Глава 11
Россия и Китай: первая попытка военного союза. Как русские гвардейцы пытались учить «восьмизнамённых» солдат

Наибольшую выгоду из второй и третьей «опиумных» войн 1856–1860 годов извлечёт соблюдавшая формальный нейтралитет Российская империя. Отношения России и Китая в это десятилетие будут настолько запутанными, что здесь найдётся место и негласному военному союзу, и жёсткому политическому противостоянию, и открытой пограничной войне.

Россия, потрясённая и униженная оконченной в 1856 году «полицейской» Крымской войной, крайне опасалась усиления английского или французского влияния в соседнем Китае. Поэтому, как только русский военно-морской атташе в Лондоне и Париже граф Евфимий Васильевич Путятин в 1856 году узнал о планах военной экспедиции англичан против Китая, он был тут же назначен посланником к маньчжурскому императору. Благо вице-адмирал Путятин уже имел опыт работы на Дальнем Востоке, возглавляя в 1852–1855 годах миссию по установлению дипломатических и торговых отношений с Японией, а его графский титул соответствовал в Цинской империи титулу «Бо», третьему из девяти рангов маньчжурской аристократии.

В начале 1857 года Путятин через Сибирь достиг границ Монголии, где на несколько месяцев был остановлен цинскими чиновниками, которые искренне не понимали, зачем их великой империи варварские посланники… Военный моряк Путятин не растерялся, на пароходе «Америка» спустился вниз по Амуру и, обогнув Корейский полуостров, т. е. пройдя через территории, всё ещё формально входившие в состав Цинской империи, – достиг берегов столичной провинции Чжили, на год опередив англо-французскую эскадру. Этот год Путятин потратил в бесплодных попытках установить дипломатические контакты с пекинскими бюрократами.

Вообще особенности традиционной цинской «дипломатии» несколько напоминали дипломатию допетровской Московской Руси, где также доминировала идея мировой исключительности в виде православного «Третьего Рима», порождавшая особо трепетное отношение к церемониалу, титулу самодержца и прочим условностям, зачастую препятствовавшим решению реальных дипломатических задач. Но у цинского двора это извращение «дипломатии» в угоду внутренней идеологии достигло апогея.

Тем не менее адмирал и граф Путятин предложил цинскому Китаю помощь в реорганизации вооружённых сил для отпора англо-французским притязаниям. В официальном письме в Пекин от 28 апреля 1858 года, когда эскадры Англии и Франции уже подходили из Шанхая к фортам Дагу, Путятин сообщал маньчжурскому императору Сяньфэну следующее: «Китайское правительство должно видеть из теперешних неприязненных действий с европейцами, что войско его с употребляемым ныне оружием не в состоянии противиться военным силам западных держав и что ему необходимо изменить всё своё военное устройство, если не хочет, чтобы Китай подпал совершенному влиянию иностранцев. Россия готова для этого помочь Китаю приобрести разные нужные ему военные материалы, и если бы Пекинский кабинет понял важность этого предложения, то наше правительство могло бы оказать ему большую услугу, прислав нескольких хорошо знающих военное искусство офицеров, которые бы научили китайцев всем новым усовершенствованиям в военном деле и тем предохранили бы Китай от беспрерывных новых на него нападений иностранных народов».

Накануне штурма фортов Дагу это предложение не могло изменить ход дел, да его и не стремились принять цинские чиновники, справедливо опасавшиеся соседней России не меньше, чем Англии или Франции.

Вскоре Путятин становится посредником в переговорах представителей императора Сяньфэна и европейских послов. В июне 1858 года, когда англо-французские солдаты уже месяц хозяйничают в Тяньцзине на полпути к Пекину, Путятин предлагает безвозмездно предоставить в распоряжение цинского императора в следующем, 1859 году российских военных инструкторов «для устройства войска и всей военной части» и крупную партию русского оружия: 50 пушек и 10 тысяч нарезных штуцеров. Предлагается послать в Китай 10 русских офицеров, «умеющих устраивать войска, воздвигать укрепления, делать порох, открывать и разрабатывать рудники, которые запущены и приносят мало дохода Китаю». Цинские представители соглашаются принять оружие, но от инструкторов отказываются.

1 июля 1858 года Путятин делает Цинской империи развёрнутое предложение с целой программой военных реформ: обучить под руководством русских офицеров 20 молодых людей, детей маньчжурских сановников, и тысячу солдат в возрасте 18–25 лет. В дальнейшем на базе этого учебного отряда предлагалось сформировать десятитысячный корпус, вооружённый современным оружием русского производства, – «образцовое войско под руководством наших офицеров».

Путятин доказывает маньчжурам, что даже современное «улучшенное оружие будет отнято англичанами, как случилось на этот раз в Дагу, без подготовленных и обученных по-европейски солдат, устройства арсеналов и прочего». Российский посланник предлагает при помощи русских военных специалистов перестроить укрепления Дагу – «теперь англичане и французы с 10 маленькими судами и 2 тысячами войск ворвались в Тяньцзинь, тогда же они не в состоянии будут этого сделать с тройным числом судов и 20-тысячным войском».

В дополнение Путятин настаивает на скорейшем появлении в Пекине русского посольства, которое сможет «указать и объяснить китайскому правительству, что должно ему делать для отклонения новых требований англичан». Ведший с Путятиным переговоры командующий латной кавалерией голубого окаймлённого знамени маньчжур Хуа Шан «похвалил посланника за хорошую мысль» и даже согласился принять в будущем инструкторов, но от русского посла в Пекине категорически отказался.