ГЛАВА 22
— Привет, я тебя не ждал, — Маринов посторонился в дверях квартиры, давая Зине войти, но даже не сделал попытки ее обнять. Она неуклюже переступила порог.
— Почему же не ждал? — никогда в голосе Зины не звучало столько неуверенности, как теперь. — Мы не виделись почти две недели.
— Да, я знаю. Прости… Я был очень занят, — Анатолий неловко переминался с ноги на ногу, а Зине вдруг показалось, что красивый, отремонтированный потолок в этой квартире вдруг рухнул ей прямо на плечи.
Зачем она пришла сюда? Зина и сама не смогла бы сказать. Это была тоска, та самая тоска, которая рано или поздно сжимает сердце любой женщины, — тоска о том, что однажды найдется мужчина, которому она будет очень нужна. Тот, который никогда не исчезает. Тот, который не будет мыслить без нее жизни. И что бы с ним ни произошло, все равно найдет возможность дать ей понять самое простое и самое важное: «Я тебя люблю, я тебе рад, я с тобой».
Зина страшно устала. Невыносимо было носить за собой тот груз, который она несла.
Прометавшись в кровати накануне всю ночь напролет, чувствуя себя так, словно простыни острыми лезвиями впиваются в ее тело, Зина просто не выдержала этой пытки одиночеством. Было невыносимо находиться в пустой квартире, без возможности рассказать, как ей больно, как ей страшно.
Именно ночью к ней пришла эта мысль. Мысль о том, что Маринова она не видела две недели, и все это время он даже попытки не сделал встретиться с ней. А потому утром она решила пойти к нему домой, просто так. Ей было это необходимо. Положить голову ему на грудь — и пусть весь мир пропадет.
Вечером, после работы в институте, Зина забежала домой, переоделась в красивое платье и отправилась на Софиевскую. Маринова дома не было, на звонок в дверь никто не отвечал, а окна квартиры были темными.
Напротив дома был небольшой садик, калитка в который была открыта. Зина поспешно вошла в туда, спряталась за раскидистый куст и стала наблюдать. Прошло минут двадцать, когда к дому подъехал знакомый автомобиль.
Анатолий вышел из машины. Он был в штатском. Автомобиль почти сразу уехал. Маринов вошел в подъезд. Почти сразу вспыхнули ярким светом окна квартиры. Выждав для приличия еще минут пять, Зина набралась смелости и пошла по направлению к дому.
— Две недели был занят? — Она не смогла сдержать отчетливо прозвучавший в ее словах скептицизм.
— Да, все две недели… — Маринов неловко отвел глаза в сторону. В душе Зины все обмерло. Не требовалось быть ясновидящей, чтобы понять: он совсем не рад ее видеть. Жестокие слова Маши против воли всплыли из памяти. Душа Зины начала кровоточить.
— Ты так и не пригласишь меня войти? — нахмурилась она.
— Видишь ли, у меня очень мало времени, я занят…
Зина обогнула Маринова и вошла в гостиную.
Комната была ярко освещена. На столе лежали столовые приборы, стояла бутылка вина и два хрустальных бокала рядом.
— Вижу, ты ждешь гостей, — заметила Зина.
— Нет. Это не то, что ты подумала. Гости были у меня вчера. Я просто не успел убрать со стола.
Зина села в кресло. Этого Маринов уже не выдержал. Он подскочил к ней, как игрушечный чертик из коробки. Она видела такую игрушку — давно, еще в детстве. Почему же сейчас к ней вдруг пришло это воспоминание?
— Тебе лучше уйти, — Анатолий заметно нервничал. — Сегодня вечером я уезжаю в Севастополь, в длительную командировку. И вернусь очень не скоро. А мне надо собрать вещи. Машина приедет через полчаса.
— Ты меня выгоняешь? — Зина поднялась с кресла.
— Нет, не в этом дело… Просто я уезжаю. Очень занят. Ты должна понять. Я не скоро вернусь. И… нам лучше больше не встречаться.
— Почему? — голос Зины сел.
— Видишь ли… Я не знаю, как сказать…
— Неправда. Почему?
— Я тебя не люблю, — выпалил Маринов.
— Что? Не любишь? — Зина рассмеялась истерично, с надрывом. — А как же твои слова? О том, что любовь не многого стоит? О том, что важнее искренние, зрелые отношения, чем какая-то любовь?
— Да, но… И таких отношений у нас с тобой тоже нет. Мы просто приятно проводили время. Я остаюсь твоим другом…
— Другом? — Зина почувствовала себя так, словно он ударил ее по лицу. — Когда мужчина говорит женщине, что он хочет быть ее другом, это означает, что женщина не привлекает его ни с какой стороны, и вообще это полный конец…
— Неправда! Ты не так поняла! — Маринов снова отвел глаза в сторону. — Дружба — это важно! Как раз ровная, тихая дружба и является залогом хорошей семейной жизни.
— Но ни один мужчина в мире еще не женился по дружбе! — усмехаясь, в тон ему ответила Зина.
— Извини, — Анатолий опустил глаза в пол. — Да, это так. Тебе лучше уйти. Прости меня. Но я ничего не обещал.
Зине захотелось плюнуть ему в лицо, но она подумала, как это будет выглядеть со стороны, и рассмеялась. Перед ней стояла такая смесь трусости, глупости и безответственности, что было даже как-то стыдно себя ронять. Поэтому она не плюнула. Ничего не сказав, молча пошла к выходу. Когда Зина уже была в дверях, он не выдержал:
— Я позвоню тебе, когда приеду! — глупо, как-то по-детски выкрикнул стандартную фразу всех безответственных трусов.
— У меня телефона нет, — не оборачиваясь, спокойно произнесла Зина, словно получив еще одну пощечину: она была настолько безразлична этому человеку, что он даже не помнил, есть у нее телефон или нет.
Она не пошла домой, а вернулась в садик, заняла свое прежнее место и принялась наблюдать за домом.
Прошло минут пять. Свет в окнах квартиры продолжал гореть. Вдруг из подъезда вышел Маринов. Закурил папиросу и принялся нервно расхаживать по тротуару. В руках у него не было вещей, да и на уезжающего надолго он был не сильно похож.
Докурив, он швырнул окурок на дорогу и застыл на месте, нервно потирая ладони. Из-за угла появился автомобиль. Зина узнала его почти сразу — это был служебный автомобиль Маринова. Автомобиль остановился, Анатолий поспешил открыть дверцу. Из машины, смеясь, выбралась Лора Барг. На ней было темно-синее шелковое платье с очень пышной юбкой.
Маринов обнял ее за плечи, поцеловал. Автомобиль уехал. Продолжая обнимать Лору, Анатолий повел ее к подъезду. Свет в окнах квартиры все еще продолжал гореть.
Зина так и не вспомнила потом, сколько она бродила по улицам. Час прошел или два… Помнила только то, что шла, долго шла куда глаза глядят, не различая перед собой улиц, бесконечно шла по ночному городу, словно пытаясь сбежать от погони. Но сбежать не удалось. Погоня успела настигнуть с самых ее первых шагов и разорвать ее сердце на части. И теперь требовалось идти, просто идти, захлебываясь кровью, словно это могло хоть как-то поддержать в ней жизнь.
Очнулась Зина в Горсаду на Дерибасовской, как-то вдруг резко придя в себя от холода. Она сидела на скамейке рядом с беседкой Горсада. А через две скамейки от нее расположилась какая-то компания молодежи, похожая на студентов, было слышно бренчание на гитаре. Они были не пьяными, просто веселыми. Похоже, праздновали чей-то день рождения. Зина запомнила высокую девушку с короткой стрижкой. В руках у нее был зажженный бумажный фонарик. Смеясь, она размахивала им.
Зина очнулась от холода, охватившего ее с такой силой, что больше невыносимо было находиться в этой реальности. Вскочив со скамейки, она почти бегом бросилась домой, ведь Горсад был совсем недалеко.
Дома она допила остатки коньяка Бориса Рафаил-ловича Каца и буквально рухнула в постель. К счастью, сон пришел к ней почти сразу. И Зина провалилась в черную бездну, казавшуюся спасительной пуховой подушкой.
Она проснулась от страшного сновидения, буквально подскочив с кровати, и села, притянув колени к груди. Во сне на Зину смотрела сова. Огромная белоснежная сова из квартиры Маринова, но одновременно это была сова из лавки старика-таксидер-миста! Во сне сова казалась огромной, как гора. Она заслоняла все небо, возвышалась над городом, как многоэтажный дом, буквально раздавливала Зину своей тяжестью.
И, очнувшись, Крестовская вдруг поняла самое главное, что пытался донести до нее этот сон. Сова Маринова и сова из лавки старика были похожи! Не просто похожи — идентичны. Их явно делал один человек. А это означало, что Маринов был связан с таксидермистом. Возможно, хорошо его знал.
Зина задумалась. А что, если Анатолий вообще связан со всеми происходящими событиями? Маша пыталась пройти к нему. Он не мог не знать о судьбе корабля, на котором погиб ее жених. Знал и о других кораблях. Сам рассказал о пожарах. Проговорился, что сейчас работает в этом направлении.
Чем не шпион? Живет он богато, у него много денег. Откуда? Пополняет свою коллекцию, ходит по дорогим ресторанам, содержит такую алчную любовницу, как Лора Барг, — и все это на одно офицерское жалованье? А медикаменты в его квартире? Плюс рассказ о секретной лаборатории по военной фармацевтике? А что, если Маринов и есть тот самый шпион, которого ищет Бершадов?
В конце концов и она, Зина, сошлась с ним не из-за любви. Да и, если уж совсем положить руку на сердце и сказать честно, она его не любила. Она ведь познакомилась с Мариновым ради Маши, чтобы помочь найти ее жениха. И это действительно во многом помогло. Значит, вывод только один: надо посерьезней присмотреться к нему и попытаться узнать, с чем он связан.
Чем больше Зина думала, тем яснее ей становилось, что Маринов имеет прямое отношение ко всей этой страшной истории. До утра она больше не спала, пытаясь собрать фрагменты головоломки в одно целое. И когда первые солнечные лучи позолотили комнату ясным рассветом, в голове Зины более или менее отчетливо стала складываться картина. И в ней не хватало лишь нескольких фрагментов…
Самый первый недостающий фрагмент принес ей Саша Цимарис прямо на следующий день. Под вечер он пришел к ней в институт и выглядел достаточно оживленным.
— Ты узнал, — утвердительно сказала Зина.
— Боевые дельфины, — прошептал он.
— Я подозревала что-то подобное, — Крестовская переменилась в лице и повела Сашу прямо к себе домой.
— А знаешь, мы вляпались в очень опасную историю! — сказал Цимарис, когда Зина напоила его чаем, и он немного успокоился.
— Сейчас все опасно, — усмехнулась Зина, — кому это знать, как не нам. Так где находится секретный питомник?
— В Казачьей бухте, в Севастополе. Это строго засекречено. И курирует его МВФ СССР. Это секретный проект по обучению и использованию боевых дельфинов. Ты представляешь, единственные страны в мире, которые пытаются взять на вооружение боевых дельфинов, это СССР и США.
Саша начал свой рассказ, во время которого Зина напрочь забыла об остывшем чае да и обо всем на свете.
Боевые дельфины — это дельфины, обученные в военных целях. Но прежде, чем остановиться на дельфинах, Военно-морской флот проводил множество испытаний с различными морскими животными. Пытались определить, кто лучше подходит для обучения. Испытания проводились над 19 видами животных, в том числе над акулами и птицами. В конце концов, самым подходящим животным оказались черноморские афалины.
Преимуществом афалин являлась их высокоразвитая способность к эхолокации, которая позволяла им обнаруживать корабли, подводные лодки и находить подводные мины. Было доказано, что дельфины видят под водой. Поэтому обучение военных дельфинов включало обнаружение подводных мин, вражеских подводников, поиск и уничтожение подводных лодок.
Идея о превращении морских дельфинов в солдат возникла именно в России. Еще в 1915 году в Генеральный морской штаб императорского флота обратился дрессировщик Владимир Дуров, который предложил обезвреживать подводные мины с помощью дельфинов и тюленей.
Военное министерство заинтересовалось, и за три месяца в Балаклавской бухте были обучены 20 животных. Во время показательных тренировок они легко обнаруживали под водой муляжи пробивокорабель-ных мин и помечали их специальными буйками.
Однако применить дельфинов в боевых условиях так и не удалось. Немцы были очень обеспокоены появлением необычного спецподразделения. И однажды ночью все морские «саперы» были отравлены. Военная контрразведка начала расследование этого темного преступления. Но, к сожалению, завершить расследование не удалось. Началась революция, и дело об отравлении дельфинов закрыли.
А с приходом к власти большевиков возникла опасность того, что секретная методическая литература по подготовке дельфинов-диверсантов окажет-ся у врага, поэтому большая часть документов была уничтожена. Но не вся. Часть архива оказалась в Москве. Сначала у Ленина, а затем — у Сталина.
Ленин мало интересовался флотом. А вот Сталина очень заинтересовал необычный проект. Сталин грезил кораблями-гигантами, самым мощным в мире флотом, которого боятся все страны. Боевые дельфины отлично укладывались в эту схему.
Поэтому Сталин еще в 1936 году дал старт началу этого секретного проекта. В Казачьей бухте в Севастополе появилась секретная лаборатория.
В ней дельфинов и тюленей готовили по нескольким направлениям: охрана и патрулирование местности, уничтожение диверсантов, поиск и обнаружение подводных объектов.
Обучение происходило по давно наработанным шаблонам: действие — подкрепление. У животных вырабатывали навыки нужного поведения. За правильное выполнение задания они получали рыбку. Очень скоро, поняв смысл происходящего, дельфины сами стали проявлять инициативу и предлагать варианты такого сотрудничества. Вскоре удалось добиться очень неплохих результатов.
— Мой друг присутствовал на военных учениях, когда дельфины занимались поиском диверсантов в Севастопольской бухте, — говорил Саша, — он сказал, что это было нечто невероятное! Вход в порт там очень узкий, всего 700 метров. На берегу стояли вольеры, в которых содержались животные. Афалины при помощи своего природного сонара, даже сидя взаперти, способны замечать любой подводный объект на дальности в полкилометра. Так вот, обнаружив пловцов, они нажимали на специальный рычаг. В воздух поднималась ракета, и раздавался сигнал тревоги. Потом животное нажимало на другой рычаг, и вольер открывался. Дельфин несся к нарушителю и обезвреживал его!
Саша вздохнул и продолжил свой рассказ. Однако, по словам сотрудника загадочного питомника, очень скоро столкнулись с проблемой: дельфины были активны и хорошо видели только днем. Днем они способны были обнаружить нарушителей в 80 %. А вот ночью — всего в 26 %. Это было проблемой.
Скрыться от дельфина днем было невозможно. Справиться в открытом море человек с дельфином не мог. Постоянно проводились учения: выпускали пловцов, которые должны были проникнуть на охраняемую дельфинами территорию. В результате не было ни одного прорыва.
Дельфинов не обучали убивать людей — иначе было бы невозможно проводить учения, дельфины не отличали бы чужих от своих. Поэтому, настигнув в море диверсанта, дельфины просто срывали с него ласты, маску и выталкивали на поверхность. Этого было вполне достаточно — в море выходил катер, который и подбирал обезвреженного «диверсанта».
Тем не менее боевые средства поражения в арсенале спецподразделений имелись. Были ножи, игры с парализующими или отравляющими веществами и даже пистолеты, которые цеплялись на нос дельфина и срабатывали при ударе. Однако после атаки со смертельным исходом животные переживали сильный стресс и отказывались выполнять дальнейшие приказы. Ведь доброжелательность по отношению к людям — главная черта дельфинов. Поэтому оружие было решено не использовать.
Однако боевые дельфины могли не только обнаруживать вражеских диверсантов. Способность дельфинов успешно искать потерянные предметы просто поражала. Они могли находить даже болты и гайки, показанные им когда-то, а затем разбросанные по дну. Поэтому афалины могли искать мины и утраченное оружие.
Потеряв ход и не взорвавшись, торпеда могла зарыться в глубокий ил, и обнаружить ее было практически невозможно. Здесь тоже использовали дельфинов.
У афалин имеется прекрасный акустический радар. При этом он намного совершеннее всех технических устройств подобного характера, что уже существовали в военной технике в 1938 году. При помощи своего природного эхолокатора животные могли не только находить самую мелкую рыбу в воде, но и заглядывать под землю до полуметровой глубины. И при этом они еще безошибочно определяли, из чего сделан затонувший объект: из дерева, металла, бетона, меди.
На практике это выглядело следующим образом. Дельфинам на морды надевали рюкзаки, где были буйки с якорями. Обнаружив потерянную торпеду, они подплывали к ней, тыкались носом в грунт и оставляли буек с якорем, который разматывался и поднимался на поверхность. А дальше водолазы забирали торпеду. Словом, успехи дельфинов поражали.
— Что делает в Затоке твой друг, что его туда привело? — спросила Зина в лоб, внимательно выслушав рассказ.
— Смерть трех дельфинов. Это были афалины из Севастопольской лаборатории, боевые дельфины. Они исчезли при загадочных обстоятельствах и появились здесь, в Затоке, уже мертвыми.
— Известна причина их смерти?
— Да. Мой друг установил. Дельфинов отравили амфетаминами. У них произошел разрыв сердца.
— Кто это сделал?
— Этого мне мой друг не сказал. Но, похоже, это самый важный момент во всей этой истории.
— Я знаю, — кивнула Зина, — я знаю, зачем отравили дельфинов и почему они появились в Затоке. И знаю, за что убили рыбака. Единственное, чего я пока не знаю — кто.
