне осталось лишь разыграть роль доброго дядюшки, всем сердцем желающего облегчить участь блестящего молодого человека. К тому же у нас нашлась «общая» страсть – лошади.
Сколько книг я тогда прочитал, скольких специалистов замучил расспросами об этих зверях, которыми особо никогда не интересовался – мог отличить способную ездить от убогой, но не более. Зато перед Идальго выглядел фанатиком, для которого нет ничего важнее лошадей.
В конце концов, мне удалось уговорить нашего героя принять мою помощь в побеге. Абсолютно бескорыстную, разумеется, но вот только… Надо же ослабить режим содержания, а для этого назвать пару агентов… Нет-нет, вы не подумайте, я их трогать не буду, так, отошлем куда-нибудь подальше, где они будут для Галлии не нужны… И подписочку… я ее лично порву, вот сразу после вашего побега, вот прямо сразу и в клочья…
В другой ситуации Идальго меня бы послал, но не после застенков контрразведки, опять же мы почти друзьями стали. Так что согласился он, и агентов назвал, и подписку о вербовке, ту самую, что в его деле лежит, с тем самым псевдонимом, написал.
А после был, с позволения сказать, побег. Но ведь не может такого быть, чтобы захваченного разведчика столь высокого уровня дурни охраняли, так что после легкого побега ждала бы нашего героя галльская контрразведка, которая, как и наша, гуманизмом не страдает. Разве могу я допустить, чтобы мой друг опять на дыбу попал? Да никогда! Пришлось разрабатывать легенду, что отважный разведчик сумел вырваться из засады, да не просто убедительную – проверяемую. Тут были и крестьяне на отдаленном хуторе, к которым едва добрался израненный герой, и сельская знахарка, обработавшая раны. И легенду мы готовили вместе, а совместный труд, да еще творческий, он людей сближает, даже друзьями делает.
Как уж там было в Галлии, мне точно не известно, только вернулся Идальго в Париж героем, да еще женихом дочери графа Амьенского. Мы тоже не подкачали – «Барана» повесили как страшного врага Кастилии, зато галльскую агентуру, что проверяла легенду нашего уже агента, контрразведчики встречали и провожали как родных.
Потом схватили сданных Идальго агентов и четвертовали, о чем объявили на всю Европу. А ему случайный прохожий за дешево коня продал, каракового, на каких только члены королевской семьи Кастилии ездят. И все, с этого момента деваться ему было некуда. Он начал работать, а значит предавать и ненавидеть свою страну. И чем больше предавал, тем больше ненавидел, даже жене своей приговор вынес без колебаний. Вот такая история, друг мой.
После этой операции мы с начальником контрразведки перебрались в Мадрид. Он по своей линии, я по своей. Сейчас, конечно, друг с другом спорим, ругаемся на чем свет стоит, положение, как говорится, обязывает. А потом садимся где-нибудь подальше от посторонних глаз и распиваем бутылочку-другую за удалую молодость и за нескучную нашу службу.
– А история в Клиссоне?
– Да какая там история… Тесть Идальго мешал, жена из-за этого переживала, тогда еще любимая, надо же… Вот наш агент и решил, что если проблемы возникнут у младшего сына, отцу не до дочери будет. Пожалуй, единственная совершенная им глупость, в которой и мы умудрились поучаствовать. Маэстро… Такого агента потеряли! Не иначе Господь нас за что-то наказал – лишил разума. Хорошо, не навсегда.
– Воистину интересная история, ваша светлость, на ней молодежь учить надо! Но что будем делать с Идальго? Карта отыграна, а галлийская разведка костьми ляжет, чтобы его найти и задать несколько неприятных для нас вопросов.
– Вы на что намекаете, мой друг? Благодарить агента за многолетнюю и, прямо скажем, блестящую работу ударом кинжала? Кто после этого захочет с нами работать? Да и не по-людски это, не по-божески. Идальго действительно мастер, такими специалистами не разбрасываются. Я думаю сменить ему имя, да и отправить в Новый Свет, там он много пользы принесет. А галлийскими гостями пусть контрразведка занимается, это по их части. Я завтра со своим другом встречусь, думаю, они не откажутся нашим делом заняться.
– Получается, операция «Крестовый поход» завершена. И что дальше?
– А дальше, мой друг, работа. Трудная, часто нудная, но ведь другой мы с вами и не знаем. В разведке не бывает перерывов. Особенно сейчас, когда граф Нахера провалился с треском и в Галлию не сможет въехать никогда. Ладно бы сам попался – что ему, дипломату, так еще и всю агентуру засыпал, их сейчас галлийцы трясут как осеннюю яблоню. Потерять две резидентуры сразу – это все-таки сильный удар, ситуацию надо срочно исправлять. Вот и займитесь этим лично. Позицию секретаря посольства мы отдадим дипломатам, но и для вас подберем что-нибудь интересное, достойное. Жаль, конечно, что наследства никакого не осталось.
– Ну, все же, монсеньор, один остался, с интересными возможностями и со скромным псевдонимом «Гений».
– Так, так, поподробнее, пожалуйста…
Дорога на Лион
Серым рассветным утром, когда контуры росших на обочине деревьев едва проявились, а туман в низинах и не собирался исчезать, по пустынной дороге ехал дворянин. Собственно, о его принадлежности к высшему сословию говорила лишь висевшая на боку шпага. На старом, доживающем свой лошадиный век мерине, в потертой дорожной одежде и такой же поношенной шляпе – его можно было бы принять за сына небогатого фермера, решившегося оставить отчий дом в поисках лучшей доли. Но шпага была длинна, а надменный взгляд на корню пресекал шутки, вертевшиеся на языках встречных путешественников.
В лесах встречались шайки разбойников, но кому интересна такая добыча – денег явно нет, а владеть шпагой дворян учат с детства, так что пусть себе едет. Бог даст, поступит на хорошую службу, заработает деньжат, вот тогда и можно будет подержать его за кошелек.
А дворянин был спокоен по другой причине. За подкладкой дешевой куртки были зашиты золотые экю в количестве достаточном, чтобы приобрести лучшего в стране скакуна и сменить одежду на ту, в которой не стыдно прийти на королевский прием.
Ограбление? Ну-ну. Если только полк нападет, и то неизвестно, кто в результате чьи денежки пересчитывать будет. Да и не занимаются полки грабежом одиноких путников. А все прочие… Был еще вариант, что отнять полудохлого мерина пожелает кто-то из выпускников Морле. Лилиана усмехнулась, представив себе такую картину. А потом и светские пересуды: «Представляете, герцогиня де ла Гер погибла, защищая своего коня, купленного за целых двадцать ливров!» Действительно смешно. Особенно если вспомнить довольную физиономию продавца, сумевшего обвести вокруг пальца наивного покупателя.
Да, смешно. Но не весело. Потому что страх был – если узнают, доложат отцу… Только не это! Одно дело, когда дочь участвует в захвате захолустного замка – не очень законно, но, в общем, не страшно, вроде как ребенку учиться надо. И совсем другое – когда с ее помощью вырезают деревню. Не врагов, не подавляя бунт, а просто так. Грабеж? Да что у тех крестьян взять-то можно было? Такому зверству не то что оправдания – названия не придумали.
«Как же я умудрилась в это ввязаться?» – мысли Лилиан перенеслись на пять лет назад.
Тогда двенадцатилетняя девчонка смогла войти в спрятанную в подвале комнату и пройти за волшебное зеркало.
Там, за зеркалом, в странном, невозможном мире на месте родной Галлии существует страна со странным названием Франция. И там проживает маленький человечек с широкими скулами, узкими глазами и смешным выговором. Этот человечек не пишет книги, не рисует картины и не создает поразительные механизмы, рядом с которыми кажутся нелепыми и бессмысленными самые сильные заклятия. Он умеет только одно – бить и убивать людей. А еще он учит этому желающих. За деньги, разумеется.
Тогда Лилиан пришлось проявить чудеса изворотливости, чтобы вписаться в жизнь этого мира. Как, чего ей это стоило, сейчас вспоминать не хотелось. Зато в памяти вновь возник темный зал с неудобными сиденьями, куда растерянная девочка прокралась, только чтобы спрятаться от людей и хотя бы немного успокоиться. В зале большое белое полотно, которое называется экран, а на экране люди в черных свободных одеждах и черных масках творят такое, что невозможно сделать самыми сложными заклятиями. Ловят руками стрелы, без оружия расправляются с десятком вооруженных людей, спокойно прыгают с высоких зданий и легко пробираются мимо самой бдительной охраны.
А потом, случайно, увидела дверь, над которой висела вывеска «NINJUTSU GYM». Девочка вошла в небольшой зал, где ее и встретил этот странный человек. Сихан, как он попросил его называть.
Научить убивать? Скрываться? Проникать в любые здания? Легко! Только занимайтесь, мадмуазель, ну и, конечно, платите деньги. Нет денег, но есть перстень с изумрудом? А родители разрешат его продать?
В этом мире не действовала магия, но жадность ее вполне заменяла. Так что, выслушав детскую отговорку о том, что родители сейчас в отъезде, но скоро приедут и лично подтвердят, Сихан согласился.
Три месяца – все каникулы каждый день по нескольку часов Лилиан занималась таинственным боевым искусством. Тренированное тело и руки, привыкшие к тренировочному мечу, легко схватывали движения. А восторженное сознание как губка впитывало легенды и философию древних синоби.
Перед началом учебного года в Морле Лилиан пришла в зал, сказала, что они с семьей надолго уезжают за границу и попросила написать ей программу занятий на год. Сихан, купивший к тому времени на ее перстень шикарную машину, не отказал любимой ученице, пообещав, что, если она будет упорно тренироваться, по возвращении он вручит ей черный пояс, что является свидетельством высшего мастерства ниндзя.
Девочка не поняла, к какому из ее платьев подойдет пояс черного цвета, но желание овладеть тайными знаниями от этого не уменьшилось. И в академии она продолжила тренировки.
Преподаватели и слуги, попутно выполнявшие в Морле различные деликатные поручения в интересах своих стран, отметили упорные занятия юной герцогини в областях, программой подготовки не предусмотренных. Не нужно магу владение мечом, умение махать кулаками и ногами. Зачем? Достаточно простейших заклятий, доступных ученикам начальных курсов, чтобы чувствовать себя спокойно среди любых, самых отъявленных головорезов. Умение скрываться? Позвольте, а полог невидимости зачем? Да, не сейчас, через пару лет, но девочка его освоит.
С другой стороны, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы программу осваивало. А поскольку с этим проблем и нет, пусть себе развлекается.
Так рассуждали окружающие. Все. Кроме скромного владельца маленького магазинчика в Морле, где продавались шляпы, ботфорты и перчатки, которые периодически приходилось менять юным, растущим магам. Будучи резидентом кастильской разведки в Морле, этот человек сообщил своим начальникам о необычных интересах герцогини де Ри. В ответ были получены четкие инструкции, смысла которых резидент не понял, но, будучи человеком ответственным, выполнил со всей тщательностью.
Магазин срочно переориентировался на торговлю мечами, кинжалами и прочим оружием. Прибыли резко упали, но цель была достигнута.
В один из выходных Лилиан увидела в городе оружейный магазин, зашла и попала под добродушную опеку симпатичного хозяина.
– Благородная госпожа интересуется оружием? Это прекрасно! Что бы ни говорили наши снобы, но женщина и оружие – это гармония! Вы со мной согласны? Позвольте показать клинки, которые словно специально сделаны для вашей руки. Как, еще и лук? Великолепно! Пару недель придется подождать, но подберем то, что вам надо! Позвольте снять мерку. С кем планируете заниматься? С однокашниками? Боже, умоляю, не делайте такой ошибки – в Морле никогда не было хороших фехтовальщиков – они здесь не нужны! А уж лучники сюда полвека не приезжали, с тех пор, как островитян из Бретони выгнали. Но через месяц сюда приедет мой брат, он прекрасный боец, и луком владеет великолепно! У него сын – ваш ровесник, идеальный партнер для вашей милости! Вашей светлости? Ради Бога, извините дурака, но как насчет поучиться у настоящего мастера?
Вот так Лилиан и попала в вербовочную разработку. А много ли надо двенадцатилетней девчонке, живущей среди людей, но бесконечно страдающей от одиночества? Понимание, поддержка и доброе отношение – все то, чем окружили ее новые знакомые. Впрочем, строго державшиеся в рамках сословных различий.
На тренировках новый учитель, да и его «сын», постоянно подбрасывали девочке мысль, что настоящее умение можно получить лишь в реальном деле. Так что последовавшее летом предложение съездить в Монпелье и поучаствовать в небольшой операции под вымышленным именем (Синоби, сама придумала), было воспринято как нечто совершенно естественное. Разумеется, все было не так примитивно, а уж в операции прикрытия, чтобы благородный родитель не разволновался из-за отсутствия дочери и не поставил на уши всю Галлию, были задействованы все возможности кастильской разведки.
Но результат того стоил – на герцогиню де Ри, одну из знатнейших дам королевства и, пожалуй, самого сильного молодого мага был получен убойный компромат. Сейчас настало время его разыграть.
Но ни о чем этом Лилиан не подозревала. Она ехала в Монпелье, горя желанием восстановить справедливость и покарать виновных. Молодая девчонка, против которой вели игру лучшие интриганы кастильской разведки и реформистской церкви.
Монпелье, кабинет монсеньера Руади, верховного пастыря реформистской церкви в Окситании
– Ваше преосвященство, к вам молодая дама, представилась герцогиней де ла Гер.
Продолжение следует
notes
