Глава 29
Связной

Впрочем, я действительно не собирался устраивать переворот в отдельно взятой автономной области. Хочет лан Трихе играть в политику – пускай. Я заберу только тех, кто пойдет со мной добровольно. А еще я в этот момент вспоминал наш с Хамелеоном разговор, с которого и началось это путешествие.

– Может, и не придется воевать, – сказал тогда Хамелеон. – Есть у меня одна мысль. Только мысль, не план.

Собравшиеся, включая гоблинских матрон, заголосили, пытаясь поторопить рассказчика. Воевать с людьми не хотелось никому.

Хамелеон вдруг уставился на меня своими прозрачными глазами:

– Скажи, Эрик, ты помнишь свою мать?

Я удивился вопросу, не понимая, как это связано с темой разговора.

– Не помню. Я же рассказывал – когда был маленький, я чуть не умер, и потерял память. Про мать спрашивал, конечно, но отец не рассказывал. Я знаю только, что мы с ним жили раньше в столице.

– Это не совсем так, – возразил Хамелеон. – Я узнавал – вы с отцом переехали в Кеймур восемнадцать лет назад. Ты в столице не жил, твой отец перевез тебя сюда, как только ты родился.

– И что? – я все никак не мог сообразить, к чему он ведет.

– А тебе не интересно, почему твой отец решил переехать?

– Да откуда мне знать? – я уже начал раздражаться. – Я спрашивал отца, но он на такие вопросы никогда не отвечал.

Хамелеон задумчиво пожевал губами, а потом вдруг ухмыльнулся хитро.

– Ну, тогда я сейчас расскажу. Уверен, тебе будет интересно. Ты знаешь, что твой отец был лекарем. Очень хорошим лекарем, весь Кеймур к нему лечиться ходил. Ты, когда мы только познакомились, сам удивлялся, что забыл такой замечательный лекарь, как твой папаша, в такой дыре, как Кеймур. Ты об этом рассказывал как о чем-то непонятном, но очень привычном. А мне было любопытно. Ты ведь знаешь, я люблю такие загадки. И когда представилась возможность, я кое-что разузнал. Отец твой был, ни много ни мало, придворным лекарем. Пользовал еще родителей последнего короля, роды принимал. Из-за этого, в общем, и попал в опалу. Тогда, восемнадцать лет назад, он не смог спасти королеву. Молодая еще женщина, она умерла от родильной горячки. Старый король, говорят, рвал и метал – господин Варден должен был спасти хотя бы одного. Либо мать, либо дитя. Такой великолепный лекарь, как он, мог вытянуть человека почти с того света. Почти гарантированно. И тут такой провал – оба погибли. И мать и дитя. Жуткая история. – Хамелеон хитро прищурился, глядя на мою обескураженную физиономию. – Не понимаешь, почему я это рассказываю, да, Эрик? А если я скажу, что господин Варден никогда не был женат? И даже более того, никто не слышал, чтобы у него была любовница…

До меня наконец дошло. И вот тут-то я познал настоящий ужас.

– Стоп-стоп-стоп, – я даже руки вытянул, пытаясь остановить товарища. – Только не говори мне, что я принц. Никаких принцев в изгнании, Хамелеон. Хамелеон, это просто пошло и избито, я отказываюсь в это верить! Да я даже похож на Андре Вардена!

Хамелеон вдруг заразительно расхохотался, хлопая себя по коленям.

– Ты что, лан Варден, подумал, что ты сын короля? Ой, не могу… Ну это стоило того. Нет, Эрик, ты не сын короля. Ты сын лекаря. Твой отец – простой придворный лекарь Андре Варден. Даже неблагородный. А вот мать у тебя – покойная королева Агния.

Должно быть, вид у меня был донельзя забавный, потому что Беар тихо пробормотал:

– Эх, и ни одного живописца нет у нас. Такое бы запечатлеть – золота бы по весу за картину отсыпали! А ведь я как знал, что он у нас не из простых.

– Да, непростой парень, – Хамелеон подмигнул товарищу. Он тоже оценил выражение ступора на моей физиономии. – И это очень удачно. В той каше, которая сейчас заваривается, нам очень поможет такой козырь. Нет, было бы лучше, если бы он королю был родственник, а не его супруге, но так тоже неплохо. Простой народ его и так любит, а высокое происхождение поможет аристократам терпеть мальчика.

– Чего уж тут высокого? – я начал понемногу приходить в себя. – Плод измены королевы с придворным лекарем. Стыдобища какая! Не мог папаша себя поскромнее вести, чтоб его там, в загробном мире, чесотка замучила.

– Да неважно это, – отмахнулся Беар, поддерживаемый согласным кивком Хамелеона. – Агнию за папашу покойного Грима выдали, когда ей едва тринадцать лет исполнилось. Король был старше ее на сорок лет. Кто станет осуждать женщину за то, что любви с супругом у нее не сложилось? И в любом случае осуждать мертвых королей и их семейные дела никто не станет. Тут главное, что королева Агния была вполне благородная лана, а значит, и в тебе кровь не совсем простая.

– Вот-вот, – подхватил Хамелеон. – Для нас это означает, что если тебе случится договариваться с кем-то из благородных, тебя хотя бы игнорировать не станут.

С тысячником Первого легиона мы распрощались прохладно. Он немного успокоился, сообразив, что я не стану немедленно лишать его власти и устраивать народные волнения с целью собрать армию, но все равно был очень недоволен. Меня же в тот момент больше волновала необходимость связаться с Хамелеоном.

Утром я отправился на поиски человека, через которого должен был связаться с напарником. Дело вроде бы не сложное – бывший вор дал четкие инструкции:

«Найдешь харчевню “Счастливый пропойца”, что на краю квартала ремесленников, – объяснял мне Хамелеон. – Место не слишком благополучное, так что лучше туда днем идти, потому что вечером как пить дать местные попытаются ограбить. Ты-то, конечно, отобьешься, но зачем лишние трупы? Тебе нужен его хозяин, он обычно за стойкой стоит. Зовут Одноглазый. Узнать легко, догадайся, почему. Он, вообще-то, скупкой краденого промышляет, но и трактир у него хороший. Люди там интересные собираются. Впрочем, отвлекся: скажешь, что нужно мне письмо передать, он все устроит».

Вроде бы куда уж более четкие инструкции, а все равно было не по себе. Времена нынче неспокойные – кто знает, жив ли еще этот Одноглазый? И остается ли он по-прежнему хозяином трактира? Дело еще осложнялось тем, что лан Трихе оказался прав. Слухи о моем появлении успели разойтись, и я вдруг обнаружил, что действительно успел стать чуть ли не народным героем. Мне с трудом удалось перенести встречу с бывшими солдатами охотничьего легиона на вечер – Альберт твердо вознамерился устроить пирушку в мою честь, причем с самого утра. Но и без того многие из тех, кто обо мне только слышал, стремились убедиться в моем воскрешении лично, так что избежать излишнего внимания оказалось совсем непросто. Пришлось даже просить Говорну снова изменить мне лицо, иначе поход в воровской притон грозил в ближайшее время стать достоянием широкой общественности. Уговорить шаманку не сопровождать меня в столь интересное место удалось с трудом и только благодаря госпоже Инге, которая тоже категорически не желала сидеть без дела, и решила устроить концерт. Актрисе требовалась помощь в организации, Мэгги была слишком рассеяна по причине стремительно развивавшегося романа с Тиклем, так что пришлось Говорне поработать распорядительницей. Это занятие показалось ей не менее интересным, чем поход в логово бандитов, и скрепя сердце шаманка согласилась отпустить меня одного.

Сомневался я напрасно – трактир «Счастливый пропойца» нашелся там, где и описывал Хамелеон, и владелец тоже был на месте. Старший товарищ, кстати, здорово преуменьшил опасность похода в это заведение. «Окраина ремесленного района» оказалась самыми что ни на есть трущобами, гуляя по которым спиной чувствуешь внимательные взгляды, которые за минуту успевают оценить стоимость всего имущества, включая исподнее, а также степень опасности потенциальной добычи. Думаю, будь у меня чуть менее целеустремленный вид, и беспрепятственно добраться до трактира не удалось бы даже утром. Сам трактир, видимо из-за раннего времени, не только пустовал, но и был закрыт. Мне пришлось долго колотить в дверь, прежде чем проявилась хоть какая-то реакция.

– Ну и какой это гниде не спится в такую рань? Чтоб тебе, дятел, дурную болезнь у шлюхи подцепить! Что, культяпки лишние, укоротить надо? – донеслось откуда-то сверху.

– Ты покажись сначала, а потом спрашивай, – ответил я.

– Ну, меня дважды просить не надо, – спокойным голосом ответил неизвестный собеседник, и я услышал приближающиеся шаги. – Щас я посмотрю, кто там такой дерзкий и веселый, да веселья-то поубавлю.

Еще через минуту дверь открылась, и я увидел слегка опухшего от похмелья голого мужика, который тем не менее сжимал внушительный такой кухонный тесак.

– Одноглазый? – спросил я, уставившись в единственный глаз собеседника.

– Ну что ты, это только кажется, – серьезно ответил трактирщик. – Это же я, Шарлотта, самая лучшая шлюха в городе. А что, не узнал?

– Мне бы весточку Хамелеону отправить. – Продолжать шутку я посчитал излишним, тем более заметил, что собеседник уже примеривается, как бы половчее тыкнуть меня этим самым тесаком. – Старый просил передать, что должок за тобой, полтора золотых, – добавил я условную фразу.

– Тьфу, холера, – опустил тесак Одноглазый. – Сразу бы и говорил. Ну, проходи тогда. И не полтора, а золотой и два серебряных, – отзыв тоже совпал.

Дверь открылась чуть пошире, я прошел внутрь. Трактирщик задвинул аж три массивных засова, которые вовсе не казались чужеродными на фоне крепкой дубовой двери. Снаружи она выглядела гораздо более хлипко.

– Пива себе налей, я пока малость приоденусь, – распорядился трактирщик, поднимаясь по лестнице. – И мне не забудь. Это ж надо так рано припереться!

Пить алкоголь по утрам – моветон. Однако из бочки, которую я нашел за стойкой, потек столь ароматный и густой темный эль, что я не смог удержаться и действительно нацедил себе кружку. Вот уж не ожидал, что в таких заведениях можно найти столь приятный продукт!

Одноглазый появился только через несколько минут – я к тому времени уже успел ополовинить свою порцию напитка. Залпом опрокинув кружку, Одноглазый помолчал пару секунд, потом поинтересовался:

– Ну чего, так и будем сидеть? Давай.

Я протянул заранее составленную записку.

– Парень, ты дурак? – удивился трактирщик. – На хрена ты мне эту простыню тянешь? Я что, по-твоему, буду ее с нарочным передавать?

– А как? – удивился я. Как-то мне не пришло в голову спросить у Хамелеона, кем будет доставлено послание.

– Голубями пошлю, дурья башка! Щас бумагу принесу, перепишешь. Для надежности в трех экземплярах.

Переписал, конечно. Даже радовался. Голубем-то всяко быстрее получится. Я не боялся, что послание кто-то может перехватить – для непосвященного текст записки выглядел совершенно невинно. Что-то про проблемы с торговыми партнерами. Даже если знать, кто и кому отправляет послание, догадаться о точном смысле невозможно.

– Ответа жди дня через три, не раньше, – велел Одноглазый. – А теперь проваливай. Трактир открывается в два пополудни, вот и не хрен раньше сюда ходить. В следующий раз так рано припрешься – на порог не пущу. И это, по сторонам не забывай смотреть. Ходишь один, как будто бессмертный. Времена нынче опасные.

– Сам-то тоже не шибко охраной обзавелся, – огрызнулся я.

– С чего ты взял? – ухмыльнулся трактирщик. – Тебя вели последние два квартала. Если бы я тебя послал, обратно так просто не вышел бы.

Ворчание трактирщика не могло испортить моего хорошего настроения. Я радовался, что, наконец, удалось связаться с Хамелеоном, и надеялся, что ответ получу так же быстро. А еще я очень надеялся, что той товарищ успел продвинуться в поисках наследника его величества Грима – времени оставалось мало. Занятый посторонними мыслями, я не обратил внимания на то, что оценивающие взгляды, сопровождавшие меня все время, пока я находился в ремесленном квартале, никуда не исчезли даже после того, как я вышел в центр города. Не нападают ведь, и ладно. До дома, выделенного нашей компании, добрался благополучно, и после этого думать забыл о предполагаемых бандитах. А напрасно.

Следующие два дня прошли мирно. Госпожа Краус вновь блистала на сцене, вызывая восторги поредевшего высшего общества. Количество поклонников, как и подарков, впрочем, ничуть не уменьшилось, слава богам хоть роль почтальона теперь приходилось выполнять не мне. Инга была в восторге, хвасталась, что приняла приглашение на свидание от кого-то из офицеров легиона. Со мной она по-прежнему не разговаривала, но остальные ничем неудовольствия актрисы не заслужили, так что волей-неволей я оставался в курсе новостей. Мои развлечения были не столь изысканны, но гораздо более душевны. Встреча с сослуживцами из охотничьего легиона прошла очень тепло. И мне даже не пришлось просить соратников о помощи – первым начал разговор сам Альберт, который взял на себя обязанность говорить от лица всех остальных.

– Командир, ты уж не забывай про нас, если что – никто не забывает, кому мы присягу давали. Всех я собрать сейчас не смог, но вообще нас тут двести человек. Никто не откажется.

– Дружище, вот объясни мне – вам это зачем? Ты же ведь должен понимать, я если позову – то не цветочки собирать. Сам ведь помнишь, какая война была. Сейчас будет не легче. А тут вроде спокойно более-менее.

– Спокойно – это ты хватил, командир. Полыхнет ведь, как пить дать полыхнет. И понимаешь, лан Варден, мы тут все не знаем, за что воевать будем. Но что не против эльфов – это точно. А ну как с такими же вояками, как мы, столкнут? Ты вот можешь сказать, что с той стороны ребят из нашей тысячи не будет? Ладно если на столицу пойдем, а то решит лан Трихе с теми, кто на востоке сейчас обосновался, поцапаться? Это, получается, своих же рвать только за то, что те на троне другого видят? И ведь мы тут кто? Приблуды случайные. Кого в первые ряды поставят? Тех, кого не жалко, сам понимаешь.

– Может статься, тут в первых рядах будет безопаснее, чем у нас в тылу.

– А хоть бы и так, – отмахнулся Альберт. – Все лучше, чем на своих братьев с оружием идти. Я про тебя, тысячник, точно знаю – ты нас в грязь не потащишь. А если и случится такое, то только потому, что выхода нет, а не потому, что тебе вздумалось власти побольше урвать. Я тебе больше скажу, лан Варден, – совсем уже тихо зашептал десятник. – Тут многим уже поперек горла эта междоусобица стоит. Первая тысяча за своего командира горой, конечно, ну да то их дело. Но здесь ведь много военных собралось, сам знаешь, сколько народу с армии в никуда выперли. Так что двести человек – это только с охотничьего. Остальных я не спрашивал пока, но если клич бросить – пойдет народ. Уж пол-легиона-то соберем. Мы тебе, господин тысячник, верим. Как себе верим, потому что ты никогда зря нашу кровь не лил, и сам всегда самое тяжелое на себя брал.

– И вы меня тоже никогда не подводили, Альберт, – я против воли расчувствовался. – Не забуду я про вас, и другим так скажи. Начинай народ собирать, только тихо. С ланом Трихе я говорил, от него помощи не будет. Как бы мешать не стал. Я знаю, болтунов среди охотничьего легиона нет, но ты все равно предупреди, чтоб лишнего не говорили. К тому же я не решил пока, как с продовольствием вопрос решить. Не ждал я, что вот так все сложится, сам понимаешь, а двести человек, или сколько там наберется – это уже армия. Армии нужно что-то есть. А денег у меня, как ты догадываешься, нет. – Эта мысль на самом деле занимала мои мысли последние несколько дней, и я пока так и не смог придумать, что с этим делать. – Обеспечить продовольствием двести человек – задача непростая. Да что там, я едва смогу два десятка до Кеймура довести, – признался я.

– А мы, господин тысячник, и не ждали, что вы нас сразу обозом обеспечите. Но ведь не все так страшно! – улыбнулся Альберт. – Оружие и обмундирование у нас есть, да и накопления кое-какие почти у всех. Нам тут особо жалованье не выдают, все больше пайком обеспечивают, но и тратить тут некуда, если только на девок спускать. Так я вам скажу – мы как услышали, что вы живы и в Кеймуре обосновались, да по-прежнему с первородными воюете, так начали думать, как бы к вам перебраться. Так что вы, лан Варден, не бойтесь. Соберем еды-то. Мы уж и транспорт потихоньку насобирали, – шепотом продолжил Альберт. – Там телегу реквизируем, тут повозку с лошадками выкупим. Вроде как для себя. Так что, лан Варден, это и не проблема вовсе.

Я даже не знал, что сказать. Даже если учитывать оговорки Альберта про то, что им не платят, и вообще у всех, кроме бывшего Первого легиона, положение не слишком привилегированное, такая верность дорогого стоит. На душе потеплело.

– Знаешь, Альберт, зачем я слонялся столько времени по Согресу? – я решил, что от своих скрываться не стоит, тем более здесь эта информация, даже если о ней узнают лишние люди, вреда не нанесет.

Рассказ много времени не занял.

– Лан Варден, если об этом рассказать, то нам даже суетиться не нужно будет. – Серьезно посмотрел на меня десятник. – За то, чтобы на трон законный король сел, пойдут все. Лан Трихе, даже если не захочет, тоже согласится.

– Или решит, что это именно он должен усадить законного короля на трон, – возразил я. – К тому же пока я не знаю, где этот ребенок, и даже не знаю, как дела у Хамелеона.

– И все равно это очень хорошо, лан Варден. Можно я расскажу ребятам? Они порадуются.