Получение должности императорского портного должно было стать самым счастливым событием в моей жизни, но сделка с императором омрачала чувство победы. Мне было необходимо угодить леди Сарнай. Иначе отец и Кетон умрут.

Мне не очень-то хотелось работать с дочерью шаньсэня. С другой стороны, она уже заставила меня сделать туфельки из фарфора и стекла, куртку из бумаги – и я как-то это пережила.

Насколько ужасным может быть приказ сшить очередное платье?

Мое сердце бешено колотилось, когда я подошла к Большому Залу Чудес – самому просторному аудиенц-залу в Летнем дворце. Он охватывал широкий внутренний дворик и был высотой в несколько этажей, к которым вели резные лестницы со статуями золотых птиц, слонов и тигров. Внутри стены были сделаны из мозаики – подарок от самаранских друзей Аланди, – пол укрывали превосходные киноварные ковры, тянувшиеся так далеко, насколько хватало глаз, через окна лился рассеянный солнечный свет, а на самом видном месте стояли три нефритовые скульптуры богини Аманы.

Эдан прочистил горло, становясь позади меня.

– Рад видеть, что ты вышла из того гнусного места.

Я развернулась лицом к чародею. В кои веки на его губах не играла ухмылка, в глазах не выплясывало озорство. Вместо этого он стоял со скрещенными руками и мрачно смотрел на меня.

Я замешкалась.

– Ты действительно заставил всех забыть, что я девушка?

Он наклонил голову вбок.

– Я делаю все, что пожелает его величество.

– Вот так просто? – Я нахмурилась. – Одним взмахом руки? Или по щелчку пальцев?

Эдан пожал плечами. Он выглядел изможденным, под усталыми глазами залегли темные круги. Я гадала, объяснялись ли тени на его лице магией, которую он наложил, чтобы заставить всех забыть о произошедшем.

– Все немного сложнее, – вот и все, что он ответил. Прежде чем я успела задать еще один вопрос, он указал на проход, ведущий в главную комнату. – Пойдем со мной.

Я встревоженно последовала за ним по ковру, хотя по ощущениям казалось, будто я прорывалась сквозь тернии. Несколько лиц были мне знакомы: министра Лорсы, леди Сарнай и императора Ханюцзиня, а также лорда Сины, о прибытии которого предупреждала Амми. Остальных придворных я видела впервые: евнухи, важные чиновники и пара иностранных гостей.

Я все ждала, когда кто-нибудь закричит: «Она девушка! Самозванка!» Но, как и обещал Эдан, никто и внимания не обратил, услышав мое имя или увидев лицо.

Тем не менее каждый шаг давался труднее предыдущего. Когда я наконец добралась до императорского трона, мое дыхание участилось, словно я преодолела тысячу миль, а не сотню шагов.

– Испытание подошло к концу, – объявил император Ханюцзинь, когда я преклонилась перед ним. – Я решил наградить должностью императорского портного Кетона Тамарина. Он ежегодно будет получать жалованье в количестве двадцати тысяч цзеней.

«Двадцать тысяч цзеней в год!» На секунду я позволила себе насладиться знанием, что отец и Кетон больше никогда не будут голодать. Что теперь я мастер, в чьих навыках никто не посмеет сомневаться.

– Встаньте, мастер Тамарин, – продолжил император. – Теперь, когда вы служите Сыну Неба в качестве императорского портного, вы для всех – мастер своего ремесла.

Я выдавила улыбку и поднялась.

– Благодарю, ваше величество.

– И я вас, мастер Тамарин, – ответил Ханюцзинь.

Министры и чиновники повторили его слова.

– Леди Сарнай, вы просили найти самого талантливого портного в Аланди, чтобы он сшил вам свадебное платье. Мастер Тамарин к вашим услугам.

Леди Сарнай ничего не сказала. Как и Эдан, она стояла рядом с троном, но смотрела на что-то – или кого-то – с таким напряжением, что ее взгляд мог пронзить стену. Я не видела, кто завладел ее вниманием, но узнала голос мужчины: басовитый, каждое слово напоминало рычание.

– Шаньсэнь желает знать, когда состоится свадьба, – сказал лорд Сина, – и выполнены ли условия леди Сарнай.

Я напряглась, гадая, не послышались ли мне нотки горя в его словах. Каково ему было знать, что тактика леди Сарнай по отсрочке брака с императором потерпела неудачу и вскоре его любимую женщину выдадут замуж за другого?

– Можете доложить шаньсэню, что его дочь потребовала свадебное платье, – кратко ответил император, – которое должно быть готово к…

– Платьев будет три, – внезапно подала голос леди Сарнай.

Она перевела взгляд с лорда Сины на меня. Мне не нравился блеск в ее глазах.

В моей груди зародился ужас. Дочь шаньсэня медленно и плавно спустилась по ступенькам от императорского трона и оказалась лицом к лицу со мной – так близко, что я чуяла жасминовое масло в ее волосах. Так близко, что увидела мельком появившуюся недоуменную морщинку на ее лбу, когда она присмотрелась ко мне.

Я затаила дыхание, в точности зная, что леди пыталась вспомнить. Чары Эдана сработали на всех остальных, но если леди Сарнай…

Ее лицо прояснилось, и она отмахнулась от любых вопросов, которые у нее возникли по отношению ко мне. Они были не так важны, как то, что она хотела сказать.

– Возможно, вам известна легенда о боге воров? – спросила дочь шаньсэня. – Он был так искусен в своем мастерстве, что хвастался, что сможет похитить детей Аманы: солнце, луну и звезды. Боги смеялись над ним, но его это не смущало. Он с легкостью похитил двух детей Аманы, но звезды… они танцевали в небесах, и их было нелегко поймать. Поэтому он выпустил стрелы и схватил их сущность, пока они кровоточили в небе. Амана так разозлилась, что окунула мир во тьму. Даже после того, как бог воров вернул украденное, она не успокоилась. Посему он призвал Небесного портного, чтобы сделать Амане подарок. Он оставил себе толику солнца, луны и звезд и попросил портного сшить три платья такой красоты, что они ослепили бы смертных. Портному это удалось. Платья вышли такими потрясающими, что Амана простила вора и вернула свет миру, но лишь на полдня, поскольку частицы, которые бог воров использовал для платьев, подразумевали, что день уже никогда не будет полным. Мораль: никогда не нужно гневить богиню-мать.

Леди Сарнай помедлила, и ее алые губы расплылись в опасной улыбке.

– Вы лучший портной в Аланди, мастер Тамарин. Создайте мне платья Аманы.

Я услышала насмешку в ее голосе и с трудом сохранила самообладание. Каждый портной знал легенду о платьях Аманы. И каждый портной знал, что ни одному смертному не удалось сотворить их своими руками.

– Первое соткано из смеха солнца, – прошептала я. – Второе расшито слезами луны, и последнее раскрашено кровью звезд.

– Как я понимаю, – спокойно продолжила дочь шаньсэня, – вам придется отправиться в далекое странствие, чтобы добыть материал для каждого платья.

– Но, ваше высочество, – выпалила я, – эти платья – миф. Солнечный свет нельзя сплести в нить, как и лунное сияние…

– Вы когда-нибудь пытались?

Я сглотнула.

– Нет, ваше высочество.

– Я знаю, что многие пробовали и не смогли сшить эти платья. Молитесь, чтобы ваша судьба обернулась иначе.

Они не просто не смогли. Эти люди исчезли или погибли – все в попытке добиться невозможного. И ради чего? Эти платья окружало столько легенд. Некоторые говорили, что Амана исполнит любое желание портного – независимо от его сложности, – которому удастся их воссоздать. Другие – что платья пробудят немыслимую силу, которая приведет к концу мира.

Я подавила дрожь.

– Да, ваше высочество.

– Мой отец прибудет в ночь алого солнца. Это дает вам месяц на каждое платье. Уверена, император проинформировал вас о важности этого задания, как и том, что произойдет в случае неудачи, – ее голос ожесточился. – Не разочаруйте меня.

– Все средства дворца будут в вашем распоряжении, мастер Тамарин, – сказал император, нисколько не смутившись из-за требований леди Сарнай.

Я едва слушала. Даже все цзени в мире не купят мне солнце, луну и звезды. Она просила о невозможном!

Леди Сарнай наклонила голову вбок.

– Вы выглядите встревоженным, мастер Тамарин. Возможно, вам удастся убедить лорда-чародея оказать вам помощь.

По моей спине прошла дрожь. Сначала дочь шаньсэня хотела, чтобы я шпионила за Эданом, а теперь – чтобы просила о его помощи. Не к добру это изменение в поведении – не для нас, по крайней мере.

Я сложила руки и поклонилась, надеясь, что таким образом скрою свою нарастающую панику.

– Лорд-чародей, – обратилась она, – мой юный портной скоро отчалит в путешествие за материалом для трех платьев. Может ли он рассчитывать на вашу поддержку?

– Боюсь, ваше высочество, – несколько раздраженно начал Эдан, – я не могу покидать императора на долгий период времени.

– Ах, не доверяете мне своего драгоценного Ханюцзиня? Вас беспокоит, что я не попала под его чары, не так ли? Возможно, если вас не будет рядом, все изменится.

Лицо императора помрачнело, и я услышала хор тихих ахов и охов за своей спиной. Но Эдан оставался невозмутимым.

– При всем уважении, ваше высочество, но я вынужден отказаться.

Леди Сарнай цокнула языком.

– Жаль. Похоже, вы единственный, кто может помочь бедному мастеру Тамарину. Он находит мое требование довольно пугающим.

– В таком случае, возможно, вам стоит изменить его. – Эдан сжал губы в тонкую линию и наконец посмотрел на меня. – Навыки императорского портного с нитью и иглой не имеют себе равных. Уверен, он мог бы придумать что-то другое, что пришлось бы вам по вкусу.

– К сожалению, я приняла решение. Я хочу платья Аманы. У меня нет никаких сомнений, что мастер Тамарин обладает необходимым для них талантом. Подумайте, как разочаруется его величество, если перемирие закончится, потому что наш юный портной погиб прежде, чем смог сшить мои свадебные платья.

– Разочарован не то слово, – ответил за него император Ханюцзинь. – Но лучше всего лорд-чародей служит стране, когда он рядом со мной. – Эдан сжал кулаки, но его лицо не изменилось. Он склонил голову, дальше слушая императора: – Я посоветуюсь с Эданом о том, как лучше всего удовлетворить вашу просьбу. А теперь, если на этом все, леди Сарнай, у нас с министрами есть другие дела, которыми нужно заняться.

– Мастер Тамарин, у вас есть вопросы? – спросила она.

– Нет, – прошептала я, по-прежнему отходя от шока.

– Тогда на этом все.

Леди Сарнай приторно улыбнулась и взмахнула руками, отпуская меня. К моему удивлению, Эдан пошел за мной.

– Я не могу отправиться с тобой, – прошипел он, как только мы вышли за двери.

– Я и не просила, – процедила я. – Я знаю, что это невозможная задача, даже для тебя.

Его лицо превратилось в гримасу ярости. Я никогда еще не видела его злым. Меня пугало, до чего кромешно-черными стали его глаза. Как оникс.

– Не невозможная; это ловушка, предназначенная для того, чтобы я покинул Ханюцзиня, отправившись в бесполезное путешествие.

– Значит, я пойду одна.

Он заскрежетал зубами.

– Нет, ты не понимаешь! Император пригрозил казнить тебя, если ты не выполнишь задание. Но ему и не понадобится. Скорее всего, ты умрешь в дороге.

Умру. Как Финлей и Сэндо. Они погибли, служа Аланди, и меня ждет та же участь.

Я закусила губу. Но, несмотря на предупреждения Эдана, меня было не переубедить.

– Создать платья Аманы… еще никому не удавалось. Я предполагала, что это невозможно. Но ты это отрицаешь.

– Что не значит, что стоит это делать.

– Так помоги мне, – взмолилась я. – Хотя бы скажи, где найти столь чистый солнечный свет, чтобы его можно было сплести? Столь плотное лунное сияние, чтобы его можно было соткать? И кровь звезд… я даже не знаю, с чего начинать.

Мы пересекли пруд, и Эдан облокотился на перила деревянного мостика, поджав губы.

– Давай начнем с солнца, – наконец произнес он. – Тем немногим, кому посчастливилось его видеть, паук Нива известен как златоколесный паук. Шелк из его паутины стоит тысячи цзеней за унцию, поскольку она огнестойкая, помимо прочего. Полезная особенность, когда хочешь собрать смех солнца.

В моей груди зародилась надежда.

– И где мне найти этого паука Ниву?

– В Халакмаратской пустыне. Он редко встречается, но найти его – лишь первый шаг. – Эдан оттолкнулся от перил, чтобы посмотреть на меня. – Тебе стоит покинуть дворец. Сбежать.

Его тон удивил меня. Он был чуть ли не… обеспокоенным.

– Отец и брат рассчитывают на меня. – Я сглотнула. – Его величество сказал, что я должна выполнить требования леди Сарнай, иначе он… – мой голос затих. – Он убьет их.

Эдан вздохнул.

– Тогда я отправлюсь с тобой.

Я изумленно подняла взгляд.

– Ты вроде говорил, что не можешь покинуть императора.

– Не должен, – исправил меня он. – Несмотря на титул, я самый обычный слуга, – добавил он с горечью. – Тот, кто нуждается в разрешении Ханюцзиня, чтобы уйти.

Прежде чем я успела спросить, что он имеет в виду, Эдан продолжил:

– Помочь тебе – лучший способ убедиться, что войны больше не будет. Кроме того, его величество не откажет тебе в эскорте.

Я залилась румянцем.

– Даже если этот эскорт – ты?

– Надеюсь, если я правильно подберу слова, он не запретит мне лично сопровождать тебя.

– Почему он не хочет отпускать тебя?

Эдан скривился.

– Все сложно. Я защищаю Аланди, служа императору. Если уйду, Ханюцзинь будет уязвим. А он этого не любит.

– Но…

– Это все, что тебе нужно знать. Не лезь в мои дела, Майя. Не то окажешься в опасном положении.

Он выглядел непривычно напряженным.

– Я планирую уйти завтра.

– Мы отчалим через три дня, – сказал он, барабаня пальцами по фонарику на краю моста. От его раскачивающегося света вода в пруду замерцала.

Три дня? Я нахмурилась. Мне не терпелось уйти из дворца, который с каждым днем все больше напоминал клетку.

– Мне нужно время, чтобы подготовиться к путешествию, – продолжил Эдан. – Я дам тебе список всего, что нам необходимо.

– Я и так знаю, что мне необходимо. Смех солнца, слезы луны и кровь звезд.

– Именно, – кивнул Эдан, явно не распознав сарказм в моих словах. – Чтобы придумать, как заполучить все это, нужно время. Используй его с умом. Плети, вышивай – делай все, что требуется.

– Мне пока не из чего шить… поэтому и нужно уходить как можно скорее.

Эдан призадумался.

– Значит, послезавтра, – наконец пришел он к компромиссу. – Я принесу тебе список, когда он будет готов.

…

Верный своему слову, он пришел ко мне на следующий день сразу после рассвета. К тому времени я уже проснулась и начала делать наброски. Судя по слегка вздернутым бровям, Эдана это впечатлило.

– Ты рано встала, – заметил он.

– Я всегда рано встаю.

– Вот. – Он протянул мне тонкий сверток пергамента.

– «Грецкие орехи с кухни», – прочитала я с удивлением. – Орехи?

– Попроси самые большие, какие есть. Мне понадобятся три… нет, четыре. Читай дальше.

– «Перчатки из паучьего шелка»…

– Тебе придется связать их самой, – перебил Эдан, – первым делом мы отправимся в пустыню.

– «Прочная обувь, желательно из кожи, с надежными шнурками. Ковер без бахромы, подойдет одноцветный». – Я нахмурилась. – Зачем нам ковер?

– Обувь и ковер тебе тоже придется делать самой, – ответил он вместо объяснений. – Полагаю, дел у тебя будет по горло.

– И наконец, мои ножницы. – Я отложила список. – Можно спросить? Почему леди Сарнай так зациклена на этих зачарованных платьях, если она ненавидит магию?

– Потому что не верит, что тебе удастся их сшить, – сухо ответил Эдан. – Она надеется, что мы погибнем в пути. – А затем добавил уже более веселым голосом: – Нам всего-то нужно доказать, что она ошибается, верно?

– Честно говоря, даже я сомневаюсь, что их реально сделать.

– Скажи, почему девушка с такой фантазией так скептично относится к магии?

– Я не скептична. Уже, по крайней мере. Просто я ей не доверяю.

– Печально, – пробормотал Эдан. – После всех тех раз, что я спасал тебя…

Я тяжело вздохнула, понимая, что задолжала ему объяснения.

– Я даже богам не доверяю. Вряд ли они слушают. Мой отец ежедневно и еженощно молится Амане. Когда братья отправились на войну, я тоже молилась – каждому богу, затем каждому мифическому созданию, каждому духу, которого могла вспомнить, – чтобы они вернулись с войны невредимыми. Но Финлей и Сэндо погибли, а Кетон… – в моем горле возник комок, из-за чего слова прозвучали сдавленно. – Он вернулся, но, возможно, уже никогда не будет ходить. Во что мне еще верить?

– Надеяться на помощь богов – это самообман, – ласково ответил Эдан. – Как и наивно полагать, что магия творит чудеса. Это не всегда так. Но… – Он помедлил, губы начали расплываться в ухмылке. – Но порой, особенно при содействии такого могущественного чародея, как я, чудеса все же случаются. Быть может, во время нашего путешествия мы придумаем, как помочь твоей семье.

Я подумала о том, как Эдан исцелил мне руку. Возможно, для Кетона еще не все было потеряно. И для отца.

– Путешествие не должно занять больше двух месяцев. А значит, тебе останутся целых три недели, чтобы сшить платья после нашего возвращения.

Мысль о двух месяцах в компании Эдана заставила меня нервничать. Я заерзала, словно сидела на иголках.

– Может, присоединимся к каравану?

– Полному незнакомцев? Лучше не привлекать внимания. В это время года на Пряной Дороге редко встречаются бандиты, но мы не можем рисковать. Вдвоем мы будем двигаться быстрее. Так что хоть я и понимаю, что тебе не терпится избавиться от… – он осмотрел меня с головы до пят, – от «мужского» образа, будет разумнее сохранить его на еще какое-то время. – Эдан задумчиво наклонил голову. – С другой стороны, торговаться в Самаранском перевале было бы легче, будь ты девушкой.

Я скрестила руки на груди.

– И почему же?

– Я мог бы обменять тебя как минимум на пять верблюдов. А через пару часов похитил бы обратно, пока торговец не сделал тебя одной из своих жен.

Я отпрянула.

– Я ни за что…

– Ладно, ладно, оставайся парнем. – Он попытался скрыть улыбку, глядя на мое потрясенное лицо.

– Как-нибудь справлюсь, – сухо ответила я. – Куда мы направимся?

– В три уголка континента. За солнечным светом двинемся на запад, через Самаранский перевал в Халакмаратскую пустыню, затем на север к границе Агории за лунным сиянием, а потом за звездами на юг, к Забытым островам Лапзура в озере Падуань. – Эдан повернулся к двери. – По пути мы купим все необходимое из списка. И, Майя… – Он выдержал паузу. – Возьми ножницы.

– Я же сказала, что возьму.

– Просто напоминаю. – Эдан подмигнул. – Они тебе пригодятся.