Было видно, как трудно дается то, на что решился Платон. Хотя юноша прекрасно владел собой для своих лет, но бывает груз не по силам. Кажется, он готов был взорваться от внутреннего напряжения. Ванзаров не стал торопить то, что должно произойти само.

– Мой дядя очень сильный человек, – наконец начал он. – Иначе не смог бы пробиться с самого низа и построить семейное дело. Он хитрый, но гордый. И он запретил мне раскрывать вам некоторые обстоятельства. Но я считаю, что в такой ситуации скрывать от вас деловые секреты глупо…

Ванзаров терпеливо ждал, чем окончится исповедь.

– В контракте, который согласилась подписать Кавальери на двойной бенефис, кроме огромного гонорара, прописано особое условие: в случае отмены бенефиса она получает отступные… – тут Платон запнулся, чтобы не назвать цифру, – …в огромном размере.

– Насколько огромном?

– Все, что дядя выручит за зимний сезон с оперетты, надо будет отдать. И то не покроет долг… Фактически это разорение театра.

Интересная новость совсем по-другому открывала «злодейскую записку». И даже падение мешка с песком. Жаль, что она открылась слишком поздно.

– У Отеро такой же контракт? – спросил Ванзаров.

– Нет, обычный. Она согласилась легко. Кавальери уперлась: не хотела петь с ней в один вечер ни за какие посулы. Согласилась только после двойного увеличения гонорара и этого драконовского условия. На нем настаивала…

– Зачем же Георгий Александрович пошел на такой риск?

Платон только пожал плечами.

– Его право, он хозяин. У дяди была мечта, и ради нее он готов был идти на что угодно.

– Причина отмены бенефиса указана?

– К сожалению, нет. Все очень расплывчато. Причиной можно представить все что угодно: простуду, насморк, вывих ноги. Одна из них не сможет выйти на сцену, тогда представление срывается, и Кавальери получает отступные. Причем сразу…

– Отеро знает об этом условии?

На Ванзарова взглянули как на сумасшедшего.

– Разве дядя похож на самоубийцу?

Оказывается, в театре, где любой слух разносится лесным пожаром, есть секреты, которые умеют хранить. А нимфа с невинным личиком открывалась с новой стороны: она оказалась крепким дельцом с бульдожьей хваткой. Кто бы мог подумать?.. Вот и верь после этого женской красоте…

– Логично предположить, – сказал Ванзаров, – что Кавальери, кроме отступных, затребует еще компенсацию за украденные драгоценности.

– Затребует. Это крах не только театра, а всего. Придется продать все подчистую. Мы останемся нищими.

Хоть Платон держался отменно, но было заметно, чего стоит ему эта выдержка и спокойствие. А к чужому страданию Ванзаров всегда относился как к собственной боли. Чего не притупила служба в полиции.

– Почему она хранила все драгоценности в театре? – спросил он. – Это все равно что поставить сейф посреди сада.

– Вероятно, в Париже так принято, – ответил Платон. – Или надеялась, что имя ее… покровителя охраняет лучше банка.

– Кто ее покровитель?

Платон выразил удивление.

– И вы не знаете? Об этом весь город болтает… Князь Барятинский, наследник великой фамилии и владелец безграничного состояния. Это его подарки были в сейфе… Самые ценные – его.

Фамилия была на слуху. Заниматься мелочным разорением какого-то частного театра князю явно не пристало. Ванзаров слышал о нем только самые лестные отзывы: отличный офицер и добрейшей души человек. Князь и подлость – две вещи несовместные.

Исповедь закончилась. Но, кажется, Платон хотел еще что-то сказать. Только теперь ему надо было помочь.

– Раз у нас пошла такая откровенность, может, расскажете, что от меня скрывают господа из вашего театра о мертвой барышне? – спросил Ванзаров.

Прежде чем ответить, Платону пришлось набраться решимости.

– Она была в театре, – вырвалось из него. – Месяца три назад… Сам видел ее мельком. Приходила, как все они приходят, блеснуть талантом и получить ангажемент на летнюю сцену…

– Ее прослушивали Морев, Глясс и Вронский?

Платон кивнул.

– Такие вещи не принято выносить на посторонних… Они испугались. Или правда не узнали там, на сцене…

Воспоминание заставило Платона содрогнуться.

– Как же вы узнали?

– Брошь, – ответил Платон. – На ее скромном платье брошь выделялась.

– Вспомните ее имя?

– К сожалению, никогда его не знал… Видел, что приходила прослушиваться…

– Благодарю, Платон Петрович, вы оказали неоценимую услугу розыску… Теперь мы наверняка найдем убийцу.

К комплименту Платон отнесся с равнодушием. Очень выдержанный юноша.

– Прошу вас, господин Ванзаров, сделайте все возможное, чтобы найти эти проклятые брильянты Кавальери…

Об этом можно было и не просить. Для того сыскную полицию и держат на жалованье. И нет ей покоя. Даже в отпуске надо что-то разыскивать.