Звонок прозвучал слишком резко. Клара Ильинична невольно вздрогнула и посмотрела на часы: время раннее. Как бы опять отказ не случился. Неудачи Ларочки она переживала с подлинно материнским горем. Любящие тетушки на такое способны не меньше. Она встала, перекрестилась и пошла открывать.

На пороге оказался довольно плотный молодой человек с заметными усами. Он вежливо снял шляпу.

– Прошу простить за беспокойство, разыскиваю госпожу Савкину.

Клара Ильинична прикинула: на жениха никак не тянет, да и знает она всех возможных кандидатов, ни один Ларочке не подходит. Может, агент из театра? Хочет сделать выгодное предложение? А что, вдруг открылся рог изобилия?

– Госпожи Савкиной нет дома, – как можно любезнее ответила тетушка. – Что вам угодно передать?

Господин дернул усами, будто бы недовольно.

– Позвольте войти?

Отчего же не впустить в дом воспитанного мужчину. Наверняка дело важное, раз так серьезен. Гостю Клара Ильинична предложила садиться. И налила чаю, как принято в небогатом петербургском доме. Она не подозревала, что, пока оправляла передник, улыбалась и садилась в «выгодную» позу, с нее был снят мгновенный портрет. Ванзарову он сказал: вдова мелкого чиновника, живет на пенсию мужа или крохотный капиталец, своих детей нет, Савкина приходится ей племянницей, добродушна, аккуратна, экономна, гостеприимна, простовата и наивна, как все престарелые тетушки, набожна, готовит сама, прислугу не держит, без вредных привычек. Милейшее создание. Квартира на последнем этаже доходного дома во Второй Роте с запахом пирогов, старенькое, много раз стиранное платье, портреты Савкиной в кружевных рамочках говорят лучше слов. Чем-то неуловимым она напомнила ему матушку.

– Клара Ильинична, ваша племянница недавно получила предложение от театра, – спросил Ванзаров с такой мягкой улыбкой, что тетушка почти растаяла. – Какой же театр оказал Ларисе честь?

Если бы она знала! Всё это секреты актерские! Но признаться, что у племянницы от тетушки есть секреты, было немыслимо.

– «Аркадия», – как могла уверенно сказала она. Не заметив, что высказала потаенную мечту: какое было бы счастье, когда бы Ларочка пела в любимом театре ее юности.

Ванзаров испытал нечто вроде облегчения: не надо мчаться проверять мешок.

– У нее уже подписан контракт?

– Ожидаем сегодня, – и, не сдержавшись, тетушка поплевала через левое плечо. Чтобы не сглазить.

– Контракт на зимний сезон, полагаю?

Клара Ильинична поняла, что не знает ответа на простой вопрос: Ларочка об этом не заикалась. Но нельзя же ударить в грязь лицом.

– Разумеется… Зимний сезон.

Гость остался вполне доволен ответом. Он достал пару фотографических карточек и разложил на столе.

– Это подруги вашей племянницы?

Ну конечно! Вместе с курсов прибегали. Зиночка Карпова, Анечка Фальк. Милые девочки. Не такие красивые и талантливые, как Ларочка. Жаль бедняжек. Но ничего не поделать. Клара Ильинична расписала все их достоинства, о каких знала. Недаром столько раз угощала их своими пирогами и слушала девичью трескотню. Даже про снимки эти знала: после занятия по вокалу отправились в ателье на Невском. Нарочно попросили фотографа снять в одном ракурсе.

– Зинаиду Карпову давно не видели?

– Так ведь она в Саратов уехала, загостилась у своих…

– А что, госпожа Фальк получила уже ангажемент?

– Еще нет… Ей не к спеху, родители состоятельные.

Тетушка все ждала, когда приятный господин приступит к самому важному: предложению для Ларочки. Но он не спешил. Только собрал фотографии.

– У Ларисы, кажется, была еще знакомая… – Ванзаров запнулся, как будто вспоминая. – Некая мадемуазель Вельцева.

О, это имя Кларе Ильиничне было хорошо знакомо! Ларочка и Зина все уши про нее прожужжали. Такой талант, такая красавица…

– Она бывала у вас в гостях?

Приглашения передавала, да только та не шла, гордая больно для тетушкиных пирогов.

– Расскажите, что про нее Лариса говорила.

Да разве стоит слушать девичью болтовню? В голове у девчонки еще ветер, она такую чепуху мелет! Говорила Лариса, что смеялись они между собой: дескать, Вельцева похожа на Зинаиду. Но она лично считала, что совсем не похожа.

– Кроме того, что у Вельцевой хороший голос, что вам еще известно о ней?

Да была бы охота пустяками голову забивать! Но раз слово вылетело, Клара Ильинична припомнила странность, о которой говорила Лариса: мадемуазель эта все вуалеткой глаза прикрывает. Не иначе, в честь фамилии. А в лице у нее какая-то странность: будто кожа натянута. Да что эти глупости слушать, девицы и не такое придумают. Чего совсем не было!

– Где найти мадемуазель Вельцеву, вам неизвестно?

Чего не знала, о том и говорить не могла. Как бы ни хотела тетушка услужить такому приятному господину.

Позвольте, а для чего он приходил?

Вопрос только завертелся на языке Клары Ильиничны, как гость встал.

– Завтра утром, как можно раньше, хоть в девять утра, прошу вас с Ларисой прибыть ко мне по адресу… – Ванзаров назвал свой дом на Садовой улице. Появляться в сыске на второй день отпуска было бы слишком вызывающе. Чего доброго, коллеги-чиновники пинками выгонят обратно.

– Надо, так прибудем, – ответила тетушка, окончательно сбитая с толку. – А позвольте узнать, с кем имею честь?

Ванзаров представился во всем грозном звучании своего чина.

У тетушки отвисла челюсть.

– Сыскная… полиция… – еле пробормотала она. – Да что случилось-то?!

– Прошу не беспокоиться. Занимаемся розыском одного мошенника-антрепренера, который обманывал молодых актрис. С Ларисы всего лишь надо снять показания.

Слова были сказаны уверенно. Но в сердце Клары Ильиничны поселилась тревога. Неясная и скользкая. Как плохое тесто.

– Прошу простить, Лариса точно отправилась в «Аркадию»? Не в «Алькасар»? Не в «Аквариум»?

Думая о своем и плохо понимая, о чем ее спрашивают, Клара Ильинична согласилась: точно, в «Аркадию».