Часть четвертая. Звездный дождь над Матерой

Гуарнери, Маринози, Раффаэле, Кармело из дома Пиццигалло, Джокаваццо, Кавалли… Целые классы бывших учеников начальной школы «Атенео Бруни» в Мартина-Франке и средней и старшей школы имени Горация в Бари ушли на войну. Даже Арджезе исхитрился скрыть хромоту и оказался на греческом острове Кефалонии в одном батальоне с Паскуале Рагузео. Среди призывников недоставало только одного ученика. «Витантонио Конвертини, сын Антонио и Франчески, 1919 г. р., населенный пункт Беллоротондо, район Чиркондези, избирательный округ Масса, область Таранто, провинция Бари» обвинялся в неподчинении закону и с июня 1940 года скрывался где-то в пещерах Матеры. Витантонио был дезертиром.

Никто этого не ожидал. Товарищи всегда думали, что он лучше других подготовлен к фронтовым трудностям, и когда слухи о неизбежном объявлении войны усилились, все были уверены, что он первым пойдет записываться добровольцем. Он был лучшим охотником во всей округе и мгновенно вмешивался в ссоры, особенно если нужно было кого-нибудь защитить, так что в деревне никто не сомневался, что он так же без промедления отправится защищать родину. Его бегство всех застало врасплох. Что на него нашло? Почему известный храбрец вдруг стал трусом? И не связано ли это как-нибудь с исчезновением Джованны? Не стал ли он марксистом, как Сальваторе Вичино?

Никому и в голову не приходило искать объяснения в паническом страхе, который война внушала Донате. Никто не замечал, в какой ужас повергло Донату вступление Италии в войну, угрожавшую снова превратить Европу в одно большое кладбище. Тетя боялась, что теперь проклятие Пальмизано напомнит о себе, и умоляла Витантонио уйти в горы. О том же просила и бабушка. Остальные ее двенадцать внуков – из Бари, из Отранто, из Венеции – все были на фронте. Дядья Марко, Лука и Джованни тоже были мобилизованы. Вернувшийся из Испании Франко процветал на посту агента тайной полиции. Родине не в чем было упрекнуть семью Конвертини, и на сей раз армия могла обойтись без Витантонио.

В июне 1940 года Муссолини объявил войну одновременно Франции и Великобритании, молодые люди 1919 года рождения подлежали призыву в итальянскую армию. И Витантонио уступил наконец мольбам бабушки и тети и подался в бега за два месяца до своего двадцатого дня рождения. Чернорубашечники Муссолини никогда ему не нравились, а немцы – и того меньше: как ни крути, они были на той же стороне, что и австрийцы, подло убившие его отца и тетиного мужа во время прошлой войны, в ее последний день, где-то на севере от Тренто. Какого же лешего он должен им помогать? Так подумал Витантонио, получив повестку. И бежал в Матеру.

В пещерном городке было легко спрятаться. Он находился в богом забытом углу и насчитывал почти пятьдесят тысяч жителей, еще с бронзового века одни и те же семьи населяли выдолбленные в скале дома. На двух раскинувшихся по соседству больших природных амфитеатрах, нависающих над каменистым оврагом Гравина-ди-Матера, расположились Сассо-Кавеозо и Сассо-Баризано – два самых больших в мире квартала скальных жилищ. Больше двадцати тысяч человек, в основном земледельцы и пастухи, в нечеловеческих, антисанитарных условиях ютились в пещерах вместе с домашними животными. Ни в Риме, ни в крупных городах на юге страны никто никогда не вспоминал о Матере, и в этом затерянном месте Витантонио был вне опасности.

Он укрылся в доме дедушки ‘Ндзиньялета, отца Донаты. Дом был выдолблен прямо в скале на краю Сассо-Кавеозо, южнее Сассо-Баризано. Сам того не ведая, Витантонио вернулся к корням: двадцатью годами ранее в той же пещере скрывала свою беременность Доната.

Целых три года о Витантонио никто ничего не знал. Он жил, не привлекая чужого внимания, то в доме-пещере, то в пастушьих хижинах среди зарослей колючего кустарника Альта-Мурджи, в краю партизанов-маки, – когда помогал прятавшим его крестьянам выгонять скот, отплачивая тем за гостеприимство и за молчание, которым они оградили его тайное пребывание в Матере от досужих расспросов. За все это время Витантонио только однажды поступил неблагоразумно и тайно спустился в Беллоротондо.