Глава 40
Возвращение в Кеймур

Работы предстояло много. Нужно было похоронить павших в сражении с гончими. Нужно было разделить обоз – отряды Контела и Анхеля по понятным причинам в Каменный Язык пришли налегке. Слава богам, среди людей последнего нашлись опытные интенданты, которые быстро отделили необходимую для перехода до Кеймура провизию, выбрали лучший транспорт и коней. Нам предстояло двигаться быстро, не хотелось тратить время на ремонт в дороге. Большая часть обоза ушла в сторону столицы под охраной легкораненых. С ними же отправили основную массу пленных и новобранцев. Но не всех. Около восьми сотен гражданских – большая часть мужчин – отказались уходить. Ночью рекруты активно общались с бойцами, и, к моему удивлению, многие, узнав, куда мы отправляемся, потребовали участия в походе. Я был против того, чтобы вести на бой плохо экипированных, необученных людей, но остальные командиры убедили согласиться.

– Не отбирай у людей право на поступок, – проворчал Контел, когда я начал возмущаться. – Весь последний год с ними обращались как со скотиной. Считай, стригли и забивали на мясо. Им необходимо вновь почувствовать себя людьми.

Мой отряд охотников снова пополнился за счет тех, кто пришел с отрядами тысячников. Из тех, что выходили из столицы, в строю осталось меньше сотни. И даже попрощаться с погибшими толком не было времени – их сложили рядком в каменистую почву и забросали камнями. Всего на помощь Кеймуру отправились без малого две с половиной тысячи бойцов. Двести охотников, пятьсот человек тяжелой конницы и тысяча шестьсот пехотинцев, из которых только половина были профессиональными бойцами. Если бы раньше мне кто-то сказал, что мы отправимся на бой против трех тысяч первородных (именно такая армия осаждала Кеймур, по словам Донарана), я бы рассмеялся ему в лицо. Однако я не сомневался, что парни, оставшиеся в городе, да под защитой стен, не позволят эльфам прохлаждаться просто так. Уж Беар достаточно опытен в войне с первородными, чтобы устроить им веселую жизнь. Да и орки еще не забыли, как сражаться со старыми врагами. К тому же большая часть этой армии – молодняк, необстрелянные юнцы, многие из которых даже не успели пройти полного обучения. Это противостояние ударило не только по Артании. И без того малочисленным первородным пришлось еще хуже, чем людям.

Кроме того, я вообще надеялся, что большой битвы не состоится, и как только первородные поймут, что вместо помощи от «союзников», подкрепление пришло к осажденным, они и вовсе предпочтут уйти. Слишком смелое на первый взгляд предположение, если не знать, что часть груза в отбитом у Совета обозе представляла собой вовсе не провизию, как мы считали изначально. Еще ночью обнаружилось, что помимо провизии, на телегах перевозили целых восемь больших требушетов. В разобранном состоянии, конечно. Тех самых монстров, которые могут забросить камень весом в сотню килограммов на триста шагов. Когда мне доложили о находке, я почувствовал нешуточное облегчение, как бывает, когда узнаешь, что избежал серьезной опасности. Значит, первородным так и не удалось приготовить достаточное количество пороха после того, как мы уничтожили предыдущий запас, и они рассчитывали на помощь Совета. Значит, им остается только классический штурм, устраивать который, имея за спиной вражескую армию, – прямой путь угробить собственную.

Как ни торопились, приготовления заняли весь день, в дорогу отправились только утром. Несмотря на договоренности с Донараном, особого доверия первородным не было, так что мы с охотниками шли дозором прямо через лес, охраняя основную часть армии от возможного нападения. Однако все обошлось. Многие из опытных умельцев лесной войны чувствовали на себе чужое внимание, но ни один из первородных так и не показался на глаза.

Лес прошли за полторы недели. Еще столько же ушло на то, чтобы достичь Кеймура. Лагерь разбили в дневном переходе от города. Как бы я ни спешил на помощь осажденным, в этот раз соваться без разведки было бы неправильно, слишком серьезный противник. Нам нужен был внезапный, ошеломляющий удар, и желательно в удачный момент, а еще необходимо было обезопасить себя от контратаки. Нужны были хоть какие-то укрепления на этот случай – встречать лучников в чистом поле не самая лучшая идея.

Пока готовили укрепления, мы с сотней охотников отправились на разведку. Двигаться приходилось медленно и осторожно – нельзя было раньше времени дать о себе знать противнику. А подобраться нужно было очень близко к городу. Мне очень хотелось узнать о ситуации из уст осажденных, а для этого расстояние должно быть достаточным для того, чтобы я или Говорна могли связаться с Квотаром. Шаманка утверждала, что ее старый учитель жив – уж такое она могла почувствовать независимо от расстояния, слишком сильна их связь.

На разведку отправились ночью. Отблески костров на стенах Кеймура увидели издалека. Мне стало спокойнее. Значит, город еще держится. Тогда же перешли в горизонтальное положение – двигаться дальше на своих двоих было бы слишком опасно. Кто-то из охотников обнаружил наблюдательный пост первородных на дороге. Ждут, очень ждут помощи, твари! Трогать их не стали, рано. Обошли по широкой дуге, чтобы не насторожить раньше времени.

Наконец показались городские стены. Костров в округе было даже больше, чем я ожидал. Похоже, сведения Донарана устарели – здесь явно больше трех тысяч. По моим подсчетам выходило все пять. Основная часть разведчиков разошлись далеко в стороны. Их задачей было более точно подсчитать количество врагов. Ну а мы с Говорной, в сопровождении троек Хенрика и Райнера направились в центр лагеря. Поближе к стенам. Слава богам, ребята без потерь пережили мясорубку под Каменным Языком. Мы с ними уже успели сработаться.

Так и двигались, держась подальше от костров первородных. Самое неприятное – непонятно было, как близко мы должны подобраться. Кеймур – город довольно большой. Если повезет и старый шаман окажется близко к стенам, можно будет ограничиться расстоянием в пару тысяч шагов. В худшем же случае придется подбираться гораздо ближе, миновав линию фронта, зайти на простреливаемую со стен территорию. Этого категорически не хотелось – там больше всего дозорных, и они гораздо внимательнее, чем на краю лагеря.

Нам повезло. Квотар отозвался, когда я как раз принялся размышлять – а удастся ли вообще подойти достаточно близко? Слишком густо расположились костры с сонными, но чуткими эльфами, слишком много вокруг внимательных глаз часовых.

Сначала, на середине движения, замерла Говорна, а через пару секунд и я смог достучаться до Квотара.

«Говорна и Эрик, я рад, что с вами все в порядке, но если вы пришли вдвоем – лучше возвращайтесь обратно».

«Мы пришли не одни, – поспешил вставить я. – С нами две тысячи бойцов».

«Первая хорошая новость за месяц! Мы тут уже думали все, время помирать. Последние дни держимся только на упрямстве».

«Сколько умерло, дядя Квотар?» – задала Говорна вопрос, ответ на который я боялся услышать.

«Больше двух сотен. Еще четыреста тридцать разумных не могут сражаться из-за ран. Легко ранены почти все остальные. Потому и тяжело. Эти твари лезут на стены все время и постоянно ведут обстрел. Когда только подошли, попытались устроить нормальный штурм. По зубам получили хорошо, мы готовы были. С тех пор изматывают. В город лезут непрерывно, но понемногу. Особенно ночью. Подберутся в темноте и лезут. Цепкие, даже лестниц им не надо. Большие отряды мы вовремя замечаем, так они по двое-трое лезут, пару часовых прикончат – и бегут обратно. Сейчас их научились отслеживать. Духи работают без перерыва. Один раз мы облили стены льняным маслом – наутро двадцать трупов под стенами насчитали. Только масла мало. Народ измотан, этот город слишком велик для наших сил. На стенах даже женщины и дети. На сон почти не остается времени. Беар устраивал пару вылазок, пока не получил стрелу в легкое. Едва удалось из-за кромки вытащить. Лотар уже предлагал собрать всех, выйти за стены и начать большую битву, а там как духи предков распорядятся».

Я с трудом сдержал желание скрипнуть зубами:

«Скажи всем, что мы подошли и скоро все закончится. Армия будет здесь еще до заката. Поддержите нас со стен, хорошо?»

«Не нужно нападать на них перед закатом, – отказался Квотар. – Лучше за пару часов до рассвета. В это время они как раз будут отдыхать после ночного веселья. Да и нам нужно подготовиться».

Квотар решил, что мы собираемся прорваться в город и присоединиться к защитникам. Так действительно было бы разумнее. Обороняться на стенах гораздо удобнее, и если количество защитников увеличится, у первородных не останется шансов. Но тогда осада затянется еще надолго. Первородные могут держать осаду хоть всю зиму, благо у них нет недостатка в снабжении – господа из Совета постарались, чтоб их мэллорны сожрали. Нет уж, эльфы понимают только силу. Они должны получить такую оплеуху, чтобы сразу стало понятно: если не уйдут, лягут здесь все. Да и в любом случае садиться в осаду сейчас, когда нужно как-то налаживать жизнь в Артании – не лучшая идея. Хамелеон там в одиночку может и не справиться. Примерно так я и объяснил Квотару.

«Маловато людей для решительной битвы, – сомнение в тоне шамана чувствовалось даже несмотря на способ связи, не способствующий передаче эмоций. – Но я полагаюсь на тебя. Мы здесь тоже устали ждать стрелы каждую минуту. Все, уходите. Нельзя, чтобы вас заметили».

Возвращение в лагерь заняло чуть меньше времени – первородные действительно расслабились перед рассветом, уже никто не сновал от одного костра к другому, да и часовые не столь старательно крутили головами. Отряд собрался в условленном месте, я отдал последние распоряжения Альберту, который с половиной охотников должен был остаться в непосредственной близости от места предстоящей битвы, и мы поспешили к основной части армии.

День прошел относительно спокойно. Только один раз случилась тревога, когда охотники обнаружили крохотный отряд первородных, который непонятно каким ветром занесло так далеко от Кеймура. Их перебили, даже потерь не было, однако понервничать пришлось – последних двух пришлось догонять ребятам Контела, если бы им удалось сбежать, на плане с неожиданным ударом можно было бы ставить крест.

Все остальное время я предавался праздности. Примерную схему нападения составили еще утром, так что мы с Ингой просто отсыпались в палатке. Уже вечером, незадолго до выхода, Инга устроила мне небольшую встряску:

– Эрик, мне не нравится твое спокойствие, – заявила вдруг девушка.

– Я все-таки не новобранец. Было бы странно, если бы у меня тряслись поджилки.

– Контел с Анхелем тоже не новобранцы, – упрямо качнула головой девушка. – Но я вижу, что они нервничают. И это нормально. А ты будто заранее с жизнью попрощался.

Я немного удивился, потому что ничего такого не думал. Скорее, я был рад, что эта затянувшаяся война наконец закончится. Как бы там ни повернулось сегодня ночью, первородные отступят, в этом я не сомневался, и потому действительно почти не переживал. Об этом я и сказал девушке.

– Вот-вот. Ты говоришь так, будто все закончится. Но ведь это совсем не так. Тебе как будто наплевать, что будет после. Я верю, что ты не собираешься умирать, но мне не нравится, что ты совсем не боишься. Страх необходим.

Сердилась Инга как всегда ужасно обаятельно. Вообще-то она была права, я действительно совсем не боялся. Но что я мог с этим поделать? Девушка, видя, что я так и не проникся ее опасениями, тяжело вздохнула:

– Ох, не хотела я этого говорить… Эрик, если ты посмеешь сложить голову, я тебя прокляну. Какая бы причина ни была, не будет тебе прощения, если мой ребенок родится бастардом и безотцовщиной. Так и знай.

Я недоуменно посмотрел на любимую и задал редкостный по своему идиотизму вопрос:

– Какой ребенок?

– Мой! И твой тоже! – рявкнула девушка, недовольная моей несообразительностью.

Я, все еще не осознав до конца новость, продолжил демонстрировать прискорбную тупость:

– Подожди, но откуда?

– Идиот! – возмутилась девушка. – Да уж, я думала, что ты скромничаешь, называя себя плохим лекарем! Ты-то должен знать, отчего случаются дети!

– Я знаю. Просто мы же, ну… один раз всего…

Инга накрыла лицо ладонью.

– Это, по-твоему, с какого раза должно происходить? С третьего или, может, с восемнадцатого? Или, может, ты считаешь, что такое только когда мальчик и девочка дают клятву богам в храме? Поверить не могу! Обесчестил, так еще и отнекивается!

Кажется, только после этого я до конца осознал сказанное Ингой. Да уж, чего-чего, а апатии не осталось ни капли. Восторг, ужас, нежность, неуверенность – все это появилось, даже в избытке, а апатии больше не было. И да, страх не пережить предстоящий бой вернулся. А еще я заметил тщательно скрываемую тревогу в глазах девушки, и мне очень захотелось эту тревогу стереть, потому я подхватил ее на руки и закружил по палатке, чуть не развалив не предназначенное для таких развлечений строение.

К выступлению я чуть не опоздал – прощание с любимой затянулось. Но стыдно мне не было, и даже язвительные вопросы Говорны ничуть не смущали. Я был собран и немного боялся – идеальное состояние перед боем.

К городу подошли в самый темный час. Конницу оставили в километре позади – они должны были выдвинуться по сигналу. А начинать бой должны были охотники. Ну и я с ними. Первородные, хоть и не ждали нападения, но бдительности не теряли. Такой вольницы, как случалось раньше, уже не было. Часовые вполне качественно оглядывали свои сектора наблюдения, вина не пили, да и спать никто не собирался. Подобраться вплотную при таких условиях невозможно. Стрелять из арбалетов – тоже. Щелчок тетивы хоть и негромок, но не для чуткого слуха жителей лесов. Выход из положения был найден заранее. Национальное гоблинское оружие – духовые трубки. Яда Говорна наготовила заранее. Жаль, тренироваться было почти некогда. Трубок наделали заранее, а вот опробовать новое оружие удалось только непосредственно перед выходом. Впрочем, большой точности от ребят и не требовалось – достаточно было попасть с расстояния двадцати шагов в ростовую фигуру – доспехами-то первородные традиционно пренебрегают. Укол стрелки почти неощутим, а уже через несколько мгновений поднимать тревогу поздно, потому что яд действует быстро.

Часовых сняли на достаточно протяженном участке, после чего пришло время пехоты. Ни солдаты тысячника Анхеля, ни тем более рекруты, особыми умениями в скрытном передвижении похвастаться не могли, однако им пришлось все-таки немного поползать, чтобы подобраться поближе. Совсем гладко не вышло, ребят заметили чуть раньше, чем хотелось бы, но могло быть и хуже. Как только со стороны врага полетели стрелы, тысячник затрубил в рог, масса солдат вскочила на ноги и побежала прямо навстречу спешно выстраивающимся для стрельбы первородным. Не все нашли в себе силы бежать навстречу стрелам, я видел, что люди просто боялись подняться на ноги. Ничего удивительного, в общем-то. Многие из рекрутов впервые шли в атаку, – тот бой возле Каменного Языка не в счет, – потому совсем не удивительно, что кто-то струсил. Я еще помню, как у меня самого дрожали коленки в тот первый бой возле Пагауза, когда я остался с парнями из помойной тысячи.

Впрочем, большого влияния на ход битвы нерешительность отдельных бойцов не оказала. Нас было слишком много, и мы слишком близко подошли к первородным, чтобы их мастерство могло нивелировать внезапность наскока. В моем руководстве не было необходимости, бой на этом этапе превратился в свалку, и сейчас нужно было только бежать вперед и убивать растерянных первородных. Мне удалось без происшествий добежать до основного лагеря – первый встреченный первородный оказался совершенно не готов к драке. Совсем молодой, почти подросток, он даже не успел отбросить бесполезный уже лук. Знаменитый уруми, которыми так мастерски владели опытные бойцы народа лесов, так и остался на поясе уже мертвого противника. А я искал глазами следующего.

Удар вышел страшный. За первые несколько секунд тысяча шестьсот бешеных от страха и ненависти бойцов вломились в лагерь первородных, круша все на своем пути, унося жизни десятков первородных. Не припоминаю, чтобы первородные терпели столь решительный разгром, будучи в большинстве.

Однако долго так продолжаться не могло. С каждой секундой сопротивление становилось все ожесточеннее. Перед нами были в основном новобранцы, которым не доводилось еще бывать в настоящей битве, но и наша армия более чем наполовину состояла из новичков. А вот командиры у первородных были вполне опытные, и постепенно они начали восстанавливать порядок. Вот уже мне приходится пригибаться, пропуская над головой длинную полосу гибкой стали – кажется, передо мной мастер. Мне едва удается подставить предплечье под следующий удар. Кольчуга защищает, а вот попади противник по открытому участку тела, было бы несладко. Раны уруми наносит страшные.

Постепенно мы сбиваемся в некоторое подобие строя – в первые ряды выбираются опытные ребята Анхеля. Они одеты в кольчуги и шлемы, у них большие, надежные щиты. Сзади и по бокам сконцентрировались слабо защищенные новобранцы. У большинства из них нет даже щитов, зато арбалеты – почти у каждого. И теперь они стреляют поверх голов ветеранов, нанося нешуточный урон врагу. Вот что значит настоящий, профессиональный военный. Я могу только удивляться, как мастерски удается Анхелю управлять этой многорукой и многоголовой сущностью в такой свалке. Будь я командиром, каждый из бойцов уже давно бился бы в одиночестве.

Мои охотники тоже не бездельничают. Как и я. Парни достаточно самостоятельны, чтобы сообразить, что делать – фланги построения открыты, и это уязвимое место. Мы отстреливаем тех, кто заходит сбоку. Таких все больше и больше, численное преимущество у противника слишком велико. Справляться все сложнее, не успеваю уже перезаряжать арбалет и вновь иду врукопашную. «Где, черт возьми, конница?» – эта мысль колоколом бьется в голове. Времени, чтобы оглядеться нет, я едва успеваю уклоняться от ударов какого-то первородного. Подобраться к нему не получается, все, что я могу – не дать ему себя убить. Рядом стоят другие охотники, но им тоже приходится нелегко, отвлечься хотя бы на один удар – значит пропустить врага к бестолковым новобранцам, которые могли бы стрелять не только вперед, но и по сторонам. «Где чертова конница?» Нас уже почти окружили. Еще минута, и клещи замкнутся, и тогда нас просто выкосят из луков.

Контел не подвел. Он подошел в тот самый момент, когда первородные уже предвкушали скорую победу. Я уже видел торжество в глазах своего противника – он не хуже меня понимал, что нас вот-вот сомнут. И в этот момент ночь огласил слитный рев нескольких сотен глоток. А через секунду был удар такой силы, что слышно его было, наверное, даже за стенами Кеймура.

Никогда еще в этой войне первородные не сталкивались с конницей. Вначале бои велись преимущественно в лесу, а там этот род войск почти бесполезен, потому конные тысячи даже не перебрасывали с границ. А потом стало слишком поздно. Когда первородные стали переходить в наступление на степные земли, в Артании уже начался переворот. Некому было передислоцировать тысячу Контела на фронт. Да и не так-то просто подловить первородных – обычно их разведка заранее предупреждала о любых возможных опасностях, оставляя возможность небольшим по количеству армиям рассыпаться, делая конный удар малоэффективным.

И вот теперь шестьсот бойцов Контела с маху ударили первородным в спину. Неожиданно ударили. Я не мог видеть момент столкновения, но и потом, после битвы, легко было проследить путь конницы – так много эльфийских трупов они за собой оставили. Первородные дрогнули. Сначала они просто отступили. Я не услышал команды, просто в какой-то момент, одолев-таки зловредного первородного, сообразил, что больше противников не вижу. Окинув взглядом пространство, освещенное кострами, заметил немного впереди темную, шевелящуюся массу врагов. Они отходили, а наши бойцы медленно, сохраняя строй, продолжали наступать! Вот сейчас первородные выстроятся, перегруппируются и обрушат на нас несколько залпов. Может, и не выкосят всех, но уж заставят остановиться – точно.

Не вышло. Откуда-то слева стал слышен шум и крики, глянув в ту сторону, я заметил, как из открытых ворот Кеймура выходит десяток за десятком войско осажденных. Аж зависть взяла и гордость. Даже беглый взгляд давал понять – за время моего отсутствия горожане не сидели сложа руки. Панцири, островерхие шлемы, с узкими прорезями смотровых щелей, легкие, но прочные щиты, мечи и арбалеты – каждый боец был экипирован по высшему разряду. Не удивительно, что им удалось так долго продержаться, с такой-то защитой! И уверен, это далеко не все, что было сделано. Даже жаль стало, что сейчас ночь – уверен, при свете солнца все это богатство выглядело бы еще более грозно и устрашающе. Однако и так хватило. Увидев подкрепление, первородные дрогнули. И побежали. Жители Кеймура даже не успели вступить в бой.