· Глава 23 ·

Вот уж не думала, что однажды позвоню в эту дверь. Все детство я мечтала жить в этом домике. Он присутствовал на всех моих рисунках, в его сад меня часто уносило воображение. Отныне Пляжный Домик принадлежал Жерому и моей сестре, и я впервые собиралась переступить его порог.

Жюлю очень хотелось позвонить, я подняла его, и он сам нажал кнопку. О нашем приезде я никого не предупредила. Когда после посещения психотерапевта я вернулась в дом родителей, на меня тут же набросилась тишина. Стоит остаться одной, и она сразу тебя атакует.

– Полина! Эй, все сюда, да это же Полина приехала!

Пока зять открывал дверь, семейство сбежалось, чтобы собственными глазами увидеть это чудо. Брат бросился мне на шею, а остальные выстроились в очередь, чтобы обнять нас с сыном.

– Дорогая ты моя… – шепнула мне бабушка со стороны отца.

– Здравствуй, Нонна!

Нежные бабушкины щеки коснулись моих щек, а из ее рта, нашедшего местечко где-то возле моего уха, вырвался тихий короткий звук, который немедленно перенес меня в детство. Присутствие ее в Аркашоне было основной из причин, подтолкнувшей меня к отъезду. Пять лет назад, когда умер мой дед, она переехала к дочери в Страсбург. Я помогала ей собирать вещи, заодно упаковав и свои воспоминания, проводила в аэропорт, улыбаясь, попрощалась и смотрела, пока самолет не скрылся из виду, унося с собой кусочек моего сердца. Потом села в машину и проплакала три часа.

– Так ты передумала? – поинтересовался отец, увлекая меня в гостиную.

– Скажем так, мне удалось передвинуть отпуск. Я спросила у Бена, могу ли я взять с собой Жюля, он согласился, и вот мы здесь. Бен отгуляет свой отпуск в следующем месяце, это его устраивает.

– Ты останешься до конца июля? – спросила сестра.

– Если для нас найдется местечко…

– Только пусть никто не пытается отобрать у меня комнату! – Голос доносился откуда-то из сада – как же, я чуть про нее не забыла! Пройдя через огромную гостиную, обставленную белоснежной мебелью, я оказалась на обшитой деревом веранде, где не сразу ее разглядела. Сидя на стуле возле окна – подбородок гордо выпячен вперед, на голове строгий пучок – моя бабушка с материнской стороны подставляла мне щеку для поцелуя.

Согласно ее концепции, молодежь всегда должна была первой приветствовать старших, а приезжающие – здороваться первыми. Я была молода, да к тому же только что приехала, неужели она должна была бежать мне навстречу, выказывая восторг?

– Привет, как поживаешь, Голубка?

Когда я родилась, она стала бабушкой. Невозможно представить, чтобы я напоминала ей об этом каждый раз, когда к ней обращалась. Поэтому она настоятельно призвала маму запретить мне все эти «бабули», «бабушки» и прочие оскорбления. Если уж мне непременно требовалось для нее какое-то прозвище, то уж пускай это будет Голубка, ей подойдет. Когда однажды я попыталась выяснить, чем определялся выбор, она сказала, что Голубка звучит куда более изящно, чем ее настоящее имя – Марсель.

– Поживаю как нельзя лучше, – был ответ. – Если учесть, что я выбираюсь лишь раз в год из моего дома престарелых, то эта радость вполне объяснима.

Мама издала какой-то странный звук, похоже, она была в шоке:

– Послушай, мамочка, это же пансионат для пожилых людей, у тебя там отдельная квартира, ты полностью независима! Ты сама решила туда переехать после развода, потому что не могла оставаться дома!

– Я наивно полагала, что моя единственная дочь помешает мне совершить этот роковой шаг. Ну, что случилось, то случилось. А твой сынок, Полина, не хочет со мной поздороваться?

– Он поднялся наверх вместе с Сидни, сейчас я за ним схожу.

Эмма воспользовалась моментом, чтобы показать мне свою новую загородную резиденцию. Одной рукой держа Нумеа, другой она показывала на стены, которые заново покрыла штукатуркой и перекрасила, на привезенную из Италии плитку, на мебель, изготовленную на заказ по ее меркам, на собственноручно сшитые занавески.

– Это отняло уйму времени, зато я довольна результатом. Когда мы в детстве проходили мимо этого домика, именно таким я представляла его изнутри.

Я же представляла совсем другое: каменные стены, деревянный пол, повсюду полки с книгами, мягкие кресла, камин и обязательно мурлыкающий кот. Но что-что, а вкус у моей сестры был. Много света, идеальная чистота, ощущение чего-то приятного, приветливого для жизни.

– Мне очень нравится.

– Спасибо. Я безумно рада, что дом теперь принадлежит нам, мы сможем здесь собираться ежегодно.

Она внезапно замолчала и пристально посмотрела на меня:

– Ты собираешься кого-нибудь приглашать на ночь?

– Прости?

– Кто-нибудь будет проводить с тобой ночь?

– Помимо моих дружков по свингер-клубу, ты это имеешь в виду?

Изобразив изумление, она скосила глаза на дочку.

– Очень смешно. Ладно. Жюль будет спать в комнате Сидни и Нумеа, а ты – с Роменом. Пойдем, это комната «Безмятежность», в конце коридора. Сама увидишь, окна выходят на причал, оттуда открывается потрясающий вид!

Положив сумку у подножия кровати, я поблагодарила. Эмма пожала плечами и направилась к лестнице.

– Сейчас я тебя оставлю, так что давай устраивайся, но ты ведь встретишься со всеми нами внизу? Скоро ужин, и мне пора приступать к готовке.

Я посмотрела на часы. Было всего три часа дня.