Так уж судьба сложилась, что Клара Ильинична не познала счастья материнства. И всю нерастраченную любовь обрушила на племянницу. Лариса была под такой опекой, что лучше для столицы не придумать. Барышня, приехавшая из Нижнего покорять столицу своими талантами, имела и стол, и дом. Тетка не только предоставила девушке целую спальню, кормила за свой счет, хотя лишних денег не водилось, но и платила за обучение пению. Она искренне верила, что ее звездочка, ее Ларочка когда-нибудь будет петь на большой сцене в лучах славы и обожания поклонников. А старая тетка, скромно сидя в зале, будет утирать слезы счастья. Картина эта так ярко рисовалась ей, будто уже случилась.

Тетка баловала Ларису в меру своих скромных возможностей, но не стеснялась накричать или погрозить мокрым полотенцем, когда племянница забывалась и начинала дерзить. Она видела, как Лариса старается, как бьется. Но ведь настоящему таланту попасть на сцену трудно. Туда все больше бездарности со связями и деньгами попадают. И тем не менее Лариса не сдавалась. Окончила лучшие курсы женского пения, что сильно подкосило теткин бюджет, ходила в театры на прослушивания. И вот наконец удача улыбнулась. Ларочке сделали предложение.

Кларе Ильиничне ужасно хотелось узнать, где будет восходить ее звезда. Но Лариса упрямилась: плохая примета говорить заранее. Вот контракт подпишу, тогда и узнаешь. Тетка не рискнула настаивать. Пусть будет, как ребенок хочет. Лишь бы у нее все сложилось.

– Ларочка, не рано ли собираешься? – сказала Клара Ильинична, взглянув на часы, что остались от покойного мужа. – Только три часа…

– Ах, тётя, вы ничего не понимаете, просили прибыть пораньше, чтоб послушать голос. Для окончательного решения по контракту!

Последняя фраза явно была цитатой тех, кто вершит судьбы молодых актрис. Ради этого «окончательного решения» тетка готова была терпеть что угодно.

Она помогла Ларисе надеть платье, скромное, но модное, отдала ей свои сережки с камушками и сама уложила ей волосы в прическу. На ее вкус, племянница была чудо как хороша. Просто глаз не отвести. Контракт должен быть подписан.

– Когда же ты вернешься? – спросила тетка уже в прихожей, одергивая на племяннице низ юбки.

– Не знаю, тетя, может быть, поздно… Это театр!

В голосе Ларочки было столько чистого восторга, что Клара Ильинична не стала разводить строгости в такой день и требовать быть дома не позже девяти вечера.

– Смотри, без тебя спать не лягу! – только сказала она, сунув ей в сумочку лишний рубль на извозчика, расцеловала троекратно и на пороге незаметно перекрестила, чтобы племянница не видела. Ларочка не принимала «эти суеверия», как она говорила.

Тетка заперла за ней дверь и отправилась в гостиную. Ей оставалось только одно: ожидание. Волнующее, но радостное.