В предвоенные годы Сергей Саввич Бельченко являлся одним из руководителей УНКВД-УНКГБ по Белостокской области.

Его биография схожа с судьбами тысяч выходцев из рабоче-крестьянской среды, которым советская власть дала возможность сделать военную карьеру. С. С. Бельченко родился 4 октября 1902 г. в с. Соленое Екатеринославской губернии. С марта 1924 г. был призван в РККА и направлен по комсомольскому призыву в Севастопольскую приморскую крепость, где служил в береговой артиллерии.

В 1925–1927 гг. Бельченко учился в Киевской военно-политической школе, после окончания которой был командирован на политработу в Среднеазиатский пограничный округ. В Средней Азии молодой командир начал служить политруком, затем командиром кавалерийского взвода маневренной группы 47-го погранотряда (г. Керки, Туркмения), а затем — в 48-м погранотряде в г. Сарай-Камар (Таджикистан). С 1929 г. — инструктор Отдельной Сурхан-Дарьинской погранкомендатуры в Термезе (Узбекистан).

В 1930 г. Сергея Саввича направляют служить на Памир — помощником коменданта отдельной погранкомендатуры в г. Калай-и-Хумб. Через год он стал комендантом указанной комендатуры. Принимал непосредственное участие в боевых действиях против басмаческих банд Ибрагим-бека, Утан-бека, Мулло Шерифа, Фузаиль Мак-сума и Глом Хасан-хана.

В 1932 С. С. Бельченко стал слушателем командно-политического курса Высшей пограничной школы ОГПУ в Москве. Продолжая учебу, с 1933 г. он назначается начальником клуба и преподавателем ВПШ ОГПУ-НКВД. Читал курс лекций по истории Гражданской войны.

С. С. Бельченко

С 17 июня 1937 г. С. С. Бельченко назначают инспектором политотдела Главного управления пограничных войск НКВД СССР, с 26 апреля 1939 г. заместителем начальника отдела культпросветработы политуправления ГУПВ НКВД СССР, а затем заместителем начальника Управления погранвойск НКВД БССР.

В связи с присоединением к СССР западных областей Украины и Белоруссии 2 ноября 1939 г. Сергей Саввич назначается заместителем начальника Управления НКВД по Белостокской области.

Немецко-фашистские войска теперь стояли на границе с Советским Союзом. Фашисты не собирались откладывать надолго свои агрессивные планы. Об этом можно было судить хотя бы потому, что их разведывательные органы самым активным образом и в широких масштабах проводили агентурную, наземную и воздушную разведку в нашей пограничной полосе и в глубинных районах.

В этих чрезвычайно сложных условиях советские пограничные войска и приграничные территориальные органы государственной безопасности приступили к охране государственной границы, образовавшейся в результате включения в состав СССР воссоединившихся с советскими республиками Западной Белоруссии и Западной Украины. От пограничников и чекистов требовалось в самое короткое время проделать огромную работу, чтобы выполнить указание партии и правительства — надежно закрыть границу от любых происков потенциального противника.

Понимая всю сложность складывающейся военно-политической обстановки, партия и правительство принимали необходимые меры, чтобы в максимально сжатые сроки укрепить охрану и оборону наших западных рубежей. Успех дела во многом решался правильным подбором и умелой расстановкой кадров.

Пограничные заставы, комендатуры и отряды укомплектовывались опытными красноармейцами, хорошо подготовленными командирами, политическими и оперативными работниками.

И. А. Богданов

Начальником управления пограничных войск Белорусского округа был генерал-лейтенант И. А. Богданов. Он прошел путь от рядового красноармейца до генерал-лейтенанта, стал высококультурным, образованным военным специалистом. До назначения на должность начальника пограничных войск округа И. А. Богданов служил начальником штаба Высшей пограничной школы, затем находился на руководящей работе в Главном управлении пограничных войск. В период Великой Отечественной войны генерал Богданов был заместителем командующего Резервным фронтом, потом заместителем командующего 39-й армией. В боях с гитлеровскими захватчиками 22 июля 1942 года И. А. Богданов пал смертью храбрых, похоронен он на центральной площади в Калинине (ныне Тверь).

С выходом на охрану новой границы возникли немалые трудности. Надо было незамедлительно создать хотя бы элементарные условия для размещения личного состава. Только большой опыт командиров и политработников, умение быстро ориентироваться в обстановке помогли подобрать помещения для застав, комендатур, отрядов и соответствующих служб. Граница изучалась одновременно с несением службы. Быстрыми темпами оборудовались дозорные тропы, создавались простейшие средства сигнализации, строились наблюдательные вышки и т. д.

Следует сказать, что в предвоенный период правящие круги Польши много поработали над тем, чтобы посеять ложь в умах людей, извратить советскую действительность, запугать их мнимыми ужасами НКВД. Активно участвовала в этой работе католическая церковь, ее священнослужители — ксендзы.

Через костелы правительство Польши на протяжении долгого времени проводило политику ополячивания белорусов, украинцев и русских, проживавших там. Действовал закон, что если православный принимал католическое вероисповедание, он механически становился поляком.

С. С. Бельченко, как руководящему работнику органов госбезопасности, часто приходилось бывать на границе и совместными усилиями с пограничниками проводить сложные чекистско-войсковые мероприятия, направленные на укрепление охраны границы. У них с генералом Богдановым была единая точка зрения, что до тех пор, пока не будет создан крепкий агентурный аппарат, надежной охраны границы не будет.

Следует сказать, что настроенная просоветски часть местного населения, замечая враждебную деятельность некоторых элементов, часто информировала об этом органы госбезопасности. Именно из этой части людей и создавался в первоначальный период негласный аппарат. Все чаще и чаще приходили люди на заставы, в комендатуры, в горрайаппараты НКВД-НКГБ с заявлениями о появлении в их селах и хуторах подозрительных лиц. Были случаи, когда враждебные элементы жестоко мстили им за помощь советским войскам и органам безопасности. Убивали, сжигали их дома и хозяйственные постройки.

Наибольшую активность противники советской власти развили в Августовском, Граевском, Ломженском и других пограничных районах.

В результате улучшения разведывательной и контрразведывательной работы, проводимой чекистскими органами и пограничниками, увеличилось количество задержаний нарушителей. Только с 1 ноября 1940 года по 1 апреля 1941 года на участках 86-го, 87-го, 88-го пограничных отрядов было задержано около 1200 человек. За этот период пограничниками применялось оружие в 62 случаях, в результате чего было убито 22 нарушителя, ранено 19 нарушителей.

В числе задерживаемых нарушителей границы разоблачалось все большее и большее число германской агентуры. Данные следствия показали, что органы гитлеровской разведки проявляют большой интерес к вопросам дислокации и нумерации воинских частей Красной Армии, их вооружению, к местоположению складов и баз, к строительству аэродромов и посадочных площадок, наличию самолетов, танков, артиллерии, а также оборонительных сооружений.

Большой интерес проявлялся также к политико-моральному состоянию наших бойцов и командиров, к настроению различных слоев населения и их отношению к органам Советской власти и Красной Армии. Отдельным их агентам давались задания выявлять интимные связи советских военнослужащих с местными женщинами и девушками, чтобы впоследствии через некоторых из них собирать интересующую развединформацию. В конечном итоге ставилась задача прямой вербовки таких лиц.

Германской агентуре давались задания всевозможными путями и средствами добывать информацию о местонахождении органов государственной безопасности, выявлять фамилии официальных работников этих органов и их домашние адреса. Особенно вменялось выявлять и брать на учет лиц из местного населения, замеченных в связях с НКВД-НКГБ.

Наиболее квалифицированной агентуре германская разведка давала задания внедряться на службу в органы государственной безопасности, в погранвойска, в милицию, в подразделения и части Красной Армии на любые, даже самые маленькие должности, такие как уборщица, конюх, сторож и т. д. Вражеская разведка понимала, что эти должности будут комплектоваться, естественно, за счет местного населения, а лучшие из них будут выдвигаться и на более серьезную работу.

Почти каждый день то на одном, то на другом участке границы возникали сложные ситуации, требовавшие оперативных решений.

Германская разведка день ото дня действовала все энергичнее и наглее. Руководство органов госбезопасности понимало, что от того, насколько быстро нам удастся организовать разведывательную и контрразведывательную работу, зависит, удастся ли нам вовремя разгадать замыслы противника и нанести удар по его агентуре. Положение осложнялось еще и тем, что в течение 1939–1940 годов через границу по различного рода пропускам и разрешениям передвигалось очень много людей.

Возрастало количество случаев нелегального перехода границы. Спасаясь от фашистских репрессий, на советскую сторону переходили некоторые жители оккупированных стран (поляки, французы, голландцы, бельгийцы, норвежцы и другие). Нелегальные переходы вызывались и тем, что новая граница нарушила родственные и иные связи между людьми. Возникало серьезное опасение: массовый поток населения через границу мог быть использован гитлеровской разведкой для ведения широкой разведывательной и подрывной деятельности против нашей страны.

Напряженной была атмосфера в пограничных и прилегающих к ним районах западных областей. Враждебную позицию занимало и католическое духовенство. В этой обстановке большое значение имела политическая работа среди населения, а также осуществление мер по улучшению материально-бытовых условий жизни бедняцко-середняцкой массы.

Собирая разведывательные данные, вражеская агентура стремилась установить связь с антисоветски настроенными лицами, чтобы склонить их к активному сотрудничеству. Один из разоблаченных органами госбезопасности агентов показал, что он шел на связь с руководителем подпольной организации в Гродно. Этот факт и другие данные свидетельствовали о том, что гитлеровская разведка имела прямую связь с антисоветским подпольем и всячески активизировала его деятельность.

От пограничных войск и органов НКВД требовалось огромное напряжение сил, большое мастерство, чтобы пресекать деятельность вражеской агентуры, разгадывать ее замыслы. Потенциальный противник ни скрывал своих намерений, и было практически всем ясно, что опасность нападения на СССР возрастает. Население западных областей лучше, чем кто-либо, чувствовало эту угрозу.

Зимой 1940 года С. С. Бельченко приехал в Гродно, чтобы помочь начальнику городского отдела НКВД разобраться в обстановке. Речь шла о том, что поступил сигнал о существовании в городе глубоко законспирированной антисоветской организации, имеющей типографию и в большом количестве оружие. Как раз в это время в Гродно и других населенных пунктах появлялись листовки антисоветского содержания. Начальник горотдела показал С. С. Бельченко записку, в которой автор, не называя своей фамилии, просил в условленном месте организовать ему встречу с начальником областного управления НКВД.

К записке был приложен билет на последний сеанс в один из кинотеатров, уточнялось, что автор ее будет сидеть справа от С. С. Бельченко и на его вопрос: «Интересная картина?» — ответит: «Говорят, интересная». Через полчаса он поднимется и пойдет к выходу, а С. С. Бельченко следует, не теряя его из виду, выйти из кинотеатра и идти за ним до угла переулка, там, минуя его, сесть в свою машину, а он через несколько минут тоже сядет в эту машину.

Приняв необходимые меры, чтобы избежать неприятностей, если все это окажется ловушкой или провокацией, был выполнен план действий автора записки с той лишь разницей, что в машине поджидать неизвестного остались С. С. Бельченко с начальником райотдела, а в кинотеатр в сопровождении двоих сотрудников пошел один из оперативных работников.

Через сорок минут в машине сидел мужчина лет 45, интеллигентного вида, хорошо говоривший по-русски, но с польским акцентом. Он сказал, что хотел бы знать, с кем будет разговаривать, и попросил предъявить документы. О себе сообщил, что в Гродно он проездом, за принадлежность к Коммунистической партии Польши долго сидел в тюрьме, освобожден Красной Армией, а фамилия его Седловский. Он сказал, что мог бы назвать себя любой фамилией, тем более что никаких документов у него не было. Седловский добавил, что его политические убеждения заставили искать связи с чекистами. Далее он подробно рассказал о тех силах, которые не могут примириться с новыми порядками и, смыкаясь с гитлеровцами, ведут подрывную работу против Советской власти. В частности, он попросил обратить внимание на девушку по имени Марыся, проживающую по адресу, который был тоже назван. Седловский сообщил, что эта девушка ведет подозрительный образ жизни, часто на несколько дней отлучается из дому. Советовал присмотреться к ней.

Через некоторое время были получены данные, характеризующие Марысю. Она оказалась молодой, красивой девушкой, недавно приехавшей в Гродно якобы из Варшавы. Стало известно, что она часто ездит по железной дороге из Гродно во Львов, в пути на некоторых станциях встречается с какими-то молодыми людьми, ведет с ними накоротке разговоры, что-то получает от них и что-то передает им. Иногда она отклоняется от железнодорожного пути и тогда пользуется попутными подводами, а то и как будто специально поджидающими ее повозками.

Молодые люди, встречавшиеся с Марысей, как оказалось, тоже часто отлучались из дому и в свою очередь встречались с другими людьми. Таким образом, вырисовывалась цепочка какой-то организованной связи. Время не терпело, и Марысю задержали.

На первом допросе Марыся категорически отрицала какую бы то ни было свою принадлежность к подпольной организации. После длительных препирательств она заявила, что эти поездки и связи носят чисто личный, интимный характер, короче говоря, она сказала, что «проституцией зарабатывает на жизнь». Можно было бы ей и поверить, так как Польша не отставала по этому социальному злу от других западных стран, а если говорить объективно, то шла даже впереди некоторых из них.

Словом, для советских органов власти с первых дней освобождения западных областей встали вопросы борьбы с проституцией. Трудоустройство проституток считалось главным средством этой борьбы. Женщин с черным паспортом, торговавших своим телом в официально существовавших в Польше домах терпимости необходимо было в кратчайший срок приобщить к полезному труду.

Чекистам больше, чем кому-либо другому, было известно, что проституток часто использовали для вербовки западные разведки.

Но найти этим женщинам рабочие места в западных областях Белоруссии было невозможно, так как массовая безработица была главным бичом рабочего класса довоенной Польши. Поэтому по истечении некоторого времени было принято решение трудоустраивать проституток в восточных районах СССР, где ощущалась острая нехватка рабочей силы ввиду бурного развития промышленности и сельского хозяйства.

В последующих беседах с Марысей С. С. Бельченко почувствовал зыбкость ее убеждений. Правда, свои националистические антисоветские взгляды на будущее Польши она не скрывала и даже пыталась убедить его в своей правоте. Приводя неопровержимые и доходчивые факты, опытный чекист объяснил ей, что буржуазно-националистическое подполье — это агентура гитлеровцев и что свобода и независимость Польши зависят от того, как скоро польский народ пойдет по пути социалистического развития.

После нескольких бесед (а не допросов) у Марыси появился интерес к ряду проблем, стали возникать вопросы, и С. С. Бельченко предоставил ей возможность самой находить на них ответы. Постепенно она начала проникаться сознанием ошибочности и пагубности своих взглядов. Вскоре Марыся рассказала о широкой сети глубоко законспирированной подпольной антисоветской организации. Организация приобретала оружие, боеприпасы и хранила все это в надежных местах, о которых знали очень немногие, наиболее надежные люди. Гродненская организация была связана с организациями других городов, в том числе и Львова. Во главе каждой из них стоял так называемый комендант. Руководящие указания шли из варшавского центра, направляемого, очевидно, гитлеровскими спецслужбами в Польше.

Наиболее активная часть руководящей верхушки организации, дабы избежать арестов на случай провала, находилась на нелегальном положении. Между отдельными звеньями организации связь осуществлялась посредством курьеров, подобранных из наиболее стойких и преданных людей. Каждый из членов подполья имел свою кличку и знал только второго или третьего человека. Все указания и директивы шли сверху и донизу только в зашифрованном виде. Враг номер один был для них — большевизм.

Марыся рассказала, что в организации идет борьба двух течений из-за тактики. Одна часть организации выступает за немедленные, активные диверсионно-террористические действия против партий-но-советских органов, а также за беспощадное истребление всех тех, кто в той или иной степени помогает Советам. Другая, большая часть за то, чтобы не предпринимать до поры до времени таких активных действий, так как они повлекут за собой ответные репрессии и преждевременные потери необходимых для будущей борьбы сил.

И до этих показаний было совершенно ясно, что убийства партийно-советского актива и отдельных военнослужащих являются организованными и заранее спланированными действиями враждебных элементов. Для своих оперативных мероприятий чекисты сделали некоторые выводы, особенно в плане дальнейшей работы по разложению враждебных организаций.

Существование подпольной организации было вполне очевидно. Необходимо было проникнуть в самое ядро организации, выявить основных ее руководителей, места их пребывания, явки, пароли и т. д. Только доверенное лицо организации могло помочь нам собрать эти сведения. Марыся дала согласие попытаться сделать это. С. С. Бельченко пошел на риск. А вдруг все ее поведение была лишь игра, вызванная стремлением любой ценой освободиться и спасти организацию от провала? Такое могло быть, но он решил действовать, как задумал.

С. С. Бельченко предоставил Марысе возможность искупить свою вину. Через некоторое время он убедился, что не ошибся, поверив девушке. Благодаря ее умелой и самоотверженной работе органам госбезопасности удалось найти хороших помощников и, действуя через них, собрать достаточно материалов, изобличавших руководителей организации и ее актив в подрывной антисоветской деятельности и в связях с гитлеровской разведкой. Оперативными органами совместно с пограничными и внутренними войсками была проведена чекистско-войсковая операция. Среди арестованных оказались некоторые руководители и актив буржуазно-националистического подполья во главе с крупным эмиссаром Стефаном, состоявшим, как показало следствие, одновременно на службе у двух разведок — немецкой и британской. При обысках было изъято много документов и немало иностранной валюты.

Войсковыми силами удалось нанести удар по местам базирования банд. Бандиты были вооружены пистолетами, винтовками, автоматами, гранатами, ручными и даже станковыми пулеметами и минометами. Характерно, что многие образцы захваченного оружия оказались германского происхождения. Это лишний раз доказывало, что фашистские органы разведки помогали антисоветскому подполью на советской территории. В этой операции удалось выявить целую систему схронов — мест укрытия бандитов и их руководителей.

Ход следствия по делу арестованных показал, что противник пользовался гибкими формами и методами своей подрывной работы, что во главе всех звеньев подполья стояли очень опытные конспираторы, готовые долго и упорно бороться за возвращение своих утраченных богатств и привилегий. Ничем не брезгая, умело используя промахи и ошибки советской власти, идя на самые гнусные провокации, руководители антисоветского подполья стремились посеять недоверие среди народа к органам Советской власти.

Агентурная работа являлась одним из важных направлений деятельности органов государственной безопасности в присоединенных областях Западной Белоруссии. С. С. Бельченко самому приходилось заниматься вербовкой агентов. Но контингент, с которым он контактировал, несколько отличался от того, с кем работали рядовые оперработники.

Дело в том, что существует категория людей, которые, возможно, и не против оказывать негласную помощь, однако из-за своего, как правило, высокого положения соглашаются работать только с равными по статусу, как им это кажется, сотрудниками госбезопасности.

Показателен случай вербовки польского ксендза, служившего в одном из костелов Белостока. Это был уже немолодой, видевший много на своем веку священнослужитель. С. С. Бельченко знал, что, несмотря на лояльность, он настроен антисоветски. Однако оперативная обстановка требовала в то время не карать, а привлекать к сотрудничеству подобных людей.

У С. С. Бельченко была уверенность, что только на солидных компрометирующих материалах этого ксендза можно было привлечь к сотрудничеству. И вскоре такой материал нашелся. В органы госбезопасности попали кинопленки, запечатлевшие похороны солдат периода советско-польской войны 1920 года. Кинохроника была не из приятных: в предместьях Варшавы хоронили солдат польской армии с почестями, а красноармейцев побросали как попало в общую могилу. И каким-то образом ксендз оказался на этой пленке. Он выступал на траурном митинге и проклинал «захватчиков».

По приказу С. С. Бельченко в один из вечеров этого ксендза привезли в кинозал Управления НКВД по Белостокской области. Беседа проходила наедине. Сначала говорили об общих вопросах, затем Сергей Саввич пригласил его посмотреть кадры этой кинохроники. Во время просмотра ксендз сильно нервничал, потом долго молчал и потом промолвил, что он поляк и работать против своего народа не сможет.

Когда же разговор коснулся тяжелого положения поляков на территории, оккупированной немцами, между собеседниками появилась невидимая связующая ниточка. В конце беседы С. С. Бельченко убедил его в том, что встречаться им все-таки придется. Никакой подписки он с него не взял. Да и вряд ли он бы ее дал.

Начав сотрудничать, ксендз показал себя отличным конспиратором. Да это и неудивительно. Удалось выяснить, что он одно время сотрудничал с австрийской разведкой. Встречи проходили строго конфиденциально, хотя, учитывая сложную обстановку, С. С. Бельченко страховали один-два вооруженных оперработника.

В результате улучшения организации розыска и преследования нарушителей значительно повысилось количество задержанных за незаконный переход границы. Так, 19 ноября 1940 года на участке 7-й заставы 86-го погранотряда нарядом на командном пункте (КП) были обнаружены следы девяти человек, которые вели в советский тыл. Одной из оперативных групп пограничников уже 20 ноября были задержаны трое вооруженных нарушителей и убит один участник банды, у которых изъято 2 револьвера, 2 гранаты «Мильс», крупная партия сахарина и другой контрабандный товар. В результате настойчивой работы по розыску остальных нарушителей 28 ноября были задержаны еще трое, причем двое из них оказали вооруженное сопротивление.

Жизнь границы в тот период изобиловала подобного рода случаями. Главное же заключалось в том, чтобы не допускать безнаказанных нарушений границы, и, несмотря на сложность всей оперативной обстановки, подавляющее большинство начальников застав под руководством комендантов участков и начальников отрядов на протяжении длительных сроков времени не допускали таких безнаказанных нарушений.

Сложность оперативной обстановки требовала совершенствования чекистского мастерства со стороны личного состава территориальных органов, пограничных и внутренних войск НКВД.

Чекистским органам и пограничным войскам, поставленным партией и правительством на самые острые участки классовой борьбы, надо было особенно следить за тем, чтобы не допускались нарушения революционной законности. С. С. Бельченко и подчиненные ему руководители периферийных органов часто отчитывались о своей работе перед бюро обкома и бюро райкомов партии. Они органически были связаны с работой партийных органов и тем, что сами являлись членами бюро: С. С. Бельченко — Белостокского обкома партии, а начальники городских и районных аппаратов — соответствующих комитетов партии.

Когда органы госбезопасности получали данные о наличии активно действующего против советской власти буржуазно-националистического подполья, они подходили к реализации материалов в зависимости от обстоятельств. Были изолированы от общества, прежде всего из состава руководителей и актива, выходцы из враждебных классов. Что же касается лиц из среды интеллигенции и среднего чиновничьего сословия довоенной Польши, то к ним был применен сугубо индивидуальный подход с учетом конкретно содеянного. Выходцев из рабочих и крестьян профилактировали, требовали прекращения этой деятельности и предупреждали о серьезной ответственности, если они будут ее продолжать. Как потом было установлено, многие поняли свои заблуждения и отошли от этого, и только незначительная часть не прислушалась к этим советам и в результате была привлечена к ответственности.

Руководитель подполья, раскрытого с помощью Марыси, Стефан, показал, что кроме центра, которым он руководил, есть еще запасной центр, но ни его состава, ни места пребывания он не знает. Он сообщил, что такие же запасные штабы, один или даже два, существуют во всей структуре подполья снизу доверху. Если проваливается один, на смену ему вступал автоматически другой.

Чтобы узнать, что это именно так, долго ждать не пришлось, националистическое подполье после некоторого относительного затишья продолжило работу. Террористические и диверсионные акты устраивались чаще, чем до провала. Наряду с этим подполье резко усилило сбор разведданных (чекисты в большей и большей мере начали располагать такими фактами). Здесь явно чувствовался почерк гитлеровской разведки.

Было совершенно ясно одно: что, не имея активной материальной и моральной поддержки извне, антисоветские элементы не в состоянии были бы долго продержаться и тем более вести себя агрессивно в условиях, когда все мероприятия Советской власти одобрялись народом западных областей и получали его широкую поддержку.

Надо было найти и надежно закрыть каналы, через которые они получали помощь. Понятно, что пограничникам в решении этих задач отводилась исключительно важная роль. Правильно сочетая войсковую охрану с оперативными мероприятиями и привлекая в помощь себе местное население, можно было многое сделать в этом направлении.

Но этого было недостаточно. Необходимо было своевременно узнавать о замыслах врага за кордоном с тем, чтобы предотвратить их и, более того, обратить против него же самого. Надо было создать такие условия, при которых можно было бы вводить врага в заблуждение, дезориентировать его. Поэтому разведывательные службы пограничных войск совместно с чекистскими аппаратами Белостокской области прилагали все свои усилия на приобретение и воспитание верной им закордонной агентуры и внедрение ее в разведывательные и контрразведывательные органы врага и другие буржуазно-националистические центры, действовавшие против нас из-за границы и находившиеся на службе империалистических разведок.

К этому времени чекисты уже располагали данными, что в числе руководителей варшавского и других центров находились опытные резиденты германской разведки. Таким образом, фашистская разведка получала возможность непосредственно влиять на подпольные антисоветские формирования, и даже руководить ими. Со временем стали поступать все новые и новые данные о том, что уцелевшие организации буржуазно-националистического подполья взяли направление на сбор разведывательных данных для германской разведки.

В августе 1940 года пришло сообщение, что на участке Августовского пограничного отряда в последней декаде месяца должен быть переброшен на советскую территорию человек с очень важной миссией. Пограничники организовали усиленную охрану границы на направлениях вероятного движения нарушителя.

Ночью нарушитель был задержан и усиленным конвоем доставлен в Августовский отдел НКВД. Задержанного тщательно обыскали. Кроме сахарина, у него ничего не оказалось. Но внешние данные человека совпадали с сообщенными заранее приметами нарушителя. Переход границы задержанный объяснил желанием обменять сахарин на жиры, поскольку фашистские оккупанты забирали у польского населения продукты и люди голодали.

Это звучало правдиво. Но, проведя тщательный повторный обыск, удалось обнаружить в воротнике рубашки маленький клочок папиросной бумаги с непонятным текстом. Задержанный начал давать сбивчивые и противоречивые показания, утверждая, что рубашку он купил недавно на рынке у одного человека и об обнаруженной записке никакого понятия не имеет.

Наконец, чувствуя, что все больше и больше запутывается, он сказал, что сообщит правду, если его не расстреляют. Нарушитель дал очень важные показания. В частности, подтвердились сведения о том, что гитлеровская разведка использует против СССР изменников Родины, которые, в свою очередь, вербуют на нашей территории агентов из числа уголовных преступников, морально опустившихся людей.

Обнаруженная шифрованная записка адресовалась находившемуся в подполье главарю антисоветской организации в Белостоке. Адресату предлагалось оказать всемерное содействие курьеру в выполнении задания. Хозяева за границей были недовольны ходом антисоветской подрывной работы и, чтобы активизировать ее, направили своего уполномоченного. Полученные сведения навели на мысль С. С. Бельченко завлечь на советскую территорию деятелей руководящего центра, организовать в подходящем месте совещание с участием всех активистов подполья и задержать их.

Начало операции было многообещающим, но потом получилась заминка. У руководителей вражеской разведки появились, очевидно, какие-то сомнения или подозрения. Они решили послать нового связного. Переход его на нашу территорию, встреча с первым уполномоченным проходили под наблюдением чекистов. Новый связной, убедившись, что все в порядке, убыл за кордон. А спустя две недели через специально подготовленную якобы подпольем переправу связной вывел на нашу территорию крупного эмиссара, прибывшего для оказания помощи антисоветскому подполью.

Вскоре на одном из глухих хуторов собралось «запланированное» чекистами совещание комендантов уездных антисоветских организаций и руководителей буржуазно-националистического подполья. Операция по захвату участников совещания развертывалась по заранее намеченному плану. Во время подготовки к ней в Белосток приехал заместитель наркома внутренних дел Белоруссии Духович. Ознакомившись с планом оперативных мероприятий, высокий гость предложил изменить расстановку сил по своему усмотрению. Но люди уже были на местах. До начала операции оставалось около трех часов, и изменить что-либо было просто невозможно. Поэтому С. С. Бельченко, как руководителю операции, пришлось объяснять замнаркома, что его требования невыполнимы. Тогда Духович, рассердившись на него за строптивость, тут же по телефону доложил в Минск, в наркомат, что его здесь не слушают и чуть ли не игнорируют.

Однако его звонок уже не смог повлиять на ход операции. Она прошла успешно. Были захвачены около десятка бандитов, документы, подтверждавшие их связь с закордонными хозяевами, оружие, снаряжение.

Следствие по делу этой группы дало возможность чекистам нанести очередной удар по разгромленным, но еще не ликвидированным врагам советского государства. Были получены неопровержимые доказательства того, что все польские буржуазно-националистические элементы готовы использовать помощь любого государства и применять в борьбе с СССР самые страшные и самые изощренные методы и способы. Террор, диверсии, шпионаж, вредительство, провокации и шантаж.

К утру, когда операция уже была в стадии завершения, прибыл Л. Ф. Цанава — нарком внутренних дел Белоруссии. Он отстранил С. С. Бельченко от должности начальника Управления НКВД (а он только несколько недель как был назначен) за невыполнение распоряжений вышестоящего руководства.

Однако в начале 1941 года в чекистском ведомстве произошла серьезная реорганизация, в результате которой НКВД разделили на два наркомата — внутренних дел и государственной безопасности. Соответственно и в областных центрах вместо одного управления появилось два. И Л. Ф. Цанава назначил С. С. Бельченко на должность начальника Управления НКГБ по Белостокской области.

Как уже отмечалось, информацию о бандформированиях органы госбезопасности получали постоянно. Так, в один из дней командование 86-го и 87-го погранотрядов донесло, что, по их данным, в крупном лесном массиве в стыках их отрядов базируется неизвестная банда, которая терроризирует советский актив и совершает диверсионные акты. Точно такие же данные были получены и от начальников горрайаппаратов городов Августов и Ломжа.

Бандиты были хорошо вооружены. Так, на участках 86-го и 87-го погранотрядов были ликвидированы контрреволюционные националистические повстанческие организации, которые были связаны с заграницей. При ликвидации одной из них на участке 87-го погранотряда было изъято 8 станковых пулеметов, 1 миномет и другое оружие.

В процессе допроса один из арестованных указанной выше группы на вопрос, что ему известно о местонахождении этой банды, показал, что якобы в Августовском районе в лесном урочище «Бжезувка» базируется банда, именуемая «Батальон смерти». Дальнейшими оперативными мероприятиями чекистам удалось установить, что ряд других банд и диверсионно-террористических групп действует под таким же названием. Прошло немногим более недели, и удалось установить, в каком именно месте «Бжезувки» укрывается эта банда, ее примерную численность и вооружение.

Место это находилось вдали от населенных пунктов, в густом, труднопроходимом, болотистом лесу. Лагерь был оборудован землянками и хорошо подготовлен на случай круговой обороны, тщательно охранялся.

Ликвидация этой банды, численностью доходящей временами до 500 человек и расположенной в таком труднодоступном месте, требовала серьезной подготовки. Для дальнейшей ее разработки посредством внедрения агентуры времени не было. Надо было действовать быстро и решительно.

Переодевшись в крестьянскую одежду, С. С. Бельченко вместе с генералом Богдановым на повозке выехали к урочищу «Бжезувка». Лагерь банды находился далеко от проселка, по которому они ехали и проводили рекогносцировку. Лично ознакомившись с местностью, им не трудно было расставить свои силы так, чтобы в ходе оперативно-чекистской операции иметь как можно меньше потерь.

Задача состояла в том, чтобы скрытно от местного населения подтянуть участников операции и окружить предполагаемое место банды. План был тщательно проработан на карте. В нем были предусмотрены меры, чтобы свои не перестреляли друг друга.

15 сентября 1940 года было решено нанести удар по банде. Хорошо продуманная организация, строжайшее соблюдение секретности, высокая дисциплина и отличное знание всех своих обязанностей участников операции обеспечили успех этой акции.

Внезапность появления чекистов и пограничников ошеломила бандитов. Бой был коротким. Со стороны банды было убито 16 человек, ранено около 20. Всего захвачено в плен около 80 бандитов. Таким образом, банда оказалась меньшей численности, чем предполагалось. Захваченные бандиты показали, что за несколько дней до этого 20 человек под руководством некоего Полубинского ушли из лагеря в неизвестном направлении. Во время захвата были изъяты три повозки оружия и боеприпасов. Руководил бандой подполковник бывшей польской армии Вонсач. Свою принадлежность к германской или британской разведкам он категорически отрицал, а трое участников его банды показали, что их вожак связан с этими разведками.

Вонсач, давая показания, рассказал, что Полубинский был сыном органиста Августовского костела, давно состоял в подпольной антисоветской организации, имел свою группу, хорошо вооруженную, преимущественно немецким оружием, и считал главной задачей всех участников подполья совершение террористических актов против партийных и советских работников, командиров и красноармейцев, актива из местных жителей, а также совершение диверсионных актов на железных дорогах и шоссе, на промышленных предприятиях, изготовлявших продукцию для СССР.

Сбор разведывательных данных об обороноспособности пограничных и приграничных районов также входил в число первоочередных задач всех антисоветских формирований. Вонсач также сообщил, что Полубинский имеет прямые контакты с германской разведкой и часто в сопровождении наиболее доверенных лиц отлучался на значительное время из лагеря для связи и передачи разведматериалов лицам, прибывающим из-за границы, а также для совершения террористических актов. Он располагает своей подпольной организацией и называет ее «Батальоном смерти», а его отряд тоже так именуется. Он высказал также предположение, что Полубинский в сопровождении 2–3 человек ушел недавно за границу, а своих людей послал «на дело» и на побывку домой.

Встала первоочередная задача — во что бы то ни стало установить и задержать этого Полубинского. Вскоре чекистами был задержан один из его помощников, который подтвердил, что Полубинский действительно ушел за границу и должен через неделю вернуться в район города Августов.

В одну из ночей на этом участке нарядами нескольких застав было задержано четверо нарушителей, среди них оказался и Полубинский. Он был опознан быстро, так как на всех заставах имелся хороший словесный портрет этого подпольщика. Сразу же его доставили в Августовский райотдел НКВД. Он начал рассказывать о своей преступной деятельности и заявил, что хочет искупить свою вину. Ему было 21–22 года. Он сказал, что готов выдать списки участников подполья, оружие, крупную сумму денег, полученную из-за границы, пароли и явки. Полубинский сказал, что все это хранится в тайнике на колокольне костела здесь, в Августове, и что он готов показать это место.

Двое молодых оперработников, допрашивавших его, решили, что, пока начальник райотдела НКВД вернется (он был в отъезде), они сами проведут изъятие и «порадуют» руководство проявленной инициативой. Костел, где находился тайник, был совсем рядом. Оперработники зашли внутрь колокольни и решили, что один из них поднимется вверх по крутой лестнице, держа на прицеле Полубинского, а другой останется внизу и будет обеспечивать безопасность. Как только задержанный встал на последнюю верхнюю ступеньку лестницы, последовал внезапный сильнейший удар ногой прямо в лицо конвоиру, тот камнем полетел с большой высоты вниз и всем своим весом обрушился на стоявшего там товарища. Оба оказались на какой-то миг в шоковом состоянии, так как были серьезно травмированы.

Полубинский же, выросший здесь при своем отце-органисте и знавший в костеле все до деталей, схватил в руки канат, свисавший от колокола к земле, пулей спустился на землю и бросился бежать. Когда конвоиры, придя в себя, выбежали на улицу, Полубинский уже скрылся.

Все оперативные силы были подняты на ноги, но безрезультатно. Виновные были строго наказаны, подробное описание этого позорного случая доведено до каждого оперработника, командира, политработника и красноармейца. Казалось, все было сделано, чтобы в будущем исключить подобные случаи.

Изучая связи Полубинского, чекисты обратили внимание на девушку, проживавшую на одном из хуторов в Августовском районе. Было известно, что он ее навещал и оставался там на ночь. Эта девушка и другие наиболее интересные его связи были взяты под скрытое наблюдение.

Вскоре были получены агентурные данные о том, что Полубинский находится на советской территории и скоро появится у своей девушки. Здесь чекистами были приняты все меры, чтобы арестовать его и исключить возможность его побега. Была создана группа захвата из числа наиболее опытных оперработников и пограничников во главе с заместителем С. С. Бельченко А. Ф. Сотиковым. Полубинский был захвачен спящим в доме по этому адресу.

Показания его представляли большой интерес. Не отрицая, что он является резидентом германской разведки, подтвердил, что подпольные формирования, носящие названия «Батальон смерти», созданы от начала и до конца органами фашистской разведки. Все другие буржуазно-националистические формирования, независимо от того, как они себя называют, верно служат гитлеровской Германии. Полубинский заявил, что его личные наблюдения во время пребывания на той стороне дают полные основания сделать вывод, что Германия усиленными темпами готовится к нападению на Советский Союз. Это он подкрепил сведениями о происходящей концентрации живой силы и техники вдоль советских границ. В силу этих обстоятельств все возможности и средства были направлены Германией на сбор разведывательной информации об СССР.

В связи со складывающейся оперативной обстановкой на границе с Германией, когда уже было совершенно ясно, что эта страна форсирует подготовку нападения на СССР и широко использует антисоветские элементы в своих интересах, советским правительством было принято решение о выселении этой части населения из западных областей Белоруссии. Это было осуществлено буквально перед самой войной. Думается, что если бы это было сделано значительно раньше, чекистские органы и пограничные войска получили бы куда больше возможностей для усиления своей разведывательной и контрразведывательной работы против фашистской Германии, так как не отрывали бы ежедневно столько своих лучших сил для борьбы с бандами, буржуазно-националистическим подпольем и другими антисоветскими проявлениями.

Фашистская Германия с октября 1939 года вела авиационную разведку на территории Западной Белоруссии, причем активность этой деятельности заметно возрастала из месяца в месяц. С. С. Бельченко лично пришлось несколько раз беседовать с экипажами (допрашивать запрещалось) «сбившихся с маршрутов» самолетов и доносить об этом руководству. Истинные цели этих полетов не вызывали сомнений, но, дабы не вызывать обострений и провокаций, каждый раз самолеты вместе с экипажами приходилось передавать Германии, оформив это надлежащим актом.

С первых месяцев 1941 года увеличилось количество забрасываемых на советскую сторону агентов. Отличительной чертой агентуры того периода являлось то, что она была более квалифицированной, а легенды ее — более тонко продуманными. Гитлеровское командование активизировало воздушную разведку, все чаще поступали сведения, свидетельствующие об усиленной подготовке фашистской Германии к наступлению на Советский Союз.

В течение весны 1941 года гитлеровское командование сосредоточило на границе с СССР в районе белостокского выступа большое количество войск. Имелись данные, что то же происходит и на других участках западной границы и что основные группировки германских войск создаются в Восточной Пруссии, восточнее Варшавы и в районах Хелма, Грубсшува и Томашува-Любельски. Наблюдалось строительство траншей, ходов сообщения, блиндажей и других военно-инженерных сооружений, а с середины мая до 18 июня фиксировалась работа многочисленных рекогносцировочных групп во главе с генералами и офицерами германской армии.

Гитлеровцы усилили наблюдение за советской территорией, вели фотографирование местности, топографическую съемку, измерительные работы на пограничных реках и т. п. В первой половине июня пограничники наблюдали подвоз тяжелых орудий и установку их на огневых позициях. По ночам доносился шум усиленного передвижения германских войск на границе. Немцы усилили охрану границы полевыми войсками.

В ночь на 17 июня С. С. Бельченко позвонил генерал-лейтенант Богданов и сообщил, что в районе Ломжи пограничники задержали 8 вооруженных диверсантов. Диверсанты были одеты в форму чекистов, командиров и политработников Красной Армии, имели хорошо оформленные фиктивные документы. На допросах они показали, что им дано задание скрытно войти в район города Барановичи и, как только начнется война, приступить к активным действиям: портить телефонную связь; ракетами и другими способами указывать немецким самолетам районы сосредоточения наших войск, военной техники, а также аэродромы; сеять панику среди советских людей, убивать чекистов, работников милиции, командиров и политработников Красной Армии, распространять ложные, клеветнические слухи и т. п.

Задержанные подтвердили, что к нападению на Советский Союз у фашистов все готово: войска находятся на исходных рубежах и ждут только сигнала, танки — в укрытиях, артиллерия — на огневых позициях, горючее и боеприпасы в большом количестве спрятаны в лесах.

21 июня с сопредельной стороны удалось прорваться одному из агентов госбезопасности. Он сообщил, что гитлеровские войска получили приказ начать наступление на рассвете 22 июня.

Обращало на себя внимание то, что забрасываемая в мае и начале июня 1941 года на советскую территорию германская агентура не имела при себе радиостанций, так как должна была вернуться обратно не позже 15–18 июня. Это лишний раз подчеркивало то, что день нападения приближался.

Простая логика подсказывала, что надо было найти способ эвакуировать семьи пограничников, партийных и советских работников приграничных районов и семьи офицерского состава частей Красной Армии, дислоцированных вблизи границы. Но этого не случилось. Факты убедительно говорили о том, что Германия вот-вот нападет на СССР, а развернувшееся в широких масштабах строительство укреплений вдоль новой границы, которое началось в 1940 году, было еще далеко до завершения.

В соответствии с решением правительства органы госбезопасности провели большую работу по очищению от враждебных элементов освобожденных районов Западной Белоруссии и Украины. За несколько дней до начала войны органы госбезопасности осуществили высылку из Белостока враждебных элементов из числа местных жителей. Была проведена большая операция по их аресту. Арестованных поляков погрузили в вагоны и отправили на восток. Эта мера была крайне необходимой. Более того, арестованным полякам вскоре предоставили возможность или вступить в Армию Людову, сражающуюся с гитлеровцами на стороне СССР, или быть переданными через Иран англичанам.

Накануне войны связь управлений УНКГБ и погранвойск области с заставами и районными и городскими аппаратами была непрерывной. 21 июня в 24.00 C. С. Бельченко закончил разговор по телефону с начальниками пограничных райаппаратов НКГБ. Несколько позже пошли донесения, что на сопредельной стороне слышны шумы моторов, усиленный лай собак и другие необычные явления. С. С. Бельченко связался по телефону с находившимся в это время в Белостоке секретарем ЦК КП Белорусии Малиным, с первым секретарем обкома товарищем Кудряевым и доложил об этих данных.

Вскоре на границе разыгрались трагические события. Первый удар артиллерия и авиация противника нанесли по пограничным заставам, штабам пограничных комендатур и отрядов, узлам связи, резервным частям и подразделениям. Особенно сильному удару подверглись линейные заставы. Большинство зданий было тут же разрушено или охвачено пламенем. Там, где оборонительные сооружения находились в непосредственной близости от застав, пограничники понесли большие потери. Все узлы и линии проводной связи сразу вышли из строя, заставы лишились возможности связаться с командованием. Многие семьи пограничников, находившиеся на заставах, разделили участь воинов.

Из допросов пленных гитлеровских офицеров, участвовавших в боях на границе, и из трофейных документов выяснилась тактика противника в этих первых боях. С началом артиллерийской подготовки советскую границу перешли специальные ударные отряды и разведывательные подразделения, усиленные танками, артиллерией и саперами. Перед ними стояла задача уничтожить советские пограничные заставы. Вслед за ударными отрядами шли танковые и моторизованные части войск первого эшелона.

Гитлеровское командование рассчитывало одним ударом уничтожить советские пограничные заставы. Однако противник встретил упорное сопротивление. Все заставы белостокского направления к моменту нападения противника заняли свои оборонительные сооружения и в бой вступили организованно. Пограничники ряда застав не только оборонялись, но и переходили в контратаки, наносили противнику чувствительные удары. Ни одна застава не оставила своих позиций без приказа. На ряде участков первые атаки фашистов захлебнулись. Ударные отряды противника намного превосходили пограничников по численности, а заставы на границе не имели ни артиллерии, ни противотанковых средств.

За то время, пока пограничные заставы дрались с превосходящими силами противника, части прикрытия Красной Армии сумели выйти на оборонительные рубежи и на ряде направлений контратаками и контрударами сдерживали рвавшегося вперед врага.

Но, как и на других участках фронта, на белостокском направлении обстановка для войск Красной Армии складывалась неудачно. Части 10-й армии вынуждены были отступать.

Около 6 часов утра собралось бюро Белостокского обкома партии, на котором наряду с решением других неотложных вопросов было принято постановление о создании чрезвычайной комиссии для немедленной эвакуации семей военнослужащих, гражданского населения, а также ценного имущества и секретных документов. Во главе комиссии был поставлен начальник управления НКВД К. А. Фукин.

К. Д. Голубев

В районе Гродно были уже фашисты, с левого фланга Белостокской области также двигались вражеские танки. С большим трудом С. С. Бельченко удалось связаться с командующим 10-й армией генералом К. Д. Голубевым. Он ответил, что противник обходит армию с флангов и оборонять Белосток армия не в состоянии, что у них главная задача — оторваться от нападающих гитлеровских войск и закрепиться на более выгодных рубежах.

Вернувшись в управление НКГБ, С. С. Бельченко собрал оставшихся на месте сотрудников, выслушал их краткие доклады о новых данных обстановки, полученных от агентуры, от пограничников, с которыми держал непрерывную связь, информировал всех о решениях обкома партии, дал дополнительные распоряжения.

Так на белостокском направлении началась боевая деятельность в Великой Отечественной войне будущего генерал-полковника С. С. Бельченко.