ГЛАВА 11. Главный Закон Дара
Два часа до рассвета я пролежала, тщетно обманывая себя, что сплю.
Уснуть, конечно, не получилось. Отступивший кошмар оставил после себя липкое ощущение беспомощности. А пробуждение — растерянности и еще чего-то, пока не понятого мною, но беспокоящего. Хитрое сознание пыталось увильнуть и не думать о том, как я очнулась в объятиях февра. Потому что думать об этом было страшно. А если я ляпнула во сне нечто ужасное? Вдруг я звала Ржавчину вслух? Вдруг догадается? Паника перед разоблачением заставила меня накрыться с головой одеялом в детской попытке спрятаться и пересидеть в теплом коконе неприятности. Но потом разумная часть меня взяла верх, заставив сползти с кровати, накинуть бархатный длиннополый халат и осторожно высунуть нос в коридор.
Но в доме было тихо. Вероятно, Кристиан уснул, я и так потревожила его среди ночи. На носочках я прокралась в купальню, умылась, расчесалась и начистила зубы. Вернулась в свою комнату, все так же чутко прислушиваясь к звукам дома. Но они радовали лишь тиканьем напольных часов в гостиной.
Натянув тренировочный костюм, я спустилась вниз и сунула в рот кусок хлеба. Запила водой. Посмотрела на лестницу, потом на часы. Но «брат» так и не появился. Может, проспал?
Крадучись и тихо ругая скрипящие ступеньки, я поднялась на второй этаж и приложила ухо к двери Кристиана. Но за ней было тихо. Я осторожно нажала на ручку, и она неожиданно поддалась. Дверь распахнулась, показав пустую комнату и аккуратно заправленную постель, на которую сегодня явно не ложились. Обстановка была довольно скромная, помимо кровати — широкий письменный стол, кресло с темно-синей обивкой и вещевой шкаф. Ковра, как в моей комнате, или балдахина здесь не было. Зато на лакированной столешнице лежали книги и тетради, так что я испытала искушение войти и посмотреть, что в них написано.
Но приютская жизнь научила осторожности. И прежде чем сделать шаг, я внимательно посмотрела на дверной наличник. На нем еле заметно темнели знаки защиты, и я удовлетворенно хмыкнула. А мой «братец», похоже, не прост. И помимо замка, защитил свои владения еще и изменением! Пересечешь такую зачарованную линию — и ударит искусственной молнией, а то и вовсе лишишься чувств до самого вечера! Защита бывает разной, но ее последствия всегда болезненны и неприятны. В приюте такие знаки красовались на дверях настоятелей, правда, те не учли, что от «выкормышей» надо защищать и окна — даже на втором этаже!
А вот Кристиан оказался умнее. И даже по подоконнику его комнаты плелись защитные узоры. Родственник явно не любил вмешательства в свою личную жизнь.
Хмыкнув, я закрыла дверь, а после покинула дом. Решила, что раз уж встала в такую рань и оделась — пробегусь.
Небо над островом затянулось низкими серыми тучами. Вчерашнее солнце исчезло, а усиливающийся ветер напоминал о скорой зиме. Я вяло трусила вдоль спящих домов, размышляя, почему мне не лежится в теплой постельке. Заря лишь едва окрасила мир золотом, улицы были пусты. Без азарта я добежала до конюшни и сделала круг вокруг колодца.
В стороне пенилось Взморье, темной полосой тянулся лес, а маяк светился алым.
Что?
Я прищурилась, всматриваясь вдаль. Разве маяк не разрушен? Да и зачем ему светиться, в Двериндариуме нет порта, и ни один корабль не пройдет сквозь каменные пики вдоль побережья. Однако белая башня была охвачена алым сиянием.
Я моргнула. И свет пропал. Может, это был отблеск восходящего солнца?
Шрамы у ребер внезапно заныли. Я охнула и приложила к боку ладонь, не понимая, что происходит. Почему в Двериндариуме рисунок из шрамов начал ощущаться? Раньше я ничего подобного не чувствовала…
Вот только жаль, что ответов у меня нет.
Хмурясь, я отправилась обратно к дому.
И чтобы заглушить тревогу, принялась бормотать знакомую с детства считалочку. Она всегда меня успокаивала.
«Не называй свое имя, мелкая… И змеевы дети не смогут тебя забрать… Не называй свое имя…»
Ботинки мягко ступали на брусчатку в такт моим словам.
— Хромоножка, Черный Дрозд, Ржавчина, Проныра…
Лисий Нос и Серый Пес…
Корочка от сыра…
Дождь и Ветер…
Плесень. Мор.
Тень. Башмак…
И Третий.
Все мы здесь. И вот вопрос…
Кто за всех в ответе?
Вот и вся моя семья.
Угадай же, кто здесь я?
Дорога закончилась, и считалочка — тоже.
Кристиан так и не появился, даже когда я закрывала дверь, уходя на занятия.
* * *
Бесцветные близнецы восседали на своем вчерашнем месте. Когда я вошла, Рейна окинула меня злым взглядом и отвернулась. Ее брат остался недвижим, словно снежная статуя. Ну вот! А я так надеялась, что эту парочку отправят обратно на их Архипелаг. Я хорошо понимаю, что бесцветные слишком сильные соперники, чтобы с ними враждовать. Это может погубить меня. А судя по вчерашней тренировке, Рейна не питает ко мне добрых чувств. Да, мне было бы куда спокойнее без их красных глаз. Но, увы, близнецы все еще здесь, по-прежнему бледнолицые и высокомерные.
Зато у меня, кажется, появились союзники.
Стоило войти в лекторную, и ко мне подбежала Мелания.
— Ардена! Как ты себя чувствуешь? Как нога? Я за тебя переживала! Смотри, я принесла тебе сбор трав из моего монастыря, он обладает целебной силой!
— Иви, — поправила я, слегка опешив от такой заботы. — Зови меня Иви. И… спасибо.
Мелания потопталась рядом, смутившись.
— Тебе спасибо, — тихо сказала она. — Я вчера растерялась. Но ночь в молитвах успокоила мой разум и душу. Святая Ингрид дала мне свое благословение на тренировки. Ты была права, иногда зло необходимо. Главное, не забывать, во имя чего мы его делаем.
— Угу, — буркнула я и, не сдержавшись, зевнула. — Это тебе поведала твоя святая? Вот так сама явилась и сказала?
Мелания огорченно прикусила губу.
— Ты мне не веришь? Думаешь, я вру?
— Главное, чтобы верила ты, — успокоила я послушницу и улыбнулась. — И спасибо за чай.
Рядом с Меланией вырос Итан и тоже справился о моем здоровье. А потом возле меня оказался и Ринг, отчего я поперхнулась. Этому-то что надо?
— А у тебя неплохой хук, Золотинка, — подмигнул гигант, не обращая внимания на недовольное лицо Итана. — Знавал я ребят, которые били, как ты… и где только научилась, Золотинка? Расскажешь?
Я помрачнела, в упор глядя на Ринга. На что этот гавнюк намекает? Неужели понял, что таким приемчикам учит не дорогой наставник, а улица?
Парень усмехнулся и отошел, насвистывая веселый мотивчик. Зато подошел Альф. Я попыталась сделать вид, что его не замечаю. И плевать, что привлекательное лицо парня маячило почти впритык к моему.
— Нам надо поговорить, — отрывисто бросил он.
— Не могу, очень занята, — я полезла в свою сумку, тщетно пытаясь избежать неприятного разговора. Но Альф твердо схватил меня за локоть.
— Эй, руки от нее убери, — выпалил Итан.
Мелания встревоженно переступила с ноги на ногу.
— Остынь, — снисходительно бросил Альф, даже не посмотрев в сторону Итана. — Мы с Арденой давние друзья. И она не против моих рук.
Мелания поперхнулась. Сидящие за столами ученики вытянули шеи, прислушиваясь к разговору. Ливентия пораженно ахнула и залилась румянцем.
А я сообразила, что этот гад меня только что публично назвал своей. Рука сжалась в кулак, уже готовая впечататься в нос наглеца. Но так поступают приютские девчонки. Не Ардена. И потому в последний момент я разжала руку и влепила Альфу пощечину. Звонкую, смачную, сильную.
— Только посмей еще хоть раз ко мне прикоснуться! — отчеканила я. — А за попытку опорочить мою репутацию будешь иметь дело с моим старшим братом!
— И кто же это? — хмыкнул Альф, потирая щеку. Выглядел он озадаченным. Словно до сих пор не мог поверить, что мои отказы — не игра.
— Февр Стит, — с наслаждением произнесла я. Лицо Альфа побелело, у остальных — вытянулись. Ринг присвистнул, бесцветные переглянулись.
— Наставник по боевой подготовке — твой брат? — изумленно протянула Ливентия. — Но вы совсем не похожи! И почему ты раньше молчала?
— Раньше — это когда? Я вас вижу второй раз в жизни.
Задрала повыше подбородок и гордо прошествовала к своему месту. Ливентия тут же оказалась рядом, склонилась к уху.
— Слушай, а я вчера подумала, что он на тебя виды имеет!
— С чего такие мысли?
— Февр Стит слишком переживал о твоем ранении. А потом так зыркал на всех, того и гляди — возьмет идары и покрошит, словно капусту… вот я и решила… А он… Значит, брат… — Ливентия кокетливо глянула из-под ресниц величиной с опахала. Я даже засмотрелась. И подавилась, когда красавица продолжила: — Ты можешь познакомить нас поближе? Я могла бы прийти к вам в гости. Например, сегодня!
— Что?
— В гости, — взгляд Ливентии стал мечтательным, а прекрасные глаза повлажнели. — Я могу принести пирог с яблоками, надеюсь, на этом острове удастся купить приличные сладости. Думаю, февр Стит может стать для меня отличной партией. Ты ведь мне поможешь?
Еще один кокетливый взгляд в мою сторону, и я закашлялась от такой наглости. Ну да, Кристиан принадлежит к старшей ветви, да еще и февр. Завидная партия!
Хотя и сама Ливентия не хуже — красивая, богатая, знатная. Чем не невеста для «брата»?
— Он такой мужественный, — промурлыкала Ливентия. — И опасный. Как посмотрит, так душа в пятки! Мне кажется, я влюбилась! Твой брат просто невероятный! Так я вечером загляну?
И хотя так и хотелось буркнуть: «ты не в его вкусе», я задумалась. Прошедшая ночь оставила внутри чувство тревоги и странного предвкушения. Воспоминание обожгло до самого нутра — горячие и сильные руки, гладящие мою спину и волосы, хриплый шепот и лунный свет, закручивающий вокруг нас свои серебряные вихри… Опасность. Вот название тому, что произошло. Февр подобрался слишком близко ко мне. Так что пусть мысли Кристиана будут заняты пышногрудой Ливентией, а не моими странностями. Так будет… лучше.
К тому же, мне не помешает союзница.
Словно ощутив мои сомнения, Ливентия склонилась ниже.
— Я умею быть благодарной, Иви.
Я помолчала минуту, заставляя девушку понервничать. И произнесла:
— Он любит песочные корзинки с ежевикой. Принеси их. И… еще. Да, еще. Заварные пирожные, конфеты с эйфорией, пирог с миндальным кремом и десяток слоеных пирожков!
Ливентия недоуменно моргнула.
— Это все для твоего брата? — изумилась она.
— Угу. Он у меня такая сладкоежка, — усмехнулась я, прикидывая, не заказать ли еще и торт. Но не буду жадничать. Хотя…
— И торт! С ягодами!
Качая головой и перечисляя сладости, Ливентия вернулась на свое место.
Ринг проводил ее мрачным взглядом и уткнулся в каракули на своих листах. Пожалуй, мы с ним могли потягаться, чей почерк хуже.
Альф направился в мою сторону, но в лекторную вошел наставник Бладвин. Стремительно пересек помещение и поставил на стол ящик.
— Господин Нордвик, займите свое место, урок начался, — велел он хмурому Альфу. Тот неохотно отвел от меня взгляд, а наставник продолжил: — С классификацией Даров вы уже познакомились, настало время перейти к основному и самому важному правилу. Главный Закон Дара, так он называется.
Ученики затаили дыхание, забыв о разногласиях. Я тоже поддалась вперед, жадно следя за молодым стариком. Он торжественно открыл ящик и наклонил, чтобы нам было видно.
— Что я принес вам, господа? Ну же, смелее!
— Это какие-то обломки, — протянул Итан. — Куски железа и стекла, проволока, кусок кирпича, тряпка… Мусор, вот что это!
Наставник Бладвин усмехнулся, поставил ящик и повернулся к доске.
— «Главный Закон Дара», — размашисто вывел он мелом, проговаривая слова. — Мертвое.
Положил мел и обернулся. Обвел взглядом недоумевающие лица учеников.
— Мертвое — вот теперь ваше главное слово, — жестко сказал наставник. — Ваша вера и ваш смысл. Как вы считаете, почему Мертвомир так назван?
— Потому что он погиб? — неуверенно произнесла Мелания.
— Прежде всего потому, что вынести оттуда можно лишь мертвое, — отрезал наставник. — Только его. Запомните это крепче, чем свое собственное имя. Любой мир — это замкнутая система, единое целое, если хотите. Более того, любой мир сопротивляется разрушению. С Мертвомиром — то же самое. Он не желает, чтобы мы выносили через Дверь его частицы. Взять можно лишь то, что гарантированно не жило и не оживет. Ясно?
Мы переглянулись.
— То есть, Дары — это мусор? — неуверенно протянул тощий паренек.
— Дары — это мертвая часть Мертвомира, — улыбнулся наставник. — Понимаю, для новичков это звучит… странно. Но такова реальность. Пройдя через Дверь, вы должны будете найти нечто, что можно взять. И что уверенно можно назвать мертвым. Никак иначе!
Альф разочарованно поморщился.
— И что же, никаких золотых слитков? Алмазов или сапфиров? Сияния и алтарей? Просто мусор? Мы пойдем через Дверь за каким-то хламом?
Наставник вытащил из ящика кусочек железа, подбросил на ладони.
— Что это, по-вашему, такое, господин Нордвик?
— Я не разбираюсь в барахле, наставник! Может, болт? Или что-то еще…
— Вы ошибаетесь, — отрезал февр. — Это не хлам, и не болт. Это мог бы быть Дар. Похожий кусок железа я вынес из Мертвомира много лет назад.
Наставник Бладвин подкинул железяку в воздух и взмахнул рукой. Из его ладони вырвалась тонкая сеть, оплела железо и сжала ее. Твердый кусок рассыпался пылью.
Все ахнули, Ринг восхищенно стукнул кулаком по столу, чуть не проломив столешницу. И зачем здоровяку Дар? Он и так может ломать деревья руками!
Наставник удовлетворенно улыбнулся, и сеть исчезла.
— Железо, вынесенное из Мертвомира, почти всегда означает оружие. Невероятное оружие, которое всегда будет с вами. Именно за ним охотились первые февры, и вы, наверняка, слышали сказания о Несокрушимом Легионе. Тысяча февров, тысяча непобедимых воинов. Им не было равных на этой земле. Все они вынесли из Мервтомира железо.
— Постойте, — сообразил Итан. — Но Несокрушимый Легион Первых существовал почти пять веков назад! И все это время каждый парень норовил вынести кусок железа, так?
— Так. Вам придется постараться, чтобы найти свой Дар.
— Или драться за него, — хмуро проговорил Альф.
Близнецы переглянулись. Рейна склонилась к уху брата и принялась что-то шептать. Наверняка о том, что прирежет любого, посмевшего встать на ее пути!
Однако услышанное заставляло задуматься. Получается, что Даров на той стороне не так уж и много. Думая о таинственных благах Мертвомира, я всегда представляла себе горы золота и накрытые вкусностями столы. Для приютской девчонки это казалось высшим чудом. А выходит, за Дар еще придется побороться?
Ученики настороженно переглядывались. Из почти друзей мы вдруг превратились в соперников.
— Продолжим, — оборвал наши размышления Бладвин. — Итак, железо — это почти всегда оружие. Бывали исключения, но они незначительны. Вынесенное из Мертвомира стекло чаще всего дарует знание, а кусочек ткани — способности. К целительству, живописи, музыке или танцам. Узнать заранее невозможно, но почти всегда это творческие способности. Кирпич — не путать с обыкновенными камнями! — обычно дает невероятную силу, а засохшая глина — пластичность.
— А камни? Что дают они?
— К сожалению, чаще всего камни оказываются пустышками. И не дают своему владельцу никакого Дара. Хотя бывают исключения. Редко, но бывают. Так что мой вам совет — если не найдете ничего, хватайте хотя бы ближайший булыжник.
— Хватайте? — переспросил лорд Аскелан. — Наше время за Дверью ограниченно?
— Да. Находиться в Мертвомире опасно. Он губит людей. Мучительно убивает. Это еще одно объяснение его названия. В первый раз у вас будет лишь полчаса.
— А после?
— К губительной среде можно привыкнуть. Немного. Опытные наставники могут находиться за Дверью около суток. Но всегда есть вероятность неправильно оценить свои возможности и погибнуть прежде, чем удастся вернуться. Но не волнуйтесь. Первое посещение будет с наставником.
— А после? — подняла белые брови Рейна.
— После и поговорим, леди Аскелан. Я напоминаю, что все наши правила — лишь перечень совпадений. Никто не знает наверняка, какой Дар вы получите, пройдя сквозь Дверь. Иногда даже вожделенное железо оказывается пустым или дарует какое-нибудь ненужное знание. Поэтому самое важное, что вы должны запомнить — это Главный Закон Дара. Мертвое. Этот закон срабатывает всегда. Только мертвое вы можете вынести из Мертвомира.
— Господин наставник, — робко поднял руку тощий вихрастый парень, имени которого я никак не могла запомнить. — Но вы так и не сказали, что произойдет, если кто-то из нас возьмет живое?
— Разве это не очевидно, Майлз? Вы умрете. В жутких муках и страданиях. Мертвомир вас уничтожит.
Ученики переглянулись, а вихрастый Майлз заметно побледнел. Наставник же хлопнул в ладоши.
— Что ж, урок окончен, вас ожидает тренировка. Ах да, задание! К завтрашнему уроку вы по три сотни раз напишите слово «мертвое».
— Вы шутите?!..
— Нисколько. Вы должны запомнить Главный Закон Дара. Запомнить его крепко. Хм, я передумал. Пять сотен раз! Благо Двери!
— Благо Двери, наставник…
И, подхватив свой ящик, учитель торжественно удалился. А когда его белая мантия скрылась за дверью, ученики вскочили. Кто-то застонал, кто-то принялся ругаться. Иные сидели молча, переваривая новые знания. Я смотрела в окно и хмурилась. Первый раз у меня будет лишь полчаса, чтобы найти Дар. Час. Сумею ли я найти хоть что-то? Сколько учеников возвращаются с пустыми руками?
Прикусила щеку, не позволяя себе раскисать. Я найду. А если придется — буду драться! У меня будет Дар! Нет. У меня будут Дары!
