Органы государственной безопасности в Великой Отечественной войне (1941–1945 гг.) — тема весьма широкая и многогранная. Работ по различным аспектам данной темы огромное множество. Несмотря на достаточно большое количество исследований, нельзя сказать, что тема себя исчерпала и полностью изучена. С полной уверенностью можно констатировать, что она и впредь будет востребована как из-за ввода в научный оборот новых данных, так и из-за важности ее для истории нашей страны и общества.

Новым стимулом к дальнейшему изучению истории органов государственной безопасности в войне стала широкая публикация исторических источников, осуществленная в предшествующие двадцать лет. Это прежде всего многотомное издание «Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне», кроме того, сборники документов, посвященные битве за Москву, Сталинградской битве, Курской битве.

Документы, представленные в сборниках, несут в себе колоссальный потенциал для исследователей, так как их полный и всесторонний анализ может дать множество новых данных. Кроме того, необходимо интегрировать содержащуюся в документах информацию в известную нам канву событий Великой Отечественной войны. Полученные результаты могут дать неожиданный, а зачастую и новый взгляд на события войны. Рассмотрим указанный тезис на конкретных примерах.

В сборнике «Огненная дуга: Курская битва глазами Лубянки» опубликовано достаточно много документов об оперативной работе подразделений «Смерш» Центрального фронта (командующий К. К. Рокоссовский). В июле-августе 1943 г. фронт вел активные боевые действия, принимая участие в Курской стратегической оборонительной (с 5 по 11 июля) и Орловской стратегической наступательной операциях (с 12 июля по 18 августа 1943 г.).

Согласно данным докладной записки, направленной в ГУКР «Смерш» с 1 по 28 июля 1943 г., на Центральном фронте органами «Смерш» арестовано: шпионов — 29 чел.; диверсантов — 3; террористов — 6; изменников Родине — 56; за изменнические настроения — 80; дезертиров — 78; членовредителей — 102; трусов и паникеров — 20; антисоветского элемента — 114; участников контрреволюционных организаций — 2; за бандитизм — 1; пособников оккупантов — 6; за другие преступления — 20 чел. Всего — 517 чел.

В этой же записке приводятся данные, что за тот же период осуждено 384 чел., из них к высшей мере наказания — 65 чел.

В другом документе, докладной записке начальника Управления контрразведки «Смерш» Центрального фронта об агентурно-оперативной работе органов «Смерш» Центрального фронта в июле 1943 г., говорится следующее. Путем усиления заградительной службы, как за боевыми порядками, так и в тылу частей, в июле 1943 г. задержано 4501 чел. Из них арестовано — 145 чел.; передано в прокуратуры — 70 чел.; передано в органы НКГБ — 276 чел.; передано в спецлагеря — 14 чел.; направлено в воинские части — 3303 чел.

В этой же записке приводятся данные — кем являлись задержанные на участке одной из армий Центрального фронта в июле 1943 г. Задержанные распределяются по следующим категориям: бывшие старосты — 35 чел.; бывшие полицаи — 59 чел.; служившие в немецкой армии — 34 чел.; бывшие в плену — 87 чел.; подлежащие призыву в Красную Армию — 777 чел.

Таковы цифры, характеризующие работу Управления и отделов «Смерш» Центрального фронта в июле 1943 г. во время ожесточенных боев на Курской дуге. Из цифр видно, что люди, упомянутые в документах органов «Смерш», являются как военнослужащими, так и невоеннослужащими, находясь на фронте и в прифронтовой полосе, в том числе на освобожденной территории после перехода Центрального фронта в наступление (15 июля). Также виден порядок цифр, характеризующий количество задержаний, арестов и осуждений по делам, ведущимся органами «Смерш».

Для создания полной картины необходимо рассмотреть другие данные. Сейчас, благодаря проекту по оцифровке архивных документов, а именно сайту «Память народа», появилась возможность работать с рассекреченными документами Центрального архива Министерства обороны РФ. В частности, со сведениями «О численном и боевом составе боевых частей Центрального фронта» за июль-август 1943 г. с детализацией вплоть до дивизий и полков.

Согласно этому источнику, в боевых частях Центрального фронта на 5 июля 1943 г. имелось 464 179 бойцов и командиров (2-я танковая армия — 21 005 чел.; 13-я армия — 133 715 чел.; 48-я армия — 60 752; 60-я армия — 60 716; 65-я армия — 71 395; 70-я армия — 73 113; части резерва фронта — 43 483 чел.). Общее количество личного состава было 711 575 чел.

Таким образом, военная контрразведка Центрального фронта осуществляла контрразведывательное обеспечение частей составом более 700 тыс. военнослужащих, которые вели напряженные боевые действия. В ходе Курской битвы Центральный фронт получал маршевое пополнение, ряд соединений убыло из его состава на другие участки советско-германского фронта.

Для создания полного представления о балансе нужно привести данные о потерях в результате боевых действий, которые вел Центральный фронт. В боях с немецко-фашистскими захватчиками только с 5 по 10 июля 1943 г. Центральный фронт потерял: 31 651 чел. (8427 убитых, 16 402 раненых, 6154 пропавших без вести, 668 по другим причинам). Потери фронта за всю Курскую битву (с 5 июля по 18 августа 1943 г.) составили 198 939 чел. (безвозвратные потери — 63 107 чел.; санитарные потери — 135 832 чел.).

Победа в Курской битве, как видим, нелегко далась советским войскам. Боевые действия носили ожесточенный и кровопролитный характер.

Сравнение данных о численном составе и потерях, вместе с цифрами, характеризующими работу военной контрразведки, показывают реальные масштабы работы военной контрразведки «Смерш» на примере такого крупного войскового объединения, каким являлся Центральный фронт.

Анализ приведенных данных позволяет опровергнуть заявления, которые иногда можно услышать от либерально настроенных деятелей, выступающих в средствах массовой информации и позволяющих себе высказывания, что основной задачей советских органов госбезопасности являлась «борьба с собственным народом». Данные антиисторические посылы находят свой отклик при написаниях сценариев к современным фильмам и сериалам о войне, а через них проникают в сознание населения, особенно молодежи.

Подобные подходы опровергаются фактическими, документированными данными и не соответствуют реальности. Более тщательные изыскания в этом направлении и доведение их результатов до граждан нашей страны могли бы дать несомненную пользу с точки зрения консолидации современного общества.

Рассмотрим еще один пример того, как опубликованные документы органов безопасности позволяют существенно уточнить картину исторических событий. Разбираемые события происходили во время летне-осенней кампании 1943 г. на советско-германском фронте.

В сборнике «Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне» опубликован документ, представляющий из себя сообщение начальника 4-го полевого отдела 5-го (шифровального) Управления НКГБ СССР начальнику штаба Южного фронта. Суть сообщения заключается в следующем: советские органы госбезопасности получили информацию о дешифровании немцами переговоров советского командования войсковых соединений фронта.

15 сентября 1943 г. пленный перебежчик немец Дюваль Фридрих, переводчик дешифровальной службы 12-й радиоразведывательной роты 549-го полка связи 6-й немецкой армии показал, что немецкая радиоразведка 6-й армии летом 1943 г. дала германскому командованию весьма ценные данные. В частности, советскими органами безопасности было выявлено, что немецкой радиоразведкой успешно перехватывалась двух-, трех- и четырехзначная шифропереписка советских 5-й ударной, 2-й гвардейской и 51-й армии.

В результате дешифрования материала германская радиоразведка устанавливала нумерацию войсковых соединений и частей указанных армий, намерения советского командования и т. п. Особенно легко поддавались дешифрованию двух-, трех-, четырехзначные коды. На дешифрование требовалось сначала до двух часов, а по мере дальнейшей работы — 5–10 минут.

О проводимом ранее наступлении Южного фронта германскому командованию стало известно из материала дешифрования, в особенности из материалов минометных частей — «Катюш», которые, согласно дешифрованным сообщениям, ранее получали по половине боекомплекта, а в период подготовки наступления стали получать до 7 боекомплектов.

Далее пленный показал, что немецкая радиоразведка легко дешифрует переговоры советского командования войсковых соединений по кодированным картам, которые после кодировки для уточнения координат часто указывали населенные пункты, таким образом, карта становилась легко читаемой немецкой разведкой.

В документе делается вывод, что показания пленного вполне соответствуют действительности, и делается предложение, чтобы все кодовые таблицы, выпускаемые войсковыми частями, утверждались специалистами шифровальной службы, а для крупных войсковых соединений для проверки устойчивости кода привлекать специалистов дешифровальной службы.

Для последующего анализа необходимо сказать, что составители сборника относят данные сведения к проведению Южным фронтом Донбасской стратегической наступательной операции (13 августа — 22 сентября 1943 г.), ориентируясь прежде всего на дату показаний пленного немца (15 сентября). Между тем внимательное изучение показаний пленного позволяет заключить, что они относятся к значительно менее известной войсковой операции, а именно наступательной операции на реке Миус (17 июля — 2 августа 1943 г.). Проводилась она несколько раньше.

События разворачивались следующим образом. Наступление советских 5-й ударной, 51-й и 28-й армий началось 17 июля 1943 г. с форсирования реки Миус. Вскоре в бой был введен второй эшелон, 2-я гвардейская армия. Были захвачены плацдарм и высоты за Миусом. Немцы спешно подтягивали резервы: 16-ю моторизованную дивизию, 111-ю и 336-ю пехотные дивизии. В разгар боев под Курском, для отражения советского наступления немцы из-под Курска перебросили на Миус 3-ю и 23-ю танковые дивизии, а также отборные моторизованные дивизии СС «Рейх» и «Мертвая голова». После подхода дополнительных сил немцы организовали контрудар по плацдарму. Советские войска после ожесточенных боев 2 августа оставили занятый ранее плацдарм за р. Миус.

Схема наступления на реке Миус

Советской стороной операция оценивалась как неудачная. Начальник штаба Южного фронта С. Бирюзов относил неудачу за счет нерешительных действий 2-й гвардейской армии генерал-лейтенанта Я. Г. Крейзера и поспешности введения ее в бой по приказу командования фронта.

Однако современные исследования, после ввода в научный оборот новых исторических источников, в том числе немецких, дают высокую оценку действиям советских войск в данной операции и роли наступления на р. Миус в боевых действиях на советско-германском фронте летом 1943 г. В частности, высоко оценивается значение данной операции Южного фронта в прекращении наступления германской армии под Курском (операции «Цитадель»). Убытие немецких дивизий на р. Миус, в том числе с направления главного удара под Курском («Рейх» и «Мертвая голова»), — без сомнения, весьма важный фактор.

Сведения, приведенные выше из документа 5-го Управления НКГБ СССР о дешифровании немцами переговоров советского командования войсковых соединений Южного фронта, полностью подтверждаются данными из немецкого отчета 6-й армии о боевых действиях в июле 1943 г. на р. Миус.

Вот как это описывает германский отчет. «На уровне ниже штабов дивизий в радиоэфире русских был очень низкий порядок. Как следствие этого, 14 июля радиоразведка 6-й армии (и дальнего, и ближнего действия) перехватила большую часть советских радиосообщений, что позволило нам оценить и закодированные сообщения, и те, что передавались свободно. Указания по радио позволили нам определить место расположения важнейших штабов Красной Армии. Например, то, что сразу за 5-й ударной армией находилась 2-я гвардейская. Мы также обнаружили, что 5-я ударная и 28-я армии создали свои собственные оперативные минометные группы, переместив средства со спокойных участков, каждая из которых равнялась двум или трем гвардейским минометным полкам».

Как можно увидеть, информация из сообщения 5-го Управления НКГБ и из немецкого отчета 6-й армии говорит примерно об одном и том же. Упоминаются даже гвардейские минометные части «Катюш». Посмотрим далее.

Из того же отчета: «Радиоперехваты также обеспечили 6-ю армию информацией с все более возрастающей точностью об оперативном построении советских сил, развернутых перед нами. 1 июля мы впервые определили, что 41-й стрелковый корпус и 221-я стрелковая дивизия относятся к 5-й ударной армии. Через два дня стало возможным приписать 347-ю и 271-ю стрелковые дивизии 2-й гвардейской армии. {…} 15 июля наши операторы перехватили первые указания, в которых от 2-го гвардейского механизированного корпуса требовалось провести рекогносцировку в Дмитриевке, Степановке и Артемовке (предполагаемом направлении последующего удара). Эта информация согласовывалась с внезапным и достаточно заметным отсутствием передвижения всех солдат по нашему фронту, которое было замечено 14 июля и неизбежно привело к заключению, что для завершения сосредоточения советских войск требовалось пять дней — ровно столько, сколько предсказывала наша разведывательная служба. {…}

Необходимо еще раз подчеркнуть: в связи с тем, что для воздушной разведки условия оставались неблагоприятными на протяжении почти всего периода, за детальную информацию, которую получал штаб 6-й армии, следует хвалить наземную разведку и радиоразведку. Этот пример доказал особую надежность и важность этих двух видов разведки даже для операций достаточно большого стратегического масштаба».

Немецкая разведка (прежде всего радиоразведка) вскрыла подготовку войск Южного фронта к наступлению, были выявлены состав и расположение войск, направление главного удара. Таким образом, причины не совсем удачного исхода боев советских войск на Миусе становятся понятны.

Упомянутый документ советских органов госбезопасности позволяет значительно четче обрисовать события на Южном фронте в июле 1943 г. Документ «не играл» потому, что был неверно локализован, а именно был отнесен к Донбасской стратегической наступательной операции (13 августа — 22 сентября 1943 г.), когда советские войска удачно прорвали германский фронт и развили наступление, полностью освободив Донбасс от захватчиков.

Как писал современный зарубежный историк, занимающийся этими событиями: «Через три недели русские атаковали снова — на этот раз с подавляющим численным превосходством, — раздавив оборону Холлидта, как яичную скорлупу. Окружение, прорыв и отступление его армии в направлении Днепра сразу же затмило предыдущий триумф».

Схема Донбасской стратегической операции

Несмотря на традиционную западную «клюкву», т. е. русские атакуют непременно с «подавляющим численным превосходством», описание достаточно яркое.

Поэтому в рамках успешной наступательной операции по освобождению Донбасса, документ о том, что радиоразведка немцев что-то там дешифровала, не дает чего-либо существенного. Однако более тщательный анализ содержания документа органов госбезопасности, в том числе сравнение его с немецким источником, позволяют говорить, что документ сообщает о событиях июля 1943 г. (наступление на Миусе), а не августа-сентября (Донбасская наступательная операция).

Наступление Южного фронта в июле 1943 г. не являлось чем-то локальным и малозначительным. Как и наступление Юго-Западного фронта под г. Изюмом, оно оказало существенное влияние на военные события лета 1943 г., в том числе на решающую битву под Курском. Таким образом, документы органов безопасности дают новые данные к анализу событий советского наступления на реке Миус.

Подводя итоги, можно с уверенностью утверждать, что документы органов безопасности времен Великой Отечественной войны, опубликованные за предыдущие годы, вполне заслуживают глубокого и внимательного анализа, который после его проведения может дать достаточно серьезный результат.

На первом примере, рассмотренном в очерке, показано, что данные документы могут послужить как иллюстрацией реальной работы военной контрразведки «Смерш», так и инструментом против заблуждений, присутствующих в обществе, а также против злонамеренных фальсификаций и искажений, связанных с историей органов госбезопасности.

Как можно увидеть при сопоставлении цифр, характеризующих оперативную и следственную работу органов «Смерш» Центрального фронта в Курской битве с боевым и численным составом советских войск фронта, эти цифры составляют сотые доли процента от общего числа участников. Установление подобных цифр необходимо для опровержения мифа о гиперболизированной кровожадности органов «Смерш». Подобный миф, не имеющий отношения к действительности, часто встречается в средствах массовой информации.

На втором примере, рассмотренном в статье, показано, что сопоставление содержащейся в документах информации с известной нам канвой событий Великой Отечественной войны позволяет значительно детализировать и уточнить ряд аспектов, в частности, дать новые данные по боевым операциям на советско-германском фронте.

Так, не вполне удачный исход боев в июле 1943 г. при попытке прорыва обороны немцев на «Миус-фронте» был обусловлен, в том числе, успехами немецкой радиоразведки. Причина, однако, была вскрыта органами НКГБ примерно через два месяца, т. е. в сентябре 1943 г.

Таким образом, кроме ввода в научный оборот новых исторических источников, необходимо не забывать и такой важный методологический аспект, как глубокий анализ ранее известных документов. Подобный анализ может служить как для детализации сложившейся исторической картины, так и отправной точкой для новых исторических исследований.