Однако этот поразительный новый факт нисколько не продвинул вперед расследование. Детективы, по обыкновению, были чересчур осторожны и полдня мучились сомнениями насчет того, стоит верить открытию Куми или нет. Лишь утром тридцатого декабря они с кислым видом признали, что сказанное девушкой могло быть правдой.

Все это время здравый смысл, каким он был в их понимании, отвергал этот факт как абсурдный. Внутренняя борьба продолжалась в них полдня, пока наконец они не обнаружили лазейку, позволившую признать невозможное возможным. Иными словами, допустили, что некто мог использовать куклу для того, чтобы припугнуть Куми. Но стоило следователям задать себе вопрос, кому и зачем понадобилось пугать Куми, как они тут же оказались в тупике.

Трудно представить, что преступник таким образом покушался на Куми. После этого эпизода ничего плохого с ней не произошло, а убили в ту ночь Кадзуя Уэду.

Вряд ли преступник думал, что, напугав Куми, ему легче будет убить Уэду. Ведь Куми сообщила всем, что видела Голема, спустя полчаса после того, как Уэда был мертв.

Но после этого был еще мужской крик. Что это значит? Голема с оторванными конечностями нашли в снегу возле десятого номера. То есть куклу разобрали после того, как испугали Куми?

Все утро тридцатого декабря детективы с озадаченным видом просидели на диване в углу салона.

– Я уж сколько раз говорил, что более дурацкого дела мне за всю жизнь не попадалось, – понизив голос, чтобы не слышали посторонние, проговорил Окума. – Побыстрее бы закончить и свалить отсюда. У меня ощущение, что над нами просто кто-то издевается.

– У меня тоже, – негромко согласился с ним Усикоси. – Какой-то псих зарезал Уэду, потом вытащил эту куклу, испугав до полусмерти Куми, поотрывал ей руки и ноги и выбросил в снег… Извините, конечно, но с этой шизофренией я не хочу больше иметь дела.

– Первый номер, где живет Куми, как раз под третьим, где хранится кукла, – заметил Одзаки.

– Это, конечно, так, но под окном ее комнаты никакого окна нет. В южной стене Зала тэнгу вообще нет окон, выходящих наружу.

– Но какой смысл в действиях, которые вы описали, Усикоси-сан?

– Вот именно! Искать во всем этом какой-то смысл? Увольте!

– Есть один вариант, как сложить вместе неизвестные части ребуса, – заявил Окума.

– И какой же?

– Свалить все на куклу, – с раздражением бросил Окума. – Это все она. Укокошила и Уэду, и Кикуоку. После убийства Уэды взлетела в воздух, и вдруг ей захотелось заглянуть Куми в окошко, но она малость перестаралась – грохнулась об землю, развалилась на куски и завопила.

Слова Окумы коллеги встретили молчанием. Они понимали, что все сказанное им – вздор и ерунда, но говорить об этом не стали. Им казалось, что в этих нелепостях могло крыться зерно истины.

Окума, похоже, решил добавить своим рассуждениям серьезности:

– Давайте отложим на время мою дикую версию и вернемся к проблеме закрытой комнаты, в которой убили Кикуоку. Нож у него вот так из спины торчал?

– Точно. Вот так, под углом. Скорее всего, убийца всадил его в свою жертву со всего размаха. И нож вонзился слегка под наклоном, – пояснил Одзаки.

– То есть Кикуока стоял, и убийца ударил его сзади?

– Думаю, да. Хотя вполне может быть, что убитый слегка наклонился вперед. Так еще легче было нанести удар.

– Тогда Кикуока не спал, когда его зарезали. Так получается, Одзаки-кун?

– Однозначно утверждать так оснований нет, но ведь нож торчал в спине. Это факт. Если его убили во сне, он бы так и лежал на кровати лицом вниз. Кроме того, и нож вошел бы под другим углом.

– Если он лежал на животе, удар бы пришелся сверху и нож торчал из тела перпендикулярно. Так?

– Думаю, что так.

– Но если Кикуока не спал и двигался по комнате, как тогда объяснить следующее? – спросил Усикоси. – В половине одиннадцатого, точнее в десять двадцать пять, Кодзабуро Хамамото постучал в дверь четырнадцатого номера. Я знаю точно, потому что был рядом с ним в это время. Кикуока на стук не отозвался. Будь он еще на ногах, должен был откликнуться. А если учесть, что смерть Кикуоки наступила где-то спустя полчаса, то, выходит, когда мы ему стучали, он был еще жив. И, должно быть, спал.

А через полчаса он просыпается и впускает в комнату своего убийцу. Как тот смог разбудить Кикуоку? Он знал какой-то другой способ, отличный от того, к какому прибег Хамамото? Но разбудить можно только стуком, другого способа нет. У Кикуоки были соседи – наверху Окума-сан, в соседней комнате Одзаки-кун. Поэтому убийца был вынужден вести себя тихо – не кричать, в дверь не барабанить. Как же он разбудил Кикуоку? Или тот притворялся, что спит, когда Хамамото ему стучал?

– Н-да. Значит, его все-таки убили через вентиляцию, ткнув палкой?

Усикоси скривился, услышав иронию в этих словах. Он уже порядком устал от свалившихся на него загадок.

– Но если Одзаки-кун прав и Кикуоку действительно зарезали, когда тот был на ногах, нельзя ли вычислить рост преступника по углу, под которым нож вошел в тело жертвы? – спросил Окума.

– Это вам не детективный роман. Здесь все не так просто, как кажется. Мы уже говорили, что жертва, возможно, наклонилась вперед. Нож торчал из спины довольно высоко. Чтобы всадить его так, надо иметь рост. Так что низких, пожалуй, можно исключить. То есть женщин. Кроме Эйко. У нее метр семьдесят с лишним…

– Значит, версия о карликах не прокатывает.

– Послушайте! Может, хватит шутить?! – резко бросил Усикоси.

В мгновение ока обстановка между стражами порядка накалилась.

– Так или иначе, – тут же попытался снять напряженность Одзаки, – есть еще вопрос вопросов: почему убийца ударил Кикуоку в спину с правой стороны?

– Сердце ведь не справа, – поддержал его Усикоси. – Может, в спешке?

– Или не хотел в сердце тыкать, – предположил Окума. – Разве поймешь эту публику…

– Вообще-то я имел в виду другое: правша убийца или левша.

Одзаки гнул свою линию – ему хотелось продолжать разговор, но коллегам бесконечное гадание на кофейной гуще порядком надоело.

– Всё! Хватит! – заявил Усикоси, вставая со стула. – Я ничего не понимаю – и умываю руки. Вот сейчас мы поговорим, а потом вдруг случится еще одно преступление, и мы не сможем его предотвратить! Я еду в управление. Надо связаться с Токио, пусть контора высылает подмогу. Есть возражения? Опозоримся, конечно, но других вариантов нет.

Не дождавшись ответа, Усикоси быстро вышел из салона.

– Да-а… Нашими силами с этим делом не справиться. Уж больно оно заковыристое, – проговорил Окума.

Один лишь Одзаки не скрывал разочарования, оно было написано у него на лице.

Нельзя сказать, что взявшиеся за расследование детективы оказалась некомпетентными. Просто методы, твердо усвоенные ими на основе многолетнего опыта, не подходили для свалившегося на них дела.

Утро выдалось бесснежное, хотя пасмурное и хмурое. Остальные обитатели дома держались подальше от занявших угол салона полицейских и тихо беседовали о чем-то. И только по тому, что пробормотал себе под нос Кусака, можно было понять, о чем идет речь:

– С какой стороны ни посмотри, выходит, что эти копы больше всего подходят на роль преступника.

Усикоси вернулся в Дом дрейфующего льда ближе к вечеру.

– Ну как? – поинтересовался Одзаки.

– Говоря одним словом, начальство нами недовольно.

– Что-о?

– Они хотят, чтобы мы поменьше думали о том, как бы сохранить лицо во всей этой истории. Единственный человек, с которым мы нашли общий язык, – это инспектор Накамура. Я познакомился с ним в Токио, в командировке, когда шло расследование дела Юдзо Акаваты. Я ему все подробно рассказал. Он согласился, что дело очень мутное, и посоветовал не предпринимать поспешных действий, раз преступник находится в доме.

Наверное, он прав, но это не тот случай, когда можно просто сказать: вот арестуем подозреваемого – и всё. Главная задача сейчас – ни в коем случае не допустить нового преступления. Во имя этого надо признать ошибки, которые мы совершили до сих пор, хоть это и стыдно.

– Да, конечно.

– Не знаю, как в городах, но в сельской округе таких абсурдных преступлений не бывает. В Токио больше привыкли к подобным случаям.

– Усикоси-сан, а как же честь мундира? Разве мы можем так легко сдаться? Надо как-то разобраться с этим делом. Иначе получается, что мы ни на что не способны. Разве не так?

– Так-то оно так, но вот ты в чем-нибудь разобрался?

– Нет, но…

– Короче, даже если из Токио сюда кого-то и пришлют, это не значит, что нас полностью отстранят от расследования. Будем работать вместе. Что плохого? В конце концов, на кону человеческие жизни. Они важнее нашей репутации.

– Вы думаете, могут еще кого-то убить?

– Мы не разобрались с мотивами, поэтому как я могу ответить?.. Хотя все может случиться.

– Вы так думаете?

– И когда я сказал об этом ребятам в Токио, они ответили: давай вместе думать, как это все распутывать. У них вроде есть идеи.

– Интересно, какие?

– Точно не знаю. Обещали с нами связаться.

– А как?

– Телеграммой, наверное.

– Не нравится мне все это… У меня плохое предчувствие. Как пришлют какого-нибудь Шерлока Холмса с трубкой… Терпеть таких не могу.

– Ха-ха. Если б в Токио был такой известный детектив, я обязательно попросил бы прислать его сюда. Только где ж такого взять?