Ник пришел в ярость, когда я рассказала ему, что выкинула Джен. На следующий день, едва сойдя с самолета, он направился к ней, и, по его словам, у них разразился «грандиозный скандал». Вернувшись домой, он с грохотом бросил чемоданы в прихожей и зашагал в гостиную.

– На этот раз она слишком далеко зашла, – заявил он. – Слишком далеко. Прости, Таш. Больше этого не повторится, обещаю.

Была почти полночь. Эмили уже спала, а я последние несколько часов рассеянно смотрела телевизор, дожидаясь его возвращения. Никогда до этого я не видела его таким сердитым.

– Ты забрал у нее ключи? – спросила я.

– Да, конечно.

– Возможно, все равно лучше сменить замки. Вдруг она сделала себе дубликат.

Ник покачал головой.

– Не нужно. Я просто лишу ее доступа к сигнализации. Если она снова попробует зайти, приедет полиция.

Я встала и обняла его.

– Спасибо, что так быстро со всем разобрался. Мне было реально страшно. Я подумала, что в доме грабители.

Мы поцеловались, но я почувствовала, что он слегка напряжен. Может, Джен рассказала ему, что здесь был Сэм? Может, она заметила учебный знак на машине? Я решила на всякий случай сказать правду (или полуправду).

– Хорошо, что Сэм был здесь, – сказала я, когда Ник отстранился. – Прости, я не знала, что ты дал ему отгул. Он не сказал.

Ник снял пиджак и расслабил галстук.

– Он хороший парень, всегда рад услужить. Но мы не должны его эксплуатировать, понимаешь, о чем я?

– Да, конечно.

Я побежала на кухню, чтобы сделать чай. Вообще-то, я не понимала, о чем он. Он что, намекал на уроки вождения? Может быть, Джен все-таки видела учебный знак и рассказала ему. Может быть, он спросил у Сэма, и тому пришлось сознаться. Но, в таком случае, почему Ник не говорит напрямик? Заливая кипятком чайные пакетики, я пришла к заключению, что если Ник и знал, то решил ни о чем не спрашивать, чтобы не испортить мой сюрприз.

Удивительно, чего мы себе не навыдумываем, когда нам это удобно…

Когда я вернулась в гостиную, Ник уже успокоился. Мы сели в обнимку на диване и, прихлебывая чай, стали рассказывать друг другу, как прошла неделя. Я рассказала Нику, что Эмили произнесла свое первое предложение, когда я загружала белье в машинку: «Там носок!»

– Она гениальна, – засмеялся Ник, сжимая мне плечо. – Знаешь что? Я так устал от поездок. Раньше они мне нравились, а сейчас я просто хочу быть дома с семьей. Я пропустил первый шаг Эмили, теперь пропустил ее первое предложение. Это несправедливо.

– Тебе нужен перерыв, – сказала я. Прошло уже много месяцев с тех пор, как он в последний раз отдыхал.

– У меня накопилось несколько недель отпуска. Но я слишком занят, чтобы их взять. У нас сейчас напряженно. Мы вот-вот заключим несколько важных сделок, и несколько крупных проектов ждут запуска. Все на меня рассчитывают, я не могу их подвести.

– Но если ты хочешь чаще видеть Эмили…

– Знаю, знаю, – он вздохнул. – Ты права. Нужно что-то менять, иначе не успею я оглянуться, как она вырастет.

Ник отменил несколько заграничных поездок и устроил вместо них видеоконференции, но, по его словам, это было далеко не так эффективно, как встречаться с людьми вживую. Он все еще сидел на работе допоздна и по вечерам два-три раза в неделю развлекал клиентов за ужином, но, по крайней мере, ночевал дома. Он возвращался в час или два ночи, заходил на цыпочках и раздевался, не включая свет. Я в это время никогда не спала, лежала с закрытыми глазами в странной полудреме и не могла полностью расслабиться, пока у меня под боком не оказывалось его голое холодное тело. От него часто пахло алкоголем, но меня это не коробило. Я поворачивалась к нему, зарывалась под одеяло и принималась осыпать его поцелуями. Иногда поцелуи перерастали в занятие любовью, но чаще я не успевала: он засыпал.

Сэма я почти не видела. Он появлялся во время завтрака, чтобы отвезти Ника на работу, и привозил его обратно поздно вечером, но не возвращался к дому в течение дня. Казалось, он меня избегает. Несколько раз я писала ему, просила подвезти, но он всегда отвечал, что сейчас с Ником и не может отлучиться. Я чувствовала: что-то не так, но не знала что.

Мне очень не хватало уроков вождения. Когда я везла Эмили в ясли в коляске, я представляла, огибая деревья и почтовые ящики, будто мои руки лежат на руле. За ужином мои стопы танцевали под столом на воображаемых педалях. Я вилкой переключала передачи, убирала ногу со сцепления и плавно давила на газ. Постоянно проигрывала в голове сложные маневры. По ночам мне снились опасные повороты, полные машин круговые перекрестки, знаки аварийной остановки, и я, вздрагивая, просыпалась.

И, если быть до конца откровенной, мне не хватало Сэма.

Примерно неделю спустя Нику потребовалось присутствовать на важном совещании в Париже. Он хотел слетать туда и вернуться в тот же день, но подходящих рейсов не нашлось, поэтому вынужден был остаться на ночь. Сэм приехал очень рано, чтобы отвезти его в аэропорт. Пока Ник наверху прощался с Эмили, которая еще спала, я метнулась на улицу к машине.

– Можете вернуться, после того как отвезете Ника? – спросила я.

Сэм опустил глаза.

– Босс дал мне отгул до конца неде…

– Ну пожалуйста! Нужно поговорить.

Он пожал плечами.

– Правда?

– Да. И вы это знаете.

После этого мне пришлось уйти, потому что Ник уже спускался. Я скользнула обратно в прихожую, забросила руки ему на шею и прошептала:

– Буду скучать.

– М-м-м, я тоже, – он поцеловал меня в губы долгим поцелуем, и краем глаза я заметила, что Сэм отвернулся. – Люблю тебя, детка.

– А я тебя еще больше, – ответила я.

Я подняла Эмили, одела ее и сделала ей кашу с кусочками бананов. В тот день яслей не было, поэтому с Сэмом придется разговаривать при ней. Она уже понимала все, что я говорю, хотя сама говорила мало. Ее словарный запас ограничивался названиями игрушек, животных, бытовых предметов, «мамой», «папой» и именами друзей из яслей. Сэма она хорошо знала: при виде него она всегда носилась кругом, приговаривая: «Пиу-пиу».

– Давай посмотрим книжки? – предложила я, взяв ее пухлую ладошку, чтобы помочь вскарабкаться по лестнице в детскую.

Здесь во встроенных шкафчиках хранились ее игрушки, на полках сидели плюшевые звери. У Эмили было больше книг, чем в местной библиотеке. Я обожала книжки с картинками и все время их покупала, хотя Нику не нравилось, что я покупаю книжки в благотворительных магазинах. Я не понимала, в чем проблема: обычно они были в хорошем состоянии, а если где и попадалась рваная страница, Эмили было все равно. До встречи с Ником я полжизни проводила в благотворительных магазинах. Я больше не осмеливалась покупать там одежду – Ник бы с ума сошел, – но что плохого в подержанной книге?

Следующий час мы провели, листая новые любимые книжки Эмили: о ферме старика Макдональда и о младенце, который не хотел идти спать. Она только начинала узнавать цвета, и меня переполняла гордость каждый раз, когда она правильно тыкала во все красные и синие («класы» и «сини») предметы на странице.

– Ты такая умная девочка, – приговаривала я, стискивая ее в объятиях. – Мамочка так тебя любит.

Она ткнула в мою оранжевую юбку.

– Сини! Сини! – завопила она, очень довольная собой.

С ней было очень весело, но мои мысли то и дело переходили на Сэма. Почему он до сих пор не вернулся? Я напрягала слух, пытаясь уловить звуки подъезжающего «Рэндж Ровера». Я не смогла бы объяснить почему, но поговорить с ним казалось мне ужасно важным.

Сэм подъехал вскоре после одиннадцати, когда я уже потеряла надежду. Наверное, он несколько часов катался по округе, пытаясь решить, что делать. Но появление его пришлось как нельзя вовремя: я только что уложила Эмили поспать перед обедом.

Едва заслышав шуршание колес, я сбежала вниз и открыла дверь. Сэм вышел из машины и запер ее, нажав на брелок.

– Зайдите, пожалуйста, – сказала я. – Я сделаю кофе.

Он сел на табурет на кухне и стал смотреть, как я запускаю кофемашину.

– Как дела, Наташа?

– Хорошо, спасибо. Все в порядке, – я постучала фильтром о край мусорного ведра. – Простите, что так вышло тогда с Джен. Неловко получилось.

– Не беспокойтесь об этом, – ответил он.

– Ник спрашивал вас о том, что случилось?

– Нет.

– Я только хотела спросить, не говорила ли чего Джен, ну, вы знаете, о нас… – я заметила, как он покраснел. – Вдруг она увидела учебный знак и… сделала неправильные выводы.

Сэм покачал головой.

– Насколько мне известно, нет. Ник ничего не говорил. Я забрал учебный знак домой, надеюсь, вы не против.

– Да, отлично, спасибо. Хорошая идея. Кто знает, когда теперь удастся возобновить занятия, ведь вы сейчас так нужны Нику. Конечно, его дела важнее, но все-таки жаль, мне не хочется, знаете, совсем растерять все навыки, – я с ужасом поняла, что меня несет.

– Я ищу другую работу, – выпалил он.

У меня упало сердце.

– Правда? Почему?

– Чувствую себя адски неловко.

– Сэм! – Я положила упаковку кофейных зерен на стол. – Простите, я никогда не хотела, чтобы вы так себя чувствовали. Черт… Это все я виновата. Простите меня. Послушайте, забудьте об уроках, я найду себе инструктора…

– Это не из-за вас, – перебил он. – Из-за него. Босса. Из-за него и… нее. Это просто отвратно, меня от них тошнит. Я так больше не могу.

Я уставилась на него в замешательстве.

– Сэм, о чем вы?

– Я все гадал, говорить вам или нет, не знал, что делать. Почти не спал последние несколько недель, все думал о вас. Потому и старался вас избегать, просто не мог всего этого вынести. Решил подать заявление об уходе, а потом вы попросили встретиться, и я подумал, что вы, наверное, уже подозреваете, и, в любом случае, заслуживаете знать правду… Вы чудесная девушка, Наташа.

– Правду о чем? – Я опустилась на соседний табурет. – Сэм, скажите мне.

Он тяжело сглотнул.

– Ник ходит к Джен. Постоянно. Он сказал, что помогает ей со счетами, просил не говорить вам, потому что вы ужасно ревнивая и не поймете, но… – он запнулся.

– Я знаю, у нее финансовые трудности, – осторожно ответила я. – И это вполне в духе Ника – захотеть помочь. Это не означает…

– Да, конечно, но…

– Но что? Объяснитесь, пожалуйста.

Он мрачно уткнулся взглядом в колени.

– Ник всегда говорит мне встать за углом, недалеко от ее квартиры. Я должен ждать в машине. Иногда он сидит там часами. После обеда, по вечерам… Последнее время он как будто вообще не работает. А теперь вдруг эта поездка в Париж…

– Как часто это происходит?

– В последнее время? Постоянно. А раньше, может, раз в неделю…

Дрожащим голосом я спросила:

– А по вечерам как поздно… как поздно он оттуда уходит?

– Без понятия. Я отвожу его туда в восемь, и он говорит, что на этом все. Наверное, возвращается домой на такси. Вам виднее, во сколько он приходит.

Я вспомнила все поздние возвращения Ника, и мне стало дурно. Мне он говорил, что развлекает группу иностранных инвесторов, знакомит их с разными партнерами. Его ждала огромная комиссия за посреднические услуги, сделка была почти на мази – вот что он мне сказал. Он говорил так убедительно.

– Что еще? – наконец спросила я. – Это же еще не все, да?

Он кивнул.

– Не знаю, стоит ли мне рассказывать. Не хочу вас расстраивать, Наташа, вы мне на самом деле небезразличны, понимаете? То есть, мы так хорошо общались с этими уроками вождения… Я вас уважаю.

– Просто расскажите мне уже, ради бога.

Меня била крупная дрожь.

Сэм откашлялся.

– Я… э-э-э… У меня были подозрения, но не было доказательств. И вот несколько дней назад я оставил его там вечером, немного покатался вокруг, а потом вернулся и припарковался дальше по улице. Дошел до ее дома и спрятался за дерево, там, откуда хорошо было видно окна ее квартиры, – он глубоко вздохнул. – Я знал, которая квартира ее, потому что отвозил ее домой, когда она тут напилась, помните? Она совсем на ногах не держалась, заставила меня отнести ее наверх и уложить в кровать. Так вот, я знаю, где ее спальня, и они были как раз в той комнате. Это было сразу понятно. Ну, то есть в гостиной свет не горел, и они даже не задернули шторы в спальне. Им как будто плевать было, увидит их кто-нибудь или нет.

– Что они делали?

– Расхаживали по комнате, пили шампанское или что-то вроде того. Она была в каком-то кимоно, а он – в белом халате, – Сэм отвел глаза. – Простите… Я чувствую себя так паршиво оттого, что приходится вам все это рассказывать, но…

– Нет, вы правильно сделали. Серьезно. Я благодарна вам, – произнесла я, не понимая толком, что говорю. Мне хотелось отгородиться от всего мира, я едва могла стоять. Ухватилась за столешницу.

– Все в порядке? – прошептал Сэм. – Подать вам что-нибудь?

– Нет, нет, просто уходите, пожалуйста. Мне нужно побыть одной.

Пробормотав очередное извинение, он на цыпочках вышел и тихо закрыл за собой дверь. Я осела на пол и схватилась за голову. Скорее всего, Сэм говорил правду. Зачем ему врать? Выгоды ему от этого никакой, а терять есть что. И когда по моим щекам безостановочно потекли слезы, в ушах зазвенело мамино предупреждение: «Никогда не доверяй мужчине, который изменяет своей жене!»