Книга: Как пароход погубил город
Назад: ГЛАВА 8. В ДВАДЦАТИ МЕТРАХ ОТ МОЛА
Дальше: ГЛАВА 10. ДРАМА В ЧИКАГО

ГЛАВА 9. ЧЕРНАЯ ПЯТНИЦА КАНАДЫ

Часы показывали 1 час 15 минут ночи, когда капитан Кендалл поднялся на ходовой мостик. Начиналось воскресенье 29 мая 1914 г. Впереди и слева лайнера раскинулась освещенная яркой луной застывшая гладь залива Св. Лаврентия. Была холодная тихая ночь. По правому борту то и дело появлялись и снова исчезали огоньки приморских поселков и деревень провинции Квебек.
 - Подходим к Фазер-Пойнт, - задумчиво произнес Кендалл, когда заметил впереди по курсу огни лоцманского судна. В его жизни с этим названием было связано одно происшествие, о котором он вспоминал с чувством гордости и в то же время с каким-то непонятным для себя беспокойством.
 В 1910 г., когда он командовал канадским пассажирским лайнером "Монроз", в Лондоне было раскрыто уголовное преступление, привлекшее к себе внимание всей Англии. Дело было так...
 Некий Хоули Гарвей Криппен, врач-дантист по профессии, убил жену, топором разрубил ее тело на куски и зарыл их в подвале своего особняка. Убийца задумал бежать со своей любовницей, служанкой Этель Ле Ниве в Канаду. Через четыре дня в Ливерпуле они взошли на борт лайнера "Монроз", предъявив полиции паспорта на имя господина Робинсона и его сына. Этель Ле Ниве была переодета и загримирована под юношу. Капитану эти пассажиры показались подозрительными, особенно юноша с женской фигурой. Кендалл догадался, что под именем господина Робинсона скрываются убийца и его любовница: он узнал его по фотографии на плакатах, расклеенных по всем городам Англии. Лайнер "Монроз" имел радиостанцию, и капитан дал в лондонскую контору Скотланд-Ярда соответствующее сообщение. Дальнейшее развитие событий походило на классический детектив. Лондонский сыщик Вальтер Дью сел на ночной экспресс, следующим утром погрузился на быстроходный лайнер, который в Атлантике обогнал "Монроз" и остановился у Фазер Пойнт. Через несколько часов после этого к Фазер Пойнт подошел, чтобы взять лоцмана, "Монроз". На его борт поднялся Вальтер Дью, личность "господина Робинсона" была установлена и убийца арестован. Закованного в наручники Криппена отправили на рейсовом пароходе в Англию, где судили, приговорили в соответствии с законом страны и повесили. Перед тем как спуститься по трапу "Монроза" в катер, убийца бросил на Кендалла пристальный полный ненависти взгляд и произнес: "Ты выдал меня, капитан, и ты тяжело пострадаешь за это на вот этом самом месте. Будь проклят!".
 Тогда история с Криппеном явилась настоящей сенсацией в Англии и Канаде. Еще бы! Ничего не подозревающий преступник, находясь за тридевять земель от Лондона, считал себя в полной безопасности, как вдруг на Св. Лаврентии видит перед собой дуло револьвера в руке сыщика Скотланд-Ярда из Лондона. Пресса захлебывалась от восторга: "Вездесущий Скотланд-Ярд поджидал убийцу за океаном", "Беспроволочный телеграф загоняет Криппена в ловушку, поставленную за 3000 миль", "Капитан Кендалл вызывает агентов Скотланд-Ярда в Лондоне прямо из своей каюты с другого конца Атлантики". Ведь радио тогда считалось чем-то слишком сложным и почти безнадежным для понимания делом, а тут вдруг с его помощью задержали зверского убийцу. Да, это была сенсация, создавшая неплохую рекламу капитану Кендаллу, чья служебная карьера, впрочем, в этом и не нуждалась. Уроженец пригорода Ливерпуля, потомственный моряк с дипломом морского колледжа, Кендалл очень быстро получил в командование большой трехмачтовый барк, потом другой, третий и, наконец, грузовой пароход "Ратения". Потом был "Монроз". И возможно, что происшествие с арестом дантиста-убийцы, возведшее Кендалла чуть ли не в ранг национального героя, его многочисленные портреты в газетах и статьи о его безупречной службе послужили толчком к дальнейшему продвижению по службе. В сорок один год он стал капитаном "Эмпресс оф Айрленд" - самого большого и лучшего лайнера "Кэнедиан пасифик стимшип компани".
Сейчас, подходя к Фазер Пойнт, он стоял на мостике огромного двухтрубного парохода водоизмещением в 20 тыс. т, длиной 167 м, шириной 20 м. Гигант имел пять палуб, где могли разместиться с комфортом почти две тысячи человек, и паровую машину мощностью 18 500 л. с., которая обеспечивала скорость в 20 узлов. Судно совершало регулярные рейсы через Атлантику и имело отличную репутацию среди постоянных клиентов. На комфортабельном лайнере, помимо роскошных кают и просторных салонов, были даже иоле для крикета и яма с песком для маленьких детей.
Кендалл был доволен судьбой и очень гордился новым назначением. Но каждый раз, когда капитан подходил к рейду мыса Фазер, в его душе просыпалось какое-то смутное беспокойство. Ему слышались слова Криппена, сказанные им тогда у трапа: "Ты тяжело пострадаешь на вот этом самом месте".
Впереди, чуть справа, уже отчетливо виднелись огни двух небольших пароходов. Кендалл знал, что один из них "Леди Эвелин" - правительственный почтовый пакетбот, который должен был получить с лайнера почту из Монреаля и Квебека и доставить на судно последнюю партию государственных депеш для Англии. Вторым была "Юрека", она должна была принять с борта судна лоцмана Камилла Берние, который сейчас стоял рядом с Кендаллом на мостике.
Канадский лайнер "Эмпресс оф Фйрленд"
В 1 час 30 минут Кендалл передал машинным телеграфом механикам "стоп". "Леди Эвелин" подошла к борту "Эмпресс оф Айрленд". Лоцман, пожав руку капитану и пожелав ему благополучного плавания через океан, сошел по трапу вниз, чтобы на пакетботе добраться до "Юреки".
Перегрузка почты закончилась, матросы сбросили швартовные концы на палубу "Леди Эвелин".
Для капитана Кендалла этот рейс был не совсем обычным. Во-первых, помимо важных правительственных пакетов, два дня назад в Монреале на борт "Эмпресс оф Айрленд" погрузили несколько тонн серебряных слитков, которые оценивались в миллион канадских долларов. Во-вторых, что омрачало Кендалла, в первом и втором классах было слишком много знаменитостей и важных персон. Кендалл знал, что эта капризная публика всегда имеет претензии к экипажу судна и требует присутствия капитана в салоне за столом, его личного внимания и заботы. В салон нужно было являться при полном параде и убивать вечера за коктейлями в беседах на модные темы дня, а этого капитан не любил.
 Под ходовым мостиком, на пяти палубах лайнера жил своеобразный плавучий город с населением почти полторы тысячи человек: 420 членов экипажа и 1057 пассажиров, из которых 87 - первого, 253 второго и 717 - третьего классов. Среди них были 310 женщин и 41 ребенок.
В одной из кают первого класса отдыхал в кресле сэр Генри Сетон-Карр, член палаты лордов парламента Великобритании, известный в те времена путешественник, охотник и писатель. Сорок пять из своих 62 лет провел он в путешествиях и скитаниях по дебрям Южной Америки и Центральной Африки, за что в 1902 г. был удостоен рыцарского звания. Рядом с ним, также в каюте первого класса, размещалась чета Ирвингов. Лоуренс Ирвинг - сын выдающегося английского актера Генри Ирвинга - был актером, не менее талантливым, чем его отец. Поставленная им в Канаде мелодрама "Тайфун" имела грандиозный успех. Актер должен был возвращаться домой на лайнере "Теутоник", но предпочел более комфортабельное судно и поменял билеты. За ним последовала вся его труппа.
 На борту лайнера находилась и Этель Патон - "королева" аристократов из канадского города Шербрук, жена одного из богатейших мануфактурщиков в Канаде.
 Среди прочих знаменитостей были известный английский журналист Леонард Пальмер - редактор журнала "Лондон фэйненшиал ньюз", профессор Каннингам - директор сельскохозяйственного колледжа в Манитобе, адвокат Госселин из Монреаля и Давид Рисс - канадский предводитель "Армии спасения". Он возглавлял делегацию из 176 представителей этой организации от города Торонто на Международную конференцию членов "Армии спасения" в Лондоне.
 Более скромная публика ехала в третьем классе, на самых нижних палубах. Под ними в котельном отделении парохода трудился с лопатой обнаженный по пояс Тэд Фитчет - известный английский боксер. Обливаясь потом, он кидал в ненасытные пасти топок уголь и проклинал свою судьбу. Его звезда закатилась, когда "Черный Аллен" свел с ним бой на ничью в Монреале. Потом начались первые поражения, пошли нокауты... Профессиональный боксер пытался стать тренером, но для этого в Канаде ему не хватало популярности. Чтобы добраться до родного Брэдфорда в Англии, ему пришлось на рейс наняться кочегаром. Тэд Фитчет думал о победах на рингах Англии своего старшего брата Вильяма Фитчета, чемпиона страны, который уверенно шел к спортивному Олимпу. Тэд дал себе слово вернуться осенью в Монреаль и показать канадцам, что он тоже достоин титула чемпиона.
 Через переборку котельного отделения парохода у паровых машин суетился с масленкой Френк Тауэр - вторая знаменитость пароходного "чрева" - человек, который чудом избежал два года тому назад гибели на "Титанике". Он был там смазчиком. Когда вода огромным каскадом стала врываться в машинное отделение, Тауэра сбило с ног, закружило потоком и прижало к решетке ограждения трапа. Он собрал последние силы и вырвался из этого ада на палубу, а когда "Титаник" стал погружаться, прыгнул с палубы в ледяную воду и вплавь добрался до одной из шлюпок. Теперь он работал на "Эмпресс оф Айрленд", и называли его не иначе как "счастливчик Тауэр".
 Судно продолжало идти по заливу Св. Лаврентия восемнадцатиузловым ходом. На его палубах слышались мерное постукивание паровых машин, журчание воды перед острым форштевнем и гул огромных труб.
 Около 2 часов ночи внезапно со стороны побережья Квебека на залив опустился редкий белесый туман. Видимость ухудшилась. Кендалл, приказав старшему штурману Эдварду Джонсу сбавить ход до 15 узлов и внимательно следить за горизонтом, спустился к себе в каюту.
 Пароход приближался к мысу Нок-Пойнт, что расположен в семи милях в сторону океана от мыса Фазер. Буй с газовым фонарем, ограждавший отмель этого мыса, то исчезал, то снова появлялся в тумане. Чувствуя, что видимость резко ухудшается, Джонс послал матроса за капитаном.
 Едва Кендалл вошел в штурманскую рубку, как с фок-мачты раздался звон колокола и с "вороньего гнезда" послышался крик впередсмотрящего матроса первого класса Джона Кэррола: "Полтора румба справа по носу вижу топовые огни парохода!"
 Капитан взял ночной бинокль - расстояние между судами составляло около 6 миль. Он приказал изменить курс судна на 26 градусов вправо с таким расчетом, чтобы встречное судно было у него в 3-4 румбах слева по носу.
 Когда расстояние между двумя судами сократилось примерно до 2 миль, с правого берега залива стала наползать густая полоса тумана. Было видно, что она ляжет на воду как раз между идущими навстречу друг другу судами.
 Кендалл передал машине "полный задний ход" и дал три коротких гудка. В ответ из тумана послышался один длинный гудок (позже, на суде Кендалл сказал, что их было два). Его подал норвежский пароход "Сторстад", который шел навстречу, в Монреаль. Это грузовое судно валовой вместимостью 6028 рег. т было зафрахтовано канадской фирмой "Доминион коал компани" и с грузом 11 тыс. т угля сейчас подходило к мысу Фазер, чтобы взять лоцмана для следования вверх по реке. Вахту нес старший помощник капитана Альфред Тофтенес. Сам капитан Томас Андерсон в эту минуту находился у себя в каюте с женой. Старший помощник имел указание вызвать капитана на мостик немедленно в случае ухудшения видимости. Но Тофтенес выполнил это указание слишком поздно. Нагнувшись над переговорной трубой, он крикнул в капитанскую каюту: "Господин капитан! Видимость резко снижается! Огни мыса Фазер скрываются в тумане!" Он даже не побеспокоился сообщить капитану, что за пеленой тумана идет встречное судно, с которым нужно разойтись.
 Капитан Андерсон прибежал на мостик. В тумане, уже совсем близко, он увидел, кроме топовых, зеленый отличительный огонь правого борта большого лайнера.
 В это время на "Эмпресс оф Айрленд" капитан Кендалл приказал застопорить работавшие на задний ход машины и дал один длинный гудок, показывая этим, что руль его судна положен на правый борт. Прошло всего 2 минуты, и Кендалла охватил ужас: с правого борта из тумана на него надвигались красный и зеленый огни парохода. Расстояние между судами не превышало 100 м. Капитан Кендалл положил руль на левый борт и дал машине полный ход вперед. Но уйти с дороги неизвестного парохода Кендаллу не удалось...
 Прямой форштевень "Сторстада" ударил под углом 35 градусов спереди в правый борт лайнера, войдя в корпус почти на 5 м. Удар пришелся в четырех метрах позади водонепроницаемой переборки, разделявшей котельное отделение парохода на два отсека. В момент удара появился сноп искр и был слышен сильный металлический скрежет. Инерция "Сторстада" была значительна, и его носовая оконечность с усиленным набором шпангоутов для плавания во льдах произвела большие разрушения в борту канадского лайнера. Правый становой якорь норвежца при этом сыграл роль консервного ножа. Он как бы вскрыл и разрезал на протяжении нескольких метров обшивку лайнера. Подводная часть форштевня "Сторстада" вошла внутрь продольной угольной ямы парохода, а верхняя его часть над водой произвела опустошительные разрушения жилых помещений второго класса. Несколько человек па борту лайнера было раздавлено.
 Как только суда столкнулись, капитан Кендалл выбежал на крыло ходового мостика, схватил рупор и закричал в сторону "Сторстада": "Не отходите назад! Дайте полный пар на передний ход! Работайте ходом вперед!" Он отлично представлял себе величину пробоины и знал, что если норвежец выдернет из нее нос, вода быстро затопит пароход. С ходового мостика "Сторстада" капитан Андерсон, сложив рупором ладони, кричал: "Моя машина работает на задний ход! Ничего не могу сделать!"
 Через минуту-вторую нос норвежского парохода со скрежетом выдернулся из пробоины, и суда расцепились: "Сторстад" отошел назад, а "Эмпресс оф Айрленд", подхваченный течением реки, был отнесен от места столкновения на полмили.
 Площадь пробоины в борту лайнера составляла 350 квадратных футов. Каждую секунду внутрь парохода вливалось около 300 т воды. Из открытых дверей угольной ямы она хлестала в оба котельных отделения. Система автоматического закрывания дверей водонепроницаемых переборок не сработала. Механики успели закрыть лишь одну дверь: вода имела свободный доступ в корпус судна. В котельном отделении она скапливалась под котлами и через открытые двери сильным потоком устремлялась в машинное отделение, затопляя все коридоры и проходы нижней палубы. Приняв тысячи тонн воды в помещения, расположенные со стороны пробитого борта, пароход стал быстро крениться.
 Что происходило в эти минуты в гигантском чреве парохода, можно судить из описаний очевидцев катастрофы. Канадец Джон Боулер, пассажир третьего класса, писал: "За несколько секунд до столкновения я случайно открыл иллюминатор каюты и застыл от ужаса - из тумана на борт надвигался черный нос какого-то парохода. Он вошел в борт где-то рядом с моей каютой. Я быстро оделся и выбежал из каюты в коридор, где едва не был сбит с ног бежавшей толпой. Если бы я не обладал достаточной физической силой, я бы никогда оттуда не выбрался". А вот как описывает свое впечатление профессор Каннингам: "Я лежал в каюте и дремал. Удар мне показался не очень сильным. Потом что-то затрещало. Переборка под моей ладонью, когда я до нее дотронулся, вылезая из койки, казалось, гнулась. Она издавала скрипящий звук. Я выбежал из каюты. Пока я добирался до трапа, палуба буквально уходила из-под ног. Я слышал оглушительный рев вливавшейся где-то воды".
Показания очевидцев свидетельствуют, что капитан Кендалл проявил во время катастрофы выдержку и сделал все от него зависящее, чтобы спасти людей. Пассажир Томас Смарт в своих воспоминаниях сообщает, что он проснулся от шума и криков, оделся и выбежал на шлюпочную палубу. Там он слышал, как Кендалл, перегнувшись через поручни, кричал команде: "Эй, на палубе! Не теряйте голову! Спокойнее!" Немного позже, как сообщает Смарт, капитан приказал своим офицерам: "Нельзя терять ни минуты! Действуйте быстро! Пусть стюарды пробегут по коридорам и разбудят пассажиров! Если двери кают заперты, взламывайте! Выводите пассажиров наверх! Помните, что женщин с детьми - в первую очередь!"
 Капитан Кендалл хорошо знал лоцию Св. Лаврентия и решил посадить тонущее судно на мель у ближайшего мыса Нок-Пойнт. С мостика он позвонил в машинное отделение старшему механику Вильяму Сэмпсону: "Ради бога! Выжми все, что можешь! Попробуем выброситься на мель". Сэмпсон ответил, что вода заливает машинное отделение и паропровод правого двигателя пробит при столкновении. После этого Кендалл отдал команду: "Приготовиться покинуть судно" и сказал старшему помощнику: "Проследите за тем, чтобы радисты дали SOS на мыс Фазер". Потом он сам побежал на правый борт шлюпочной палубы и начал отдавать винтовые стопоры шлюпбалок, чтобы можно было быстрее освободить закрепленные на кильблоках шлюпки. Капитан успел отдать стопоры у шлюпок № 1, 3, 5 и 7.
 Чтобы читатель мог яснее представить себе, что происходило в эти минуты на тонущем лайнере, приведем отрывок из воспоминаний Джеймса Гранта, врача-хирурга лайнера: "Катастрофа была настолько внезапной, что десятки пассажиров так и остались на своих койках, а другие оказались пленниками в своих каютах, словно мыши в западне, - пассажиры провели на судне всего один день и еще не успели ознакомиться с расположением его помещений. В панике многие не смогли даже найти выход из коридора на верхние палубы. Это в основном и явилось причиной того, что число жертв катастрофы оказалось столь ужасным".
 Судовой врач дал точное объяснение такого большого числа жертв. Позже было подсчитано, что из 717 пассажиров нижних палуб около 600 человек так и не смогли выбраться из лабиринта бесчисленных проходов, коридоров, тупиков и трапов наверх: лайнер, заливаемый водой, начал тонуть и опрокидываться на борт. Одни погибли, даже не успев проснуться, другие стали жертвами своей медлительности: долго одевались или собирали свои вещи; третьи оказались сбитыми с ног и раздавленными бежавшей толпой сразу же по выходе из кают. Многие пассажиры не смогли открыть изнутри двери своих кают, потому что дверные стойки перекосились из-за крена судна, и им пришлось спасаться, вылезая в иллюминаторы.
 Джеймс Грант проснулся, вывалившись из койки (он спал в своем кабинете) на ковер каюты. Он писал: "В это время погас свет. До меня доносились ужасные крики людей и шум хлеставшей где-то воды. Кое-как мне удалось выбраться из своего кабинета в коридор. Но дальше идти я не мог, потому что палуба теперь стала почти отвесна. Ползти тоже не удалось, и я с трудом дотянулся до открытого иллюминатора. Высунув наружу голову, я, к изумлению своему, видел, что на борту парохода стояла толпа людей, как будто бы под их ногами был не борт, а палуба. Из иллюминатора меня вытащил один англичанин. Его фамилия была Дарлинг".
 Начальник судовой радиостанции Рональд Фергусон за 5 минут до столкновения ушел из радиорубки в свою каюту. Почувствовав удар в борт и сотрясение под ногами палубы, Фергусон выглянул в иллюминатор и увидел вблизи борт парохода. Он быстро вернулся в рубку, где сидел его помощник - второй радист Эдвард Балфорд. Передатчик был включен, и Фергусон несколько раз подряд отстучал ключом сигнала вызова всех станций CQ, потом MP - позывные "Эмпресс оф Айрленд" и текст: "В нас кто-то врезался, готовьтесь принять SOS". Он передавал медленно, так как знал, что в это время суток на береговых радиостанциях дежурили молодые неопытные радисты: им всегда доставались ночные вахты. Передавая сигнал CQ, Фергусон как бы расчищал эфир для SOS, который уже примут поднятые на ноги старшие радисты. В это время в радиорубку вбежал старший помощник и крикнул: "Срочно SOS на мыс Фазер!". После первой посылки в эфир сигнала CQ на связь с Фергусоном вышел девятнадцатилетний дежурный радист станции на мысе Фазер Кроуфорд Лесли. Приняв с судна: "Страшный крен. Держите со мной связь", Лесли разбудил своего начальника Билля Уайтсайда. Тот запросил Фергусона: "О'кей, старина, где вы?" В ответ последовало: "Двадцать миль позади Римуски". Уайтсайд продолжал: "О'кей, высылаю "Юреку" с мыса Фазер и "Леди Эвелин" из Римуски вам на помощь. Сколько миль, вы говорите?" И только Фергусон хотел повторить "двадцать", как напряжение в сети лайнера упало и на нем погас свет. Вода затопила помещение динамомашины. Радиостанция действовала всего 8 минут...
 Уайтсайд по телефону связался с причалом, где стоял пароход "Юрека". Он под парами ждал лоцмана, которого должен был доставить на подходящий с моря "Сторстад". Услышав ошеломляющую новость, капитан "Юреки" Беланджер снялся со швартовов. До места столкновения было всего две мили.
 Пароход "Леди Эвелин", доставив с "Эмпресс оф Айрленд" почту, стоял у пирса в Римуски. Его капитан Полиот, услышав по телефону о случившемся, приказал рубить швартовы и тут же вышел на помощь.
 Радиостанция мыса Фазер тем временем продолжала ретранслировать в эфир сигнал бедствия с расчетом, что он будет принят другими судами, находящимися поблизости. Но эти сигналы некому было принять: суда, оборудованные радиостанциями, были еще редкостью. Не имел радио и "Сторстад". А что же происходило в это время с ним?
 Когда столкнувшиеся пароходы расцепились, норвежец, имея задний ход, скрылся в тумане. С погибающего судна слышали его хриплый гудок где-то рядом, в одной миле. На мостик парохода поднялась жена капитана Андерсона. Она принесла из каюты меховую шубу и накинула ее на плечи супругу.
- Кажется, мы тонем? - плача спросила она мужа.
- Возможно, - спокойно ответил капитан. - Но успокойся и только не плачь.
Через несколько минут офицеры доложили капитану, что носовая часть парохода повреждена, но не очень сильно, что форпик заполняется водой, но таранная переборка держит воду.
С мостика "Сторстада" слышали многоголосые крики и призывы о помощи, доносившиеся из тумана.
"Сначала я не могла понять, что это значило, - рассказывала жена капитана позже, - это походило на один протяжный стон". Андерсон приказал подвахте палубной команды спустить на воду все четыре шлюпки и идти на помощь утопающим.
На борту "Эмпресс оф Айрленд" имелось 36 спасательных шлюпок, рассчитанных на 1860 человек. На верхней палубе находилось также около десятка деревянных спасательных плотов. Но они столь надежно были прикреплены к палубе, что все попытки отдать их ржавые талрепы оказались тщетны. Спуск на воду шлюпок был возможен только в течение первых 10 минут, потому что быстро увеличивающийся крен исключал возможность сделать это без риска покалечить людей. Всего удачно было спущено шесть шлюпок, те, у которых капитан своевременно освободил стопоры. Спуск первой по счету шлюпки окончился катастрофой: она сорвалась со шлюпбалки вниз, и все, кто в нее сел, оглушенные ударом, оказались в воде.
Из-за сильного крена все шлюпки левого борта сошли со своих кильблоков и завалились на палубу, грозя каждую минуту сорваться на противоположный борт. Так оно и случилось со шлюпкой № 6 - она сорвалась и по наклонной палубе скатилась на правый борт в стоявшую у поручней толпу: пятнадцать человек, в том числе штурман Стид, были раздавлены.
 Пассажиры спасались по-разному. Одни сохранили жизнь ценой невероятных усилий и мучений от долгого пребывания в ледяной воде, другие попали в шлюпку, даже не замочив ног. Так, например, было с "королевой" Шербрука Этель Патон. В ее каюту постучал стюард:
- Мадам, если вы хотите спасти вашу жизнь, пожалуйста, наденьте спасательный жилет и выходите на шлюпочную палубу.
- Успею ли я взять что-либо из своих вещей? - спросила Патон.
- Нет, мадам! - последовал ответ. - Нет, если хотите спасти свою жизнь.
Она зевнула и подала стюарду спасательный жилет, словно это было манто. Потом она надела на пальцы бриллиантовые кольца, взяла шубу и сумочку, где лежали маникюрные принадлежности и лорнет. Выйдя на палубу, Патон увидела, что поручни уже ушли в воду, и прямо с палубы тонущего лайнера вошла в шлюпку. Она улыбнулась офицеру, который подал ей из шлюпки руку. Патон доставили на борт "Сторстада". На другой день из Римуски она отправила телеграмму брату - управляющему железной дороги. Тот не замедлил прислать за ней специальный поезд.
А вот какой оказалась судьба драматического актера Ирвинга. Сразу же после столкновения он выбежал из каюты узнать, что случилось. В коридоре он встретил своего знакомого Эббота, владельца галантерейной лавки в Торонто.
- Что, корабль тонет? - спросил актер.
- Похоже на то, - ответил Эббот.
Канадец из Торонто так описывает последние минуты жизни Лоуренса Ирвинга: "Он вел себя, как будто бы играл на сцене свою обычную трагедийную роль. И эту игру наблюдал только один зритель (Эббот имел в виду себя. - Л. С.) "Милая, спеши! Нельзя терять времени!" - сказал Ирвинг своей жене, когда мы вошли с ним в его каюту. Госпожа Ирвинг заплакала, а он полез на шкаф за спасательным нагрудником. В эту секунду пароход резко и сильно повалился на борт, и Ирвинга отбросило к двери каюты. Он ударился лицом о край дверного косяка - из рассеченной скулы хлынула кровь. С госпожой Ирвинг случилась истерика. "Не волнуйся, дорогая", - сказал актер, снимая ее руки со своих плеч и надевая на нее нагрудник. Потом он взял ее на руки и понес по трапу на верхнюю палубу. Я спросил, нужна ли ему моя помощь. Ирвинг улыбнулся и ответил: "Позаботься сначала о себе, старина!" "Да сохранит вас обоих бог!" - сказал я и прыгнул за борт. В воде я уцепился за плавающую скамью. На накренившейся и уходившей под воду палубе я видел две обнявшиеся фигуры. Лоуренс Ирвинг целовал свою жену".
Позже тело актера было найдено в воде. В правой его руке был зажат цветной лоскут - кусок ночного халата жены.
"Эмпресс оф Айрленд" продержалась на плаву 17 минут. Шесть ее шлюпок и четыре со "Сторстада" могли принять лишь небольшую часть находившихся на лайнере людей. Вот что происходило на ее борту в последние минуты катастрофы. Судно продолжало валиться па правый борт. Те, кто сумел выбраться наверх, теперь поднимались все выше и выше по кренившейся палубе, потом перелезали через поручни и переходили на оголившийся левый борт. Многие, не сумев удержаться на нем, съезжали в воду, в давке проваливались в открытые иллюминаторы кают.
Старший стюард лайнера Август Гаад, который плавал на нем бессменно с момента "крестин", с трудом пробрался по накренившейся палубе на мостик. Там стоял, держа рупор в руке, капитан Кендалл.
- Да, приближается, кажется, конец, сэр, - сказал старший стюард.
- Именно, и ужасный к тому же! - ответил капитан.
Это случилось, когда две огромные трубы "Эмпресс оф Айрленд" легли плашмя на воду. Взрыв котла в секунду решил судьбу тех, кто боролся за жизнь в холодной воде или остался запертым в заливаемых водой машинном и котельном отделениях. Более десяти машинистов и кочегаров были обварены перегретым паром. Эта участь постигла и Тэда Фитчета, бывшего чемпиона Квебека по боксу. Пар, находившийся под очень высоким давлением, выбросил на поверхность воды из нутра парохода массу обломков железа и дерева. При этом искавшие спасения в холодной воде люди или были обожжены паром, или получили ранения от разлетевшихся обломков. От взрыва котлов лежавший на боку лайнер содрогнулся, словно в предсмертной судороге. Поднялась высокая волна, она перевернула две перегруженные шлюпки и захлестнула барахтавшихся в воде людей.
 Пассажир Джон Блэк из Оттавы, оказавшийся в воде, позже писал: "Ко мне приближалась переполненная людьми шлюпка. Она, идя вдоль борта погружавшегося лайнера, была от меня в нескольких ярдах. Вдруг сверху на нее упала сорвавшаяся с верхней палубы огромная железная рубка. От страха я закрыл глаза и стал молиться. Когда я снова посмотрел, то вместо шлюпки и сидевших в ней полусотни человек я увидел в воде несколько деревянных обломков".
 Многих из тех, кто еще мог держаться на борту лайнера, взрывом сбросило в воду. Среди них оказался и капитан Кендалл. И то, что он не последним оставил свое судно, не было его виной. В воде, ухватившись за деревянную решетку люка, он смотрел на свой тонущий корабль. В эту минуту ему померещилось лицо Криппена и почудился его голос: "Ты выдал меня, капитан, и ты тяжело пострадаешь за это на вот этом самом месте. Будь проклят!"
 Позже Кендалла и радиста Фергусона подобрала шлюпка с "Леди Эвелин". Когда шлюпка подошла к берегу, чтобы высадить спасенных, капитан Кендалл, приняв над нею командование, отправился на поиски плававших в воде людей. Через час он высадил на площадку трапа "Сторстада" около 50 спасенных и вновь отправился искать тех, в ком еще теплилась жизнь. Температура в заливе не превышала 5 градусов по Цельсию, и люди, не выдерживая холода, быстро погибали.
 Позже в своем отчете Кендалл писал: "Большинство из плававших в жилетах, к кому я подходил на шлюпке, были уже мертвы. Я сам проверял их, чтобы точно определить, теплится ли в них жизнь".
 Когда лайнер исчез с поверхности воды, среди плавающих обломков осталось несколько сот человек. Течение мощной реки отнесло их в сторону моря.
 "Когда корабль тонул, мне казалось, что это тонет селение, внезапно залитое водой, все жители которого вдруг поплыли... Жутко было смотреть на эти лица, то исчезающие, то снова появляющиеся над водой", писал очевидец катастрофы англичанин Грин.
 Те, у кого не было спасательного жилета, попав в воду, старались ухватиться за какой-нибудь плавающий предмет - деревянную скамейку, весло, ящик, шезлонг, доску. Молодому стюарду Биллю Хью пришлось провести почти час в холодной воде без спасательного жилета. Наконец он увидел, что к нему подошла шлюпка, и ухватился за ее планширь. Но один из сидевших в шлюпке пассажиров, взяв стюарда за подбородок, с силой оттолкнул его. Сидевший на руле шлюпки матрос поднялся с места и сказал: "Я здесь командир! В шлюпке есть место! Убийца! Ты не стоишь того, чтобы жить!" Ударом кулака в челюсть он швырнул пассажира в воду и протянул утопавшему весло. Оцепеневшего, едва живого стюарда втащили в шлюпку, и она двинулась в сторону "Сторстада".
 После катастрофы семилетняя девочка Грейс Ханнаган - дочь музыканта - рассказывала журналистам: "Я только сначала испугалась, когда увидела, что все кругом испугались. Потом я стала погружаться глубоко-глубоко. Я держалась руками за черную веревку. Потом я снова была над водой и долго смотрела вокруг и увидела перед собой свет. Потом я посмотрела еще раз и увидела маму и папу. Они плавали в воде. Сейчас их нет в поезде. Они едут на другом. Я опять стала погружаться и проглотила много соленой невкусной воды. Потом я опять была над водой и опять увидела свет, очень близко. Дядя протянул мне доску и крикнул, чтобы я держалась за нее. Я отпустила веревку и ухватилась за доску. Мои руки были черные-черные, как деготь. Дядя помог мне залезть в его лодку".
Девочка посмотрела на сидевших рядом пассажиров и спросила: "Как вы думаете, я приеду домой раньше мамы и папы?" Девочке не сказали, что ее родители погибли.
Спешившие на помощь "Юрека" и "Леди Эвелин" прибыли слишком поздно. Когда они подошли к указанному месту, из воды торчали только мачты и верхушки труб "Эмпресс оф Айрленд". В лунном свете хорошо была видна растянутая течением реки масса обломков, среди которых с трудом можно было различить головы людей. Но очень немногие, даже те, кому достался жилет, остались в живых. "Леди Эвелин" подошла через 15 минут (после того как лайнер погрузился на дно залива) и спасла всего семь человек, в том числе Кендалла и Фергусона. Шлюпки правительственного парохода выловили из воды 136 трупов.
К 3 часам ночи "Юрека" доставила на мыс Фазер 32 спасенных. Шлюпки "Сторстада" спасли 338 человек. Среди них оказался и врач Джеймс Грант. Он делал искусственное дыхание, вправлял кости и обрабатывал раны пострадавшим. Состояние многих спасенных, доставленных на норвежское судно, было крайне тяжелым. Врач столкнулся с шоком, приступом сумасшествия, инфарктом, переломом позвоночника. Несколько человек умерло уже на борту "Сторстада".
Катастрофа "Эмпресс оф Айрленд" унесла больше тысячи жизней. Было подсчитано, что из 1477 человек, которые находились в момент столкновения на борту лайнера, погибло при столкновении, обварено паром, утонуло и умерло 1012 человек: 840 пассажиров и 172 члена экипажа. Из числа экипажа, кроме капитана, его первого помощника и двух радистов, погибли все офицеры корабля. Спаслось 465 человек: 36 из 87 пассажиров первого класса, 48 из 253 пассажиров второго класса, 133 из 717 пассажиров третьего класса. Из 138 находившихся на борту детей спасено 4, из 310 женщин - 41, из 609 пассажиров-мужчин - 172 и из 420 членов экипажа - 248 человек. Таковы официальные цифры, выявленные расследованием, которое провело правительство Великобритании. Другие, неофициальные, источники приводят цифры 1023 и 1027 как число жертв этой катастрофы.
Через два дня после катастрофы в Квебек прибыли родственники погибших встречать "Леди Эвелин" под эскортом крейсера "Эссекс", который шел по реке под приспущенным флагом. На пароходе находилось 188 гробов с неопознанными трупами. Это были даже не гробы, а простые ящики, которые жители поселка Римуски сколотили из сосновых досок. На ящиках они написали: "Один мужчина", "Одна женщина", "Один ребенок", "Мать наверху, ребенок внизу". Ящики-гробы сложили под затянутым черным крепом навесом у пирса № 27. Здесь проходила печальная процедура опознания трупов.
Почему произошла катастрофа? Почему столкнулись пароходы? Кто был виновен в этом?
Просматривая канадские и английские газеты и журналы того времени, не перестаешь удивляться обилию противоречивых сведений, которые сообщили журналистам очевидцы катастрофы. Множество публикаций, посвященных столкновению судов и гибели канадского лайнера, окутало факты словесным туманом, который кажется более густым, чем тот, который спустился на Св. Лаврентий в ночь 29 мая 1914 г. Пресса выдвигала много необоснованных предположений о причинах трагедии. Подавляющее большинство из них было ничем иным, как плодом больного воображения "экспертов" и лиц, вообще незнакомых с морским делом. Прежде всего по вине канадских репортеров в печати появились сообщения о том, что в борту "Эмпресс оф Айрленд" норвежский пароход сделал пробоину длиной 350 футов (114 м), из-за чего лайнер почти мгновенно пошел ко дну. Эту ошибку можно объяснить тем, что журналисты в спешке перепутали эту цифру с величиной площади полученной пробоины - 350 квадратных футов (37 м). Газеты Квебека сообщили, что когда расстояние между пароходами составляло 2 мили и на залив опустился туман, каждый из капитанов остановил свое судно. В то же время "Монреаль газетт" писала: "Если показания обоих капитанов правильны, то оба судна находились на расстоянии 2 миль, не имея хода, почему же они с такой силой столкнулись?"
 Вполне естественно, что канадская пресса стала на сторону капитана Кендалла, сваливая всю вину за столкновение на норвежца Андерсона. Сразу же по приходе в Квебек на "Сторстад" именем британской короны был наложен арест. Газеты подробно описывали эту процедуру, рассказывая своим читателям, как на борт "парохода-убийцы" поднялся маршал полиции и на деревянную дверь рулевой рубки прибил лист бумаги с приказом об аресте судна. Сообщалось, что под рукой у маршала не оказалось молотка и он попросил жену капитана Андерсона снять башмак, каблуком которого и забил гвоздь. Канадская публика готова была растерзать команду "Сторстада", и капитан Андерсон вынужден был просить у полиции Квебека обеспечить ее безопасность.
 Вообще, пресса уделяла внимание мелочам, не имевшим непосредственно отношения к делу. Особая статья в газетах посвящалась судовой кошке Эмме, которая не один десяток раз пересекла на "Эмпресс оф Айрленд" Атлантику, но 28 мая, ровно за 5 минут до отхода лайнера, спустилась по трапу и осталась сидеть на причале, оставив пятерых котят на лайнере. Ну и, конечно, канадская печать не могла забыть дела об аресте Криппена и о его "пророчестве".
 Английский еженедельник "Иллюстрейтед Лондон ньюс", посвятивший столкновению на Св. Лаврентии специальный выпуск, обратился к известному писателю Джозефу Конраду с просьбой объяснить и прокомментировать эту катастрофу. Но певец моря и знаток кораблей, капитан дальнего плавания Конрад не смог дать читателям точного ответа на вопрос, почему столкнулись пароходы, настолько запутанным оказалось это дело. В своей статье "Урок столкновения", посвященной катастрофе, Конрад писал: "Мне думается, что оскорбленные боги моря никогда не дремлют и до тех пор, пока человек будет плавать по морям, они будут брать свои жертвы".
 Спустя несколько недель после трагического происшествия в Канаду приехал читать литературные лекции Артур Конан Дойл. Когда монреальские журналисты спросили: "Кто виновен в столкновении?" писатель, создавший образ знаменитого разгадывателя тайн Шерлока Холмса, ответил: "Я не знаю".
 Не знал ответа на этот вопрос и судья лорд Мереей, под чьим председательством происходило разбирательство по делу о столкновении пароходов.
 Сразу же после гибели лайнера, 29 мая, капитан Кендалл, закончив спасательную операцию на шлюпке, поднялся на борт "Сторстада", где состоялся такой разговор.
- Вы капитан этого судна? - спросил Кендалл.
- Да, - ответил Андерсон.
- Вы потопили мой корабль! Вы шли полным ходом в тумане! - продолжал канадец.
- Я не шел полным ходом, - отрезал Андерсон. - Это вы шли полным ходом!
- Нет, не шел! - вскричал капитан "Эмпресс оф Айрленд". - Если бы я шел, вы бы меня никогда не ударили.
Сказав это, Кендалл ушел с мостика в штурманскую рубку, с ним случился нервный припадок.
На суде, прежде чем оба капитана дали свои показания, были допрошены 59 свидетелей. Их показания заняли 612 страниц протокола. Капитан Кендалл сообщил суду, что когда расстояние между пароходами составляло 6 миль, он изменил курс судна на 26 градусов вправо, рассчитывая разойтись со встречным судном левым бортом. Старший помощник "Сторстада" Тофтенес подтвердил это, сказав, что видел, как топовые огни "Эмпресс оф Айрленд" вошли в створ. Однако он заметил, что расстояние между судами составляло не 6, а 2 мили и что после этого суда в тумане потеряли друг друга из вида.
 Отвечая на вопросы, капитаны утверждали:
 Андерсон: "До того как на воду лег туман, "Эмпресс оф Айрленд" была видна за 2 мили с левой скулы "Сторстада". Мы видели ее правый зеленый огонь".
 Кендалл: "Когда опустился туман, я дал машине полный задний ход и соответствующие гудки и остановил судно. Я посмотрел вниз на воду и убедился, что судно не имело хода".
 Андерсон: "Эмпресс оф Айрленд" была видна сквозь туман на близком расстоянии с левой скулы "Сторстада". Был виден ее зеленый огонь, она имела значительный передний ход".
 Кендалл: "В момент столкновения мое судно не имело хода".
 При разборке катастрофы ни одна из сторон не могла подтвердить действия капитанов и штурманов записями в вахтенных журналах, поскольку эти записи не велись и не были сделаны позже. Ни одна из сторон не могла доказать, что ее судно сделало поворот в ту или иную сторону и подало при этом столько-то гудков. И только через несколько заседаний судебной комиссии в процессе накалившихся споров и взаимных обвинений выяснилось следующее.
 После того как упал туман, Тофтенес приказал третьему штурману "Сторстада" Джекобу Саксе "положить руль немного влево" и дал машине "стоп". Норвежец объяснил свои действия тем, что старался уйти от встречного судна, которое, как ему показалось, будет расходиться левым бортом. Потом, опасаясь, что "Сторстад" потеряет управляемость и будет развернут течением лагом, Тофтенес дал "малый вперед", так как судно не слушалось руля. (Причем он и третий штурман присягнули перед судом, что пароход не слушался руля.) В итоге Саксе признался, что он взял у рулевого штурвал и положил руль лево на борт. Однако третий штурман категорически отрицал, что именно это привело к столкновению. Он добавил, что только после этого капитан Андерсон появился на мостике и увидел перед носом судна ярко освещенный иллюминаторами борт "Эмпресс оф Айрленд". Андерсон обвинял Кендалла в том, что тот остановил лайнер перед носом его парохода и изменил курс на зюйд в сторону берега, в то время как с норда было больше места для расхождения.
 После этого слово дали как свидетелю катастрофы госпоже Андерсон, жене капитана "Сторстада". Она заявила, что когда вскоре после столкновения капитан Кендалл поднялся к ним на борт, он был пьян. На это заявление последовало официальное опровержение капитана Уэлша, капитана-наставника фирмы, которой принадлежала "Эмпресс оф Айрленд": "Капитан Кендалл никогда не употреблял и не употребляет никаких спиртных напитков".
 Не помогло норвежцам и заявление, сделанное вторым штурманом "Сторстада" Эйнером Реннертцем, что жена капитана Андерсона отдала доставленным на борт спасенным всю свою одежду и изрезала все судовые скатерти и шторы, чтобы хоть как-то одеть замерзших людей. Суд отметил, что это был с ее стороны благородный поступок, не имеющий отношения к столкновению.
 Председатель суда лорд Мерсей объявил, что старший помощник капитана "Сторстада" Тофтенес повинен в том, что при ухудшении видимости не вызвал на мостик капитана и без всяких видимых на то оснований изменил в тумане курс судна. В то же время Мерсей заметил в своей речи: "Было бы более благоразумным со стороны капитана Кендалла уступить дорогу "Сторстаду".
 На суде капитан Андерсон отрицал, что по его вине пробоина в борту "Эмпресс оф Айрленд" оказалась открытой для доступа воды. Теперь он заявлял, что когда суда столкнулись, он дал машине передний ход с целью удержать нос своего парохода в пробоине. Судно же Кендалла, имея передний ход, развернуло "Сторстад" таким образом, что его нос выдернулся из пробоины и форштевень даже загнулся в левую сторону.
 Поведение всего экипажа лайнера во время его гибели, ставшее известным суду после опроса свидетелей, вызвало общее одобрение. Вот как об этом высказался один из многих свидетелей, пассажир первого класса англичанин Смарт: "Дисциплина на судне после столкновения была великолепной. Я никогда до этого не слышал, чтобы люди обращались друг к другу с такой заботой, как во время этого бедствия".
 Хотя заместитель министра юстиции Канады Ньюкомб официально заявил на суде: "Причина катастрофы - избыток предосторожности со стороны капитана Кендалла", виновным был признан старший помощник капитана "Сторстада" Тофтенес. Его лишили судоводительских прав на 2 года.
 Что же касается самого "Сторстада", то канадцы его просто конфисковали. Но через несколько месяцев владелец парохода фирма "А/С Маритим" выкупила его за 175 тысяч канадских долларов и вновь назначила Андерсона и Тофтенеса на прежние должности.
 Во время следствия выяснилось, что почти все спасательные средства на канадском лайнере оказались бесполезными ввиду быстро возникшего крена судна и опрокидывания его на борт. Лорд Мерсей, который вел суд, высказал мысль о целесообразности в будущем размещать на верхних палубах спасательные плоты, которые оставались бы на плаву, когда судно тонет.
 Долгие годы после этой катастрофы оставались нерешенными два вопроса. Первый: чья сторона должна возместить убытки? Второй: кому первому оплачивать иск - родственникам погибших (500 тысяч канадских долларов) или судовладельцу (2,4 миллиона канадских долларов)?
 Норвегия категорически отказалась платить по каким-либо искам, поскольку в результате проведенного там официального расследования "Сторстад" был признан судом невиновным. Спасшиеся с "Эмпресс оф Айрленд" пассажиры не получили от судовладельцев ни цента за погибшее имущество и ценности. Дли выплаты пособия сиротам, вдовам и близким родственникам погибших в Лондоне и Саутгемптоне был создан фонд пожертвований.
 Сразу же после катастрофы, буквально на следующий день к погибшему лайнеру потянулись со всех сторон Америки и Европы искатели затонувших сокровищ. Они нашли его лежавшим на глубине 19 саженей (40,5 м) в 4 милях от поселка Сен-Люс, в 5 милях к востоку от мыса Фазер. Однако попытки извлечь из корпуса затонувшего лайнера серебряные слитки и ценности, принадлежавшие пассажирам, не имели успеха. Более того, эти попытки стоили жизни нескольким водолазам, которые заблудились и порвали свои воздушные шланги в подводных лабиринтах лайнера.
 Серьезная попытка поднять ценности была сделана через 50 лет после катастрофы. Летом 1964 г. группа канадских аквалангистов-любителей в составе геолога Поля Форние, торговца Фернарда Бергерона и служащего из Оттавы Анрэ Менарда, который был руководителем группы, заключила договор с краеведческим музеем города Римуски и организовала на затонувший лайнер подводную экспедицию.
 Они подняли судовой колокол, несколько навигационных инструментов и бронзовую табличку с надписью "Только для пассажиров первого класса".
 Сейчас на Св. Лаврентии место, где на дне лежит "Эмпресс оф Айрленд", обозначено красным светящимся буем. У шоссе между поселками мыса Фазер и Римуски, близ местечка Метис-Вич, есть кладбище, где похоронены жертвы катастрофы, а в городе Торонто на кладбище в Мон-Плезенте воздвигнут памятник: гранитный обелиск, увенчанный крестом и короной. В 1914 г. каждую "черную пятницу" сюда приходят представители "Армии спасения" почтить память погибших.
 Столкновение "Эмпресс оф Айрленд" со "Сторстадом" - не первое и не последнее в истории судоходства на Св. Лаврентии. Сложные условия плавания, небрежное судовождение и нарушение правил не раз приводили к подобным случаям, результатом которых являлась гибель одного из судов. Вот наиболее тяжелые из них.
 20 мая 1889 г. столкнулись, следуя полным ходом в тумане, английские лайнеры "Синтия" (2182 рег. т) и "Полинижиан" (3983 рег. т). Первый из них пошел ко дну через 5 минут. Имелись человеческие жертвы.
 18 августа 1921 г. в результате столкновения затонул канадский грузовой пароход "Канэдиен Рекрут" (2403 рег. т).
 18 октября 1927 г. такая же участь постигла итальянский пароход "Вулкано" (5398 рег. т), который шел с грузом зерна из Квебека. Это судно затонуло близ мыса Фазер, там, где лежит "Эмпресс оф Айрленд".
 19 июня 1935 г. флагман фирмы "Кэнэдиен пасифик стимшип лайн" лайнер "Эмпресс оф Бритн" при выходе из залива Св. Лаврентия налетел в тумане на английский пароход "Кафиристан". Удар пришелся в носовую часть парохода. Было убито несколько моряков, на пароходе возник пожар. Судно с трудом удалось спасти.
 Одно из тяжелых столкновений на Св. Лаврентии произошло 20 июля 1963 г. В 20 милях к востоку от Квебека во время густого тумана столкнулись пароходы "Тритоника" (12 863 рег. т) и "Руно Хэд" (6100 рег. т). Первое судно пошло ко дну почти мгновенно. Проходивший мимо английский пароход "Айриш Уиллон" спас с воды 10 человек и с "Руно Хэд" - 6. Вместе с судном погибли 22 человека.

Назад: ГЛАВА 8. В ДВАДЦАТИ МЕТРАХ ОТ МОЛА
Дальше: ГЛАВА 10. ДРАМА В ЧИКАГО