Глава 31

«Постороннему человеку трудно понять те узы, которые соединяют жителей деревни с их табунами. Признаюсь, я сама не сразу разобралась, в чем тут дело. Ну зачем этим людям тратить столько сил и денег на то, чтобы ежегодно собирать лошадей в загоны – и все ради того, чтобы избавить их от паразитов, остричь им хвост и гриву, а затем снова выпустить на свободу? Но речь идет о глубокой привязанности. И, конечно же, о традициях. Лишь благодаря словам нашего фотографа, Яна Коллинза, мне удалось разглядеть красоту этого праздника. «Любить кого-то – значит позволить ему жить полной жизнью, даже если придется дать ему для этого полную свободу». Не уверена, что мистер Коллинз имел в виду галисийские табуны, но для меня его слова стали олицетворением тех отношений, которые существуют между селянами и их табунами».

Эрик довольно улыбается, откладывая в сторону номер National Geographic.

– Риз написала превосходную статью, – замечает он. – Что уж говорить про фотографии!

В середине статьи, на развороте, поместили снимок, который я сделал в последний день командировки: табун лошадей мчится по склону холма. Еще один снимок – два вставших на дыбы жеребца – украшает обложку. Никогда не забуду то невероятное чувство, которое я испытал три недели назад, после звонка Эла Фостера. Мою фотографию выбрали для обложки!

Сейчас уже вечер, и все мы собрались в кафе у Эйми. Продолжаем праздновать открытие моей новой выставки. Венди завесила все стены галереи не только моими испанскими фотографиями, но и снимками, которые я сделал еще в детстве. И тут есть на что посмотреть! Особенно мне нравится фото мамы, которая стоит в пруду, по колено в воде, подставив лицо полуденному солнцу. Я назвал этот снимок «Чарующая печаль».

Эрик поднимает бокал с шампанским:

– За новые снимки!

– И за глянцевые обложки, – добавляю я.

– За это грех не выпить.

Допив шампанское, Эрик окидывает взглядом кафе.

– Не знаешь, случаем, есть тут пиво?

– Пожалуй, я смогу помочь твоему горю.

Я веду Эрика на кухню и достаю из холодильника две бутылки.

– Спасибо, – забирает он свою. – Риз тебе не звонила?

– Поздравила сообщением, когда узнала про фото на обложке. А как насчет тебя?

– Мы еще не созванивались, но в январе у нас совместная поездка.

– Замечательно. И куда?

– В Марокко. Риз пишет статью о путешествиях по Сахаре и попросила отправить меня в качестве фотографа. – Он ставит на стол полупустую бутылку. – Риз сказала, у вас с ней был роман.

– Верно. Но это было давным-давно.

Эрик кивает, и мы возвращаемся в зал. Все мои друзья собрались сегодня здесь. Прилетел даже Маршалл Киллион со своей женой Дженни. Надя стоит в сторонке и болтает с подругами. На вечеринку она пришла с каким-то новым парнем, который преданно следит за каждым ее жестом. Надя то и дело отправляет его за очередным коктейлем. Похоже, эти отношения обречены на провал.

Я нахожу взглядом Эйми. Она разговаривает с Кэтрин и Хью. Милая семейная беседа. К ним подходит Ник Гарнер и предлагает Эйми бокал шампанского, но она лишь качает в ответ головой. А вот это уже интересно. Извинившись перед Эриком, я спешу на другой конец комнаты.

– Прекрасная выставка, – говорит мне Хью.

– Мои поздравления, Ян, – целует меня в щеку Кэтрин.

– Спасибо. – Я беру Эйми за руку. – Не возражаете, если мы на минутку отлучимся?

Я веду Эйми в ее кабинет.

– Все в порядке? – с тревогой спрашивает она.

– Лучше не бывает. – Я запираю дверь на замок и сжимаю жену в объятиях.

– Ян, у нас гости.

– Я знаю, детка, но у меня неотложная новость.

Я наклоняюсь и целую ее, и поцелуй этот длится до тех пор, пока у меня не начинает кружиться голова.

– Что это вдруг? – спрашивает Эйми, с трудом переводя дыхание.

– Просто хотел показать, как сильно я тебя люблю. А заодно поблагодарить.

– За что?

– Эта пара месяцев далась нам нелегко.

Мне то и дело приходилось летать в Айдахо – хотелось убедиться, что отец получает полноценное лечение.

– Но у меня есть очень даже неплохие новости.

В глазах Эйми загорается искорка интереса.

– Серьезно?

Я торжественно киваю.

– Моя жена беременна.

Эйми смотрит на меня с изумлением.

– Откуда ты знаешь?

– Ты отказалась от бокала первоклассного шампанского. Ну, кто так поступает? – Я еще крепче прижимаю ее к себе. – Давно ты узнала?

– Несколько часов назад. Я собиралась сказать тебе после вечеринки.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, и в этот момент раздается стук в дверь. Я с трудом сдерживаю стон.

– Эйми? – это Триша.

– Скажи ей, пусть уходит, – шепчу я.

Эйми смотрит в сторону двери.

– Я скоро приду.

– Там какая-то женщина спрашивает Яна. Он с тобой?

Я многозначительно качаю головой.

– Она не местная, – не унимается Триша. – Говорит, ее зовут Сара Коллинз.

Я замираю, не в силах вымолвить ни слова. Эйми смотрит на меня и улыбается.

– Так ты знала?

Она пожимает плечами.

– Я надеялась. Не хотела говорить заранее, чтобы ты не расстроился, если что-то пойдет не так.

Я растерянно смотрю на нее.

– Признаться, я не очень понимаю…

– Я оставила свое имя и телефон кафе на квитанции из химчистки. Я подумала, раз твои родители общаются, твоя мама должна знать про нас с Кэти и про кафе. Мне хотелось дать ей возможность позвонить. Что, если за эти годы она смогла взглянуть на ситуацию по-другому и общение с тобой уже не пугает ее, как прежде?

– И когда она позвонила?

– Ну, ей потребовалось время на раздумье. Она дозвонилась до меня на прошлой неделе. Я сказала про твою выставку и пригласила ее и ее помощницу заглянуть к нам. Она никуда не ходит без Вики. Как я поняла, Вики помогает ей оставаться более-менее стабильной.

Триша снова стучит в дверь. Не отрывая взгляда от лица Эйми, я говорю:

– Приведи мою маму сюда.

– Твою маму? – восклицает Триша. – Секундочку.

Слышно, как она убегает.

– Я уже говорил, как сильно я тебя люблю?

– Да, – улыбается Эйми. – Но я охотно послушаю еще раз.

– Я люблю тебя, – целую я ее. – Ты потрясающая женщина.

– Я знаю.

Мы смеемся, и я крепко обнимаю ее. Эйми внимательно смотрит на меня.

– Обложка National Geographic и твоя мама. Сразу две мечты сбылись в один день.

– Даже три, – кладу я руку ей на живот. – Идем со мной!

– Куда пожелаешь.

Мы вместе подходим к двери, и я открываю ее. Открываю дверь в наше общее будущее. В то будущее, на которое мы так надеялись.