История «тайной войны» в Центральной Азии в XX в. в силу специфики изучаемого объекта до настоящего времени хранит много тайн. Однако для объективного изучения прошлого необходимо шаг за шагом вводить в научный оборот новые источники, освещающие противоборство разведок великих держав в этом стратегически важном регионе мира. Особенно важно проанализировать события «Большой игры», связанные с деятельностью отечественных спецслужб в Афганистане накануне и в годы Великой Отечественной войны.

Спецструктуры Третьего Интернационала, так называемая разведка Коминтерна (КИ), внесли значительный вклад в «освоение» советской разведкой «афганского коридора», но их активность в Центральной Азии освещена отечественными исследователями явно недостаточно. Автор в данной статье попытается осветить лишь наиболее значимые эпизоды деятельности «разведки КИ» в Афганистане, прекрасно понимая, что по мере рассекречивания новых документов появятся новые факты о работе коминтерновских структур на подступах к Британской Индии.

Советское правительство, командование Красной Армии и руководство советских спецслужб в 1920-х гг. признавали важную роль Коминтерна при решении всех внешнеполитических вопросов. Одновременно сложилась практика, что коминтерновские структуры тесно сотрудничают с советской разведкой во всех регионах мира, включая Центральную Азию. В результате советские полпредства за рубежом становились штабами по руководству, финансированию и вооружению антиправительственных элементов; внутри структур РККА формировались интернациональные части и агентура для «закордонной работы».

В период существования Коминтерна все советские послы в афганской столице тайно являлись и представителями этой международной организации. Даже первый полпред РСФСР в Кабуле беспартийный Н. З. Бравин выполнял поручения Коминтерна в Афганистане. Прибывший в декабре 1919 г. в афганскую столицу Я. З. Суриц, который уже официально был представителем КИ не только в Афганистане, но в Центральной Азии, смог немедленно приступить к решению одной из самых важных задач — поддержке антибританского повстанческого движения в северо-западной Индии.

Судя по донесениям Сурица в Москву, своей главной целью в Кабуле он считал организацию революции в Индии. После подписания советско-британского торгового соглашения 1921 г., когда его отставка с поста полпреда была предрешена, он изложил руководству НКИД свои рекомендации по дальнейшей работе в Афганистане. Фактически это было «завещание революционера», а не дипломатический документ в современном его понимании. К примеру, Суриц писал в Москву: «Индия является для нас не средством, а самоцелью. Раскрепощение ее трудящихся миллионов стало очередной задачей мирового революционного движения. Путь коммунизма в Азии лежит через Индийскую революцию. Братская нам по духу и формам, она, несомненно, станет основным фактором борьбы за освобождение всего Востока. Ее успех — громаднейший шаг вперед и для внешней политики РСФСР». В соответствии с этими установками он и действовал на посту полпреда в Кабуле.

Для создания «индийской революционной базы» в Центральной Азии прошла реорганизация коминтерновских структур в Средней Азии: «Совет интернациональной пропаганды и действия» в конце лета 1920 г. был заменен Туркестанским бюро Коминтерна. Главной причиной ликвидации «Интерпропа» было то, что этот коминтерновский орган не смог наладить законспирированную заграничную сеть III Интернационала в сопредельных Туркестану азиатских странах: реально действующих пунктов связи на границе создано не было; систематического сбора и обработки развединформации не велось; из несоблюдения элементарных норм секретности провалы закордонных агентов следовали один за другим. В связи с этим в Ташкенте начало функционировать Туркбюро КИ, которому предстояло проделать огромную работу по созданию нелегальных структур Коминтерна как Туркестане, так и в Центральной Азии.

Задача привлечения индийских националистов к сотрудничеству с Коминтерном облегчалась тем, что многие из них в Туркестане невольно оказались вовлечены в кровавый водоворот Гражданской войны и для сохранения своей жизни вынуждены были с оружием в руках бороться против басмачества. К примеру, безопасность советского правительства Бухары обеспечивал отряд пулеметчиков, набранных из индийцев.

К концу 1920 г. только в Бухаре находилось около 200 индийцев, которых стихийно разделились на две группировки. Одна из них состояла из купцов и мелких торговцев. Попытки представителей Туркбюро КИ вести пропаганду среди них привели к прямо противоположному результату: напуганные купцы совсем отошли от политической жизни в Бухаре. Однако и они невольно помогли Коминтерну в налаживании нелегальной работы в Афганистане и Индии. Потеряв надежду привлечь индийских предпринимателей на свою сторону, советские власти в Туркестане отобрали у них афганские и британские удостоверения личности. Позднее этими подлинными документами воспользовались коминтерновские агенты.

В рамках создания «афгано-индусской подготовительной работы» к будущей революции в Индии проводилась и коминтерновская деятельность среди афганцев, проживавших в Бухаре. Возникший после свержения бухарского эмира «Афганский революционный центральный комитет» во главе с неким Якубом получил поддержку советского представительства в Бухаре с учетом того, что его члены «впоследствии смогут оказать ценную услугу и для подготовки революционного движения в Индии». По той же причине Якуба сразу же направили для переговоров в Ташкент, где афганец в обмен на финансовую поддержку предложил КИ услуги своей организации по созданию нелегальной сети в Северном Афганистане и сбору информации «в важных городах» этой страны. Разумеется, это предложение было принято… сам же Якуб через некоторое время отбыл в Афганистан, и в течение многих лет его имя периодически фигурировало в отчетах советских спецслужб.

К концу 1920 г. нелегальные пункты КИ действовали в Герате, Меймане, Мазари-Шарифе и нескольких приграничных кишлаках. Коминтерновский пункт функционировал в Мерве (Мары) и Серахсе. Архивные документы свидетельствуют, что активно использовался коминтерновскими агентами и приграничный г. Термез. Туркбюро КИ сделало ставку на сбор разведданных о ситуации в Афганистане и Индии. Особое внимание при этом уделялось сведениям о группах индийцев, направлявшихся в российский Туркестан, о политике афганского правительства, о британских агентах и т. д.

Коминтерну удалось также наладить контакты с известным среди индийских мусульман «Комитетом сподвижников священной войны», т. е. с ваххабитами. Их штаб-квартира уже несколько десятилетий находилась в горном селении Чамарканд. В 1919 г. в Кабул прибыл представитель ваххабитов Мохаммед Ясин, который установил контакт с советскими дипломатами. Затем он отбыл в Ташкент, где получил от Коминтерна помощь для своей организации. В обмен ваххабиты согласились оказать КИ содействие в проведении антибританской пропаганды среди пуштунских племен.

В декабре 1920 г. через иранский город Сарахс в зону пуштунских племен была осуществлена успешная заброска 7 индийцев. Вероятнее всего, это были представители «Комитета сподвижников священной войны». Вскоре благодаря сотрудничеству с ваххабитами Коминтерну удалось, хотя и с большими трудностями, укрепить свои позиции в «независимой» полосе пуштунских племен.

В 1921 г. руководство Коминтерна (под все возрастающим контролем НКИД) сконцентрировало свои усилия на создании в Кабуле нелегального центра, который бы осуществлял поддержку мятежных приграничных пуштунских племен и антибританских сил в Индии. Для решения этой сложной задачи 5 января 1921 г. из Кушки в Кабул выехал Мохаммад Али, который стал первым резидентом Коминтерна в Афганистане. Следует отметить, что выбор руководством Туркбюро был сделан удачно, так как М. Али как никто другой подходил для опасной нелегальной работы в Афганистане и Индии. Этот молодой человек имел опыт антибританской деятельности, приобретенный в годы Первой мировой войны. У Али были хорошие отношения с афганскими властями, так как он числился одним из секретарей «Временного правительства Индии», которое поддерживал Аманулла-хан. Большое значение имели и многочисленные связи Али среди индийских иммигрантов в Кабуле. Одним словом, Коминтерн послал в афганскую столицу достаточно опытного агента, хорошо знавшего обстановку как в Афганистане, так и в приграничных районах Северо-Западной Индии. В тесном контакте с советским посольством в Кабуле Али должен был создать в «афганском коридоре» нелегальную агентурную сеть, которая сочетала бы революционную работу с разведывательно-диверсионной деятельностью против Великобритании.

Для реализации этих планов Туркбюро КИ предоставило Али значительную свободу действий и право курировать коминтерновскую агентуру из числа восточных националистов в районах вдоль индо-афганской границы. Через советское посольство в Кабуле он также получил для своей деятельности значительные средства золотом и в английской валюте. Большие полномочия, активная, но осторожная антибританская деятельность в Кабуле, а также солидные финансовые ресурсы, имевшиеся в его распоряжении, сделали Али центральной фигурой коминтерновских операций в «афганском коридоре». В связи с этим в шифровках советского посольства в Ташкент и Москву он проходил под агентурным псевдонимом «Босс».

Использование националистических партий, тайных обществ и признанных антибританских племенных лидеров против Англии с 1921 г. стало обычным явлением в работе коминтерновских структур и советской разведки в Центральной Азии. При этом вопросы сбора развединформации, саботажа и диверсий в тылу английских войск становились первоочередными, а коммунистическая агитация среди трудящихся Востока отходила на задний план. Пуштунские племена были готовы получать помощь от любого врага Англии и упорно, с оружием в руках, сражаться против «инглизи», но твердо хранили верность своим обычаям и исламу. Ради достижения практических задач Коминтерну приходилось жертвовать идеологическими установками.

В 1922 г. таких конспиративных центров было пять. Самым важным по своему значению и активности среди приграничных племен был так называемый чамарканский центр «Комитета сподвижников священной войны». Укреплению контактов между советским полпредством и индийскими ваххабитами способствовал приезд в Кабул одного из лидеров этой организации Мауланы Башира, который был общепризнанным вождем борьбы пуштунских племен Вазиристана против Великобритании. Несмотря на то, что у Башира был явный «антагонизм к коммунизму», Раскольников выплатил ему 5 тыс. рублей золотом и договорился с ним о дальнейшей связи. В апреле 1922 г. Башир уехал в Чамарканд. Постепенно с помощью ваххабитов Коминтерн стал налаживать антибританскую работу в зоне пуштунских племен.

18 января 1924 г. Исполком Коминтерна принял постановление о создании в зоне пуштунских племен сети подпольных ячеек, чтобы активизировать свою деятельность в районе индо-афганской границы. С помощью ваххабитов в Хайберском проходе и Вазиристане удалось создать два комитета, финансировавшиеся КИ и выполнявшие его указания. Первоначально предполагалось создать подпольную группу в важном стратегическом центре г. Кветте, но «Комитет сподвижников священной войны» не смог этого сделать, так как в Белуджистане его влияние было ограничено.

Коминтерновская нелегальная группа в Хайбере была создана в мае 1924 г. К этому времени в этот район тайно прибыл представитель Коминтерна (одновременно сотрудник советского посольства в Кабуле) У. Мистральский, который привез деньги и директивы для местных «активистов». Члены хайберской группы осуществляли антибританскую пропаганду среди племен афридиев и момандов.

Главной задачей этой группы было всеми способами добиваться вывода британских войск из Хайберского прохода.

В г. Ване коминтерновская группа начала свою работу в июле 1924 г. Ей поручалось создать обширную нелегальную сеть в Вазиристане и Белуджистане. Учитывая особенности обстановки в относительно спокойном Хайбаре и мятежном Вазиристане, Коминтерн использовал различные способы для подрыва британских позиций в зоне пуштунских племен. В Хайбаре велась активная пропаганда с целью убедить афридиев не служить в частях британской армии; бойкотировать английские товары и не выполнять распоряжений британских властей. Кроме этого, в племенных формированиях, созданных британскими властями, были основаны коминтерновские ячейки.

В Вазиристане, где еще оставались очаги вооруженного сопротивления британским войскам, коминтерновцы призывали племена к восстанию против Англии. Большое внимание также уделялось выявлению британской агентуры среди племен. К концу 1924 г. ванская группа смогла создать свои опорные пункты близ Форта Сандемана.

Антибританская деятельность Коминтерна в зоне пуштунских племен потребовала больших средств. Их ваххабиты и их сторонники получили в необходимом количестве. Так, к декабрю 1924 г. хайберская группа истратила 12 447 фунтов стерлингов, а ванская — 4216 фунтов стерлингов.

Сеид-Ашассанский центр в Баджауре возглавлял Гулям Мохаммад Азис, рекомендованный на эту работу М. Али. Будучи кадровым военным, Гулям Азис смог организовать среди местной молодежи школы «для воспитания патанских революционеров» и начать работу среди английских войск, вероятнее всего, среди различных племенных формирований, нанятых на британскую службу. Ему удалось доставить в горы печатный станок и приступить к выпуску агитационной литературы.

В январе 1925 г. бакинский «Совет пропаганды и действия народов Востока», выполняя директивы из Москвы, направил в Кабул специальную миссию из 3-х своих сотрудников (Касымова, Адамянца и Асланова) для реорганизации работы Коминтерна в Афганистане и Индии. Эти коминтерновцы имели задание выяснить обстановку в Афганистане и зоне пуштунских племен, чтобы создать там при финансовой помощи КИ подпольные группы. Кроме этого, «бакинским товарищам» поручалось составить смету и определить количество инструкторов, необходимых для формирования коммунистических ячеек в самом Афганистане. На эти цели коминтерновский центр в Кабуле получил к концу 1925 г. для расширения нелегальной деятельности в Афганистане и Индии 500 тыс. рублей золотом.

Столь крупные затраты потребовались Коминтерну для создания в Центральной Азии невиданной ранее по своим масштабам подпольной сети от Туркестана до Северной Индии. В октябре 1925 г. в Баку после всех согласований была утвержден план, определивший главные задачи деятельности КИ в этом направлении. В важнейших населенных пунктах Бухары, Ирана, Афганистана и Северной Индии планировалось создать подпольные коммунистические группы. Так, только в Афганистане нелегальные ячейки намечалось организовать в Баламургабе, Меймене, Балхе, Мазари-Шарифе, Ташкургане, Герате, Джелалабабе, Кунаре и еще в ряде городов. Агентура в Афганистане должна была обеспечить связь КИ с явками в Индии: в Пешаваре, Аттоке, Равалпинди и Лахоре. Одним словом, в Центральной Азии создавалась разведывательная сеть, обеспечивающая сбор информации по Афганистану и Индии, а также осуществление антибританских акций в этом регионе.

Важной составной частью нелегальной деятельности Коминтерна в Кабуле было сотрудничество с националистической сикхской партией «Гадар», которая еще в годы Первой мировой войны пыталась с помощью Германии организовать вооруженное восстание в Индии. Для этой известной сикхской организации Афганистан давно уже стал базой для революционной работы против англичан. Вся секретная история «афганского коридора» до 1943 гг. связана с сотрудничеством между Коминтерном и «Гадар». Представители этой партии были организаторами первых коммунистических кружков и газет в Пенджабе. Они же вели активную антибританскую пропаганду среди пуштунских племен, крестьянства и входили в руководство многих общественных организаций Индии. Все коминтерновские каналы связи между Индией и Советским Союзом наиболее активно использовались гадаровцами и были созданы при их содействии.

Летом 1923 г. в Кабул из Москвы приехали генеральный секретарь «Гадар» Сантокх Сингх и Раттан Сингх для организации подпольной работы в Пенджабе. На эти цели советское посольство выделило денежные средства. Сикхи просили также дать им оружие, чтобы развернуть подготовку вооруженного восстания, но в этом им было отказано. Выполняя это указание Коминтерна, Раттан Сингх в 1923–1924 гг. совершил ряд успешных поездок по Индии. А Сантокх Сингх пригласил в Кабул одного из создателей партии «Гадар» Гурмукх Сингха, который с 1919 г. работал в Индии на нелегальном положении. В афганской столице гадаровские лидеры приняли решение об издании в Пенджабе газеты «Кирти» («Рабочий»), которая стала издаваться в Индии в начале 1926 г. Вскоре в г. Лахоре возникла и коммунистическая группа с тем же названием.

Из-за частых отъездов Раттан Сингха в СССР и США представителем «Гадар» в Кабуле до 1934 г. был Гурмукх Сингх. Через него осуществлялась связь между Коминтерном и антибританскими организациями в Индии. Однако в 1928 г. Гурмукх Сингх впервые был арестован афганской полицией и даже выслан в Индию, но ему удалось каким-то образом избежать ареста. Депортация руководителя «Гадар» свидетельствовала, что даже лояльное к СССР правительство Амануллы-хана было готово в любой момент пресечь деятельность гадаровцев, хотя ранее оно закрывало глаза на существование на своей территории коминтерновских каналов связи.

В 1929 г. после свержения Амануллы-хана и прихода к власти Надир-шаха обстановка в Афганистане для деятельности Коминтерна ухудшилась. Надир-шах стал королем в значительной степени благодаря английской помощи, поэтому новый монарх более жестко пресекал любую нелегальную антибританскую деятельность в Афганистане. Однако до 1932 г., видимо, не желая ухудшения отношений с СССР, он временно не предпринимал никаких мер против индийских националистов.

Мухамед Надир-шах

В 1929 г. в Кабул снова прибыл Гурмукх Сингх и возобновил работу по переброске индийских революционеров из Пенджаба на учебу в Советский Союз. В следующем году ему на помощь приехал из Москвы Раттан Сингх. Летом 1931 г. при его участии прошли переговоры с представителем советского посольства о маршрутах переброски «индийских товарищей» на учебу в СССР. Гурмукх Сингх тем временем находился в г. Карачи и готовил для этой цели группу индийских молодых революционеров.

Но в 1932 г. Гурмукх Сингх вновь был афганскими властями брошен в тюрьму, хотя благодаря вмешательству советского посольства был вскоре выпущен на свободу и на специальном советском самолете отправлен из Кабула в СССР. В том же году он после недолгого пребывания в Москве нелегально опять возвратился в Афганистан, где продолжил свою деятельность. В 1933 г. он снова был арестован, но вновь вызволен советским послом Л. Старком.

Уже на следующий год Гурмукх вновь тайно вернулся в Индию и активно включился в подпольную работу против Англии. В 1936 г. британской разведке все же удалось схватить его. Одновременно с этим афганское правительство осуществило широкомасштабные меры по переселению всех выходцев из Индии из районов, расположенных вдоль границы с СССР и Британской Индией. Шоферам-сикхам было разрешено осуществлять рейсы из Пешавара только до Кабула и Мазари-Шарифа, а со всех остальных линий автоперевозок их сняли. В результате перед Второй мировой войной деятельность Коминтерна в этой стране была парализована, но не уничтожена…

В 1940 г. «индийские товарищи» по своей инициативе вновь установили связь с СССР. Для установления контактов с советским посольством в Кабуле «Кирти» направила Рам Кишана, который еще в 1930 г. согласовал с советским военным атташе маршрут переброски индийских коммунистов через Афганистан. В начале июля 1940 г. он под именем Заман-хана прибыл в афганскую столицу. Однако ему долгое время не удавалось выполнить своего задания. Но руководство Третьего Интернационала выразило заинтересованность в приезде этого индийца в Москву, и посол К. Михайлов получил указания содействовать отправке посланца из Индии и его материалов в СССР.

Вскоре в Кабул прибыл еще один коминтерновец: бывший секретарь пенджабского комитета коммунистической партии Индии (КПИ) Ачар Сингх, который также намеревался уехать в СССР. Его переброску через границу организовал опытный гадаровец Аббас-хан, который обеспечивал для «Кирти» «линию связи» в Афганистане. Люди Аббас-хана успешно, как и Рам Кишана, доставили Ачар Сингха в Афганистан. По воспоминаниям Ачар Сингха, его из Пешавара вывезли на грузовике, а затем, не доезжая английских пограничных постов в Хайбаре, высадили с пуштуном-проводником. Сменив еще двух проводников из местных племен, посланец «Кирти» пешком достиг г. Дакки (Афганистан).

В конце августа 1940 г. Ачар Сингх встретился с Рам Кишаном в Кабуле. Меняя транспорт и «легенды», индийские коммунисты 13 сентября смогли выйти к условленному «окну» на границе с СССР. К этому времени Рам Кишан был тяжело болен: обострилась болезнь сердца. Поэтому во время переправы через реку он утонул. Ачар Сингх смог с трудом доплыть до советского берега и сообщил пограничникам, что его товарищ утонул.

18 сентября 1940 г., получив известие о прибытии Ачар Сингха, секретарь ИККИ Д. Мануильский приказал сотруднику Восточного сектора отдела кадров Коминтерна И. Козлову срочно отбыть в Таджикистан. 27 сентября, после бесед с индийцем, он вернулся в Москву. Через неделю Козлов вернулся за Ачар Сингхом в Сталинабад и увез его в советскую столицу. Вскоре посланец «Кирти» уже работал референтом в Восточном секретариате ИККИ.

Ради исторической объективности следует отметить, что приезд Ачар Сингха в СССР в первую очередь был вызван необходимостью урегулировать отношения «Кирти» с Коминтерном. Однако Ачар Сингх информировал Коминтерн и о желании бывшего президента Индийского национального конгресса (ИНК) С. Ч. Боса бежать из Индии для встречи со Сталиным, от которого индийские националисты хотели получить помощь в их освободительной борьбе против англичан. В ответ И. Козлов заявил индийцу, что приезд Боса в Советский Союз «может привести к нежелательным для советского правительства международным осложнениям». Одним словом, в Кремле были категорически против «визита» этого индийского политика.

Сразу же после начала Второй мировой войны руководство КИ решило возобновить активную нелегальную работу в восточных странах. В связи с этим в ноябре 1939 г. по указанию Д. Мануильского в отделе кадров был восстановлен «Сектор восточных и колониальных стран», состоявший из 9 сотрудников, во главе с Г. Мордвиновым. За проведение операций в Афганистане, Иране и Индии отвечал старший референт этого сектора И. Козлов.

С. Ч. Бос

Д. З. Мануильский

Возобновление работы Коминтерна в Афганистане после длительного перерыва указывало на стремление руководства этой организации активизировать свою деятельность в Индии и установить прямую связь с коммунистическим подпольем в этой британской колонии. В первую очередь для этого необходимо было установить надежную радиосвязь между СССР и Индией. К 1940 г. служба связи КИ подготовила для переброски «в страну» радиста Суба Сингха (псевдоним «Като»). В его задачу входило передать членам ЦК КПИ Индии приказ об отправке в Москву представителей «для подробной информации о положении дел в КПИ» и при первой же возможности с помощью КПИ установить радиосвязь с Москвой.

При выборе маршрута переправки агентов в Индию в Коминтерне рассмотрели множество вариантов. В итоге был выбран самый короткий путь в Индию через Памир.

Трудности высокогорного пути и сложность задания заставили КИ отказаться от заброски в Индию одного агента и принять решение об отправке через Памир группы из трех человек: Суба Сингха («Като»), Дхарам Сингха («Хамди») и Сардара Сингха («Альфредо»), который в силу своих хороших физических качеств был назначен главным в группе на время ее переброски в Индию. Скорее всего, этим назначением достигалась еще одна цель: отвлечь внимание английской контрразведки от «Като» как при возможном аресте, так и в ходе его дальнейшей работы. Последнюю подготовку перед отправкой «в Страну» группа прошла летом 1940 г. на коминтерновской базе под Сенежем. Накануне отправки «индийских товарищей» на Памир с ними лично встретился генеральный секретарь Коминтерна Г. Димитров.

В начале июля 1940 г. группа прибыла в Сталинабад. 18 июля индийцы прибыли в Хорог. 31 июля их переправили на аэродром в Ишкашиме. В ночь на 7 августа коминтерновцев переправили через пограничную р. Пяндж. После нескольких дней пути, достигнув индийской территории, группа вынуждена была вернуться из-за травмы ноги у «Хамди». 14 августа индийцев самолетом отправили на отдых и лечение в Сталинабад. Однако там они все заболели малярией, что дополнительно отсрочило их переброску.

Глава советской внешней разведки П. Фитин спокойно отреагировал на первые неудачи группы «Альфредо». Он распорядился предоставить индийцам неделю отдыха, выделил на их переброску дополнительно 4 тыс. рублей и приказал отправить в путь «более замедленным темпом».

Вторая попытка переброски коминтерновцев была предпринята в начале сентября 1940 г. Она также была неудачной, так как проводник до Читрала отказался вести людей, не знающих фарси. Только с третьей попытки группа «Альфредо» в октябре 1940 г. успешно дошла до Индии, но она была сразу же выдана англичанам одним из местных жителей, получившим за это большое денежное вознаграждение.

На следующую переброску через Памир в КИ решились лишь через год. В августе 1941 г. из Ишкашима в Читрал был переброшен Ачар Сингх Чина («Ларкин»), который должен был передать ЦК КПИ указание из Москвы о сотрудничестве с британскими властями против фашистской Германии и милитаристской Японии. Посланец Коминтерна благополучно дошел с проводником до Читрала, спустился на равнину, где был передан местными жителями английским властям. Провал «Ларкина» окончательно убедил Коминтерн отказаться от использования памирского маршрута для переброски своих агентов в Индию.

С. Ч. Бос все же решился бежать из Индии. Скрывшись из Калькутты, он 19 января 1941 г. прибыл к Аббас-хану в Пешавар. На случай усиленного режима охраны индо-афганской границы (а именно так было при бегстве Боса) грузовик с нужным человеком сопровождал помощник Аббас-хана Бхагат Рам Тальвар. 1 февраля 1941 г. Бос и его сопровождающий прибыли в Кабул.

Оказавшись в Кабуле, Бхагат Рам натолкнулся на категорический отказ советского посольства иметь какие-либо контакты с ним и Босом. Такое поведение полпреда К. Михайлова было закономерно, так как с 1935 г. (!) НКИД строжайше запретил советским дипломатам вступать с экс-президентом ИНК в контакт.

Не получив помощи от советской стороны, Бос был вынужден обратиться за помощью в дипломатическое представительство Германии в Кабуле. Как свидетельствуют документы из центральных архивов Российской Федерации, реальные шаги к организации отъезда индийского лидера в Берлин дипломатические миссии Германии и Италии в Кабуле предприняли лишь в феврале 1941 г. В первых числах этого месяца немецкий посланник Ганс Пильгер посетил советское посольство и попросил оформить визу для Боса. С аналогичной просьбой в НКИД обратилось и немецкое посольство в Москве. Дипломатические миссии Италии и Японии в Кабуле также ходатайствовали за индийского деятеля перед советским посольством… Соблюдая все необходимые предосторожности, советское правительство неохотно удовлетворило просьбу Германии и ее союзников.

15 марта 1941 г. в дипломатическое представительство СССР прибыл заведующий канцелярией германского посольства Э. Шмидт, привез паспорт итальянского радиста Орландо Мацотты. Немецкая въездная виза в этом документе была уже проставлена. Паспорт был подлинным, но в него была вклеена фотография Боса. Советник В. Козлов сразу же оформил визу на въезд в СССР. В ночь на 18 марта немцы вывезли Боса из Кабула на автомобиле, за рулем которого сидел опытный немецкий разведчик Ф. Венгер, отвечавший за контрабанду оружия в Афганистан. 22 марта 1941 г. Бос пересек советско-афганскую границу через пограничный пункт в Термезе.

В Берлине и Риме прибытие Боса восприняли, как подарок судьбы. Он сразу же стал ключевой фигурой всех планов фашистских государств в отношении Индии. С. Ч. Бос первым в начале апреля 1941 г. предложил план своего сотрудничества с Германией в Афганистане и полосе «независимых» пуштунских племен Британской Индии. Согласно этому плану Кабул должен был стать главным центром связи между Европой и Индией. В зоне пуштунских племен планировалось развернуть широкомасштабные боевые действия против английских войск. Вождю восставших вазиров Факиру из Ипи при этом отводилась главная роль. Планы Боса полностью совпадали с планами фашистского руководства Германии и Италии, поэтому он сразу же был подключен к разработке операций абвера и итальянской разведки в Афганистане и Индии.

Бхагат Рам стал в Кабуле представителем Боса. Так как немцы и итальянцы вывезли Боса из Кабула по паспорту радиста-шифровальщика итальянского посольства Орландо Мацотты, то и эта организация в немецких документах проходила под названием «Организации Мацотты», а Бхагат Рам часто, кроме своего главного агентурного псевдонима «Рахмат-хан», именовался как «секретарь организации Мацотты» или «человек Мацотты».

Фашистские спецслужбы допустили грубейшую ошибку при оценке личности Бхагат Рама, который был, прежде всего, индийским коммунистом и агентом Коминтерна, а уж затем проводником Боса. Дипломаты и разведчики стран «оси» в Кабуле не смогли этого понять, сделав Бхагат Рама своим резидентом в Индии! Уже по одной этой причине вся последующая деятельность фашисткой агентуры в Афганистане была обречена на провал, так как «человек Мацотты» вскоре стал работать и на советскую разведку.

В начале сентября 1941 г. Бхагат Рам вновь прибыл в Кабул. Вскоре на конспиративной квартире состоялась его встреча с советским резидентом внешней разведки, советником посольства СССР в Афганистане М. Аллахвердовым. На ней он заявил: «Я предан революции в Индии, ее освобождению и Советскому Союзу. Я знаю, что свобода Индии зависит от вашей победы, что гитлеровская Германия и ее союзники — это ваши и наши враги, знаю, как тяжело вам сейчас. Хочу помочь вам делом. Моя партия поручила мне войти в контакт с советским посольством в Кабуле и предложить вам сотрудничество мое и партии. Мы располагаем известным влиянием и имеем сторонников здесь, в Афганистане, особенно в зоне свободных племен и в Северо-западной пограничной провинции Индии. Всем этим вы можете располагать во имя вашей победы и нашей свободы…» Чтобы его слова были более убедительными, Бхагат Рам передал «Заману» письмо в Коминтерн, в котором он и его товарищи пытались убедить руководство этой международной организации, что «они лишь использовали германскую разведку в целях своей партии («Кирти». — Ю.Т.), давали ей (германской разведке. — Ю.Т.) лишь вымышленный материал, сами же остаются преданными делу компартии и ожидают инструкций от ИККИ {…} в связи с нападением фашистской Германии на СССР».

Перевербовка резидента германской разведки в Афганистане и Британской Индии открывала для советской разведки возможность поставить под свой контроль деятельность фашистской агентуры в этом регионе.

Человека, ранее сотрудничавшего с итальянским и немецким посольствами в Кабуле, необходимо было тщательно проверить и перепроверить, прежде чем начать с ним сотрудничество. Поэтому начальник советской Внешней разведки П. Фитин направил в Коминтерн на имя Г. Димитрова запрос с просьбой проверить автобиографию Бхагат Рама, предоставленную этим индийцем советской разведке. Данные проверки подтвердили информацию, сообщенную о себе «Заману» Бхагат Рамом. Несмотря на результаты проверки, руководство Коминтерна не рекомендовало внешней разведке использовать Бхагат Рама и его людей в своей работе. Отдел кадров ИККИ подготовил на имя Димитрова докладную записку, в которой указал: «Одного факта связи… с германской разведкой достаточно, чтобы отказаться от всякой связи с Бхагат Рамом, Ультам Чандом (так в документе. — Ю.Т.), которого он рекомендует в качестве надежного связного…» Однако, исходя из интересов дела, Фитин все же рискнул принять предложение Бхагат Рама.

П. М. Фитин

Своему новому агенту «Заман» дал псевдоним «Ром». Было условлено, что главной явкой для встреч с ним будет лавка Уттам Чанда. Более того, «Заман» отредактировал доклад о работе в полосе «независимых» пуштунских племен, подготовленный «Ромом» — «Рахмат-ханом» для немецкой разведки. С этого момента советская разведка через «Рома» регулярно снабжала абвер дезинформацией, полностью контролируя его деятельность в Афганистане. Однако этот успех стал возможен только благодаря полному отстранению Коминтерна от операции против подрывной деятельности стран «оси» в этой стране: «разведка КИ» в 1941 г., передав своих агентов НКВД, завершила работу в «афганском коридоре».

Подводя итоги деятельности спецструктур Коминтерна в Афганистане и Индии, следует признать, что советское правительство смогло с помощью восточных националистов создать устойчивые каналы связи с Индией и приобрести твердые позиции в зоне пуштунских племен. Чтобы достигнуть этого, «разведка Коминтерна» привлекала на свою сторону всех врагов Великобритании (от ваххабитов до националистов всех мастей). «Революционная романтика» приводила к самым неожиданным «сюрпризам» и многочисленным провалам в «афганском коридоре», поэтому деятельность коминтерновских спецструктур в Афганистане после начала Великой Отечественной войны была поставлена под контроль советской внешней разведки.