Аравийский полуостров. Неконтролируемая горная территория. Где-то на границе между Оманом и Наджраном
02 мая 1949 г.
Дождь прошел весь следующий день и еще половину дня. Все дороги — а здесь там, где нет гор, есть песок и глина, скверное сочетание — развезло, в горах, в самых разных местах — свирепствовали горные потоки, неся за собой валуны с человеческий рост, вырванные кустарники, с огромным трудом нанесенную наверх землю с террас, трупы животных, а иногда и людей. Река вышла из берегов, бесновалась можно сказать у самого порога. Герб Финли перенес рацию на второй этаж, и они несколько дней не проводили полноценных сеансов связи, ограничиваясь коротким условным подтверждением, что все в порядке. Слава Господу, еды было вполне даже достаточно…
Через день после превращения дождя — вода начала потихоньку спадать, а еще через день — выглянуло солнце и вода начала спадать еще сильнее. На третий день — они вышли на улицу, и обнаружили неподалеку от своего ограждения раздувшийся до предела труп подростка лет двенадцати — тринадцати, одетого в одежду горцев. Его принесло водой и от чего он погиб — понять было невозможно. Сэр Роберт предлагал его отдать местным — но Финли только хмыкнул, и сказал, что если так сделать, местные просто бросят его в реку: отношения между местными и горцами не отличались теплотой, одни были замешаны в грабежах и налетах, вторые обирали первых как могли и хотели. Потому — они полдня копали в мерзкой, хлюпающей земле некое подобие могилы, а потом положили туда труп, обернув его чистой мешковиной, и Герб Финли прочитал Фатиху. Местные видели это и не вмешивались — но делали свои выводы. Уважение — здесь оно зовется «намус» завоевывается долго, десятками мелких правильных дел — а теряют его чаще всего в одно мгновение и раз и навсегда…
Еще через день — они вышли на базар. Там сэр Роберт купил местный цветастый платок на голову — купить его было просто необходимо, для местных появление чужака (который чаще всего опознается именно по головному убору) — повод стрелять без предупреждения. Еще купили некоторое количество мяса, просушенного по-бедуински — то есть на солнце и с большим количеством соли. И шерстяную бедуинскую накидку с капюшоном из шерсти верблюда — в горах бывало холодно, особенно по ночам. Севернее были племена, которые знали седло и засаливали мясо, кладя его под седло — такое мясо на базаре тоже было, но сэр Роберт не смог заставить себя его купить, чтобы потом восполнять недостаток соли верблюжьим и лошадиным потом. Местные — было мало похожи на арабов в том понимании, какое бытует в Соединенном королевстве: они носили цветастые платки вместо белых чалм, повязывая их так, как повязывают платки француженки и русские женщины, так называемые «бабы». Вместо галабии, длинной, белой и просторной рубашки до пят — они носили нечто вроде рубахи из грубой ткани с длинными рукавами, и длинную черную мужскую юбку почти до пят. Все дети, и почти все взрослые мужчины никогда не знали обуви, их ноги были такими, что они могли ходить ими по битому стеклу. Из оружия — они носили не кривые родовые кинжалы, а что-то напоминающее армейский штык-нож к винтовке с ножевым лезвием — грубо сделанное, но не перестающее быть опасным оружие, которому, видимо, их научили русские. В отличие от обычных бедуинов — здесь многие носили пистолет, заткнутый за кушак, или даже в кобуре, и на плече — винтовку, чаще всего Мосина-Нагана. Бороду носили немногие, зато некоторые носили усы, строго запрещенные Кораном как признак мушриков. Дети часто занимались воровством — но не у своих, а у тех, кто заходил на базар и не следил за свои кошельком, который наученные горьким опытом купцы носили не на боку, а на животе. При этом при всем — они были набожными, вставали на намаз и часто употребляли в речи гортанное «Иншалла», что означало «если так будет угодно Аллаху».
Еще через два дня — станции удалось собрать караван: несколько ослов, нагруженных до предела, и разномастный отряд погонщиков и сопровождающих: англичанами было только двое. Остальные, как понял сэр Роберт — были наемники из контрабандистов и пустынных племен, решившие попытать счастья и встать на джихад. Еще — с ними шел мулла, тоже непонятно — настоящий или нет. Молодой, черный, худой, бородатый, с нездоровым блеском в глазах. Сэр Роберт еще в Африке научился понимать с первого взгляда, от какого человека следует ждать беды. Этот — относился именно к такой категории.
На другой берег реки — их переправил паромщик, паром которого состоял из полугнилых досок, поддерживаемых надутыми бычьими или какими там шкурами — сэр Роберт именно такие видел в Африке на реке Лимпопо, когда ему довелось там побывать. Паромщик так и жил тут, около переправы, в глиняной хижине с выводком тощих детишек: жена, если она и была, на вид не показывалась, что было правильно. Переправлялись по двое, рискуя перевернуться — если сэр Роберт, наверное, выплыл бы, то местные — нет, за редким исключением местные не умеют плавать вообще. Переправившись — сэр Роберт дал паромщику монету: если он пропадет, паромщик запомнит доброго белого господина и даст знать тем, кто пойдет по его следам…
Полагаю, вы доктор Ливингстон ?
Но переправились без потерь. Ослов пришлось связывать, они ревели и вырывались, не было никакой возможности переправить их на другой берег не связав. Разобрав груз, они пошли в горы…
Горы здесь были невысокими и коварными, если смотреть на них сверху — они выглядели как барханы в Большой пустыне, длинная череда почти однотипных каменных холмов. Погонщики шли, держа ослов в поводу, а оружие — на ремне за спиной, сэр Роберт поступал так же. Способ выживания в таких условиях — не выделяться, хотя сэр Роберт был все-таки повыше ростом обычного обитателя здешних мест.
Ближе к вечеру — они подошли к первой деревне, расположенной на небольшой высоте. Деревня предоставляла собой скопище домов, улицы, вытянутые вверх по склону, мечеть с низеньким минаретом. Они попросили разрешения переночевать, и им указали на пещеру. На Востоке законы гостеприимства требуют построить и держать для путников отдельный дом, но местные жители были так бедны, что могли позволить себе лишь облагородить пещеру. Но здесь — был очаг, была крыша над головой, и этого было достаточно. Впрочем, нет. Осмотрев пещеру и пощупав пол, заваленный высохшим навозом — сэр Роберт предпочел достать спальный мешок русского образца и предпочел лечь на свежем воздухе, пусть и на камнях. В навозе — водятся блохи и всякие прочие паразиты, если местным к этому не привыкать, то британскому дворянину такое ни к чему. Здесь были животные, в том числе хищные — но они не подошли бы из-за колючего кустарника, которого в этих местах было полно. Да и местные хищники научились опасаться вооруженных людей. А у тех, кто шел в караване, было много оружия, и даже сэр Роберт — ложась, не застегнул молнию и взял с собой свой Маузер.
Ночью было холодно, и где то кто-то мяукал. Сэр Роберт от того проснулся — мяуканье было сильно похоже на мяуканье леопарда, а это самое опасное для человека кошачье в Африке, опаснее льва и тигра. Леопард смертельно быстр, кроме того его основной пищей являются обезьяны и он отлично знает, как за секунду убить человека. И в отличие ото льва, который всегда нападает на кого-то одного — леопард, напав на группу людей, не остановится, пока не искалечит и убьет всех…
Утром встали рано. Допили оставшийся чай — оставлять на ночь недоеденное съестное было опасно, можно было привлечь хищников. Сэр Роберт собрал свои вещи, отрезал немного соленого мяса, сунул себе за щеку и тронулся вместе со всеми в путь.
Дорога уходила все круче. Это не было дорогой в обычном понимании этого слова — узкая, смертельно опасная, ненадежная, осыпающаяся от перепадов температур тропа на склоне. В нескольких местах — им пришлось связаться веревками по трое: двоим не удержать. Сэр Роберт мог гордиться тем, что ни разу не споткнулся на незнакомой тропе. Впрочем, он родился не в метрополии, а на военной базе в захолустье и было бы позором что-то иное…
Проводники спешили. Причину этого — сэр Роберт понял только тогда, когда потемну они вышли к базовому лагерю британских советников в горах. На этот путь — могло уйти три дня, получается — день они сэкономили…
Главным в лагере оказался капитан Джек Минтон — Беддо из двадцать первого полка специального назначения — всего год назад в двадцать первый полк переименовали четвертый полк коммандос полковника Лейкока. Обычный для коммандос сорви-голова, отец выслужил дворянство, и он всерьез был намерен постоять за Империю на дальних ее рубежах. Худой, заросший бородой, с быстрыми и внимательными глазами — он сидели у костра прямо на земле, ничего под себя не положив, и держал на коленях машинкарабинер германского образца.
— Так вы из этих сорвиголов с Херефорда? — поинтересовался капитан, снабдив сэра Роберта огромной кружкой горячего, черного как деготь чая.
— Нет, я из КВВС — любезно ответил сэр Роберт, студя чай. Чай не был британским изобретением — но Британская империя была построена на чае. Где были британцы, особенно британские солдаты — там был и чай.
Капитан многозначительно улыбнулся
— Но я родился и вырос в Африке — добавил сэр Роберт — так что знаю, что к чему и какое здесь бывает дерьмо…
Это было другое дело.
— В таком случае — добро пожаловать в дерьмо, сэр… — сказал капитан
— Дерьмо? Вы это так называете?
— А как это еще назвать? Дерьмо и есть…
В принципе — сэр Роберт не сказать, чтобы имел возражения
— Все мы выполняем приказы — нейтрально сказал он
— Правь, Британия, сэр…
— Тогда… скажите — что тут происходит?
— Ну… вдобавок к тому, что вам наверняка уже сказали — капитан быстро огляделся, чтобы не было лишних ушей — с местными все сложнее и сложнее. Здесь промежуточный лагерь, еще не так круто. Круче дальше.
— Круто?
— Например, я лично знал двоих парней, которые полетели в пропасть. Один из них — опытный скалолаз, служил в Пешаварской бригаде. Как думаете, мог он упасть?
— Все бывает — нейтрально сказал сэр Роберт. Сам он, хоть небольшой опыт скалолазания — но имел и понял, что дело это опасное.
— Они шли в связке. Хотели поставить приводной маяк на вершине — по крайней мере, мы думаем, что они хотели это сделать. Ни один не удержался. Тела, естественно не поднять — пропасть. Только я знаю, что местные — наслушались проповедей пришлого имама. Такого, как тот, которого сейчас ведете вы.
Сэр Роберт вопросительно поднял брови. Капитан наклонился вперед.
— Если вы серьезно хотите здесь работать сэр, и не хотите упокоиться в ущелье как Ангел с Реджи, вы должны кое-что уяснить. У местных — есть не одна религия, а две. Одна из них — это ислам, причем в самых худших формах, и занесли ее сюда мы, как это не прискорбно. Вторая — это какая-то первобытная религия, с принесением в жертву животных и поклонением предков. А еще здесь есть и какие-то психи, смешавшие ислам и коммунизм. Так вот: первая религия это смерть для нас, хотя именно ее мы и тащим сюда, дабы обернуть против русских. Но у меня тут был парень, он немного понимает их язык. Как-то раз он подслушал, что говорят муллы на своих проповедях, они говорят, что сначала надо убить всех русских и для этого принять нусру от англичан. Помощь от неверных разрешена, любая помощь разрешена, если расходуется на пути Аллаха. Но потом, как только англичане разрешат создать собственное государство — надо убить всех англичан, и провозгласить Шариат Аллаха. Потому что англичане такие же неверные как русские, и их надо всех убить, они не имеют права жить. Понятно? Так что если хотите выжить — осторожнее относитесь ко всякого рода религиозным проповедникам. Говорите с ними, подчеркивайте их племенное превосходство и превосходство их народа — но, ни слова об исламе. Подружитесь с местными старейшинами, чего бы это не стоило — а стоит это дешево, от одного зеркальца они приходят в восторг. И если они вам в чем-то клянутся — требуйте, чтобы они поклялись памятью предков, а не Аллахом. Клятва Аллахом неверному недействительна.
— Понятно — сказал сэр Роберт — а в Лондоне про все про это знают?
— А как не знать. Знают, конечно. Но всем на все плевать. И еще одно.
— Да?
— Есть еще кое-что. Я думаю, что мы здесь не одни такие?
— В смысле? — не понял сэр Роберт
— У русских здесь появились какие-то специальные отряды, наподобие наших. Они взаимодействуют с боевыми самолетами.
— Штурмовиками?
— Нет, судя по тому, что я видел — тяжелыми. Одна бомба — и лагеря нет. Сразу. Хуже того — все это происходило ночью.
Капитан ухмыльнулся и отсалютовал почти пустой кружкой
— Так что держите ушки на макушке, сэр. Скучать здесь точно не придется…
