Книга: Дом кривых стен
Назад: Список действующих лиц
Дальше: Акт I

Пролог

Я сумрачный король страны всегда дождливой,
Бессильный юноша и старец прозорливый,
Давно презревший лесть советников своих,
Скучающий меж псов, как меж зверей иных;
Ни сокол лучший мой, ни гул предсмертных стонов
Народа, павшего в виду моих балконов,
Ни песнь забавная любимого шута
Не прояснят чело, не разомкнут уста.

Шарль Бодлер (пер. Л. Эллиса)
На юге Франции, в местечке Отрив, находится необычное сооружение, известное как Идеальный дворец Шеваля. Его построил в одиночку обыкновенный небогатый почтальон Фердинанд Шеваль. На строительство, завершенное в 1912 году, у него ушло тридцать три года.
У создателя этого сооружения были определенные проблемы с выбором стиля – тот получился эклектичным: здание соединяет в себе мусульманскую мечеть, индуистский храм и пастуший домик в швейцарском духе, пристроившийся у входа, напоминающего ворота средневекового европейского замка. Однако, несмотря на такую смесь, это настоящий дворец, подобный которому видел в детстве каждый ребенок. А глупые и путаные рассуждения взрослых об архитектурных стилях, экономической целесообразности и впечатлении, производимом творением Шеваля, лишь делают их собственные жилища в Токио убогими тесными крольчатниками.
Шеваль, несомненно, был человеком малообразованным. В оставшихся после него записках, полных орфографических ошибок, он с жаром говорит о том, что неведомым образом ему открылось божественное откровение, позволившее воздвигнуть подобное сооружение.
Все началось с того, что Шеваль, занимаясь доставкой почты, принялся собирать в карманы попадавшиеся ему по дороге камни необычной формы. В то время ему было уже сорок три года. Вместе с сумкой почтальона он стал вешать на плечо большую корзину, куда складывал камни, а позже обзавелся тележкой.
Можно представить, как относились жители скучного сельского местечка к странностям своего почтальона. Не обращая ни на кого внимания, Шеваль приступил к закладке фундамента будущего дворца. Материалом ему служили собранные камни и цемент.
Строительство здания заняло тридцать три года. Длина сооружения составила двадцать шесть метров, ширина – четырнадцать и высота – двенадцать метров. После этого Шеваль принялся украшать свое творение выполненными из цемента барельефами с изображением журавлей, леопардов, страусов, слонов, крокодилов и других животных. В итоге ими были покрыты все стены. Фасад дворца Шеваль решил увенчать водопадом и тремя внушительными фигурами великанов.
Почтальон закончил свою работу в семьдесят шесть лет. Поместив внутри дворца на самом видном месте славно послужившую ему тележку, он соорудил у входа в здание маленький домик и жил там, после того как ушел со службы по возрасту, любуясь своим творением. Идея поселиться во дворце, видимо, даже не пришла ему в голову.
На фотографиях кажется, что Дворец Шеваля выполнен из мягкого материала, напоминающего конняку. Фигуры и декоративные украшения из цемента по разнообразию и тщательности исполнения не уступают Ангкор-Вату. При этом, конечно, есть вопросы к общему виду и стенам – строение из-за нарушенных пропорций выглядит причудливо искривленным, несбалансированным. Людям, не питающим интереса к таким вещам, творение Шеваля, на которое он потратил полжизни, возможно, кажется бесполезной диковиной, чем-то вроде груды металлолома.
Односельчане ничтоже сумняшеся называли Шеваля помешанным, хотя его творческий замысел имеет что-то общее с творениями гениального испанского архитектора Антонио Гауди. Идеальный дворец Шеваля – сегодня единственная туристическая достопримечательность местечка Отрив, где больше смотреть нечего.
* * *
Еще один пример экстравагантной одержимости архитектурой, о котором не следует забывать, – король Баварии Людвиг II. Он еще широко известен своим покровительством композитору Вагнеру. Баварского короля интересовали в жизни только две вещи – музыка Вагнера, которого он боготворил, и строительство замков.
Главным шедевром Людвига II считается замок Линдерхоф. Многие видят в нем слепое подражание стилю эпохи Бурбонов, однако стоит войти внутрь через сделанную из камня вращающуюся дверь, выходящую на северный склон, и пройти по тоннелю с высоким потолком, как понимаешь, что перед тобой нечто незаурядное.
В замковом комплексе посетители могут увидеть величественный искусственный грот, где на иссиня-черной поверхности водоема красуется лодка в форме огромной раковины-жемчужницы. В гроте устроена разноцветная динамическая подсветка – огни то зажигаются, то гаснут; стоящий на берегу стол украшают ветви искусственных кораллов, одна из стен расписана фантастическими картинами. Вряд ли найдется человек, у которого не разыграется воображение под влиянием увиденного.
Говорят, когда почитаемый королем Вагнер ушел в мир иной, Людвиг II каждый день уединялся в этой сумрачной пещере и обедал за декорированным фальшивыми кораллами столом, с грустью вспоминая встречи с композитором.
* * *
В Европе и Америке можно найти много построек с разными сюрпризами. В Японии, к сожалению, подобные объекты можно перечесть по пальцам.
Есть несколько домов ниндзя с потайными ходами, но они имели сугубо практическое применение.
Еще одна относительно широко известная постройка – дом «Нисётэй», сооруженный в токийском районе Фукагава после Великого землетрясения Канто. Лестницы, упирающиеся в потолок; деревянная дверь с отверстием от выпавшего сучка, превращенным в застекленный смотровой глазок; пятиугольные окна над входом. Изображения этих элементов дома сохранились в документах и на фотографиях.
Может быть, в Японии где-то тоже есть свой Дворец Шеваля, но я о нем ничего не знаю. Кроме перечисленных, мне известна лишь одна постройка, стиль которой можно считать экстравагантным. Это Перекошенный дом на острове Хоккайдо.
* * *
На Хоккайдо, на мысе Соя, самой северной точке Японии, есть возвышенность, обращенная к Охотскому морю. На ней стоит странного вида здание, которое местные обитатели прозвали Перекошенным домом.
Это трехэтажный особняк в елизаветинском стиле с белыми стенами, оживленный колоннами. С восточной стороны к нему примыкает цилиндрической формы конструкция, стилизованная под Пизанскую падающую башню.
Отличие состоит в том, что поверхность стен башни на Хоккайдо почти сплошь покрыта вставками из стекла, оклеенного зеркальной пленкой, которую получают в результате вакуумного напыления алюминия. В результате в ясную погоду в этом стеклянном цилиндре, словно в зеркале, отражаются все окрестности.
С холма на самом краю возвышенности башня с ее огромными стеклами, точнее сказать, зеркалами, и сам особняк представляют собой фантастическое зрелище.
Вокруг, насколько хватает глаз, не видно никаких признаков человеческого жилья и простирается пустошь, на которой колышется на ветру трава цвета опавшей листвы. Чтобы добраться до ближайшего места, где обитают люди, надо обойти особняк, спуститься вниз и преодолеть приличное расстояние пешком.
На закате солнца башня сверкает в его золотых лучах посреди диковатого пустополья, поросшего травой и продуваемого холодными ветрами. А позади простирается северное море.
Холодные воды тонут в разлитой густой синеве. Если сбежать с холма вниз, к береговой кромке, и опустить руку в воду, пальцы будто окрасятся чернилами. А отливающая золотом громадина башни предстает объектом культового поклонения, не уступающим по величию символам синтоистских и буддийских божеств.
Перед особняком выложена камнем просторная площадка с расставленными на ней скульптурами, есть маленький пруд и каменная лестница. У основания башни – что-то вроде клумбы веерообразной формы. Почему «вроде»? Потому что без людского пригляда она поросла мхом и рассыпалась.
И дом, и башня сейчас пустуют. Особняк уже давно выставлен на продажу, однако желающих приобрести его не находится. И не потому, что место глухое. Причина иная – там произошли убийства.
В этих убийствах много странного и удивительного, особенно для дилетантов. Для таких людей я и должен рассказать об этом деле – убийствах в Перекошенном доме.
Мне не известно ни одного преступления с таким невероятным, идеально подобранным набором инструментов. И сценой его, конечно, стал особняк, стоящий на холодной, открытой всем ветрам возвышенности.
* * *
Дом с башней, о котором пойдет речь, ближе к замку Людвига II, чем к Дворцу Шеваля. Потому что построил его тоже король – правда, современный, человек с крупным состоянием и большим влиянием. Этого человека звали Кодзабуро Хамамото, он был председателем совета директоров акционерной корпорации «Хаммер дизель». Но если Шеваль и король Людвиг отличались от рядовых людей своей одержимостью, он был просто человеком увлеченным. И его увлеченность подкреплялась большими финансовыми возможностями, которых лишены простые смертные.
Как часто бывает с достигшими вершин людьми, на Хамамото, вероятно, навалилась скука и меланхолия. Нередко груз свалившегося на голову богатства давит на человека, ломает душу. Такое случается везде, независимо от страны.
В конструкции дома и башни ничего удивительного вы не обнаружите. Внутри, конечно, достаточно всяких переходов и закоулков, но не настолько, чтобы можно было всерьез в них заблудиться. Нет ни вращающихся стенных панелей, ни подземных гротов, ни опускающихся на голову потолков. Интерес к этому зданию вызывал один момент – оно, как говорят местные жители, было изначально построено криво, то есть под наклоном. Соответственно и стеклянная башня была в прямом смысле наклонной.
Что касается дома, то представьте себе спичечный коробок, поставленный на ребро, – то, о которое чиркают спичками. Слегка надавите на коробок пальцем, чтобы он чуть наклонился. Угол наклона от вертикальной оси составляет пять-шесть градусов и почти незаметен со стороны. Но внутреннее устройство здания приводит в замешательство, как только в него войдешь.
Дом наклонен на юг. Его северная сторона, окна, выходящие на запад и юг, – всё как у обыкновенного дома, а вот с восточной и западной стенами есть проблемы. Окна и рамы установлены под нормальным углом к поверхности земли, и, если войти в помещение и присмотреться, возникнет ощущение, что стоит положить на пол вареное яйцо, как оно покатится под уклон. Человек, проведший в этом доме несколько минут, вряд ли разберется, что к чему. А задержишься там подольше – голова начинает идти кругом.
Кодзабуро Хамамото, хозяину Перекошенного дома, доставляло удовольствие наблюдать замешательство, в какое приходили посещавшие его владения гости. Стоила ли эта забава потраченных денег? Пожалуй, сказанного будет достаточно, чтобы дать представление о том, на какой необычной, не укладывающейся в рамки здравого смысла сцене происходили описываемые события.
Хамамото было уже под семьдесят. Жена у него умерла, и он поселился затворником на самом севере Японии вместе со своей славой и известностью. Слушал свою любимую классическую музыку, читал детективные романы, ради удовольствия изучал и коллекционировал западные заводные игрушки и механические куклы; коллекция этого добра, стоившая примерно как небольшая фабрика, хранилась в доме, в комнате номер три, носившей название Зал тэнгу, где по стенам были развешены длинноносые маски.
В этом зале сидела большая, в человеческий рост, кукла, которую Хамамото величал Джеком или Големом, имея в виду старую европейскую легенду о глиняном великане, оживавшем по ночам, когда разгуливалась непогода. Именно этой кукле суждено было сыграть главную роль в непостижимых событиях, происшедших в этом особняке.
Если не брать в расчет странное хобби Кодзабуро Хамамото, в остальном он был человеком совершенно нормальным; когда окружающая природа радовала глаз, хозяин Перекошенного дома приглашал к себе гостей и любил поболтать с ними о том о сем. Не иначе как ему хотелось найти единомышленника, родственную душу, однако его желанию не суждено было исполниться. Причину этого читатель поймет, как только поднимется занавес.
* * *
Все произошло в рождественскую ночь 1983 года. За Перекошенным домом – нет, вернее будет называть его Домом дрейфующего льда – тогда присматривала супружеская пара: Кохэй Хаякава и его жена Тикако. Они проживали тут же, в особняке. Сад, мощеная площадка перед домом – все, до последнего уголка, было в идеальном порядке и покоилось под толстым слоем снега.
На окрестностях лежала волнистая, как стиральная доска, белая пелена, под которой отдыхала земля цвета сухой листвы. Трудно было поверить, что этот мягкий покров сотворила неистовая снежная буря. Глядя на возведенное руками человека сооружение, выделявшееся на фоне этой белизны, как бы накрывшей все вокруг фланелевой простыней, в голову невольно приходила мысль, что на свете нет больше ничего, кроме этого странного, наклонившегося на одну сторону дома.
Солнце садилось. Из-за линии горизонта, стремясь закупорить погружавшееся во мглу Охотское море, каждый день наплывали дрейфующие льдины, напоминающие огромные листья лотоса. В окрашенном в унылый цвет небе, не стихая ни на минуту, то тише, то громче, звучал похожий на шепот стон холодного ветра.
В доме зажглись огни, в небе снова закружились снежинки; эта картина оставляла в душе горьковатый привкус.

 

[Рис. 1]
Назад: Список действующих лиц
Дальше: Акт I