ГЛАВА 17
— Видишь, насколько у нас в семье ненавидят моего брата, что даже готовы назвать его оборотнем! — резко сказал Виктор. — А ведь он не сделал им ничего плохого! Какой же он лугару?
— Твой брат убийца, оборотень, — в голосе Жанетт тоже прозвучала резкость, — он кажется не таким, какой он есть. Да, в нашем роду теперь появился свой оборотень, и это наше проклятие! Недаром во Франции считают, что проклят тот род, в котором появляется лугару.
— Бабуля, я тесно общаюсь с Игорем, и уверяю тебя — по ночам он не превращается в волка! — расхохотался Виктор.
— Дамы, господа… — вмешался Леонид Барг, который до того момента молча слушал их беседу, — предлагаю прекратить углубляться в мистические дебри… Тем более, что это не более чем красивая легенда. И перейдемте к столу.
Зинаида отметила злобный взгляд, брошенный дедом на Виктора — взгляд, от которого ей стало очень неловко. Сама же она все не могла оторвать глаз от блюда с волчьей головой. Оно страшно гипнотизировало ее, обладая какой-то странной привлекательностью, от которой ей было не по себе. Ей все казалось, что волк вот-вот оживет и в преддверии этого уже скалит зубы, готовый вцепиться в живое человеческое горло, чтобы выпустить наружу податливую, горячую кровь…
Стол был накрыт в соседней комнате — как Зина поняла, в столовой. Сколько же комнат было здесь? От всей этой роскоши, от необычного для советской страны разделения комнат (ну у кого существовала столовая даже при переизбытке жилой площади) шел тонкий аромат полузабытого аристократизма, словно флер очень дорогих духов… И Зина с наслаждением купалась в нем. Это было так неожиданно, так непривычно — лица этих людей, утонченность обстановки… Ей казалось, что она спит и видит замечательный сон. Просыпаться от такого сна не хотелось.
Сели к столу. В свете яркой электрической люстры блестели хрустальные бокалы. Столовые приборы и тарелки были натерты до блеска. На столе были овощные салаты, хлеб, несколько сортов сыра — немыслимая роскошь по тем временам!
— Давайте не будем выносить сор из избы перед такой очаровательной гостьей! — сказал Леонид Барг, наливая Зине белое вино. — Вы уж простите нас за это. Семейные дела — вещь неблагодарная и, как правило, очень не интересная посторонним слушателям. Так что еще раз прошу прощения.
— Ну что вы! Я вас понимаю, — сказала она, и тут же перевела тему: — У вас столько изысканных вещей. Просто наслаждение для художественного вкуса! Смотришь и получаешь удовольствие.
— Мы оба любим коллекционирование, — улыбнулась Жанетт, — у моего отца во Франции была удивительная коллекция картин.
— Ваши родители жили во Франции? — удивилась Зина.
— Да, некоторое время. Позже они переехали в Одессу. Я была еще гимназистской… Потом меня отправили в Петербург, в Смольный институт… По окончании я вернулась в Одессу и вышла за Леонида. Мои родители считали этот брак выгодной партией и даже прощали Леониду отсутствие аристократизма. Что же касается меня, то я влюбилась в него с первого взгляда. И безумно влюблена до сих пор!
— Я вас понимаю, — улыбнулась Зинаида, в полном восторге от этой идиллии — именно такой она всегда представляла себе любовь, когда любящие люди идут рука об руку до самой старости.
— Помню, я страшно ссорилась из-за этого с младшей сестрой, которая все не могла меня понять, — вздохнула Жанетт, — а она, сестра, кстати, до сих пор живет во Франции. Они с супругом уехали из Одессы в 1919 году, когда была первая волна эмиграции. Живут в доме родителей. Мне так не хватает ее…
Зинаида поняла, что это печальная тема. Действительно, у Жанетт не было никакой надежды встретиться с сестрой. СССР все сильней ужесточал зарубежные поездки для обычных людей, и для Жанетт не было никакой возможности выехать во Францию в 1937 году.
— Но не будем о печальном! — спохватилась хозяйка. — Что же из нашей коллекции вам понравилось больше всего?
— Честно? Блюдо с головой волка! — воскликнула Зина. — Простите, что снова возвращаюсь к этой теме, но оно произвело на меня настолько сильное впечатление, что я, наверное, долго не смогу его забыть…
— Вы можете приходить к нам в гости и любоваться, сколько душе угодно! — улыбнулась Жанетт. — А вообще вы правы. Это редкая вещь. Люди всегда обожествляли волков, завидовали им и пытались подражать.
— Почему?.. — вырвалось у Зины.
— Дух свободы. Ярость к своим врагам. Бесконечная мощь перед лицом опасности. Вы когда-нибудь смотрели в глаза волка? В этих глазах, нацеленных на свою жертву, видно, что дороги назад нет, — сказала Жанетт.
— Ты рассуждаешь так, что наша гостья подумает, будто ты сама превращалась в волка! — вмешался Леонид, пытаясь пошутить, но глаза его не смеялись.
— На самом деле я тоже восхищаюсь волками, — улыбнулась Жанетт, — потому и была членом того клуба, где богатые и избалованные молодые люди, пресыщенные всем на свете, пытались превратиться в волков! Он когда-то гремел по всей Одессе, этот клуб лугару. И членский взнос в него составлял целое состояние.
— Как же они пытались превращаться в волков? — удивилась Зина.
— Заседали по ночам на кладбищах, — рассмеялась Жанетт. — Но давайте я для начала расскажу вам немного о лугару. Если вы не против, конечно.
Все подтвердили, что не против. И Жанетт начала свой рассказ.
Лугару — это французская легенда о человеке, который по собственной воле умеет трансформироваться в тело волка. Он похож на обычного оборотня, но не совсем.
Легенда гласит, что когда человек вступает в контакт с «Loup Garou» и зверь проливает его кровь, происходит замена человеческой формы. Человек получает возможность по своему желанию превращаться в волка. Это уникальный, но страшный феномен.
Жертва становится оборотнем, ругару, в течение тридцати одного дня, когда фаза перерождения крови полностью завершается. После этого человек-волк учится контролировать свое состояние, становиться волком — и возвращаться обратно. Научившись этому, из обычного оборотня (ругару) человек становится лугару. В спокойном состоянии лугару живет с человеческим лицом и ведет нормальную жизнь. Но если его обозлили… то на свет вырывается демон в теле волка.
То, что делает лугару отличным от обыкновенного оборотня ругару, очень опасно — это тот факт, что, находясь в теле зверя, лугару так же умны, как и в своей человеческой форме. В отличие от оборотня ругару, который не умеет себя контролировать. Именно поэтому убить лугару практически невозможно. Да, его можно застрелить, заколоть, сжечь, но для этого надо к нему подойти. А лугару этого не допустит.
Еще одним важным моментом является тот, что если ругару превращается в оборотня в полнолуние и сам никак не может сдержать свое превращение, то лугару от фаз луны вообще не зависят. Они могут превращаться в волка когда угодно, по собственной воле. Единственное их сходство с ругару только в том, что в фазы полнолуния их сила увеличивается.
Легенда гласит, что лугару — это люди, по собственной воле продавшие душу дьяволу и потому обреченные жить монстром до конца своих дней.
Лугару ничем не отличается от обычных людей, разве что очень любит уединение, и у него портится характер. Он сторонится общества, тяжело сходится с людьми. Как правило, не имеет семьи. Легенда ничего не рассказывает о его принадлежности к магии, однако умение изменять объем тела явно не обходится без участия магических сил.
Говорят, что жертва и обративший ее оборотень не могут встречаться до времени завершения срока мутации крови. Нарушившего этот запрет ждет жестокая смерть.
— Неужели ты веришь во все это? — возмутился Виктор.
— Я много читала об оборотнях. Есть исторические, документальные источники, где точно наблюдали подобных существ, — сказала Жанетт. — Говорят, лугару живут в этих местах до сих пор. И нет оснований не верить фактам.
— Что же это за места? — хмыкнул Виктор.
— Леса возле Квебека в Канаде — это одно место, где вроде бы существует поселение лугару. А второе — лес Хойя-Бачу в Трансильвании.
— Выходит, совсем близко от нас, — улыбнулась Зинаида.
— Да, Румыния близко. В это как раз и верили члены клуба, когда по ночам дежурили на кладбищах, на развалинах церквей и в прочих страшных местах в городе, — усмехнулась Жанетт, — но, несмотря на близость Трансильвании к нам, им не удалось поймать ни одного лугару!
— А что бы они сделала, если б поймали? — после рассказа Жанетт Зинаида не могла есть, перед ее глазами по-прежнему продолжало гореть огненное изображение волка.
— Они собирались его убить, — вздохнула Жанетт, — но они были глупы. Есть только три способа, когда человек может превратиться в лугару. Первый — при помощи магии. Многие верят, что в лугару человека может превратить страшное проклятие. Второй способ — от укуса другого лугару. Если оборотень-лугару укусит обычного человека так, что прольет его кровь, и при этом человек выживет, то он станет лугару, и ничто не может помешать превращению.
Есть и третий способ. Способность становится лугару передается по наследству от матери и отца. Так как лугару внешне выглядят обычными людьми и могут вести совершенно нормальный образ жизни, то у них может рождаться потомство — самые обыкновенные человеческие дети, даже не подозревающие, какой жуткий дар заложен в них. Человек может прожить всю жизнь с этим даром и даже не подозревать о нем.
Превращение происходит от очень страшного душевного и физического потрясения и всегда очень неожиданно, внезапно. В лугару человек может превратиться во время солнечного затмения, парада планет, смертельной опасности, жуткого страха, невыносимой физической боли или при других экстремальных обстоятельствах. Но если дар вырвался наружу, вернуть его обратно невозможно. Человек будет и дальше жить таким, постепенно становясь изгоем. Это страшное проклятие.
— Значит, если убить лугару, им не станешь? — уточнила Зинаида.
— Нет, — Жанетт покачала головой, — я пыталась им объяснить, но они были глупы. А между тем, я изучала достаточно много французских рыцарских родов.
— Рыцарских родов? — Виктор и Зинаида спросили одновременно.
— По легенде, многие древние семьи, особенно рыцарские фамилии, из которых выходили крестоносцы, имели в своем роду дар и проклятие лугару. Именно поэтому многие из них были такими жестокими и непобедимыми воинами. Есть множество рассказов и свидетельств, когда один крестоносец бросался на целый полк сарацинов и буквально разрывал их голыми руками. Церковь утверждала, что такую силу и мощь дает вера в Христа ради победы над неверными. Но это было неправдой. Только сила волка могла сделать человека таким воином. Под железными доспехами, скрытый плотным забралом, такой воин вполне мог превратиться в волка по своему собственному желанию и разорвать столько врагов, сколько мог. Оружие его не брало. Если бы сарацинам удалось сбросить с этого воина шлем, их ждал бы ужасный сюрприз…
— Но крестоносцы — это было давно, — задумалась Зинаида, — неужели этот дар мог сохраниться и до нашего времени?
— Это всего лишь легенда, — улыбнулась Жанетт, — но по легенде — дар лугару бессмертен. Только вот этот дар равен проклятию, между ними можно ставить знак равенства. Впрочем, так происходит в жизни со всяким любым талантом и даром. Дар — это одновременно проклятие.
— Кажется, в детстве я уже слушал нечто подобное! — хмыкнул Виктор. — Помнится, мы даже наряжались крестоносцами и дрались, как волки.
— Да, твой брат очень любил слушать мои рассказы, они производили на него очень серьезное впечатление, — печально вздохнула Жанетт. — В отличие от тебя, скептика, он был очень восприимчивым ребенком.
— Он и сейчас остался таким… наш лугару, — сказал Леонид, — с той только разницей, что лугару были благородны, а наш — палач и убийца.
— Они не были благородны! — возмутилась Жанетт. — Лугару — всегда зло, они всегда проливают кровь. В мифах лугару — это самые жуткие и злые существа. Они намного опаснее обычных оборотней ругару, поскольку в теле зверя сохраняют остроту человеческой изобретательности и мысли. И все это умножено на силу и реакцию волка! Превращение значительно повышает физические способности существа, а заодно дарит ему и безумное бешенство, с которым он будет атаковать и пытаться убить любого, пресекающего его путь.
В отличие от вампиров, нежити, упырей, лугару совсем не страдает от потери своей человеческой сущности. Наоборот, гордится своим новым обликом.
— Но, наверное, все-таки есть способ сбросить проклятие? — задумалась Зина.
— Есть много разных версий. По одной легенде, если укушенному не дать пролить человеческую кровь, то превращение не состоится. По другой — верят, что проклятие можно сбросить, если пролить кровь укусившего лугару в момент завершения фазы трансформации. Но это очень опасный подвиг. Человек, проливший кровь лугару, обречен умереть год спустя.
— Значит, члены клуба, пролившие кровь лугару, умерли бы через год, все, до единого? — улыбнулась Зина.
— Без исключения! — в тон ей ответила Жанетт. — Но они были слишком глупы, чтобы это понимать.
— Смотри — дед сейчас взбесится! — тихонько шепнул ей на ухо Виктор.
И действительно: лицо Леонида Барга стало очень напряженным, Зине даже показалось, что под столом он сжал кулаки.
— Ну все, хватит! Страшных рассказов на сегодня достаточно! — скомандовал Леонид Барг. — Смотри, ты совсем утомила нашу гостью! Она почти ничего не ест. Предлагаю прекратить немедленно все эти кровавые россказни об оборотнях, крестоносцах и упырях и перейти к нашему коронному блюду — утке с яблоками! Уверяю вас, дорогая Зинаида, такую утку не подадут вам и при дворе французских королей!
— Ой, что это я… Разговорилась, как глупо! — всплеснула руками Жанетт. — Вы уж простите болтливую старуху! Но вы такая благодарная слушательница — я просто не удержалась!
Жанетт пошла на кухню и вскоре вернулась с блюдом, на котором возвышалась огромная утка в обрамлении золотистых яблок. От роскошного аромата у Зинаиды едва не закружилась голова. И до конца вечера об оборотнях действительно не было сказано ни слова. Вечер прошел весело, замечательно и хорошо. Зина испытывала легкость и счастье, от которых ей не хотелось уходить.
Было уже одиннадцать ночи, когда Виктор Барг проводил ее по пустынным улицам домой.
— Ты останешься? — крепко сжала она его руку.
— Извини, сегодня не могу. Завтра у меня встреча с важным клиентом, нужно его впечатлить. Хотел сегодня еще немного поработать.
— Твои родственники просто замечательные! Это был один из лучших вечеров в моей жизни! — с чувством сказала Зинаида.
— Я рад, что они тебе понравились. Вообще-то они странные. Дед скряга. Помешан на накопительстве. А у бабули с возрастом совсем крыша поехала на всей этой французской чертовщине с волками. Даже стыдно…
— Не говори так! Она очень умная и эрудированная. Мне было очень интересно. А ты сам не веришь в лугару?
— Нет, конечно. Сейчас 1937 год! Как можно верить во всю эту чертовщину? Это же древняя бредятина! Никаких оборотней не существует. Разве только… Следователи с погонами НКВД. Смею тебя уверить, это гораздо страшнее любого мифологического лугару!
— Я тебе верю, — рассмеялась Зина. — Но неужели все эти легенды созданы просто на пустом месте?
— Людям нужны страшные сказки, — улыбнулся Виктор. — Когда я был маленький, мы с пацанами вызывали Пиковую даму в темной комнате в полночь! Знаешь, как было страшно?
— И я вызывала Пиковую даму… — расчувствовалась она, от этого воспоминания словно поцеловав его своей душой, которая с каждым днем расцветала все больше и больше от одного присутствия Виктора.
На следующее утро Крестовская была на работе почти за час до нужного времени. В ординаторскую заглянул один из новых врачей.
— Зинаида, вы не знаете, где Борис Рафаилович? Он со вчерашнего дня на работу не приходил.
— Что? — она не поверила своим ушам. — Как это — не приходил? Заболел, что ли?
— Не знаю… — врач пожал плечами. — Но уже сутки его нет… Что делать будем?
— Ему звонили?
— Да вчера целый день, весь телефон оборвали!
— И что же?
— Никто не отвечает на звонки.
Одним из преимуществ высокой должности в морге для Каца было то, что в его квартире установили личный телефон. Но было странно, что он не берет трубку. Зина знала, что Борис Рафаилович может находиться только в двух местах — на работе или дома. Друзей у него не было, и он никуда не ходил.
— Я поеду к нему домой, — сердце сжала мохнатая лапа тревоги, — с ним что-то случилось… Может, он заболел, ему плохо?
Через час Зина поднималась по ветхой и хлипкой деревянной лестнице двухэтажного флигеля в глубине одного из дворов на Молдаванке. В этом флигеле на Запорожской, в комнатушке 12 квадратных метров вот уже пять лет жил Кац. Единственным плюсом разваленного жилья было то, что комнатушка была отдельной. К комнате прилагалась кухня в пять квадратных метров без окна и личный санузел.
Звонка не было. Дверь была заперта. Зина постучала — сначала тихо, потом загрохотала кулаком.
— Борис Рафаилович! — закричала она — Вы дома? Борис Рафаилович!
Ответом была тишина. Скрипнула дверь напротив. Выглянуло испитое женское лицо.
— Уходи. Нету его… — прошамкала тетка.
— Он ушел? Когда? Давно? Вы его видели?
Женщина вдруг резко, с размахом, перекрестилась. Потом захлопнула дверь и закрыла на два оборота ключа.
