Книга: Состояние свободы
Назад: III
Дальше: 2: Подруга

IV

1: Топор

Ее самым ярким воспоминанием о том дне была хлынувшая кровь, описавшая в воздухе дугу и разбрызгавшаяся во все стороны, когда правую руку ее брата бросили в кусты. Она не отрываясь смотрела на капли крови, пока рука летела в кусты, где и пропала. Что еще она успела заметить? Как кровь на зеленых листьях выглядела не красной, а черной. И даже под ярким солнцем кровь все равно казалась черной, пока внимательно, очень внимательно не присмотришься к ней. Только так можно было рассмотреть, что она на самом деле красная, но это только в том случае, если ты изначально знал, что это именно кровь. Вот какие воспоминания были у Милли.

 

Это случилось, когда она была маленькой, еще до того, как ее стали звать Милли, до ее обращения. Тогда ее звали Манглу, потому что она родилась во вторник. А ее старший брат, чью руку отрубили, родился в среду, и его назвали Будхува. Они просто пришли в их лачугу и силой вытащили его на улицу. Это произошло зимой, их было шестеро, лица закрывали маски, а головы – шерстяные шапки. Будхува даже не вскрикнул. Они взяли топор, что стоял в углу, где хранились все инструменты для ведения сельского хозяйства: серпы, плуги, танджи, шерха. Как и ко всем в их маленькой деревне, к ним на днях пришел лохар и наточил все инструменты. Его никто и никогда не пускал на порог, поэтому он пришел и сел в центре двора, вокруг которого были построены все жилища и наточил десятки инструментов и ножей на точильном камне с педальным приводом, что он смастерил из ржавого велосипеда. Чем активнее он крутил педали, тем больше оранжевых искр разлеталось при заточке. Дети собрались вокруг него и смотрели на этот фейерверк – так захватывающе это выглядело. Лохар принес с собой стакан для воды и тарелку для еды. Кто-то дал ему роти и соленый огурец на обед. Он быстро их съел, не оставив ни крошки на тарелке. Милли, как и другие дети, завороженно стояла и смотрела на волшебника, извлекающего из камня эти мимолетные огненные цветы, и до сих пор помнила, что тогда он заточил их топор сразу после того, как пообедал.
Это был тот самый топор, который впоследствии схватили эти мужчины. Четверо зашли в дом, схватили Будхуву и вытащили его на улицу. Там ждали еще двое. Должно быть, они уже искали его на рисовом поле и поняли, что он может быть только дома. Сейчас она уже понимала, что тогда Будхува не проронил ни слова от ужаса, сковавшего его, а вовсе не из-за мужества. Единственным человеком, которая тогда кричала и плакала, была их мать. Она упала на колени и, неустанно рыдая, умоляла их:
– Пожалуйста, отпустите его, он мой сын, пожалуйста, я вас умоляю, пощадите его и отпустите.
Отец, будучи в стельку пьяным даже в это время дня, едва продрав глаза, только и делал, что шатаясь ходил по дому. Он так и не смог сказать хоть что-то вразумительное, а лишь бубнил себе под нос какие-то слова, лишенные эмоций и смысла. Услышав шум, из соседних домов вышли соседи, чтобы посмотреть что случилось. Там были даже дети. Две женщины подхватили на руки своих младших детей и закрыли им глаза. Ни мать, ни отец Милли даже не сообразили тогда этого сделать, поэтому Милли и шестеро ее братьев и сестер видели произошедшее.
Двое мужчин держали Будхуву за шкирку, а один – за ногу.
– Если не вытянешь вперед свою правую руку, то эта штука вонзится тебе в шею, – сказал мужчина, державший топор.
Будхува поднял свою правую руку и тут же опустил ее вниз. Его пальцы дрожали. Милли увидела это, даже несмотря на то, что стояла далеко и ей частично закрывала обзор соседка, которая вышла и встала рядом с кустами. Лицо брата она так и не разглядела.
– Тогда выбирай, что это будет: твоя голова или нога, – закричал мужчина с топором. – Если ты не можешь держать руку прямо и неподвижно, то придется выбрать что-то другое.
Будхува снова поднял руку, но дрожать она не перестала. Милли подумала, что все это похоже на то, как забивали петухов для праздника Сархул. Голову красного петуха, предназначавшегося для Лутхум Харам и Лутхум Бурия, пахан отрубает одним ударом. Тонкая струйка крови сначала брызгает на его лицо, затем на одежду, а обезглавленная тушка птицы все крутится и крутится на земле, забрызгивая кровью все вокруг. Почему он не может просто схватить ее и разрубить на куски?
Топор рассек воздух. Милли не помнила, видела ли она, как он опустился, но то, с каким волнением она смотрела на траекторию полета отсеченной руки, пролетевшей мимо нее в кусты, и черные капли крови, оставшиеся на зеленых листьях кустов, она запомнила на всю жизнь. Она не смогла заставить себя повернуться и посмотреть на издавшего леденящий душу крик брата. Словно ее шея застыла… или ее глаза… Спустя долгое время вой превратился в хныканье, и тогда она уже смогла посмотреть на него. Первое, что она увидела, – это топор, валявшийся на земле. То небольшое количество крови на его лезвии было несоизмеримо с тем криком, что она только что слышала.
Назад: III
Дальше: 2: Подруга