Эпилог

Послушайте, мэтр, я сделал все, что вы просили, хотя вы, на минуточку, мой адвокат, и мне казалось, я вам достаточно плачу, чтобы избавить себя от необходимости выполнять вашу работу. Суду нужны были конкретные доказательства того, что моя жена не намерена возвращаться к нормальной жизни и больше не желает заботиться о детях, – вот, извольте, принес на блюдечке. Искренне не понимаю, в чем проблема.

Да, но только потому, что судья – женщина! Неужели никак нельзя попросить другого судью? Мужчина лучше в этом разберется, я уверен.

Ну разумеется, ей в лицо я этого не скажу! Вы меня за идиота держите, мэтр? Просто ее упрямство мне кажется несправедливым и бесчестным. Я, в конце концов, ничего плохого не сделал!

Ну и что, что Катя – племянница моей жены? Мы не кровные родственники. Я ее люблю! И она меня любит. В этой стране что, уже нельзя пожениться людям, которые любят друг друга?

Родство по браку, мэтр, по браку, не забывайте! Я ей не родной дядя! Какое кровосмешение? И примите во внимание, что, когда я наконец получу развод, которого добиваюсь уже несколько месяцев, у нас с Катей не будет вообще никакой родственной связи – ни биологической, ни по браку, и я смогу на ней жениться. Что тут сложного-то? Младенец разберется.

Отягчающие обстоятельства?! Ну и терминология, мэтр! Можно подумать, я совершил преступление. Вы чей адвокат – мой или моей жены?

Да-да, судья, кто же еще, я понимаю. Нет у нас никаких отягчающих обстоятельств, только романтические, то есть смягчающие. Все ведь произошло случайно. Я мог встретить Катю где угодно – в супермаркете, в кафе на углу, в своей театральной студии. Но так уж вышло, что мы познакомились, потому что она переехала к нам после смерти родителей, которые погибли в дорожной аварии. Я не пытался ее соблазнить, если судья хочет знать. Мы подолгу разговаривали, постепенно узнали друг друга и влюбились. Это вполне естественно. О'кей, она на двадцать пять лет моложе меня. И что? Вуди Аллен, между прочим, женился на приемной дочери своей супруги!

По закону я ей не дядя, ничего подобного! Спросите Катю, считает ли она меня своим дядей! Когда она уехала в Родез… Моя жена нашла ей там работу, и Катя согласилась – видите, она пыталась бороться с собой. Так вот, в Родезе Катя оказалась в ужасном состоянии – совсем одна, еще не пришла в себя после похорон родителей и сходила с ума от любви ко мне. Мы каждый день общались по скайпу и в Фейсбуке, когда моей мамы… ой, пардон, жены, оговорился!.. когда моей жены не было дома. Катя боялась мою жену, свою родную тетю, потому что чувствовала ее враждебность. И как показало дальнейшее развитие событий, Клер действительно истеричка. Она была не слишком любезна с Катей, все норовила от нее избавиться, выгнать из дома, несмотря на свои родственные обязательства по отношению к ней.

Да, безусловно. Но было уже слишком поздно, в любом случае. Наступает момент, когда необходимо признать очевидное. Смириться с неизбежным. Я люблю Катю, а Клер больше не люблю. Я хочу развестись и жениться на Кате.

Дети? Знаете, я сам с ними поговорил. Они хотят только одного – чтобы у всех жизнь наладилась. Они обожают Катю… Что?… Да, она их двоюродная сестра, при чем тут это? Катя молода, они прекрасно общаются. Развод всех устроит. И это не помешает детям по-прежнему любить свою мать. Если она все же согласится покинуть клинику, мы можем оформить совместную опеку. И для детей так будет лучше, чем навещать ее из-под палки в психушке.

Собственно, к чему я это говорю. Адвокатша Клер убеждает судью, что моя жена больна и требовать развода с ней – значит нарушать моральные аспекты брачного договора. А я думаю, они обе просто-напросто хотят вытянуть из меня побольше денег, потребовать возмещения морального ущерба, а поскольку сейчас у меня недостаточно средств, всячески препятствуют разводу. Но при чем тут болезнь? Клер не больна, не рак же у нее! И она не сумасшедшая, иначе психические отклонения проявились бы гораздо раньше. У нее всего лишь случился нервный срыв – nervous breakdown, с кем не бывает. Но Клер раздула из мухи слона. Она же актриса, не будем забывать, и знает, как это делается.

Да, но она притворяется, что ж вы никак не поймете! Я тоже так умею! Могу вот прямо сейчас пробежаться по улице без трусов и каждому встречному стану рассказывать, что меня преследуют и хотят убить! Нет, ее единственная болезнь – это ревность, и с ума она сходит только от обиды. Возможно, это будет не слишком деликатное замечание, но главная беда Клер – это возраст, она никак не может смириться с тем, что постарела. Нельзя же отказывать мне в разводе только потому, что у моей жены гормональные перепады! Я хочу нормально жить дальше, Катя мечтает о детях!.. Не мешайте нашему счастью, черт побери!

Да-да, я уже успокоился.

Конечно нет. Никакого морального ущерба, а ее единственный интерес состоит в том, чтобы испортить мне жизнь. В крайнем случае получить компенсацию. Но что я должен ей компенсировать? У нее хорошая работа, друзья, есть чем заняться. Она и без меня прекрасно будет себя чувствовать, сможет найти любовника, особенно если перестанет чудить, выйдет замуж во второй раз – почему нет? Так что я совершенно не понимаю, почему должен платить ей деньги! Но давайте вернемся к цели моего визита. Я принес фрагмент видео из репортажа, снятого в клинике «Ла-Форш», где моя жена… временно проживает. Знаете, их там всех без исключения называют «пансионерами» в согласии с психиатрией new style, всех – психопатов, суицидников, невротиков, санитаров, психологов и кухарок. Всех вперемешку. И поверьте, иногда трудно разобрать, кто есть кто, черт ногу сломит. Да, перехожу к делу. Некоторое время назад я попросил Криса, Кристиана Лантье, телережиссера, который снимал один мой спектакль, сделать репортаж о «Ла-Форш». Он документалист по образованию, так что сразу загорелся этой идеей, к тому же ему давно хотелось поработать в психиатрической среде, и в итоге он вложил в этот проект много сил, погрузился с головой – вероятно, у него были свои причины. Короче, он получил официальное разрешение и в феврале закончил съемки. Не буду вам показывать все, мэтр, я понимаю, что у вас и так дел по горло, но посмотрите хотя бы один отрывочек. Вы позволите подключить флешку к вашему компьютеру? Я, конечно, могу показать на планшете, но у него экран меньше…

Так, минуточку… [щелк] Сейчас перемотаю. Вот, эпизод второй [щелк]. А, нет, до этого есть еще интересный кусочек [щелк], они читают по ролям театральную пьесу, втроем. Это моя жена Клер, видите, миниатюрная блондинка. Еще одна дамочка, с которой она тут спелась. И обратите внимание на того молодого парня, как они с моей женой друг на друга смотрят.

[щелк] Оценили атмосферу? Ну очень депрессивная, как же!.. Да-да, конечно, они репетируют, о'кей, но позвольте напомнить, мэтр, я режиссер, подмечать такие вещи – моя профессия, и я с уверенностью могу вам сказать, что Клер ведет себя так специально, она надо мной издевается. Посмотрите [щелк] еще один фрагмент, совсем коротенький, это снято в парке вокруг «Ла-Форш».

[Мужской голос за кадром.]

– Извините, можно вас отвлечь на минутку? [Люди в кадре – та же троица – дружно кивают.] Мне бы хотелось, чтобы сегодня вы немного рассказали о себе, если не возражаете. О своей жизни здесь. Вот, например, вы, Клер, давно здесь живете?

– Да. Впрочем, нет, точно не знаю. Многие вёсны. Желтые нарциссы отцвели несколько раз. Кажется, я здесь уже третий сезон. А вы, Крис?

– Э-э-э… я?

– Да, вы. Вы здесь давно?

– В смысле… я… [В голосе растерянность.]

– Крис, Крис… Знаете анекдот про психа, который гулял в парке на территории психушки? Нет? Ну, псих гулял в парке на территории психушки, залез на ограду, выглянул на ту сторону и кричит прохожему: «Эй, вас там много? И что, никого не выпускают?» [Она весело смеется, остальные подхватывают.]

[щелк] Ладно, стоп, хватит! Вы слышали, мэтр, слышали, как она смеется? По-моему, очевидно, что Клер в полном порядке. Просто потешается над нами, радуется, что всех облапошила. И делает это за счет налогоплательщиков, прошу заметить!

Нет, дальше ничего интересного, все еще хуже. Ну, если вы настаиваете… Выпьем чашу до дна. Однако имейте в виду: моя жена всегда любила дурацкие анекдоты, такие, как этот, вечно рассказывала их к месту и не к месту. Клер не безумнее нас с вами, и вот тому доказательство: рассказывая анекдоты, она как будто ставит заслоны. Играет, притворяется, чтобы оставаться вне досягаемости и держать весь мир на расстоянии. А эти ее литературные цитаты и аллюзии по любому поводу? То же самое! Она бросает нам вызов, не только мне и Кате, но и остальным тоже – вам, судье, всему миру.

[щелк]

– Крис, Крис, поснимайте лучше вот это – парк, красоту, свободу. Возьмите крупным планом нарциссы, вот, желтые, видите?

[Низенький плешивый человечек с сосредоточенным видом проходит мимо группы, приветствует всех взмахом руки и быстро говорит на ходу.]

– «Лехем» означает «хлеб», и еще «согреться», и еще «плоть».

– Спасибо, Мишель!

[Группа благодарит хором и машет ему вслед. Кристиан Лантье продолжает диалог за кадром.]

– Хорошо, Клер, сейчас сниму. Но я так и не получил от вас ответа. Вы не хотите отсюда выйти? Вернуться к прежней жизни, к своей работе, к семье?

– Ах, погодите, у меня есть еще один анекдот, ужасно смешной. Семейная пара, обоим по шестьдесят. Удалились на покой, живут себе припеваючи в уютном домике. Однажды слышат стук в дверь. На пороге стоит пожилая женщина, просит приюта. Супруги тотчас приглашают ее в дом, сажают за стол. Поев, она говорит: «Друзья мои, я добрая фея и в благодарность за теплый прием исполню для каждого из вас одно желание». Муж с женой ахают от радости и удивления. Первой загадывает желание жена: «Ну что ж, раз уж мы теперь на пенсии и всегда мечтали мир посмотреть, я хочу отправиться с мужем в кругосветное путешествие». – «Без проблем!» – кивает фея. Пш-ш-ш! – в воздухе возникает золотистое облачко, и у дамы в руке два билета на круизный лайнер. «А вам о чем мечтается?» – спрашивает фея старика. Тот чешет в затылке, неуверенно поглядывает на жену, покусывает губу и наконец решается: «Слушай, милая, ты, конечно, будешь недовольна, но, уж извини, другого случая мне не представится, так что была не была! – Поворачивается к фее и говорит: – Хочу жену на тридцать лет моложе меня!» – «Без проблем!» – Фея взмахивает рукой в сторону старика, и – пш-ш-ш! – ему девяносто лет.

[щелк] Ну вот, на этот раз все. Видите, что творится? Они же хохочут вместе с ней, просто детский сад какой-то! Меня ее смех с ума сводит.

Парень рядом с Клер? Это психолог, наверное. Как я уже говорил, там у них не разберешь, кто есть кто. И вполне возможно, он ее любовник. Вы заметили, как они друг на друга смотрят? Вам не кажется, что в этом есть намек на близость? На некий тайный союз?

Вторая, та высокая блондинка с пронзительным взглядом? От этого взгляда как-то не по себе становится. Не помню, как ее зовут. Камилла… э-э-э… Камилла Моран, что-то типа того. Или нет. Понятия не имею, кто она. Вроде бы… А, вспомнил! Да никто. Просто писательница.

Помимо цитат, получивших в тексте указание на источник, в романе есть реминисценции и заимствования, иногда не очень точные, из произведений Α. Αρтο, Γ. Мелвилла, Л. Арагона, Ж.-Ф. Лиотара, Н. Аркан, Ж. Расина, Д. Винникотта, Дж. Дидион, Г. Флобера, П. Лежена, О. Стейнера, Дж. Джойса, У. Шекспира, Ж. Ренара, М. Дюрас, П. Киньяра, Ж. Лакана, У.-Б. Йейтса, О. де Бальзака, Э. Сиксу, Р.-М. Рильке, Л.-Ф. Селина, Р. Хуарроса, М. Лейриса.