Глава 23. Лики темного властелина

– Мне страшно. – Лайла крепче сжала руку брата.

Они шли за темным магом в черной форме по длинным коридорам с высокими потолками. Казалось, здесь все время царит ночь – пусть на улице было светло, но свет не проникал в обитель властелина, всюду горели светильники. Их провожатые менялись с каждым этажом – откуда те, другие, знали, кого и куда вести, Лайла и понятия не имела. Наверное, у них была какая-то ментальная связь. Как иначе объяснить то, что никто ни о чем не спрашивал?

Эльфийка покосилась на спутников. Кай хмурился. Элион казался спокойным, даже расслабленным. Ник кусал губы. А Лави озирался по сторонам и успевал рассмотреть, куда их ведут. А здесь действительно было на что взглянуть! Картины в золоченых рамах от пола до потолка. Тяжелые люстры на тысячи свечей. Пол, покрытый черными мраморными плитами, в каждой из которых можно было разглядеть свое отражение.

Наконец маг замер перед массивной дверью и торжественно три раза ударил об нее молоточком. Створки распахнулись, и Лайла увидела огромный тронный зал. Она тут же узнала место из своего видения – и гнетущий полумрак, и высокий черный трон, и мага, сидевшего на нем.

– Эрин! – вскрикнула она.

– Ваше темнейшество, – склонился в поклоне Энтареаль, – благодарю, что согласились принять нас.

Студенты переглянулись и последовали его примеру. По крайней мере, Эрин жив и здоров. А придворный этикет при посторонних надо соблюдать, пусть этих посторонних и кот наплакал – всего лишь пара мужчин с золотыми знаками министров на плащах и девушка в черном, расшитом золотом платье, замершая у трона.

– Входите, – голос Эрина прогремел на весь зал.

Энтареаль шел впереди, останавливаясь через каждые три шага, чтобы отвесить положенный поклон. Он знал, что студенты идут следом, и надеялся, что они не наделают глупостей. Впрочем, надежды было мало – Лайла уже нарушила этикет своим возгласом. Их бы могли казнить за одно это.

– Что привело вас ко мне? – холодно спросил Эринальд. Его лицо казалось высеченной маской – таким же бесстрастным и безразличным.

– Этот человек имеет дерзость утверждать, что он – ваш брат, ваше темнейшество, – доложил маг-провожатый, выталкивая к трону Ника.

– Вот как? – Эрин усмехнулся – и эта улыбка казалась совершенно чужой, словно перед ними был другой человек. – И когда же мы успели породниться?

– Когда вы приняли у меня клятву верности, ваше темнейшество, – тихо ответил Ник.

– Даже так? – Эринальд поднялся с трона и шагнул вперед, а Элион думал о том, как сильно изменился правитель Темного королевства. Было ли дело в мороке, или просто академия осталась в прошлом? Но даже взгляд у Эринальда был другой. Как будто он их не знал.

– Эсте, – скомандовал Эрин, и на руках Ника проявилась вязь печати. – Надо же, не врешь. Кажется, я начинаю вспоминать. Илиана, – обернулся он к девице у трона, – взгляни, нас решил навестить наш младший братец Никеас.

– Какой милый. – Девушка в черном мягкой походкой спустилась с возвышения и подошла ближе. – Жаль, что бастард. Вы зря пожалели его, ваше темнейшество.

– Уже вижу, что зря, – кивнул Эрин, и Ник замер, а Энтареаль приготовился отступать с боем. Он чувствовал – что-то не так. Раз этот темный активировал печать, значит, это определенно Эрин, а не кто-то под его мороком. Но этот Эрин едва их помнит. Что это? Магия? Как бы разглядеть ближе?

– А это что за подборка смертников? – Эринальд соизволил обратить на них взор. – Эльфы и демон. Какая странная компания. Поддержать решили? Или жить надоело?

– Среди них – ваша невеста, – доложил тот же маг.

– Где? – у Эрина округлились глаза. – Эта?

И он указал на Лайлу. Щеки эльфийки вспыхнули, и она отвела взгляд.

– Да, – Элион решил вступиться за девушку. – Вы подписали договор с ее родом о сотрудничестве, и по этому договору Лайлиэль – ваша невеста.

– Что ни день, то новости, – усмехнулся Эринальд. – Договор хоть выгодный?

– Да, ваше темнейшество, – ответил один из министров. – Он касается поставок амаринта.

– Хорошо, тогда возьму эльфийку в любовницы, за особые заслуги.

Прозвенела пощечина. Лайла замерла, потирая руку. А глаза Эринальда недобро вспыхнули.

– Шелле ста, – прошептал он, и Лайлиэль вскрикнула от боли. Энтареаль кинулся к ней, снимая действие заклятия и поднимая щиты. – Что? Противитесь моей воле? Стража!

– Эрин, постой, – попытался вмешаться Лави. – Это же мы! Ты что, нас не узнал? Или предпочел забыть, что у тебя есть друзья?

– Вы? Друзья? – переспросил Эрин. – Ну так и отправляйтесь к моему другу. Стража!

В зал вбежало десять темных, и Энтареаль понял, что сопротивление бесполезно.

– Новоявленных родственников – в темницу к кузену, пусть составят ему компанию. А завтра порадуем народ отменной казнью. Убрать!

Лави попытался вырываться, но его тут же скрутило заклинание. Ник и Кай атаковали стражу разом – в полу задымились выбоины. Но стоило Эрину произнести заклятие, как оба замерли на месте, не в силах пошевелиться. Энтареаль сопротивляться не стал. Он спокойно отдал оружие. Что ж, этого и следовало ожидать. Жаль только Лайлу – бедняжка заливалась слезами. Но она знала, на что шла, когда согласилась стать женой темного властелина.

– Ничего, голову девчонки отошлем родне, – услышал Элион, прежде чем за ними захлопнулись двери тронного зала. И если остальные не могли поверить в то, что произошло, он – поверил. Такова суть темных.

Их протащили вниз по лестнице. Энтареаль пересчитал ногами все ступеньки – нормально спускаться не получалось, и если бы его не держали маги, он бы давно переломал ноги. Впрочем, возможно, уже завтра переломанные ноги покажутся ему меньшей из бед. В изобретательности темных он не сомневался. Как-то муж Катарины даже порывался казнить надоедливого поклонника, но потом они нашли общий язык. На этот раз, кажется, карты разыграны, и расклад не в его пользу.

Открылась массивная дверь, и пленников втолкнули в сырое, остро пахнущее плесенью помещение, больше похожее на землянку, чем на подвал. Низкий потолок заставлял пригибать голову, узкие стены – жаться друг к другу. В дальнем углу что-то зашевелилось, и Лайла вскрикнула.

– Крыса? – Лави тут же запустил туда световым шаром.

Послышался сдавленный ойк.

– Лаавелион, ты что, – перехватила Лайла его руку. – Там человек.

Элион уже чувствовал, что перед ними – темный, и вспомнил слова Эрина. Неужели это кто-то из его родственников?

– Кто здесь? – прохрипел хозяин камеры.

– Сначала представься сам, – послышался гулкий голос Кая.

– Дэлиан, мое имя – Дэлиан.

– Кузен Эринальда, – вспомнил Энтареаль.

– Именно, – рассмеялся тот каркающим смехом. – А вы?

– Друзья по академии, – хмуро ответил Лави.

– Друзья? – удивился темный. – А они у него есть? Как занятно. Видимо, не зря я отправил кузена учиться. Он не только разбудил в себе свет, но и обзавелся сомнительными приятелями.

– Что произошло с Эрином? Вы знаете? – тихо спросила Лайла, не обращая внимания на его иронию.

– А с ним что-то произошло? – Дэл шагнул вперед, и Энтареаль наконец смог рассмотреть темного. Они с Эрином были слегка похожи – те же точеные черты лица, высокий лоб, схожий разрез глаз. Но в лице Эрина без морока был свет, а в облике Дэла – тьма.

– Эрин… не такой, как всегда. – Энтареаль не понимал, зачем Лайла с ним разговаривает.

– Не такой? Да он самое обычное чудовище! – гаркнул Дэл ей в лицо.

– Неправда! – выпалила Лайлиэль. – Кто угодно, только не Эрин! Что это? Заклятие? Чье-то влияние? Я должна знать!

– Какого темного я должен что-то говорить? – Дэл снова сел на земляной пол. – Завтра мы все умрем. Я так точно. Вы, думаю, тоже. Так к чему обсуждать все плюсы и минусы натуры темного властелина? Простите, прекрасная светлая леди, но от вашего света меня тошнит.

– Закрой свой рот, – донесся тихий голос Кая. – Или не доживешь до утра.

– Сделайте милость, – хмыкнул Дэл. – Не хочу, чтобы меня сварили в кипятке, а Эрин может. Из врожденного чувства справедливости. Ладно я – мы родственники, а вас как угораздило связаться с этим монстром?

– Он – не монстр, – на этот раз не выдержал Лави. – И раз ты находишься здесь, значит, для этого есть причины.

– Такие же, как у вас?

Лави повернулся к Дэлиану спиной.

– Что будем делать? – спросил эльф, игнорируя невольного соседа.

– А что мы можем сделать? – впервые после встречи с братом заговорил Ник. Вот за кого Энтареаль опасался. Парень выглядел излишне угнетенным. – Может, этот убогий прав и Эрину все равно?

– Я в это не верю, – прошептала Лайла. – Верю во что угодно: морок, проклятие, печать, только не в то, что это настоящий Эрин. Вы видели его глаза? Они пустые. Словно он смотрел сквозь нас.

– И он никого не узнавал, – добавил Лави. – Но что мы можем сделать, если завтра нас казнят?

– Ру-на-ри, – послышался знакомый писк, и прямо в руки к Каю спланировал Шун.

– Шарасса! – выругался демон. – Ты погубить меня решил?

Шун раздулся, напоминая пушистый мячик, и разразился лопотаньем.

– Малыш! – Лави радостно выхватил Шуна у Кая. – Ты здесь! Умница. Кай, ты его понимаешь?

– Относительно да, – кивнул демон. – Мы ведь принадлежим к схожим разрядам существ.

– Тогда, Шун, расскажи нам, что случилось с Эрином, пожалуйста.

Шишига разразился длинной тирадой. Кай слушал его с таким внимательным видом, что Энтареаль рассмеялся бы, если бы все не было настолько печально и безысходно. Шун подпрыгивал в руках Лави, шипел и бормотал отдельные слоги. А Кай все больше хмурился и сжимал кулаки. Наконец шишига замолк. Все уставились на Кая, а тот аккуратно обошел Лави, поравнялся с Дэлом и со всей силы ударил темного в челюсть. Тот бросился на демона, но Кай мигом отшвырнул его к стене и припечатал магией, словно паутиной.

– Что? – перехватила его Лайла. – Кай, не молчи!

– Наши дела плохи, – ответил Кайен. – Эта мразь, – он покосился на Дэла, – пытался наложить на Эрина печать подчинения. Не удалось, и кузен оказался здесь. Зато удалось сестре Эринальда. Так что Илиана запечатала его свет и усилила тьму. Перед нами – Эрин, но он действительно нас не помнит. Шун говорит, есть какой-то кулон. Малыш пытался перегрызть цепочку, но не вышло, она заговорена.

– Значит, нам конец, – мрачно заключил Ник.

Остальные сокрушенно молчали. Шун снова перебрался на руки к Каю и ласково потерся боком о его ладонь.

– Ему не нравится наше настроение, – расшифровал демон. – Шун говорит, что он хотел помочь Эрину, но не смог. И просит нас это сделать.

– А Мрак где-то там, один, – вспомнил Лави о своем фамильяре и с размаху сел на пол. Лайла тут же присела рядом с братом, обняла за плечи. А Энтареаль думал. Напряженно думал о том, как выбраться, защитить Эрина и наказать виновных. Вариантов было слишком мало. Снова взывать к его свету? Не откликнется. Нужен определенный ритуал прямо там, на площади. Сбежать и вернуться после? Артефактов в волосах на это хватит, но только для одного, максимум – двоих, но не пятерых. Стоп. Артефакты.

– Свет милосердный, если бы у Эрина сохранился хоть один из тех артефактов, что он создал в академии, – пробормотал эльф. – В них – его светлая магия.

– Тот, что он подарил мне, разрушился от проклятия, – потупился Ник.

– А мой – нет. – Лайла взволнованно сняла с шеи тонкую цепочку, на которой висел небольшой кристалл.

Энтареаль жадно кинулся к ней и схватил знакомый артефакт.

– Да, это он! – радостно воскликнул эльф. – Теперь помолчите, дайте мне усилить вязь заклинаний. Если кое-что добавить…

И он погрузился в работу. Кристалл грелся под пальцами. От него исходила настолько мощная сила, что даже Элиону было непросто с ней справиться. Так. Добавить антимагическое воздействие, усилить световые потоки, дополнить защитой от ментального воздействия…

– Готово, – поднял он цепочку на уровень глаз. – Единственный вопрос – как заставить Эрина надеть это.

Пленники переглянулись.

– На-ри, – подал голос Шун.

– Уверен? – спросил Кай, и шишига согласно пискнул. – Элион, Шун попробует надеть кулон на Эрина.

– Хорошо, – кивнул эльф. – Держи.

Шишига тут же сжал цепочку зубами.

– Сможешь подобраться к нему сейчас? – спросил Энтареаль.

– Шун говорит, вокруг Эрина – щиты его сестры, – перевел Кай. – Придется ждать казни и надеяться, что Эрин лично придет взглянуть на нашу смерть.

– Что ж, тогда иди и присмотри за ним, – погладил Элион пушистый бок. – На тебя вся надежда.

Малыш довольно пискнул и ловко просочился сквозь решетку камеры, унося с собой их единственный шанс на спасение.