Глава 34. Библия дактилоскопии. Кто есть кто в мире криминалистики
В середине 20-х гг. прошлого века Маяковский написал: «Быть шофером хорошо, а летчиком – лучше, я бы в летчики пошел, пусть меня научат». Ну, где учат летчиков, понятно: в летных училищах. А где учат криминалистов и по каким учебникам? Есть ли какая-то универсальная книга, которую обязан прочесть каждый криминалист, что-то вроде курса Ландау и Лифшица для физиков-теоретиков? Именно этим вопросам посвящена данная глава.
В США профессию криминалиста можно приобрести во множестве колледжей и университетов. Сравнивать их уровни очень трудно, ибо программы не всегда похожи, акцент в обучении делается на разные дисциплины. Учат студенты в основном судебную химию и судебную биологию. Как уже говорилось, по странной традиции англоязычное понятие forensic не включает в себя дактилоскопию. Туда входят судебные медицина, химия, биология, а также статистика, инженерное дело, физиология, токсикология – словом, всё что угодно, кроме дактилоскопии. Так сложилось исторически, с начала XX века, но последствия ощущаются и по сей день. Например, престижный американский Journal of Forensic Sciences с большой неохотой принимает к рассмотрению статьи по дактилоскопии, несмотря на то что ее удельный вес в криминалистике огромен. На пробу снимаю с полки 44-й том за 1999 г. Из 33 статей – лишь одна по дактилоскопии.
В Европе старейшей школой криминалистики является Лозаннский университет (Швейцария). Его выпускники без работы не остаются, пополняя ряды специалистов в лабораториях по всем миру – от Австралии до Нидерландов. Обучение неспешное и обстоятельное, с видом на Женевское озеро и Альпы из окон прекрасной библиотеки, и, что важно, недорогое.
В Великобритании одна из старейших школ криминалистики – в Шотландии, в Университете Глазго, а всего в стране 15 университетов, где можно освоить эту специальность. В Соединенном Королевстве находился и самый значимый институт научно-прикладных исследований в нашей области – Центр научных разработок полиции (Police Scientific Development Branch, PSDB). Позднее он стал называться Центром технологий и прикладных исследований (Center for Applied Studies and Technology, CAST), а сегодня слился с лабораториями британского Министерства обороны.
Попасть в Центр технологий и прикладных исследований «на экскурсию» всегда было непросто. Приезжали на поезде из Лондона в симпатичный городок Сент-Олбанс и терпеливо ждали, пока кто-то из местных коллег за нами приедет, ибо CAST располагался в чистом поле, недалеко от деревушки Сэндридж, и общественный транспорт туда не ходил. С виду – ферма как ферма, только вот коров нет. Привычного КПП не было, охрана знала сотрудников в лицо. В уютном холле административного здания, как положено, большой портрет королевы. В 17:00 – чай. Наука и оборона подождут. Five o'clock tea is five o'clock tea. Столовой не было, обедать ездили в один из деревенских пабов. Их в деревеньке три: Rose&Crown («Роза и корона»), The Green Man («Зеленый человек») и The Queen's Head («Голова королевы») – каждый со своим характером и постоянной клиентурой.
В Центре была создана «библия дактилоскописта» – увесистый справочник толщиной сантиметров десять. Книга выдержала множество переизданий, выходя каждый раз дополненной и переработанной. Поиск в справочнике можно осуществлять по двум направлениям:
• О какой методике выявления отпечатков вы хотите знать?
• Какой предмет вы собираетесь обрабатывать на предмет выявления отпечатков?
Возьмем в качестве примера вещдок из дерева – ручку топора, лопаты, вил, бейсбольную биту, рукоятку ножа. Справочник предложит последовательность действий в зависимости от вида и состояния поверхности.
Сделанная из необработанного дерева ручка лопаты или вил будет подвергаться операциям, отличным от тех, что необходимы для исследования лакированной рукоятки ножа. И это правильно, ведь слой лака препятствует впитыванию жидкости, в то время как необработанное дерево отлично ее абсорбирует. На профессиональный взгляд необработанное дерево подобно бумаге или картону, а лакированное, в сущности, является пластиком.
По книге, созданной в PSDB/CAST, учились и учатся поколения специалистов, и в любой серьезной лаборатории она всегда под рукой. Вы спросите: «Что, они там все такие умные были?» Да, они были умные, но справочник написан и дополняется на основе коллективного опыта экспертов из разных стран, в том числе и сотрудников нашей лаборатории.
Раз в год в одной из европейских стран собирается Европейская сеть криминалистических лабораторий (European Network of Forensic Science Institutes, ENFSI). Взять на себя почетные хлопоты по организации конференции имеет право не всякое государство, а только такое, чья криминалистическая служба находится на должном уровне. Симпозиум – доклады, лекции и практикум – длится несколько дней. Специалисты обмениваются опытом, обсуждают теоретические вопросы и практические проблемы, завязывают личные знакомства. Последнее очень важно. Зачастую возникшую в рабочем процессе задачу можно решить телефонным звонком или электронным письмом коллеге за границей. И это норма. Сотрудники ведущих лабораторий различных стран хорошо знают друг друга и иногда общаются помимо службы. Окажись я завтра в Риме, Кракове или Амстердаме, мне будет с кем посидеть в баре или побродить по городу.
Помимо ENFSI существует и другой формат – Международная группа криминалистов-исследователей (International Forensic Research Group, IFRG). Если на конференции ENFSI приглашаются все, кому есть что рассказать и показать, то IFRG – гораздо более закрытое сообщество, и, чтобы попасть в него, надо много и долго трудиться: заниматься наукой, публиковать статьи в престижных журналах, принимать участие в международных проектах. Хотя ENFSI формально организация европейская, исключение делается для двух стран, США и Израиля. В IFRG географических ограничений нет в принципе. Входной билет – уровень исследований и практики.
Идея создания IFRG принадлежит Израилю, точнее, нашему отделу, и первая встреча произошла на базе Полицейской академии (Неурим) в 1995 г. По установленной десятилетиями традиции наши сотрудники не ездят на конгрессы и конференции «просто посмотреть и послушать», каждый обязан выступить с докладом. Два эксперта – два доклада, три человека – три сообщения. Удельный вклад израильских ученых-практиков в работу обоих сообществ высок и несоразмерен ни величине страны, ни бюджету отдела.
А где на этой карте находятся наши российские коллеги? К большому сожалению, в IFRG их нет, а в ENFSI встречаются, но, как бы сказать политически корректно, ведут себя очень скромно. Причин тому, полагаю, несколько:
• В России, как и в канувшем в вечность СССР, военно-полицейские темы традиционно закрыты, международное сотрудничество в этих областях сегодня если и поощряется, то лишь в определенных пределах.
• В результате в российской криминалистике (в дактилоскопии, в частности) создан свой собственный, отличающийся от международного, свод понятий и терминов. При том что я свободно владею русским языком и 25 лет занимаюсь дактилоскопией, читать российские статьи мне нелегко: такое ощущение, будто пробираюсь сквозь густой туман.
• Лингвистическая немота. Если и приезжает на слет ENFSI эксперт из России, кто-то должен сидеть рядом с ним и нашептывать на ухо перевод всех выступлений. О том, чтобы выступить с докладом, речь вообще не идет.
• Несвобода в принятии решений. Если мне понравился научный проект или доклад одного из участников, то я могу – посоветовавшись с заведующим – пригласить его посетить нашу лабораторию. Может быть, по финансовым или организационным причинам это не случится в текущем году, но произойдет в следующем. Российские коллеги такой свободы не имеют. Сложная система получения разрешений и согласований на всех уровнях попросту делает визит невозможным.
В связи с проблемой специфичности русскоязычной профессиональной терминологии хочу отметить еще одну особенность манеры речи функционеров от науки, техники и юриспруденции. Вот фрагмент беседы российских чиновников и генералитета израильской полиции, которую я переводил:
Вопрос: Скажите, пожалуйста, какой процент преступности в крупных городах России приходится на подростков?
Ответ: Да, конечно, мы боремся с подростковой преступностью и даже встречались недавно с коллегами из Узбекистана.
Вопрос: Как вы решаете проблему ввоза наркотиков из азиатских регионов?
Ответ: Оно, конечно, тема интересная. Мы поднимали этот вопрос. А вообще-то мы участвуем в нужных конференциях.
Если среди вас, читатели, есть профессиональные переводчики с любого языка, то, пожалуйста, пожалейте меня.
С 1949 г. и до конца 1980-х в СССР работал Григорий Лазаревич Грановский, основатель советской криминалистической школы. Я читал автореферат его кандидатской диссертации, защищенной в 1955 г.: «Основные положения советской криминалистической экспертизы следов папиллярных узоров».
«Коммунистическая партия Советского Союза уверенно ведет советский народ по пути построения коммунистического общества. Могучим орудием в борьбе за осуществление величественной программы построения коммунизма в нашей стране является Советское государство и, в частности, органы суда и прокуратуры. Необходимость постоянного и неуклонного укрепления социалистической законности и правопорядка вытекает из указаний создателя нашей партии и государства, гениального В.И. Ленина. Великий продолжатель дела Ленина, И.В. Сталин, учил, что…» И т.д.
Не будем улыбаться, все диссертации советского периода начинались подобным бредом – иначе было нельзя. И, естественно, разработали дактилоскопические методы идентификации Семиновский, Терзищев, Якимов и Шевченко, а не какие-то там Гальтон, Гершель и Вучетич. А в списке использованной литературы – «Вопросы языкознания» Сталина, «Краткий юридический словарь» и еще 40 названий – все на русском и украинском языках. Само собой разумеется, что никакого упоминания о нингидрине, который уже 44 года как был синтезирован и год применялся в криминалистике, нет. Спишем этот факт на то, что в 1950-е гг. доступ к иностранным научным журналам был в СССР разве что у создателей атомного оружия.
А вот другая – написанная уже в 2000-х – диссертация на соискание ученой степени доктора юридических наук: «Методология комплексного криминалистического исследования потожировых следов человека». И не суть важно, кто автор. Тут уже про Ленина со Сталиным ничего нет и список библиографии солидный, аж на трех иностранных языках. Честь и хвала автору, владеющему английским, немецким и итальянским и прочитавшему более сотни работ. Но начинаешь читать текст – и тонешь в словах на родном, русском.
«За последние десятилетия в области биологии, биохимии, антропологии, медицины и генетики накоплен большой объем новой информации о закономерностях секреции потовых и сальных желез на коже человека, составе потожирового вещества и его изменениях, строении папиллярного узора и распространенности его признаков у различных групп населения. Совокупность всех этих новых данных с учетом возросших возможностей применения современных инструментальных методов исследования позволила обратиться к проблеме комплексного исследования потожировых следов человека в целях решения идентификационных и диагностических задач». Это из вступления.
Параграф из заключительной части этой же диссертации: «Таким образом, современное состояние экспертизы потожировых следов человека характеризуется появлением и развитием новых подходов к исследованию как внешних, так и внутренних свойств объекта, способствующих расширению идентификационного поля объекта и тем самым повышению значимости экспертного исследования ПЖС человека в раскрытии и расследовании преступлений».
Я не знаю, что такое «идентификационное поле объекта», но в диссертации не упоминается и половина применявшихся в те годы методов выявления следов рук. Значительная часть работ из списка литературы мне известна. С кем-то из авторов я вместе работал, с другими – учился, с иными встречался на конгрессах и ручаюсь: никто из них об этом поле не слыхал.
Поскольку российская литература по дактилоскопии всё еще вязнет в болоте формалистики и наукообразия, то и практические результаты оставляют желать лучшего. В методических рекомендациях, рассчитанных на профессионалов, наряду с разумными утверждениями порой встречаются идеи, свидетельствующие о полном непонимании вопроса их автором. А зачем понимать, если существует простая операция Copy – Paste? Примеров сколько угодно. Вот один из них.
Солидное, казалось бы, учреждение, Центр экспертиз при Институте судебных экспертиз и криминалистики, поместило на своем сайте статью «Криминалистика будущего. Какая она?». Прочел и впечатлился. Вот только незадача: за день до этого я прочел другую статью – на английском языке, опубликованную десятью днями раньше на портале Listverse под названием «Десять инноваций, которые изменят будущее криминалистики». В целях экономии времени сравним тексты лишь первых абзацев.
Английский текст в моем переводе: «Многие смартфоны и другие мобильные устройства уже сегодня могут идентифицировать лица при соблюдении идеальных условий, таких как фото хорошего качества в базе данных и оптимальное освещение, но в действительности таких ситуаций не существует. Кроме того, лица людей меняются со временем, да и очки или борода могут сильно осложнить сравнение снимков».
Русский текст на сайте Центра экспертиз: «Ваш смартфон или другое мобильное устройство оснащено программным обеспечением распознавания лиц. Оно позволяет идентифицировать людей, правда, в идеальных условиях. Идеальные – это когда где-то в базе данных уже имеется фотография в хорошем качестве, с которой можно сравнить сделанную вами в реальном времени. Увы, идеальные условия зачастую редкие. Добавляем к этому неоспоримый факт, что со временем лица людей меняются. А если еще и бороду отрастить, да очки надеть, то идентификация будет и вовсе затруднительной».
Если в текстах нет стопроцентного совпадения, так это лишь потому, что автор перевел с английского слишком буквально; думаю, использовав программу автоматического перевода Google Translate.
Закончу историей, которая случилась очень много лет назад во время визита делегации МВД России в Израиль. После обзорной экскурсии по отделу гостей усадили в маленьком актовом зале, где я в течение получаса рассказывал им о наших научных разработках. Закончив лекцию, я спросил: «Скажите, а вы не привезли свои разработки?» Повисло неловкое молчание. Наконец молодой человек, сидевший в первом ряду, негромко сказал: «Мужик, посмотри на нас внимательно. Ну какие разработки?»
Хотелось бы надеяться, что в скором времени всё изменится к лучшему, и Россия, способная принять Олимпиаду, станет достойным местом прохождения международных симпозиумов по криминалистике.
Интервью с Брайаном Дэлримплом, директором компании Brian Dalrymple&Associates, Канада
– Брайан, вы одна из легенд криминалистики в целом и дактилоскопии в частности. С вашим именем связано развитие многих методик исследования следов рук. Сегодня вы владелец частной фирмы, консультирующей по сложным вопросам в нашей области.
– Не знаю, как насчет ходячей легенды, но фирма у меня действительно есть, и она единственная в Канаде в своем роде. Мы консультируем адвокатов, частных сыщиков и других клиентов из негосударственных структур. Кроме того, я преподаю на факультете криминалистики Лаврентийского университета в Грейтер-Садбери.
– Расскажите, как вы пришли в нашу профессию.
– Я окончил колледж в Онтарио по специальности «художник-дизайнер» и года полтора проработал в рекламном агентстве. Мне там явно не нравилось, и через пару лет я поступил на службу в полицию, в отдел криминалистики. Способность художника подмечать мелкие детали мне пригодилась, и я с удовольствием учился дактилоскопии и судебной фотографии. К началу 1970-х уже считался специалистом. А к концу десятилетия я стал развивать лазерную технику применительно к дактилоскопии.
– Я так понимаю, что вы не жалеете о пройденном пути?
– Не жалею, конечно. Можно было бы зарабатывать много больше, оставаясь в рекламном бизнесе, но если я что-то понимаю в жизни, так это то, что деньги не самое главное. Для меня (думаю, как и для вас) существенно, что за годы работы нам удалось сделать что-то действительно полезное – засадить за решетку сотни преступников. Согласитесь: это поважнее денег.
– Тут даже и вопроса нет. Конечно, вы правы. Моральное удовлетворение стоит дороже.
– И знаете еще что? Все эти годы я работал с прекрасными людьми. Ведь мировое криминалистическое сообщество – это как большая семья.
