О Рождестве Христовом и о событиях, связанных с ним, повествуют нам только два евангелиста: святой Матфей и святой Лука. Святой Матфей сообщает об откровении тайны воплощения праведному Иосифу, о поклонении волхвов, о бегстве Святого Семейства в Египет и избиении вифлеемских младенцев, а святой Лука более подробно описывает обстоятельства, при которых родился Христос Спаситель в Вифлееме, и поклонение пастырей.

Святой Матфей сообщает о том, что вскоре после обручения Пресвятой Девы Марии старцу Иосифу, прежде нежели сочетались они (Мф. 1, 18), то есть прежде заключения полного настоящего брака между ними, Иосифу стало ясным состояние зачатия во чреве, в котором находилась обрученная ему Мария. Будучи праведным, то есть, с одной стороны, справедливым, а с другой, и милосердным, Иосиф не захотел обличить Ее мнимого преступления перед всеми, чтобы не подвергнуть ее позорной и мучительной смерти, согласно закону Моисееву (см. Втор. 22, 23–24), а намеревался тайно отпустить Ее от себя, не оглашая причины этого.

Когда он помыслил это, ему явился Ангел Господень, который объяснил, что Родившееся в подозреваемой им Обручнице есть от Духа Святаго (Мф. 1, 20), а не есть плод греха, как он ошибочно думает. Родит же Сына, — продолжал Ангел, — и наречешь Ему имя Иисус, ибо Он спасет людей Своих от грехов их (Мф. 1, 21). Имя Иисус, по-еврейски Иегошуа, и значит Спаситель.

Чтобы Иосиф не сомневался в истине его слов, Ангел ссылается на древнее пророчество Исаии, которое свидетельствует о том, что это великое чудо бессеменного зачатия и рождения от Девы Спасителя мира было предопределено в предвечном совете Божием: Се, Дева во чреве приимет и родит Сына (Ис. 7, 14).

Не следует думать, что пророчество не исполнилось, если пророк говорит, что нарекут имя Ему: Еммануил (Ис. 7, 14), а Рожденного от Девы Марии назвали Иисусом. Имя Еммануил не имя собственное, а лишь символическое. Еммануил значит «с нами Бог», то есть когда совершится это чудесное рождение Младенца от Девы, то люди будут говорить «С нами Бог», ибо в Его лице Бог сошел на землю и стал жить с людьми — это всего лишь пророческое указание на Божество Христово, указание на то, что этот чудесно рожденный Младенец будет не простым человеком, а Богом.

Убежденный словами Ангела, Иосиф принял жену свою (Мф. 1, 24), то есть отказался от намерения отослать Ее от себя, и оставил Ее жить у себя в доме как жену. И не знал Ее, как наконец Она родила Сына Своего первенца (Мф. 1, 25). Как наконец не значит, что после рождения Иисуса он «познал Ее» — стал жить с Ней как с женой. Справедливо замечает святитель Иоанн Златоуст, что просто невероятно допустить, чтобы такой праведник, как Иосиф, решился бы познать святую Деву после того, как Она так чудесно сделалась матерью.

В данном случае выражение как наконец (в греческом тексте «эос») никак нельзя понимать так, как хотят понимать не чтущие Пресвятой Девы протестанты и сектанты, будто бы Иосиф до рождения Иисуса не знал Ее, а после познал, но что он совершенно никогда не познал Ее. В Священном Писании это слово «эос» употребляется, например, во фразе при повествовании об окончании потопа, что не возвратился ворон в ковчег, пока («эос») осушилась земля от воды (Быт. 8, 8), но он и после не возвратился. Или, например, слова Господа: Я с вами во все дни до («эос») скончания века (Мф. 28, 20). Ведь не значит же это, справедливо замечает блаженный Феофилакт, что после скончания века Христос уже не будет с нами? Нет, но тогда-то именно тем более будет!

«Первенцем» Иисус называется здесь также не потому, что Пресвятая Дева имела после Него других детей, а потому только, что Он первым родился, и притом единственным. В Ветхом Завете Бог повелевает освятить Себе каждого первенца, независимо от того, будут ли после него другие дети или нет. Если же в Евангелиях упоминаются братья Иисуса Христа (см. Мф. 12, 46; Ин. 2, 12 и др.), то это совсем не значит, что это были Его родные братья. Это были, как свидетельствует предание, вернее всего, дети Иосифа Обручника от его первого брака.

Подробнее всех об обстоятельствах Рождества Христова и о времени, когда оно произошло, говорит святой евангелист Лука. События Рождества Христова он приурочивает к переписи всех жителей Римской империи, которая была произведена по повелению кесаря Августа (Лк. 2, 1), то есть римского императора Октавиана, получившего от римского сената титул «Август» («священный»). К сожалению, точной даты этой переписи не сохранилось, но время правления Октавиана Августа, личности, хорошо известной в истории, дает нам возможность хотя бы приблизительно, а при помощи других данных, о которых будет речь дальше, и с точностью до нескольких лет определить год Рождества Христова.

Принятое у нас теперь исчисление от Рождества Христова введено в VI веке римским монахом Дионисием, по прозванию Малый, который за основание этого летоисчисления поставил свой расчет, что Господь Иисус Христос родился в 754 году от основания Рима. Этот расчет, как показали потом тщательные расследования, оказался ошибочным: Дионисий ошибся по крайней мере на пять лет, указав год Рождества Христова позже, чем он был в действительности. Эта Дионисианская эра, назначавшаяся сначала для церковного употребления, с X века сделалась общераспространенной в христианских странах и принята в гражданском летоисчислении, хотя всеми хронологами признается теперь ошибочной. Действительный год Рождества Христова можно определить более точно на основании следующих данных Евангелия:

1. Время царствования Ирода Великого. Из Евангелия (см. Мф. 2, 1–18; Лк. 1, 5) совершенно ясно, что Христос родился еще во время царствования этого Ирода. Ирод же царствовал с 714 по 750 год от основания Рима. В 750 году он умер за восемь дней до Пасхи, вскоре после лунного затмения. Но так как по вычислению астрономов это затмение происходило в ночь с 13 на 14 марта 750 года и иудейская Пасха в этом году приходилась на 12 апреля, то, следовательно, Ирод умер в начале апреля 750 года от основания Рима, то есть по крайней мере на четыре года раньше нашей эры.

2. Народная перепись, упоминаемая у Луки (см. Лк. 2, 1–5), начата эдиктом Августа в 746 году. Для Иудеи она началась в последние годы царствования Ирода, потом была приостановлена вследствие смерти Ирода, продолжалась и закончилась, когда Сирией управлял Квирин, упоминаемый в Евангелии от Луки (см. Лк. 2, 2). Вследствие этой переписи в Палестине произошло народное восстание. Ирод подверг Февду, его зачинщика, сожжению 12 марта 750 года. Ясно, что перепись эта началась несколько раньше этого времени.

3. Правление Тиверия Кесаря, в пятнадцатый год которого, по свидетельству Евангелиста Луки (см. Лк. 3, 1), святой Иоанн Креститель выступил на проповедь, а Господу Иисусу Христу было тридцать лет (см. Лк. 3, 23). Август принял Тиверия в соправители за два года до своей смерти, в январе 765 года. Следовательно, пятнадцатый год царствования Тиверия начинался в январе 779 года. Так как, по выражению евангелиста Луки, Господь Иисус в это время был лет тридцати, то, следовательно, родился Он в 749 году.

4. Астрономические вычисления показывают, что годом крестной смерти Христа Спасителя (а она, по данным Евангелия, произошла в тот год, когда еврейская Пасха наступала вечером в пятницу) мог быть только 783 год. Так как Господу Иисусу Христу в это время шел тридцать четвертый год от рождения, то, следовательно, Он родился в 749 году от основания Рима.

Таким образом, все вышеприведенные данные с большой долей вероятности единогласно свидетельствуют, что годом Рождества Христова необходимо признать 749 год от основания Рима.

По недостатку данных в Четвероевангелии, нельзя точно определить и день Рождества Христова. Восточная Церковь первоначально праздновала этот праздник 6 января, в один день с Богоявлением, под общим названием «Епифания» — «Явление Бога в мир». В Западной же Церкви Рождество Христово издавна праздновалось 25 декабря. С конца IV века и Восточная Церковь начала праздновать этот день также 25 декабря.

День этот выбран для празднования Рождества Христова по следующим соображениям. Есть предположение, что Захария был первосвященник и что явление Ангела ему было за завесой в Святая святых, куда первосвященник входил лишь однажды в год в день очищения. Этот день приходится по нашему календарю на 23 сентября. Эту дату и стали считать днем зачатия Предтечи. В шестой месяц после этого было Благовещение Пресвятой Девы Марии, которое и стали праздновать 25 марта, а через девять месяцев, то есть 25 декабря, родился Господь Иисус Христос.

Нет, однако, данных о том, что Захария был первосвященником. Поэтому вероятнее другое символическое объяснение для выбора дня празднования Рождества Христова. Древние считали, что Христос, как второй Адам, зачался от Пресвятой Девы во время весеннего равноденствия 25 марта, когда, по древнейшему преданию, создан и первый Адам. Родился же Христос, Свет миру, Солнце правды, через девять месяцев во время зимнего солнечного поворота, когда день начинает увеличиваться, а ночь уменьшаться.

В соответствии с этим зачатие Иоанна Крестителя, который на шесть месяцев был старше Господа, положено праздновать 23 сентября, во время осеннего равноденствия, а рождение его — 24 июня, время солнечного поворота, когда дни начинают сокращаться. Еще святой Афанасий указывал при этом на слова Иоанна Крестителя Ему должно расти, а мне умаляться (Ин. 3, 30).

Вызывает смущение у некоторых замечание евангелиста Луки, что перепись, во время которой родился Христос, была «первой» в то время, когда Сирией управлял Квириний (см. Лк. 2, 2), так как, по историческим данным, Квириний стал правителем Сирии только десять лет спустя после Рождества Христова. Самое вероятное объяснение этого недоразумения то, что правильно следует читать не эта перепись, а «самая перепись» (для этого есть сильные основания в греческом тексте). Указ о переписи был издан Августом еще до Рождества Христова, но затем из-за начавшихся народных волнений и смерти Ирода перепись была приостановлена и окончена лишь через десять лет в правление Квириния.

Есть данные, что Квириний дважды был назначаем правителем Сирии, и перепись, начатая в первое его правление, была закончена во второе его правление, почему евангелист и называет перепись, бывшую во время Рождества Христова, «первой».

Каждый должен был идти записаться в свой город (Лк. 2, 3). Так как римская политика всегда применялась к обычаям побежденных, а еврейские обычаи требовали, чтобы запись велась по коленам, по родам и племенам, для чего каждому надлежало отправиться с целью переписи в тот город, где жил некогда глава его рода. Так как Иосиф был из рода царя Давида, то он и должен был отправиться в Вифлеем — город, в котором родился Давид.

В этом виден замечательный Промысл Божий: Мессии надлежало родиться в этом городе, согласно древнему предсказанию святого пророка Михея (см. Мих. 5, 2). По римским законам, и женщины наравне с мужчинами подлежали в покоренных странах поголовной переписи. Во всяком случае, нет ничего удивительного в том, что Пресвятая Дева Мария в Ее положении сопутствовала хранителю Своего девства старцу Иосифу, тем более что Она, несомненно, знавшая пророчество святого Михея, не могла не усмотреть в издании указа о переписи промыслительного действия Божия, направляющего Ее в Вифлеем.

И родила Сына своего Первенца, и спеленала Его, и положила Его в ясли, потому что не было им места в гостинице (Лк. 2, 7). Евангелист подчеркивает, что Пресвятая Дева Сама спеленала Своего новорожденного Младенца, то есть рождение было безболезненным. Первенцем Сын Ее называется не потому, что после были у Нее другие дети, а потому что, по закону Моисея, первенцем назывался всякий младенец мужеского пола, «разверзающий ложесна» (см. Исх. 13, 2), то есть всякий перворожденный, хотя бы он был и единственным.

Из-за множества путешественников, приехавших раньше, и из-за своей бедности Святое Семейство должно было поместиться в одной из пещер или гротов, какими богата была Палестина и куда пастухи загоняли скот в ненастную погоду. Здесь-то и родился Божественный Мессия, положенный вместо детской колыбели в ясли, от самого рождения принявший на Себя крест уничижения и страдания для искупления человечества и самим Своим рождением давший нам урок смирения — этой высочайшей добродетели, которой Он потом постоянно учил Своих последователей.

По древнему преданию, во время рождения Спасителя около яслей стояли вол и осел, дабы показать, что вол знает владетеля своего, и осел — ясли господина своего; а Израиль не знает своего Спасителя, народ Его не разумеет (Ис. 1, 3).

Но не одно уничижение сопровождало рождение и всю земную жизнь Спасителя, но и отблески Его Божественной славы. Пастухам, может быть, тем самым, которым принадлежала пещера и которые, благодаря хорошей погоде, ночевали в поле, явился Ангел Господень, осиянный Божественной славой, и возвестил им великую радость (Лк. 2, 10) о рождении во граде Давидове Спасителя, Который есть Христос Господь (Лк. 2, 11).

Здесь важно отметить слова Ангела, что эта великая радость… будет всем людям, то есть что Мессия пришел не для одних евреев, но для всего человеческого рода. Ангел дал при этом пастухам и знак, по которому они могут узнать Его: Вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях (Лк. 2, 12).

И сейчас же, как бы в подтверждение истины слов Ангела, явилось многочисленное воинство небесное (Лк. 2, 13), то есть целый сонм Ангелов, воспевших дивную хвалу новорожденному Богомладенцу — Мессии: Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! (Лк. 2, 14). Ангелы славят Бога, пославшего в мир Спасителя; они воспевают мир, который водворится в душах людей, уверовавших в Спасителя, они радуются за людей, которым возвращено Божие благоволение. Вышние силы, то есть безгрешные вечные духи, непрестанно славословят в небесах своего Творца и Господа, но в особенности прославляют они Его за чрезвычайные проявления Его Божественной благости, каково великое дело Домостроительства Божия.

Мир, принесенный на землю воплотившимся Сыном Божиим, нельзя смешивать с обыкновенным внешним человеческим спокойствием и благосостоянием; это — мир совести души человека-грешника, искупленного Христом Спасителем, мир совести, примиренной с Богом, с людьми и самим собой. И лишь поскольку этот мир Божий, который превыше всякого ума (Флп. 4, 7), водворяется в душах людей, уверовавших во Христа, постольку и внешний мир становится достоянием человеческой жизни.

Искупление проявило все величие Божия благоволения, Божией любви к людям. Поэтому смысл славословия Ангелов таков: «Достойно славят Бога небесные духи, ибо на земле водворяется мир и спасение, так как люди сподобились особенного благоволения Божия».

Пастухи — люди, видимо, благочестивые, тотчас поспешили туда, куда указал им Ангел, и первыми удостоились поклониться новорожденному Младенцу Христу. О радостном событии явления им Ангелов и о слышанном ими небесном славословии они разглашали повсюду, где могли, и все слышавшие их дивились. Пресвятая Дева Мария в чувстве глубокого смирения только запоминала все это, слагая в сердце Своем (Лк. 2, 19).

По прошествии восьми дней над новорожденным Богомладенцем был совершен, согласно требованию закона Моисеева, обряд обрезания (см. Лев. 12, 3), причем наречено Ему имя Иисус, что значит «Спаситель», нареченное Ангелом прежде зачатия Его во чреве.

По закону Моисееву, женщина, родившая младенца мужеского пола, считалась нечистой в течение сорока дней (а если родилась девочка, то в течение восьмидесяти дней). На сороковой день она должна была принести в храм жертву всесожжения — годовалого ягненка и жертву за грех — молодого голубя или горлицу, в случае же бедности — двух горлиц или голубей, для каждой жертвы по одному.

Исполняя закон Моисеев об очищении, Пресвятая Дева и Иосиф принесли также и Младенца Христа во Иерусалим, чтобы и с Ним сотворить по обычаю законному, внеся за Него выкуп в пять сиклей. В силу этого закона, в память того, что в ночь перед исходом евреев из Египта Ангел Господень истребил всех первенцев египетских, все первенцы еврейские должны были быть посвящены на служение Богу при храме. Со временем же, когда для этого служения было выделено одно только колено Левиино, первенцы стали освобождаться от этого служения за особый выкуп в пять си-клей серебра (см. Чис. 18, 16). Из евангельского повествования видно, что Пресвятая Дева и Обручник Ее принесли жертву бедных людей — двух голубей.

Для чего нужно было Господу, зачатие Которого и рождение было непричастно греху, подвергаться обрезанию, а Его Пречистой Матери — закону об очищении?

Во-первых, для того, чтобы этим исполнить всякую правду (Мф. 3, 15) и показать пример совершенного подчинения закону Божию. Во-вторых, это необходимо было для будущего служения Мессии в глазах Его народа: необрезанный не мог быть в обществе народа Божия, он не мог входить ни в храм, ни в синагогу. Необрезанный, Он не мог бы ни иметь влияния на народ, ни быть признанным Мессией. Также и Святая Матерь Его, не очистившись в глазах священников и народа, не могла бы быть истинной израильтянкой. Тайна непорочного зачатия и рождения не была еще никому тогда известна, кроме Самой Девы Марии и Иосифа, а потому все, требуемое законом, должно было быть исполнено в точности.

В храме при принесении Богоматерью выкупа и жертвы находился праведный и благочестивый старец Симеон, чающий утешения Израилева (Лк. 2, 25), то есть обещанного Богом Мессии, явление Которого должно было принести утешение Израилю (ср. Ис. 40, 1). Евангелист не сообщает о нем больше никаких данных, кроме того, что Ему было предсказано Духом Святым, что он не увидит смерти, доколе не сподобится узреть ожидаемого им «утешения», то есть Христа Господня (Лк. 2, 26).

Однако древнее предание говорит, что Симе-он был одним из семидесяти двух старцев, которые, по поручению египетского царя Птолемея, переводили Священные Книги Ветхого Завета с древнееврейского языка на греческий. Ему пришлось переводить Книгу пророка Исаии, и он усомнился в пророчестве о рождении Еммануила от Девы (см. Ис. 7, 14). Тогда явился ему Ангел и предсказал, что он не умрет до тех пор, пока не увидит своими глазами исполнение этого пророчества.

По внушению Духа Божия он пришел в храм, очевидно, туда, где был жертвенник всесожжения, и узнал в принесенном Пресвятой Девой Младенце Мессию Христа. Он взял Его в свои объятия, и из уст его излилась вдохновенная молитва — благодарность Богу за то, что Он сподобил его узреть в лице этого Младенца спасение, уготованное для человечества.

Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, — говорил он (Лк. 2, 29). «Теперь, с этой минуты, порвалась связь, привязывавшая меня к жизни, и Ты, Владыко, отпускаешь меня из этой жизни в другую, новую жизнь, по слову Твоему — по предсказанию, данному мне от Тебя Святым Твоим Духом, — с миром (Лк. 2, 29), то есть с полным духовным спокойствием. Ибо видели очи мои спасение Твое (Лк. 2, 30) — спасение, обещанное Тобою миру чрез Искупителя Мессию, Которого я имею теперь великое счастье видеть перед собой, которое Ты уготовал пред лицем всех народов (Лк. 2, 31) не только для евреев, но и для всех народов». Это спасение — свет к просвещению язычников и слава народа Божия Израиля (Лк. 2, 32), как вышедшая из его среды.

Иосиф и Матерь Божественного Младенца дивились, вероятно, тому, что везде находились люди, которым Бог открывал тайну об Этом Младенце.

Возвращая Младенца Матери и благословив Ее и Иосифа по праву глубокого старца, на котором очевидно почивал Дух Святой, Симеон в пророческом вдохновении предрекает, что Младенец сей будет предметом споров и пререканий между последователями Его и врагами, да откроются помышления многих сердец (Лк. 2, 35).

То есть в зависимости от разного отношения людей к этому Младенцу обнаружатся их сердечные расположения, настроения души. Кто любит истину и стремится творить волю Божию, тот уверует во Христа, а кто любит зло и творит дела тьмы, тот возненавидит Христа и будет, для оправдания своей злобы против Него, всячески клеветать на Него, что и исполнилось уже на примере книжников и фарисеев, исполняется и до сего времени на всех безбожниках и христоненавистниках.

Для уверовавших в Него Он лежит… на восстание, то есть на вечное спасение, а для неуверовавших, ожесточившихся против Него Он лежит… на падение (Лк. 2, 34), то есть на вечное их осуждение, на вечную погибель. Симеон прозревает духом и те страдания, которые придется претерпеть Его Пречистой Матери в результате этих человеческих пререканий о Ее Божественном Сыне: И Тебе Самой оружие пройдет душу (Лк. 2, 35).

Присутствовала при этом и Анна, дочь Фануилова, которую евангелист называет пророчицей, по особенному действию Духа Божия в ней и по дару вдохновенной речи, которым она обладала. Евангелист очевидно похваляет ее, как честную вдовицу, посвятившую себя Богу, после того как она прожила с мужем всего семь лет и дожила до восьмидесятичетырехлетнего возраста, не отходя от храма, постом и молитвою служа Богу день и ночь (Лк. 2, 37). И она, подобно Симеону, славила Господа и говорила, видимо, в пророческом вдохновении о Младенце нечто подобное тому, что и Симеон, всем, ожидавшим избавления в Иерусалиме (Лк. 2, 38), то есть ждавшим пришествия Мессии.

Евангелист говорит далее, что, исполнив все по закону, они возвратились в Галилею, в город свой Назарет (Лк. 2, 39). Здесь он опускает все то, что последовало за Сретением, — несомненно, потому, что об этом подробно повествует святой Матфей: поклонение волхвов в Вифлееме, бегство Святого Семейства в Египет, избиение младенцев Иродом и возвращение Святого Семейства из Египта после его смерти. Подобный способ сокращений в повествовании мы часто находим у писателей Священных Книг.

Когда родился Иисус в Вифлееме Иудейском… пришли в Иерусалим волхвы с востока (Мф. 2, 1). Вифлеем называется здесь Иудейским в отличие от другого Вифлеема, находившегося в Галилее, в колене Завулоновом.

Пришедшие поклониться новорожденному Христу волхвы не были то, что обычно подразумевается под этим именем, то есть кудесники или волшебники, творящие ложные чудеса, вызывающие духов, вопрошающие мертвых, которых осуждает слово Божие (см. Исх. 7, 11; Втор. 18, 10–12). Это были люди ученые, тайновидцы, обладавшие большими знаниями, подобные тем, над которыми начальствовал Даниил в стране вавилонской (см. Дан. 2, 48). Они по течению звезд судили о будущем, изучали тайные силы природы. Такие волхвы в Вавилоне и Персии пользовались большим уважением, бывали жрецами и советниками царей.

Евангелист говорит, что они пришли с востока, не называя страны. По одним предположениям, страной, откуда они пришли, была Аравия, по другим — Персия, по третьим — Халдея. Слово «магос», употребленное евангелистом, — персидское. Поэтому наиболее вероятно, что они пришли из Персии или же из страны, составлявшей прежде Вавилонское царство, так как там во время семидесятилетнего пленения иудеев предки этих волхвов могли слышать от иудеев, что они ждут Великого Царя — Избавителя, Который покорит весь мир. Там же жил пророк Даниил, предсказывавший время пришествия этого Великого Царя; там же могло сохраняться и предание о пророчестве волхва Валаама, предсказавшего восхождение звезды от Иакова (см. Чис. 24, 17).

Изучение звездного неба было одним из главных занятий персидских мудрецов. Господь и призвал их к поклонению родившемуся Спасителю мира через явление необыкновенной звезды. На Востоке в это время было широко распространено убеждение, что в Иудее должен явиться Владыка мира, которому подобает поклонение всех народов мира. Поэтому, придя в Иерусалим, волхвы так уверенно спрашивают: Где родившийся Царь Иудейский? (Мф. 2, 2).

Это вызвало тревогу Ирода, так как он не имел законных прав на иудейский престол — был идумеянином и, будучи тираном, вызывал к себе ненависть своих подданных. С ним встревожился и весь Иерусалим (Мф. 2, 3), быть может, опасаясь разных репрессий со стороны встревоженного необычайным известием Ирода.

Кровожадный Ирод, решившийся уничтожить своего новорожденного, как он думал, Соперника, созывает первосвященников и книжников и прямо задает им вопрос о месте рождения Царя Иудейского, как Мессии: Где должно родиться Христу? (Мф. 2, 4).

Книжники тотчас же указали Ироду на всем известное пророчество Михея, приводя его не буквально, но сходно с подлинником по смыслу, о том, что Мессия должен родиться в Вифлееме. Вифлеем значит «дом хлеба», а Ефрафа — «плодоносное поле»: названия, характеризующие особенное плодородие земли. Замечательно в подлинном пророчестве Михея указание, что Мессия только произойдет из Вифлеема, а не будет жить в нем, и что действительное происхождение Его из начала, от дней вечных.

Ироду для верного исполнения его кровавого замысла хотелось знать еще время рождения Царя Иудейского, и он призывает к себе волхвов, чтобы тайно допросить их о времени явления звезды, а затем посылает их в Вифлеем с тем, чтобы они, вернувшись к нему, рассказали все, что узнают о Новорожденном.

Когда волхвы отправились в Вифлеем, то звезда, которую видели они на востоке, шла перед ними, указывая им путь, пока не остановилась над местом, где был новорожденный Младенец (Мф. 2, 9).

Что это была за звезда? На этот счет существуют разные мнения. Святитель Иоанн Златоуст и блаженный Феофилакт думали, что это была некая Божественная и ангельская сила, являвшаяся вверху в виде звезды. Что касается той звезды, которую они прежде видели на Востоке, многие полагают, что то была настоящая звезда, ибо великие события в мире нравственном часто предварялись знамениями и в видимой природе.

Интересно, что, согласно вычислению знаменитого астронома Кеплера, в год рождения Христа Спасителя было необыкновенно редкое совпадение как бы в одной точке трех наиболее ярких планет: Юпитера, Марса и Сатурна, давшее впечатление необычайно яркой звезды. Это небесное явление, известное в астрономии под названием соединения планет, совпало с великим событием рождения на земле Сына Божия — Мессии, и в этом, конечно, его чудесность, проявление Промысла Божия, призвавшего таким путем на поклонение родившемуся Мессии ученых язычников.

Замечательный же смысл этого прихода волхвов из далекой страны прекрасно объясняет святитель Иоанн Златоуст: «Так как иудеи, непрестанно слыша пророков, возвещавших о пришествии Христовом, не обращали на то особенного внимания, то Господь внушил варварам прийти из отдаленной страны расспрашивать о Царе, родившемся у иудеев, и они от персов первых узнают то, чему не хотели научиться у пророков».

Но, конечно, та звезда, которая указывала путь волхвам от Иерусалима до Вифлеема и затем пришла и остановилась над местом, где был Младенец (Мф. 2, 9), уже не была ни настоящей звездой, ни планетой, а совершенно особым чудесным явлением. Увидя эту звезду, волхвы возрадовались радостью весьма великою (Мф. 2, 10) — несомненно, потому, что в этом явлении звезды нашли новое подкрепление своей веры в действительность рождения необыкновенного Младенца.

Далее сказано о волхвах, что они пришли в дом и там, пав, поклонились Новорожденному (Мф. 2, 11). Следовательно, это уже не была та пещера, в которой Христос родился, то есть Младенец с Матерью могли уже переселиться в обыкновенный дом.

Открыв сокровища свои, волхвы принесли Новорожденному дары: золото как Царю, ладан как Богу и смирну как имеющему вкусить смерть Человеку (Мф. 2, 11). Получив во сне откровение не возвращаться к Ироду, который замыслил умертвить Богомладенца, они иным путем, то есть не через Иерусалим, отошли в страну свою (Мф. 2, 12), вероятно, к югу от Вифлеема.

После ухода волхвов Ангел Господень, явившись во сне Иосифу, повелел ему, взяв Младенца и Матерь Его, бежать в Египет, что он и исполнил, отправившись туда ночью. Египет находился к юго-западу от Иудеи, и до границы его надо было идти около ста верст. Он тоже тогда был римской провинцией. В нем жило много иудеев, они имели там свои синагоги, но туда не простиралась власть Ирода, и Святое Семейство, остановившись там у своих соотечественников, могло чувствовать себя в безопасности.

На вопрос, почему Христос не спас Себя Сам от Иродовых убийц, святитель Иоанн Златоуст отвечает: «Если бы Господь с первого Своего возраста начал творить чудеса, то Его не стали бы признавать Человеком» (Беседа 7 на Евангелие от Матфея).

О путешествии Святого Семейства в Египет сохранилось множество замечательных преданий. Одно из них гласит, что, когда Иосиф с Богомладенцем и Его Матерью вошли в идольский храм, где было 365 идолов, то все идолы пали на землю и сокрушились, и исполнилось над ними слово пророческое: Вот, Господь восседит на облаке легком, — на руках Пречистой Девы Марии, — и грядет в Египет. И потрясутся от лица Его идолы Египетские (Ис. 19, 1).

В том, что Младенец Иисус должен был бежать именно в Египет и затем вернуться из Египта, святой евангелист видит исполнение пророчества Осии: Из Египта вызвал Сына Моего (Ос. 11, 1). Слова эти, по связи речи у пророка, относятся собственно к исходу еврейского народа из Египта. Но так как избранный Богом народ еврейский прообразовал собою истинного первородного и единственного Сына Божия Иисуса Христа, то изведение еврейского народа из Египта было прообразом воззвания Иисуса Христа из Египта. Как отмечает святитель Иоанн Златоуст, в событиях Ветхого Завета все имело прообразовательное значение, все было прообразом событий новозаветных.

Ирод разгневался, когда волхвы не вернулись в Иерусалим. Он счел себя осмеянным ими (Мф. 2, 16), хотя они и не имели в мысли насмеяться над ним, и это привело его в еще большую ярость. Выведав от волхвов, что звезда явилась им около года назад, он заключил, что Младенец теперь если и старше года, то моложе двух лет, а потому и издал жестокий приказ избить в Вифлееме и его окрестностях всех младенцев от двух лет и ниже (Мф. 2, 16) в расчете на то, что в числе их окажется и Христос. По преданию, было убито 14 000 младенцев, память которых, как мучеников за Христа, Святая Церковь празднует ежегодно 29 декабря.

Такая жестокость была совершенно в характере Ирода, о котором, по свидетельству иудейского историка Иосифа Флавия, известно, что он из пустой подозрительности велел задушить свою жену и умертвить трех своих сыновей. Когда об этом доложили Августу, то он сказал: «У Ирода лучше быть животным, чем сыном». Еще и сейчас в окрестностях Вифлеема показывают гроты, в которых скрывались матери с младенцами на руках, пытаясь спасти их жизнь от воинов Ирода, и где они были умерщвлены вместе со своими детьми, которых держали в руках.

В избиении младенцев святой евангелист видит исполнение пророчества Иеремии: Голос слышен в Раме, вопль и горькое рыдание; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться о детях своих, ибо их нет (Иер. 31 15). В этих словах пророк Иеремия описывал бедствия и скорбь народа иудейского, отводимого в Вавилонский плен и собранного предварительно в Раме, небольшом городке колена Вениаминова на севере от Иерусалима. Очевидец этого события пророк Иеремия изображает его как плач праматери Рахили о чадах своих, как бы отводимых на смерть. Святой Матфей видит в этом прообраз действительной гибели чад Рахили, погребенной вблизи Вифлеема.

Нет точных данных о том, сколько времени Святое Семейство прожило в Египте, ибо неизвестен с полной точностью год Рождества Христова. Но указано ясно и определенно, что Святое Семейство вернулось в землю Израилеву вскоре по смерти Ирода, а дата смерти Ирода может считаться более или менее точно установленной. Ирод умер, как свидетельствует Иосиф Флавий, в страшных мучениях в марте или начале апреля 750 года от основания Рима. Если Христос родился 25 декабря 749 года, то Святое Семейство пробыло в Египте всего около двух месяцев. Если же считать, что Христос родился, как некоторые думают, годом раньше, в 748 году, то можно полагать, что оно провело там больше года и что Богомладенцу было при возвращении из Египта около двух лет. Во всяком случае, Он был еще Младенцем, как называет Его Ангел, повелевший Иосифу возвратиться в землю Израилеву.

Дойдя до земли Израилевой, Иосиф, видимо, собирался поселиться в Вифлееме, где, как ему естественно казалось, должен был воспитываться сын Давидов — будущий Мессия Христос. Но когда он услышал, что в Иудее воцарился самый худший из сыновей Ирода, кровожадный и жестокий, подобно своему отцу, Архелай, то убоялся туда идти (Мф. 2, 22) и, получив во сне новое откровение, направился в пределы Галилейские, где и поселился в городе Назарете, в котором он жил и прежде, занимаясь ремеслом плотника.

В этом святой евангелист видит исполнение пророчества о том, что Господь Иисус Христос Назореем наречется (Мф. 2, 23). Такого пророчества в Ветхом Завете мы, однако, не находим. Высказывалось предположение, что это пророчество находилось в книге, потерянной евреями. Другие думают, что евангелист не указывает здесь на одно какое-нибудь пророчество в частности, но имеет в виду общий характер всех пророчеств об уничиженном состоянии Христа Спасителя во время Его земной жизни. Выйти из Назарета — это значило быть в пренебрежении, в презрении, быть униженным, отверженным. С другой стороны, назореями в Ветхом Завете назывались люди, посвятившие себя Богу; быть может, и это было причиной наименования Иисуса Христа назореем, как высшего носителя назорейских обетов — полного посвящения Себя на служение Богу.

До выхода Своего на общественное служение человеческому роду Господь Иисус Христос пребывал в безвестности. Единственный факт из Его жизни за этот период времени приводит евангелист Лука. Так как он писал свое Евангелие по тщательном исследовании всего сначала (Лк. 1, 3), то надо полагать, что других таких выдающихся фактов в жизни Господа за этот ранний период не было.

Общую характеристику этого периода святой Лука дает в словах: Младенец же возрастал и укреплялся духом, исполняясь премудрости, и благодать Божия была на Нем (Лк. 2, 40). Это понятно, ибо Отрок Иисус был не только Богом, но и Человеком и, как Человек, подлежал обычным законам человеческого развития. Только по мере развития своего человеческая мудрость отражала или вмещала в себя всю глубину и полноту Божественного вéдения, которой обладал Отрок Иисус как Сын Божий.

И вот, когда Отроку Иисусу исполнилось двенадцать лет, эта Божественная мудрость впервые ярко проявила себя. По закону Моисея, все евреи мужеского пола обязаны были три раза в год являться в Иерусалим на праздник Пасхи, Пятидесятницы и Кущей (см. Втор. 16, 16); исключение делалось только для детей и больных. Особенно строго требовалось посещение Иерусалима на праздник Пасхи. Отрок, достигший двенадцати лет, становился «чадом закона»: с этого времени он должен был изучать все требования закона и исполнять его предписания, в частности, ходить в Иерусалим на праздники.

Святой Лука говорит, что родители Иисуса каждый год… ходили в Иерусалим (Лк. 2, 41). Тайна рождения Богомладенца оставалась сокровенной, Пресвятая Дева Мария и старец Иосиф не считали нужным и полезным открывать ее, и в глазах жителей Назарета Иосиф был мужем Марии и отцом Иисуса. Евангелист и употребляет это выражение применительно к общему мнению. В другом же месте он прямо говорит, что Иосифа только считали отцом Иисуса (см. Лк. 3, 23), и, следовательно, на самом деле он таковым не был.

Празднование Пасхи продолжалось восемь дней, после чего богомольцы возвращались по домам, обыкновенно группами. Иосиф и Мария не заметили, как Отрок Иисус остался в Иерусалиме, думая, что Он идет где-нибудь поблизости от них в другой группе, с родственниками и знакомыми. Видя же, что Он долго не присоединяется к ним, начали Его искать и, не найдя, в тревоге возвратились в Иерусалим, где только через три дня, надо полагать, со дня выхода своего из Иерусалима, нашли Его в храме сидящего посреди учителей, слушающего их и спрашивающего их (Лк. 2, 46). Это происходило, вероятно, в одном из притворов храма, где раввины собирались, рассуждая друг с другом и с народом, поучая в законе желавших слушать их. В этой беседе Отрок Иисус уже проявил Свою Божественную мудрость, почему все слушавшие Его дивились разуму и ответам Его (Лк. 2, 47).

Богоматерь, высказав Ему их тревогу за Него, называет Иосифа отцом Его (см. Лк. 2, 48), ибо иначе и не могла его назвать, так как в глазах всех Иосиф и был отцом Иисуса. На эти слова Матери Отрок Иисус впервые открывает Свое назначение — исполнить волю Пославшего Его и как бы поправляет Свою Матерь, указывая, что не Иосиф Его отец, но Бог. «Вы должны были знать, — как бы так говорил Он им, — где Я, ибо, как Сын Божий, Я и должен пребывать в дому Божием», то есть в храме (см. Лк. 2, 49). Они, однако, не поняли этих слов, ибо и им еще не была вполне открыта тайна Христова дела на земле. Однако Матерь Его сохраняла все слова сии в сердце Своем (Лк. 2, 51) — это был особенно памятный для Нее день, когда Сын Ее впервые дал знать о Своем высоком предназначении.

Так как еще не настало время общественного служения Иисуса, то Он послушно пошел с ними в Назарет и, как особенно отмечает это евангелист, был в повиновении у Своих земных родителей (Лк. 2, 51), вероятно, разделяя труды Своего мнимого отца Иосифа, который был плотником. С укреплением в возрасте Он преуспевал в премудрости (Лк. 2, 52), и для внимательных все яснее становилась особая любовь Божия к Нему, что привлекало к Нему и любовь людей.