20 января 1862 года цинское правительство дало указание прекратить подготовку и вернуть солдат и офицеров в Пекин. Но главную роль в быстром свёртывании деятельности русских инструкторов сыграла не косность цинских бюрократов, а неожиданные проблемы на русско-китайской границе в Синьцзяне и настойчивое давление англичан, чей оккупационный гарнизон в Тяньзцине придавал особый вес словам их дипломатов.

Англичане сразу по окончании третьей «опиумной» войны неоднократно предлагали цинскому двору своих инструкторов, но всякий раз получали либо отказ, либо уклончивый ответ. Когда же стало известно о том, что русские обучают китайцев в Кяхте и снабжают их оружием, они усилили давление на цинское правительство.

Воспользовавшись известием об очередных военных успехах тайпинов на юге Китая, английский посланник в начале января 1862 года при встрече с принцем Гуном (о которой донесла в Петербург русская дипломатическая разведка) заявил, что следующей весной Англия намерена вывести свои войска из Тяньцзиня, и предложил поспешить с принятием английских инструкторов для обучения китайских войск по европейскому образцу. Поддавшись панике в связи с новыми победами тайпинов и усилением активности повстанцев-«няньцзюней», отдельные отряды которых в то время угрожали даже окрестностям Тяньцзиня, цинские правители, видя в помощи англичан единственное спасение от мятежников, приняли все предложения британского дипломата и тотчас же написали в Кяхту о возвращении солдат, обучающихся у русских инструкторов.

Несмотря на плохие условия для занятий, неудачный подбор состава и короткий срок обучения, немногим более 80 дней, китайские солдаты под руководством русских офицеров и оружейных мастеров добились некоторых успехов. Консул Боборыкин, присутствовавший на смотре в Пекине, отмечал, что при стрельбе из ружья в мишень высотою в человеческий рост на расстоянии 250 шагов более трети пуль попало в цель, хотя в Кяхте солдат обучали только прицеливанию.

Что касается русского оружия, то в течение 1861–1862 годов цинскому правительству было передано 10 000 штуцеров, батарея полевых орудий с запасом снарядов по 50 штук на каждую пушку, 500 боевых ракет с двумя станками и более 70 ящиков с запасными частями. Караван с оружием в труднопроходимых местах был буквально перенесён китайцами на руках. Первая партия прибыла в Пекин в апреле 1862 года.

Полковник Лев Баллюзек в рапорте военному министру Милютину докладывал: «Китайцы были весьма обрадованы этим подарком, тем более что англичане и французы, которым они показывали оружие, отозвались о нем с большой похвалой, а китайцы никак не ожидали, что им дадут такое превосходное оружие. И действительно, как ружья, так и вся принадлежность очень хороши и сданы нашими офицерами в прекрасном виде».

Из числа полученных винтовок 500 были сразу же отправлены в Тяньцзинь для вооружения обучающихся у англичан китайских солдат, остальным оружием маньчжурское командование намеревалось вооружить тех солдат пекинского гарнизона, которые впоследствии будут учиться у своих товарищей, подготовленных англичанами в Тяньцзине.

Деятельность русских военных инструкторов в Китае была прекращена. Как в августе 1862 года сообщал министру Милютину всё тот же полковник Баллюзек: «Нет сомнения в том, что наши офицеры произвели обучение китайских солдат гораздо добросовестнее, чем это делают теперь англичане в Дагу. И мне кажется, что этого отчасти боялись союзники; по крайней мере, представитель Англии говорил мне, что мы напрасно дали китайцам нарезное оружие и что он для китайского правительства, обратившегося к нему с просьбой о покупке оружия в Англии, выписал из военных складов гладкоствольные ружья, а не нарезные. Обучение же китайских солдат в Дагу идёт очень вяло и ограничивается до сего времени маршировкою и ружейными приёмами…»