Глава 32
Город гончаров

Комендант встречал меня лежа в кровати. Лица соперника не было видно из-за повязок, кое-где проступила кровь. Да уж, серьезно ему досталось! Мне даже стыдно стало на секунду, как я обошелся с тысячником Первого легиона. До тех пор, пока я не вспомнил, какая помойка лилась из уст этого блестящего офицера. После этого, наоборот, захотелось добавить еще. Но я сдержался. Прощать лана Трихе я не собирался, но он был мне нужен.

– Пришли позлорадствовать, лан Варден? – слабым голосом спросил тысячник, увидев, кто вошел.

– Позлорадствовать – неправильное слово, – ответил я. – Скорее оценить, осталось ли в вас что-нибудь от офицера Артании, или желание быть самой большой жабой в болоте окончательно похоронило вашу честь.

Лан Трихе попытался сморщиться, но, видимо, эта гримаса оказалась слишком болезненной, и он перестал издеваться над собой.

– Да уж, суровые у вас методы проверки.

– Не нужно прикидываться праведником, господин тысячник, – отмахнулся я. – Вы-то меня не пожалели бы. Да и то, как вы отзывались о госпоже Краус… В другой ситуации я бы не стал оставлять вам жизнь.

– О да, рыцарь защитил невинно обиженную деву. Даже часть моих офицеров прониклась этой историей. И ваш совет вспомнить о чести тоже всех очень впечатлил. Некоторые приходили и аккуратно интересовались, когда мы начнем возвращать мир и спокойствие в Артанию, а также уничтожать эльфийское отродье. Вы ведь этого и добивались, лан Варден? Оставить город без защиты и положить моих парней в попытках спасти кучку беглецов бездельников, которых вы за каким-то демоном увели на вражескую территорию. Браво, вам это удалось.

– Да, лан Трихе. Именно этого. Ваши подчиненные тоже понимают, что сидеть в замечательном городе Цветтюхе – это, конечно, довольно безопасно, только очень уж бесперспективно. Рано или поздно война докатится и сюда. Только поздно будет, вы уже не сможете ничего сделать, да и союзников у вас не будет. И, к слову, я не делал ничего, чтобы изменить ваше трусливое решение, пока вы первый не попытались меня арестовать. У вас полный город шпионов из столицы, и вас это совершенно не волнует.

– Я пытался заранее обезопасить себя и своих людей от вашего идиотского патриотизма! – выкрикнул тысячник, после чего со стоном повалился обратно на подушки.

– Не важно. – Я решил, что договориться с ланом Трихе не получится, а, главное, это и не нужно. – У вас три дня, чтобы прийти в себя, после чего Первый легион отправляется к столице. С вами или без вас. – И, провожаемый ненавидящим взглядом, вышел из комнаты, нашел одного из сотников и объяснил, что мы с моими людьми отправляемся в Альтиг, где и будем ждать Первый легион три дня. Возможно, поступать так с тысячником было некрасиво. Я не оставил ему выбора. Думаю, если лан Трихе после всего происшедшего пойдет на попятный и отменит поход, его не поймут собственные люди. А на его ненависть мне плевать.

Мы же с моими ребятами отправились уже на следующий день. Всего под моим руководством оказалось пятьсот солдат – двести человек из охотничьей тысячи, остальные – бывшие солдаты расформированных легионов. Как и предсказывал Альберт, проблем с продовольствием не возникло. Цветтюхе перенаселен и полон беженцев. Особого изобилия в нем не наблюдается, однако люди, услышав, куда и зачем отправляется отряд, не стали скупиться. На спешно организованный Альбертом путь сбора принесли достаточно припасов, чтобы не опасаться голода в ближайшие месяца полтора.

Черная карета согресской тайной стражи временно превратилась в лазарет. Я лечил свою рану и по мере сил помогал подругам, которые довольно быстро пошли на поправку. Атмосфера в нашем средстве передвижения сложилась странная. Прежде всего, на меня дулась госпожа Маргарет. Она очнулась в тот же день, накануне отъезда в столицу, еще до того, как я вернулся от коменданта. Зайдя в комнату, я был встречен обвинениями:

– Я знаю, что вы это специально, лан Варден! И хочу заметить, что с вашей стороны было низко мстить мне за недоверие таким способом!

Я совершенно не понял, в чем дело и какая за мной вина, о чем немедленно сообщил.

– То есть вы хотите сказать, что даже не заметили, что сотворили?! – еще сильнее распалилась девица, после чего повернулась спиной.

Да уж, жест более чем красноречивый. Я действительно до этого момента не знал, что во время пожара шикарная прическа распорядительницы обзавелась обширной проплешиной на затылке. Как-то не до того было, а между тем красота госпожи Маргарет действительно претерпела значительный ущерб. Видимо, в тот момент, когда с третьего этажа полыхнуло жаром, девушка, которая висела за спиной, прикрыла меня своим телом от жара. Серьезных ожогов она, слава богам, не получила, а вот волосам досталось. Я попытался напомнить, что волосы – это не руки, и они обязательно отрастут, но стало только хуже. Маргарет почему-то сочла мое справедливое, в общем, замечание очередным издевательством и долго еще возмущалась моим отвратительным поведением. Говорна хохотала в голос, Инга с трудом сдерживала улыбку, но глаза у нее были тревожными и печальными. Примерно в таком настроении мы и путешествовали. Шаманка веселилась и предвкушала скорую встречу с друзьями – девчонка почему-то была совершенно уверена, что она состоится в ближайшее время, госпожа Краус была задумчива и тревожна, а Мэгги ворчала и злилась.

Рана моя стала позволять нормально существовать спустя два дня усиленного лечения. До полного выздоровления было еще далеко, но я хотя бы мог ходить, не пережидая мучительные приступы боли после каждого неосторожного движения. С этого времени я стал ненадолго выбираться на улицу, что очень помогало – целыми днями просиживать в компании с недовольной Маргарет и загадочной Ингой было довольно некомфортно, путь проходил в неловком молчании. Я, конечно, извинился перед пострадавшей экономкой, но она все еще не сменила гнев на милость и вставляла свои ехидные замечания каждый раз, как мы начинали болтать с Говорной. Поначалу это было даже забавно, но постепенно стало раздражать, так что я предпочитал медитировать, пытаясь поскорее прийти в норму.

С госпожой Краус было и вовсе непонятно. После дуэли мы не обмолвились и десятком слов – у меня создалось впечатление, что девушку что-то мучает. Да мне и самому было совсем непонятно, как с ней общаться. Прежние более-менее приятельские отношения, которые сложились у нас до того, как я сбежал из Глеотина, так и не восстановились. Кажется, Инга больше не злилась, но иногда я ловил на себе ее задумчивый взгляд, от которого становилось откровенно не по себе. Хорошо было только непосредственной шаманке, которая хихикала, глядя на наши затруднения, иногда отпуская ироничные намеки. Намеков я не понимал или, скорее, не хотел понимать, остальные присутствующие и вовсе игнорировали.

В общем, когда появилась возможность хотя бы на время выбираться из кареты, я вздохнул с облегчением. Даже необходимость организовать довольно разношерстное сборище, с которым мы двигались к столице, не портила моей радости. Да и не так уж это оказалось сложно – все-таки отряд состоял исключительно из ветеранов. Делать одно, монолитное подразделение я посчитал нецелесообразным. Ребята из охотничьей тысячи привыкли воевать тройками, да и умения у них больше заточены на разведку и скрытные нападения, диверсии. Многие тройки сохранились, так что здесь работы было всего ничего. Составил недостающие тройки из оставшихся без напарников, командиром охотников назначил Альберта, чем, кажется, здорово польстил бывшему десятнику. Парень просто засветился, когда я вскользь сообщил об этом, а вечером на стоянке устроил среди наших небольшую пирушку, даже раздобыл где-то вина. Каждому досталось по полкружки, но тут ведь главное атмосфера! Для тренировки и боевого слаживания каждый день отправлял почти половину отряда в стороны и по ходу движения, что привело к неожиданным результатам.

Во-первых, у нас появились пленные, в тот же день как мы двинулись по столичному тракту. Сначала парни привели два десятка каких-то оборванцев откровенно разбойного вида в компании с тремя представителями тайной стражи. Оказалось, это сейчас так выглядит обычная стража, которую придали в усиление тайникам. Я, конечно, слышал, что в новую стражу людей набирали чуть ли не по тюрьмам, но не думал, что слухи настолько правдивы! Пленных взяли двумя тройками, и без единого выстрела – стоило моим ребятам появиться перед противником, наставив арбалеты, как те с готовностью побросали оружие, несмотря на возмущение тайников. Допрос показал, что эту группу послали выяснить, насколько правдиво утверждение о том, что на столицу движется армия, выяснить наше точное количество, ну и, по возможности, устроить парочку диверсий. В дальнейшем парни выловили еще несколько таких групп, и больше нам никто не попадался. Должно быть, поняли бесперспективность попыток – дорвавшись до привычной работы, ребята из охотничьего легиона землю носом рыли, отлавливая всевозможных подозрительных личностей.

Вторая неожиданность проявилась чуть позже, примерно через неделю после того, как мы вышли из Цветтюхе. Я в тот день впервые решился остановиться на отдых под стенами крохотного городка Кловер, который раньше славился своими гончарами и прекрасной посудой, которую они делали. Изделия отсюда расходились по всей стране и даже за границу, чему способствовало большое количество залежей редкой голубой глины. Теперь, как и везде, торговля пришла в упадок, и город по большей части обезлюдел, однако какая-то жизнь в нем еще теплилась.

Мы как раз закончили формировать пехотную часть отряда, так что нужен был хотя бы день на то, чтобы провести минимальные учения. Да и до Альтига оставалось всего два перехода – нужно было провести хоть какую-то разведку. Командиром пехоты я назначил Тикля. Для последнего это стало неожиданностью, а вот я в своем решении не сомневался. Как-то так вышло, что среди прибившихся к нам солдат не нашлось ни одного чином старше десятника, даже сотников пришлось ставить непроверенных. Ну а лан Арно, как выяснилось, получил неплохое образование. Его батюшка позаботился о том, чтобы младший сын хотя бы теоретически знал основы управления большими отрядами. В отличие от меня, Тикль знал команды и маневры пехотного строя, более того, он мог описать пару десятков известных битв прошлого чуть ли не поминутно, с разбором ошибок и удачных решений полководцев. С бойцами отношения у него тоже сложились отличные – веселый и открытый собеседник, он ухитрился за несколько дней расположить к себе большую часть солдат.

Я не планировал вести весь отряд внутрь стен, хотел расположиться в поле. Разведчики, вернувшись из города, сообщили, что жители настроены дружелюбно, но рисковать я не хотел. Однако планы пришлось поменять. Едва мы начали разбивать лагерь, ворота города распахнулись, и нам навстречу направилась целая делегация – человек двадцать нарядно одетых граждан. Самый представительный из них – лысый худой старик с серьезным и торжественным лицом, был и вовсе в мантии градоправителя. Справившись с удивлением, я поспешно отдал распоряжение строиться – негоже игнорировать таких представительных господ.

Рин с Бурундуком, которые получили должности моих адъютантов, куда-то исчезли на секунду, а когда вернулись, принялись силой обряжать меня во что-то соответствующее по красоте встречающим. Откуда они взяли эти расшитые золотом тряпки, я понятия не имел. Сам я в гардеробе подобного не имел никогда в жизни. Меня вытолкали вперед, рядом оказалась госпожа Краус, тоже одетая совсем не по-походному. Я все никак не мог сообразить, что за мероприятие у нас так стихийно образуется. Ровно до тех пор, пока не увидел, что именно тащит на вытянутых руках обладатель мантии градоправителя. Ключ. На бархатной подушке красовался здоровенный, украшенный серебром ключ.

– Лан Варден! – торжественно начал старик. – Приветствую вас в нашем городе! Позвольте выразить общую радость всех горожан от вашего возвращения! Мы готовы всемерно содействовать вам и вашей армии, и в знак особого почтения просим принять ключи от Кловера, а также приглашаем вас и ваших людей на прием по случаю вашего визита.

Пришлось в срочном порядке давить растерянность:

– Я очень благодарен вам и жителям города за столь теплый прием. И, конечно, посещу праздник, как только размещу людей.

– В этом нет необходимости, – покачал головой мэр. – Жители будут рады принять на постой ваш отряд. Мы устали от беспорядков и беззакония, наличие рядом солдат воодушевит горожан.

Пришлось соглашаться. Да и погода в последнее время не радовала, так что я рад был возможности разместить людей в тепле.

– Благодарю вас, – кивнул я. – Я знаю, что в городе проблемы с провизией. К сожалению, накормить ваших людей я не смогу, но и мы вас не объедим – у моих солдат достаточно припасов.

Нас действительно встречали с радостью. Это не было попыткой задобрить солдат, чтобы не разграбили город. Не было толп народа, не было бросания под ноги цветов. Многие и не знали о том, что за солдаты пришли в город. Прохожие останавливались, с удивлением и испугом смотрели на колонну, шептались. Потом кто-нибудь решался спросить, получал ответ: «Тысяча Эрика Вардена. Идем на столицу».

И лица озарялись радостью. Некоторые пытались всучить солдатам припасы. Солдаты отказывались – сами, без понуканий. Цветтюхе достатком не блистал, но теперь, в сравнении с Кловером, было ясно – там еще ничего, жить можно. Жители Кловера голодали. Может быть, настоящего голода, такого, когда приходится молоть молодую кору с деревьев, еще и не было, но до него уже было недалеко. Я с ужасом думал, как страна переживет зиму, если такое творится? Осень! Самое сытое время года, а люди голодают. Именно в этот момент я окончательно прочувствовал – Совету не нужны люди. Твари, устроившие переворот, не собираются останавливаться на достигнутом. Они уже не надеются остаться у власти, просто выжимают последние соки. Может, когда убивали короля Грима, члены Совета хотели просто сохранить свои состояния или даже поправить потерянное ранее, после чего убраться из погибающей страны. Но теперь они вошли во вкус и не уйдут до тех пор, пока здесь будет хоть что-то, чем можно поживиться.

И при всей нищете и безысходности, граждане Кловера встречали моих ребят как родных. Если бы не приказ разместиться компактно, парней растащили бы по домам еще до того, как мы добрались до центральной площади. Я заранее предупредил, что сильно разбредаться нам нельзя – мы здесь не на зимние квартиры останавливаемся, а так, проездом. А еще я вдруг сообразил, что это может стать проблемой. Видел, какими глазами смотрят солдаты на худых, голодных детей. Как бы не раздали всю провизию! Пришлось закатывать телеги в донжон города и выставлять охрану. Не от жителей – от своих же солдат. Сволочью я себя чувствовал первостатейной, хоть и понимал – иначе нельзя. Неизвестно, когда нам удастся пополнить запасы, а воевать голодный солдат не может.

Прием у мэра Даниэля Бэша вышел очень… домашним. Стол от яств не ломился, но все-таки семья мэра не испытывала нужды. Пшенная каша, печеная курица, тушеные овощи, сыр и изысканное вино. Последнее, должно быть, осталось от старых запасов. Господин Бэш не забыл упомянуть, что угощение готовила лично его супруга, госпожа Ангела. Никогда бы не подумал, что столь чопорная дама, как госпожа Ангела, может так замечательно готовить. Выглядела она под стать своему супругу – такая же высокая, сухая. Идеальная осанка и вычурная прическа только дополняли образ стареющей светской львицы. Представить эту даму возле печи, да еще за готовкой таких простых блюд было решительно невозможно. И при этом угощение было действительно вкусным! Я никогда не брезговал простой крестьянской едой, но ее нельзя назвать изысканной. Тот, кто готовил эти блюда, перевернул мои представления о возможном. Даже пшенка распространяла вокруг себя дразнящий, поражающий воображение аромат, да и вкус казался необычным.

– Гадаете, не обманывает ли вас мой дражайший супруг? – чуть улыбнувшись, спросила госпожа Ангела. – Не смущайтесь, юноша, я знаю, что не произвожу впечатления хорошей поварихи. Однако в юности мне довелось попутешествовать с труппой бродячих артистов; мы имели успех. И помимо прочего, я неплохо управлялась с задачей кормить всю труппу.

– О боги, Ангела Леман? – оживилась вдруг Инга. – Знаменитая Ангела Леман?

– Да, в девичестве я носила такую фамилию, – степенно ответила женщина. – Приятно, что молодое поколение не забывает старую гвардию. Ну а как вы оказались в столь неподходящей компании для звезды сцены, Инга?

– Нынче довольно опасно путешествовать одной, – ответила Инга. – Лан Варден согласился предоставить мне свою защиту. Я возвращаюсь из Согреса, где давала несколько концертов.

– И судя по тому, что вы не захотели там остаться, вы все еще надеетесь, что наша несчастная страна может выжить. Не думаю, что кому-то здесь сейчас может быть интересна духовная пища. Агенты Совета вывезли все, что смогли найти, люди думают только о том, где бы найти кусок хлеба на завтра. Искусство вряд ли способно надолго притупить телесный голод.

– Кстати, не знаете ли, зачем им потребовалось столько продовольствия? – я не слишком вежливо перевел тему. – Неужели на продажу?

– Ну, официально Совет создает запасы на случай тяжелой зимы. Таким способом они предотвращают спекуляцию.

– Полагаете, на самом деле это не так? Насколько я слышал, они прекратили попытки вывозить продовольствие за границу после того, как несколько больших караванов были разграблены, несмотря на большую охрану.

– Нет, этого больше не делают. За границу теперь идут другие караваны. Например, по бросовым ценам была скуплена продукция нашей гильдии гончаров. Причем половину суммы заплатили долговыми расписками с печатью Совета, которые не стоят ровным счетом ничего, – ответил господин Бэш таким тоном, будто с трудом сдерживал ругательства. – Все для населения Артании, конечно. Обещали на вырученные деньги закупить зерно и рыбу в Южном Стомине, но что-то у них не вышло. Пропали деньги, вот ведь незадача. Зато с армией, что отправилась покорять Кеймур, отправился просто неприлично огромный обоз. У всех, кто это наблюдал, создалось впечатление, что эти две тысячи человек намерены сидеть под стенами непокорного города по меньшей мере пару лет. Ну или, возможно, они собираются оказать помощь нашим замечательным длинноухим союзникам.

Теперь уже мне нестерпимо захотелось выругаться. Господин Бэш практически прямым текстом заявил, что отобранное у населения продадут первородным. А что, отличный план. Если он удастся, Кеймур перестанет существовать зимой. После этого уже ничто не помешает господам из Совета продавать выживших жителей на удобрения для мэллорнов.

– Ничего, – протянул я сквозь зубы. – Мы еще посмотрим, кому достанется это продовольствие.

– Надеемся на это, лан Варден, – вновь вступила в разговор госпожа Ангела. – Мы слышали, вы неплохо устроились в Кеймуре? Даже дали бой первородным? Об этом шепчутся в каждом трактире, но Совет все отрицает. Даже официальное опровержение выпустили, в котором написали, что это был просто разбойничий налет, в ходе которого пострадали только невинные эльфийские дети и женщины. Его зачитывали на всех площадях в тех городах, которые до сих пор остаются под властью Совета.

– Мои люди не воевали с женщинами и детьми, – чуть более резко, чем хотелось бы, ответил я. – Но мы действительно провели рейд по их селениям и уничтожили большие запасы взрывчатого зелья, с помощью которого они ломали стены наших городов. А потом мы дали бой их армии. Так что здесь моя совесть чиста.

– Уверена, что так, – кивнула женщина. – Вы не похожи на труса и бездельника, в которых всего за год превратились некоторые бравые военные. Уселись на окраинах и не желают нос высунуть за стены без приказа законного короля, которого убили по их же попустительству. Впрочем, вы ведь тоже больше заботитесь о своих людях, а на остальных жителей Артании сил пока не хватает? – грустно улыбнулась Ангела. Забавно, похоже, она разбирается в ситуации не хуже своего супруга. Что-то мне подсказывает, что он часто интересуется ее мнением перед принятием важных государственных решений. Впрочем, с умной женщиной и посоветоваться не грех.

– Действительно, сил у нас немного, – согласился я, отпив из бокала. – Однако я полагаю, вскоре сюда подойдет первая тысяча во главе с ланом Трихе. Он тоже решил, что Совет окончательно дискредитировал себя и больше не может управлять страной.

– Это хорошая новость, – судя по виду господина Бэша, он не был уверен в своих словах. – Но не станет ли лекарство хуже болезни? Насколько я помню, у лана Трихе есть некоторые расхождения с Петером Мортоном и с тремя веселыми вдовами графа Ортена в том, кто именно должен в результате занять трон. Боюсь, узнав о его выступлении, эти господа могут выдвинуть свои армии ему навстречу. Как бы центральная часть страны совсем не вымерла после этих выяснений!

– А если мы найдем законного короля? – мрачно поинтересовался я.

– А у вас есть такой на примете? – взгляд госпожи Ангелы стал острым и внимательным.

– У его величества Грима был сын, – ответил я. – Незаконнорожденный, к сожалению. Есть надежда, что он еще жив и его можно найти.

– Вот только доказать их родство будет совсем непросто, – задумчиво протянул господин Даниэль. – Тело короля было сожжено, а дворец разграблен…

– С этим как раз проблем возникнуть не должно, – признался я. – Мне удалось найти образец его крови. Запечатанный королевской печатью, так что подделка исключена.

– О, – кивнула госпожа Ангела. – Кажется, теперь я понимаю. Помнится, кто-то рассказывал, что магнат Закс, большой любитель редкостей, решил переселиться в Согрес. А вы большой молодец! Как и вы, госпожа Краус. Браво!

Ну, что я говорил! Госпожа Ангела Бэш – та еще умница. Мгновенно сообразила, откуда ветер дует. Даже господин Даниэль сначала недоуменно смотрел на супругу, и только через несколько секунд у него в глазах появилось понимание.

– Хм… Позвольте поинтересоваться, – осторожно спросил градоначальник, – нет ли у вас также каких-нибудь подвижек и в поисках самого наследника?

– У меня нет, – покаянно склонил голову я. – Но, возможно, один мой друг смог что-то узнать. Мы с ним довольно долго не имели связи, но в ближайшее время я надеюсь узнать новости.

Очень необычно было видеть, как на суровых и немного мрачных лицах появляется надежда.

– Ваше появление здесь – уже отличная новость, – признался господин Даниэль. – А сведения, которые вы сообщили – и вовсе бесценны. Скажите, лан Варден, не будете ли вы возражать, если кое-что из поведанного вами я передам некоторым своим знакомым? Например, тот же Петер Мортон, думаю, не станет настаивать на своем очень сомнительном праве на трон, если узнает о законном наследнике. Наоборот, возможно, он прекратит наконец политику изоляции Восточного Ростена и окажет хоть какую-то помощь центральным областям. Я также знаю еще несколько лидеров, которых известие о законном наследнике заставит начать действовать в интересах страны, а не своих собственных, как сейчас. А вот трем сестрицам лучше пока не знать о наследнике. Насколько мне известно, эти дамы твердо уверены, что именно они должны управлять Артанией, и какой-то бастард их не остановит. Скорее уж они попытаются его уничтожить, пока маленький.

– Не спешите, господин Бэш, – я поторопился притушить неожиданный энтузиазм мэра. – Я рассказал вам о наследнике для того, чтобы вы не считали меня еще одним претендентом на трон. Как раз вопрос, кто именно будет во главе Артании, меня сейчас интересует меньше всего, и уж точно я не предлагаю собственную кандидатуру. Говорят, в столице почти нет войск, но я не верю, что она осталась совсем беззащитна. Отсюда всего два дня пути до столицы, кто знает, не придется ли здесь задержаться моим солдатам или солдатам лана Трихе. Возможно, нам потребуется база для войск – в любом случае мне не хотелось бы, чтобы вы искали какую-то корысть в моих действиях. Все, что мне нужно – это обезопасить мой дом от первородных и нечистых на руку властителей. Однако пока я не знаю даже, жив ли до сих пор наследник. Вы ведь не думаете, что его искал только мой друг? Не стоит делиться сведениями, за которые потом нас могут назвать лжецами. Давайте для начала убедимся в их правдивости сами.

– Вы еще молоды лан Варден, – покачал головой господин Даниэль. – И оттого категоричны. Иногда лучше поторопиться и объявить об успехах еще до того, как они на самом деле достигнуты. Впрочем, может, вы и правы. Воля ваша. Однако прошу вас, не затягивайте с этим. Вовремя сказанное слово подчас важнее тысячи мечей.

Мне захотелось съязвить на это неуместное мудрствование. Не только мне, впрочем. Скептическими взглядами мэра наградила и Инга, и его собственная супруга – то есть все, кто слышал разговор, отчего он немного смутился.

– Кхм, ну, в общем, думаю, вы и так это прекрасно сознаете, молодой человек, – скомканно закончил мэр.