Вильнюсский саммит: вверх по лестнице, ведущей вниз

Вильнюсский саммит! На протяжении всего 2013 года этого действа в литовской столице ждали на Украине как некоего Рубикона, после которого страна окончательно и бесповоротно повернется к России задом, а к Европе передом. Смена системы ценностей и выбор нового цивилизационного пути — именно так анонсировался Вильнюсский саммит ЕС в Киеве и в Брюсселе.

Но было и одно «но». Вернее, тогда казалось, что лишь одно. Европейская элита неоднократно заявляла, что пока Юлия Тимошенко томится в застенках харьковской лечебницы, соглашение об Ассоциации подписано не будет. И за этой чисто политической декорацией надолго потерялась экономика, про нее как будто даже забыли. Несоответствие договоров Украины с Россией Соглашению об ассоциации Украины с ЕС также долгое время серьезно не анализировалось, в прессу просачивалась лишь информация о торге между российской и украинской элитами насчет того, куда же пойдет страна: в сторону Европы или в сторону Таможенного союза. При этом в России, откровенно говоря, до конца не очень верили в «европейский вектор» Украины. Ну, ведут переговоры. Так они уже десять лет их ведут. Аж с Кучмы начиная.

Переговоры по соглашению об ассоциации с ЕС в Киеве резко активизировали после того, как все попытки украинской власти добиться от Кремля пересмотра кабального газового договора, подписанного Юлией Тимошенко зимой 2009 года, потерпели крах. Премьер-министр Николай Азаров в своих публичных выступлениях говорил, что все его аргументы о том, что из-за этого соглашения Украина переплачивает за газ до 5 млрд, долларов в год натыкались лишь на вежливые улыбки россиян. Партнеры разводили руками и кивали на Юлию Тимошенко: а зачем она подписала такой выгодный для нас договор? Среди же украинской элиты существовала уверенность, что Украина вправе рассчитывать на пересмотр газовых цен, поскольку к тому времени уже были подписаны харьковские соглашения о продлении срока аренды базы Черноморского флота в Севастополе на 25 лет. А также был принят закон о внешней политике Украины, который закреплял её внеблоковый статус. Да, в Харькове президент России Дмитрий Медведев пообещал пересмотреть цены на газ, но дальше слов дело не пошло.

То, что Украина дрейфует от России к Европе, в Москве представлялось каким-то оксюмороном. Не будем размышлять о долях импорта и экспорта и анализировать производственные цепочки двух стран, но даже на самом высшем уровне в Москве не представляли, что Украина будет способна перейти на европейские рельсы. Да и на бытовом уровне среднестатистический Иван Петрович Сидорчук из Харькова был для среднестатистического Петра Ивановича Сидорова из Белгорода ничуть не большим иностранцем, чем его сват из Курска.

Но чем ближе становился «час X», тем отчетливее в Москве становились опасения «потерять» Украину. Украинский политикум, каким бы он ни был разобщенным, в вопросе евроинтеграции оказался на удивление единым, а изо всех политических сил, представленных в Верховной Раде, против звучал лишь одинокий голос коммунистов.

В 2013 году обсуждать тему «подпишут или не подпишут» стало политической модой и таким же всеобщим поветрием, как разговоры о погоде. На любой тусовке депутаты, министры, эксперты, а обычные граждане — на кухнях и в кафе — только и делились «евроновостями для Украины». Одни говорили, что Януковичу простят даже смертельный радикулит Тимошенко, лишь бы он не толкал Украину в объятия России. Тут же сразу звучало другое мнение — да ни в коем случае! Для Меркель дело чести — добиться освобождения Тимошенко, и она никогда не забудет Януковичу расправу с главной оппозиционеркой. «Ну, как вы думаете: подпишет или не подпишет?»

И чем ближе подходил ноябрь, тем больше все склонялись к тому, что подписи Януковича под договором о евроассоциации быть. Даже оппозиционная Партии регионов пресса делала недоуменные выводы: то, что не удалось самому прозападному президенту Ющенко, кажется, удается лидеру донецких Виктору Януковичу и уроженцу Калуги Николаю Азарову?!

Оппозиция понимала, что подписание соглашения с ЕС выбивает почву из-под её ног. Сделав ставку на критику Януковича за сближение с Россией, она теряла главные доводы, на которых долгое время строила свою агитацию против действующей

власти.

Директор социологической службы «Украинский барометр» Виктор Небоженко в интервью изданию «Газета по-украински» в начале октября 2013 года заявил, что население Восточной Украины нормально воспримет евроинтеграцию, а люди в западных областях будут спокойно относиться к Виктору Януковичу. «Потому что всё, чего ждали от Ющенко, делает Янукович», — заявил эксперт.

Дифирамбы Януковичу-евроинтегратору пел и первый президент Украины Леонид Кравчук. «У нас сложились по-уникальному благоприятные обстоятельства для осуществления европейского выбора. По всем составляющим: законодательной, политической, идеологической, — Украина имеет все основания верить, что в ноябре в Вильнюсе соглашение будет подписано», — утверждал он.

Кроме того, Кравчук считал, что Виктор Янукович для «европейского выбора» Украины сделал больше, чем все правительства и президенты, начиная с 1991 года, вместе взятые: «Если бы наш Президент был не из Восточной Украины, то проблем с евроинтеграцией было бы намного больше. Потому что Восточная Украина верит Януковичу. И тому же Ющенко она бы не поверила никогда!» — подытожил Кравчук.

Гром грянул 21 ноября. За неделю до начала вильнюсского саммита Украина совершила резкий политический вираж: на утреннем заседании Кабмин принял решение отложить подписание соглашения о евроассоциации.

Разумеется, проект решения был согласован с президентом, который, отдав все распоряжения, засобирался с государственным визитом в Австрию. Николай Азаров пытался отменить его поездку.

«Виктор, от тебя в Вене будут ждать подтверждения подписания соглашения об ассоциации в Вильнюсе. Ради этого и саммит там собирается. А тут мы на Кабмине заявляем другое: откладываем подписание соглашения», — объяснял он гаранту. Но Виктор Янукович отмахнулся: мол, придумаю, что сказать президенту Австрии. На этом они и расстались в аэропорту Борисполь: президент вылетел в Вену, а премьер отправился на историческое заседание Кабмина.

Николай Азаров был против такого резкого разворота. Он предлагал не просто заявить об отсрочке на вильнюсском саммите, а с цифрами и фактами разъяснить позицию Украины и обосновать перед руководством Евросоюза, почему его страна не станет подписывать соглашение об ассоциации именно сейчас, предлагая лишь отложить подписание.

В Кабмине царила нервная обстановка. Министры съезжались на заседание, толком не понимая, почему произошла такая резкая смена курса. Когда Николай Азаров из своего кабинета проследовал в зал для заседаний, то при входе у дверей его поджидали первый вице-премьер Сергей Арбузов и министр финансов Валерий Колобов. Они слегка стушевались, но обратились к премьеру с просьбой: «Мы знаем, что сейчас будет обсуждаться вопрос об ассоциации. Вы же знаете, что я и Колобов активно выступали за евроинтеграцию», — заговорил Сергей Арбузов и продолжал: «Нам бы не хотелось в этот день присутствовать на заседании. Может быть, вы разрешите нам его пропустить?» Николаю Азарову не надо было объяснять, что отсутствие двух ключевых членов Кабмина было бы мгновенно истолковано, как отсутствие единства по вопросу об отмене «европейского вектора». Более того, он слишком хорошо знал Сергея Арбузова, который не преминул бы потом воспользоваться этим фактом, чтобы подчеркнуть свое критическое отношение к этому решению Кабмина. Николай Азаров обнял двух своих «соратников» и стал легонько подталкивать их к входу в зал заседания. Он понимал: еще полшага — и лица Арбузова и Колобова попадут в камеры телеканалов, караулящих вход премьера. И тут они уже не смогут улизнуть. Так и вышло: камеры цепко впились в лица Арбузова и Колобова и те были вынуждены проследовать в зал, а уже за ними вошел премьер-министр.

После вступительного слова Азарова вопрос о евроассоциации поднял министр промышленности Михаил Короленко. В своем кратком выступлении он привёл цифры возможных потерь, если соглашению об ассоциации не будет предшествовать серьезный разговор с ЕС о компенсациях на модернизацию. Он заявил, что промышленность Украины не сможет работать, если условия евроассоциации не будут согласованы с Россией. Министры единогласно проголосовали за постановление отложить подписание соглашения об Ассоциации с ЕС. Одновременно Николай Азаров поручил МИДу, Минэкономразвития и Минпромполитики предложить ЕС и России образовать комиссию на трехсторонней основе для обсуждения вопроса.

Но премьер оказался прав: в Вене Януковича ждало непонимание. В день визита украинского президента в столицу Австрии информационные агентства взорвало срочное сообщение из Киева о том, что Кабмин принял решение отложить подписание соглашения с ЕС на неопределенное время.

В это же время в новостной программе «Факты» телеканала ICTV показали сияющее лицо Виктора Януковича на украинско-австрийском бизнес-форуме. На замечание президента Австрии Хайнца Фишера о непонятном для него решении правительства Украины, Янукович с улыбкой стал доказывать, что «альтернативы реформам в Украине, альтернативы евроинтеграции не существует». И тут же пустился в пространные рассуждения, что, возможно, на евроинтеграционном пути Украины существуют временные сложности. «Возможно, на каком-то этапе восхождения к этой вершине, неблагоприятная погода, которая препятствует и прочее», — с улыбкой объяснял он. И добавил, вконец запутавшись: «Мы идем этим путем и не меняем направление маршрута». Президент Австрии всё это время смотрел на своего украинского коллегу с недоумением.

Поездка в Австрию президента и его путаные заявления о верности курсу евроинтеграции на фоне решения Кабмина отложить подписание документа вызвали на Украине ступор: президент в Вене говорит одно, а Кабмин делает совершенно другое. Такой шпагат не мог не вызвать возмущения простых граждан: зачем им так долго морочили голову светлыми европейским перспективами, а потом взяли и обрезали крылья мечте? Такой шаг, как минимум, требовал от президента не лететь в Вену на кофе к своему коллеге, а обратиться к нации, чтобы с убедительными аргументами в руках объяснить причины задержки на дороге в Европу. Президент должен был честно признаться: да, бес попутал, всё ещё раз подсчитали и поняли, что попали в ловушку. Погнались за светлой мечтой, а оказались у разбитого корыта. Возникла угроза потери промышленного потенциала страны, потери сотен тысяч рабочих мест. Подписав соглашение о евроассоциации, Украина лишалась и самого большого внешнего рынка — российского. Надо было откровенно рассказать и о необъяснимой неуступчивости европейских партнеров: ЕС выделил Украине на первый год всего лишь 1 миллиард евро, а страна нуждалась как минимум в 20 миллиардах для начала модернизации украинской экономики. Как точно заметил один из украинских экономистов, Германия хотела получить Украину за один миллиард евро!

Почему ЕС в упор не видел реальные потребности страны в деле модернизации украинской экономики? И в Брюсселе, и в Берлине на Украину смотрели как на территорию, точнее, — на рынок объёмом 40 с лишним миллионов человек, которые должны поддержать спросом европейских производителей. Европейцам было «глубоко фиолетово», какие предприятия работают на Юго-востоке страны, кто их главный партнер, куда идет продукция заводов, какие цепочки налажены с промышленным комплексом Российской Федерации. Видимо, априори предполагалось, что Украина с легкостью маленькой Эстонии распродаст этот «металлолом» и быстренько перескочит на европейские рельсы.

Ну, а пропаганда на Украине работала отлично, учитывая, что практически все СМИ сочувствовали евровыбору. В поддержку вступления в Таможенный союз раздавались редкие голоса от движения «Украинский выбор» Виктора Медведчука, да и то, как правило, на правах рекламы, после выпуска новостей. В то время было очень модно ссылаться на опыт Польши: украинские газеты и журналы блистали заголовками в стиле «Получилось у Польши — получится и у нас».

Руководство страны даже не скрывало, что в качестве примера и образца евроинтеграции оно видит именно Польшу. В частности, в марте 2012 года тогдашний глава МИД Украины Константин Грищенко отметил, что «Украине нужна европейская политика, близкая к польской», но «всё же с выраженной украинской спецификой».

Контакты Киева и Варшавы относительно вхождения Украины в состав Евросоюза имели давнюю историю. Еще в начале 1990-х годов первый президент Украины Леонид Кравчук обратился к своему коллеге, главе Польши Леху Валенсе, с предложением о создании зоны стабильности и безопасности в Восточной и Центральной Европе. Но в планах Польши не было сценария идти в Европу вместе с Украиной. Уж там-то понимали экономические реалии.

Начавшиеся в Польше после демонтажа социалистической системы изменения в экономике привлекли в страну европейских инвесторов, что создало возможности для достаточно быстрого и стабильного экономического роста. Украина же после обретения независимости на некоторое время оказалась в экономической изоляции из-за разрыва налаженных связей с другими бывшими союзными республиками. Если во второй половине 1990-х гг. ВВП Польши на душу населения ежегодно рос на 6 %, то Украина даже в 2010 г. занимала по аналогичному показателю, согласно оценкам журнала The Economist, последнее место в Европе. К моменту прихода к власти Виктора Януковича украинская инфляция переступила порог 12 %, тогда как в Польше она не достигла и Ъ%.

Несмотря на ряд проблем, интеграцию Польши в ЕС можно считать успешной, и это доказывается большинством показателей социально-экономического развития. Но украинские пропагандисты «забывали» упоминать, что достичь этого прогресса ей во многом удалось благодаря обильным финансовым вливаниям со стороны Евросоюза. Они поступают в Польшу в рамках реализации двух приоритетов ЕС, а именно — политики выравнивания и поддержки сельского хозяйства. В целом с момента вступления в ЕС 1 мая 2004 года Польша к 2013 году получила почти 85,3 млрд. евро. В рамках политики выравнивания было получено 52,8 млрд, евро, а в рамках общей сельскохозяйственной политики — еще 28,2 млрд. евро. Только в 2012 г. из бюджета ЕС Польша получила почти 12 млрд, евро «чистыми». Правда, как член ЕС, страна также делает взносы в бюджет союза, поэтому совокупный профицит нетто-объёма трансфертов несколько меньше — 65 млрд. евро. В следующем бюджете ЕС, на 2014–2020 гг., для Польши предназначены 105,8 млрд, евро, из них 72,9 млрд. — в рамках политики выравнивания.

Прозападные политики бесстыже представляли опыт Польши как панацею для Украины, и у рядового «громадянина» складывалась вполне радужная и вроде бы реалистичная картинка: как только Янукович поставит свою подпись под соглашением, останется разве что уворачиваться от дешевых кредитов, инвестиций и просто целевых финансовых потоков на реконструкцию дорог, модернизацию предприятий и так далее. Ведь у Польши же всё именно так и было — уверял журнал «Корреспондент». «Было!» — писали «Комментарии». И у Словакии было. И у Чехии. Европа там и дороги построила, и фермеров поддержали, и дала кредиты частному бизнесу.

Вот только Украина — это не Россия, как писал Кучма, но и не Польша, и не Словакия. Это понимал и Виктор Янукович, и Николай Азаров. Ни у одной из постсоветских стран и стран соцлагеря не было столь тесных кооперационных связей с Россией и такого мощного промышленного комплекса, который был совершенно не нужен Евросоюзу. Известный украинский политолог Дмитрий Выдрин очень точно охарактеризовал дилемму Украины. Если она подпишет соглашение об ассоциации, то страна будет воспроизводить фермеров, свинопасов и доярок. Если подпишет соглашение с Таможенным союзом, то будут воспроизводиться инженеры, атомщики и электронщики. Пока на Украине подсчитывали убытки и прибыли от соглашения, два первых лица страны занимались торгом с европейской элитой о компенсациях для украинской экономики, которые могли бы смягчить введение европейских стандартов.

Европа на словах обещала поддержку. Правда, в проекте соглашения на весь переходный период в 10 лет выделялся всего лишь… 1 (один!) миллиард евро, а не десятки и сотни, как для Польши. Украина же должна была вложить в модернизацию своей экономики, чтобы привести её в соответствие с европейскими стандартами, более 130 млрд, долларов. Украину явно заранее отводили роль «гадкого утенка» и нелюбимого чада Евросоюза.

Мало кто сейчас об этом вспоминает, но еще в 2012 году украинские СМИ даже с каким-то злорадством писали о том, что 15 мая глава Еврокомиссии

Мануэль Баррозу и президент Евросовета Херман ван Ромпей в Брюсселе, во время приезда туда Николая Азарова, бегали от украинского премьера и не желали с ним обсуждать перспективы евроинтеграции. Причина — радикулит Юлии Тимошенко и невыносимые условия её содержания в номере люкс харьковской больницы. В высшем эшелоне ЕС предполагали, что подписание соглашения для украинской элиты само по себе самоценно, и вопросы экономического торга тут вообще неуместны. Какая может быть экономика, какие компенсации, если девушка страдает?!

Тогда же, в 2012 году, ван Ромпей заявил, что премьер-министру Украины Николаю Азарову не следует посещать Брюссель для участия в заседании Совета по вопросам сотрудничества Украина — ЕС. Президент Евросовета заявил также, что со стороны Европы «это недвусмысленное свидетельство того, что в Украине должны произойти изменения». «На наш взгляд, Украина недопустимо ведет себя по отношению к Юлии Тимошенко, мы откровенно сказали об этом президенту Виктору Януковичу», — сказал ван Ромпей.

Правительство Николая Азарова всё же попыталось завязать диалог с партнерами из ЕС, чтобы найти компромисс. Но для этого требовалось участие как минимум трёх сторон: России, Германии и Украины. Азаров предложил создать трехстороннюю комиссию для сглаживания нестыковок между соглашением об Ассоциации Украины с ЕС и правилами Таможенного союза. Продвигали эту идею на разных уровнях. Для начала уполномоченный Кабмина по вопросам взаимодействия с Таможенным союзом Валерий Мунтиян подготовил справку о потерях Украины в первый год работы соглашения. Цифра выходила внушительная: страна нуждалась минимум в 20 миллиардах долларов в первый год работы соглашения и примерно в 160 миллиардах долларов на весь 10-летний период соглашения об ассоциации. С этими расчетами в Берлин для встреч с уполномоченным по странам Восточной Европы, Закавказья и Центральной Азии министерства иностранных дел Германии Антье Леендертсе вылетела украинская делегация в составе заместителя министра финансов Сергея Рыбака и советника премьер-министра Сергея Заворотного.

Деловой завтрак проходил на верхнем этаже здания МИД Германии с круассанами и ароматным кофе. С веранды открывался изумительный вид на центр Берлина. Но всем участникам было не до красот немецкой столицы. Состоялся откровенный и жесткий разговор. Мы пытались убедить немецких коллег создать рабочую группу по пересмотру условий парафированного соглашения об ассоциации и пакета помощи Украине, увеличив его до 30 миллиардов евро в первый год. Нам было важно и другое: на уровне руководителей департаментов МИД и канцелярии Ангелы Меркель убедить партнеров в необходимости трехстороннего диалога Германия — Украина — Россия для устранения опасений России в том, что на ее рынок беспрепятственно хлынут через украинскую территорию товары из ЕС.

Все наши аргументы разбивались о жесткую позицию немецкого МИДа: Россия не является частью переговорного процесса о подписании Украиной соглашения об ассоциации. Антье Леендертсе не церемонилась в выборе слов: «Почему в наши двусторонние отношения мы должны вовлекать

Россию? Её это не касается!» Все наши аргументы о ключевом значении российского рынка для Украины, подтвержденные цифрами, пролетали мимо ушей нашей собеседницы. Чтобы поскорее отвязаться от нас, она согласилась на создание комиссии для изучения возможных убытков, которые понесет Украина в случае сворачивания торговли с Россией. Да и то такую комиссию можно будет создать только после подписания соглашения об ассоциации в Вильнюсе. На прямой вопрос, не лучше ли притормозить движение Украины в сторону ЕС, пока трехсторонняя комиссия ЕС — Россия — Украина не найдёт развязку всех спорных вопросов, она ещё раз жестко повторила: России нет никакого дела до этого.

Упрямство Берлина поражало: российские эксперты уже подсчитали возможные убытки России от подписания Украиной соглашения об ассоциации с ЕС. Они не были столь катастрофичными для экономики России: потери вертелись вокруг суммы в 2–3 миллиарда евро, и Москва была готова в рамках трёхстороннего диалога все спорные вопросы урегулировать. Но Брюссель и Берлин высокомерно отметали любой вариант компромисса, фактически выставив Киеву ультиматум: никаких согласований с Россией, никакого учёта интересов Москвы. Когда госпоже Леендертсе было заявлено, что у Украины нет другого выхода, кроме как сначала договариваться с Таможенным союзом, а подписание соглашения об ассоциации временно отложить, она сразу напустила на себя суровый вид и заметила: «Это в корне противоречит всем договоренностям». И добавила, что Германия — это не Россия. «У Берлина нет таких денег, какие есть у Путина», — заявила она. На этом наш диалог был свернут. Выводы нашей делегации были неутешительными: ЕС ни в какую не пойдёт на компромисс и даже если Украина соглашение о евроассоциации подпишет, далеко не факт, что Берлин и Брюссель согласятся хотя бы частично компенсировать украинские потери от утраты позиций на российском рынке.

Это отчетливо подтвердила встреча премьер-министра Николая Азарова с еврокомиссаром по вопросам торговли Карлом Де Гухтом. Премьер на переговорах в Киеве положил перед высоким гостем из ЕС аналитическую справку о потерях Украины.

Перед комиссаром де Гюхтом был поставлен вопрос о предоставлении финансовой и технической помощи на имплементацию положений Соглашения об ассоциации, прежде всего — на внедрение в Украине стандартов и технических регламентов, действующих в Европейском Союзе. Еще я поставил вопрос о содействии инвестициям в украинскую экономику, доступа к европейским программам и агентствам по развитию, которые ранее были закрыты для Украины. А также о содействии системному продвижению украинских товаров в странах Евросоюза. В частности, и относительно свободного доступа к государственным закупкам в этих странах», — заявил Азаров на заседании Кабмина. Во время беседы премьер прямо задал своему собеседнику вопрос: готова ли ЕС в условиях продолжающейся блокады украинских товаров Россией взять на себя хотя бы частично компенсацию этих потерь? Или покупать украинские вагоны, промышленные товары, продукцию сельского хозяйства вне уже согласованных квот? Де Гухт коротко отвечал: нет, нет и нет. А вопрос о компенсациях, по его словам, можно обсуждать только после подписания соглашения об ассоциации в установленном порядке, то есть подавать соответствующие заявления и ждать решения комиссии ЕС.

В Берлине, приуныв от холодного душа в немецком МИД, наша делегация отправилась на встречу с заместителем руководителя парламентской фракции ХДС-ХСС Андреасом Шокенхоффом. Он выслушал нас в некоторой растерянности. Впечатление было такое, что МИД Германии не особо информировал руководство своей партийной фракции в Бундестаге о возникших трудностях. Шокенхофф пообещал внимательно изучить полученные материалы.

А в это время полпред Украины в Брюсселе Константин Елисеев, предавший Януковича еще «до первых петухов» (сегодня он занимает пост заместителя главы администрации президента Порошенко и отвечает за евроинтеграцию), доводил до сведения руководства ЕС принципиальные возражения Украины по соглашению и также предлагал начать трехсторонние консультации с Россией, дабы найти взаимоприемлемое решение при подписании соглашения. Подготовленные материалы и должны были стать проектом для обсуждения в рамках трехсторонней рабочей группы.

Был ли от всех этих встреч какой-то толк? Сегодня понятно, что нет. Шла лишь бесконечная говорильня. И Берлин, и Брюссель наотрез отказывались давать гарантии финансовой помощи Украине. Мало того, несмотря на просьбы украинской стороны, европейские чиновники наотрез отказались подключать к переговорам Россию. В телефонном разговоре с Николаем Азаровым раздосадованный глава Еврокомиссии Мануэль Баррозу без излишней дипломатии заявил украинскому премьеру: «Не подпишете вы — подпишут другие премьер и президент».

Европейские лидеры, озабоченные кризисом в собственных странах, отказались помогать Киеву. Они предложили правительству Азарова рассчитывать на свои силы и с ходу отметали саму возможность компенсации потерь украинской экономики от российской блокады. Хотя прекрасно понимали, что торговый оборот с Россией достигал 50 миллиардов долларов, и что почти все промышленные предприятия Украины, а также аграрный сектор были ориентированы на российский рынок. А это примерно две трети украинского ВПП. Но никакие аргументы не сработали. Брюссель и Берлин были уверен, что смогут разорвать связи Украины и России «малой кровью» — за один миллиард евро.

Официальные представители ЕС и руководители западных держав давали четко понять: какие могут быть еще дополнительные переговоры, когда текст соглашения об Ассоциации Украины с ЕС уже согласован и парафирован? И доля правды в этой позиции была: спорный документ за три месяца до саммита в Вильнюсе в августе 2013 года появился на сайте Кабмина. Из текста следовало, что Украину «после Вильнюса» вовсе не ожидают цветущие ананасы и летающие павлины. Вот тогда вопрос о евроассоциации превратился в самую настоящую войну пиар-технологий, в которую вступила и Россия.

Не будем разбирать все несколько сот страниц этого документа — достаточно обратить внимание на вопрос международной торговли. Выяснилось, что Украина вряд ли сможет извлечь ощутимую выгоду из отмены странами Евросоюза пошлин на импорт товаров. Для сельскохозяйственной и продовольственной продукции Европа установила слишком низкие квоты на беспошлинный импорт, а что касается сырья и металлургии, то в этих отраслях пошлины в основном отсутствуют и так.

Николай Азаров доказывал это с цифрами в руках, но сторонники безоговорочного принятия условий ЕС не слушали. Страну накрыла евроэйфория.

К слову, с проблемами низких квот Украина начала сталкиваться сразу же после подписания соглашения при Порошенко: годичные квоты выбирались за 3–4 месяца. Например, лишь по итогам первого квартала 2017 года Украина полностью выбрала годовую квоту на беспошлинный экспорт в ЕС меда, сахара, муки, томатов, виноградного и яблочного сока, а также кукурузы. К началу апреля уже были выбраны полугодовые квоты на мясо птицы и полуфабрикаты. Мечты завалить своими продуктами рынок ЕС вместо рынка России так и не исполнились. Да и сами постмайданные политики, ратовавшие за евроинтеграцию, вдруг неожиданно поменяли точку зрения.

«И такой унизительный мизер — это желанная зона свободной торговли с Евросоюзом?! Какой идиот подписал это соглашение?» — писал депутат Верховной Рады, лидер Радикальной партии Украины Олег Ляшко на своей странице в Facebook.

«Европа говорит о зоне свободной торговли с Украиной, но одновременно подписана куча исключений и ограничений для экспорта украинских товаров. Поэтому здесь такая зона свободной торговли только в одну сторону, только в сторону Украины… я считаю, что и зона свободной торговли, которую очень сильно пропагандируют сегодня, это обман Украины», — заявил в своем интервью Юрий Косюк, бывший первый заместитель главы администрации президента Украины Петра Порошенко, один из крупнейших аграрных бизнесменов страны, чье состояние на начало 2016 года Forbes оценивал в 1,1 миллиарда долларов.

Зато, согласно документу, Украина почти полностью отменила пошлины на ввоз товаров из ЕС, что создало серьёзные проблемы для украинских производителей. В частности, из-за наплыва дешевых европейских товаров местные производители одежды, мебели, продуктов питания, машиностроения стали терпеть убытки.

Вследствие отказа от импортных и экспортных пошлин Украина теряла значительную часть доходов бюджета. Так, только из-за отмены пошлин на экспорт ферросплавов и семян рапса потери составили более двух миллиардов гривен в год.

Но вернемся в 2013 год. «Украина нарушит договор о дружбе и сотрудничестве с Россией», — вдруг четко послышалось из Кремля.

Удивительно, но до того момента, когда Украина уже вышла на финишную прямую и готова была подписывать соглашение о евроассоциации, в Кремле не предпринимали никаких активных действий. С 2013 года на Украине резко активизировалась деятельность советника президента России Сергея Глазьева. Впрочем, его вмешательство оказалось скорее негативным, о чем уже говорилось выше.

В разгар кризиса этот известный экономист был назначен советником президента России по евразийской интеграции. В Кабмине Украины к этому событию сперва отнеслись положительно. Глазьев, в отличие от многих других назначенцев Кремля, которые отвечали за Украину, хорошо знал экономику страны, сам являлся уроженцем Запорожья. Считалось, что он сможет найти точки соприкосновения между украинскими и российскими элитами, а его идеи поддержат по обе стороны границы.

Сергей Глазьев зачастил в Киев, где постоянно встречался то с премьер-министром Николаем Азаровым, то с главой Национального банка Сергеем Арбузовым, то с вице-премьером Владимиром Семиноженко.

Однако развитие политической ситуации на Украине шло вразрез с желанием Глазьева подтолкнуть Украину к немедленному вступлению в Таможенный союз. Политику движения в сторону ЕС активно продвигал президент Янукович и сплотившиеся в этом вопросе вокруг него олигархи, в первую очередь — богатейший человек Украины Ринат Ахметов. Первый заместитель главы президентской администрации, человек Ахметова, Ирина Акимова стала главным «смотрящим» за тем, чтобы глава Кабмина «не сбился с пути». Когда Сергей Глазьев запросился к ней на встречу, то лишь благодаря личному звонку премьера высокопоставленная чиновница нашла в своём графике ровно 5 минут для спецпредставителя российского президента. По телефону ее секретарь несколько раз повторила, что встреча будет продолжаться именно столько, и ни минутой больше. Так оно и случилось: ровно через 4 минуты спича Глазьева о преимуществах Таможенного союза за его спиной в кабинете Акимовой выросла фигура секретаря с укоризненным лицом: время уже истекает. Глазьеву даже не предложили чая или кофе. Ирина Акимова и не скрывала, что демонстративно устроила это шоу, чтобы в такой невежливой форме дать понять представителю Кремля: курс Украины на евроинтеграцию незыблем, и уроженцу Запорожья Глазьеву здесь делать нечего.

Это была первая и последняя встреча кремлевского посланца с высокопоставленным функционером администрации Януковича, которая отвечала за реформирование экономики страны.

Таким образом, в правительстве Украины четко сформировались два полюса: проевропейский — во главе с Сергеем Левочкиным и Ириной Акимовой, и пророссийский — во главе с премьер-министром Николаем Азаровым, который прекрасно понимал все экономические издержки бездумного движения в сторону ассоциации с ЕС.

Глазьев каждый раз привозил ворох расчетов, согласно которым Украине было более выгодно членство в Таможенном союзе, чем ассоциация с ЕС. Премьер понимал всё это и без его бумаг. Азаров не раз докладывал президенту о том, что не стоит слишком торопиться заключать невыгодные Украине договоры с ЕС, а лучше наладить серьезные интеграционные процессы экономик Украины и России.

Именно Николай Азаров был автором согласованного проекта о создании Единого экономического пространства с Россией, Беларусью и Казахстаном. Это соглашение было подписано 19 сентября 2003 года. Но пришедший к власти Виктор Ющенко поломал этот вектор, а его политика насаждения украинского национализма в обществе на долгие годы охладила российско-украинские отношения. Виктор Ющенко не просто похоронил ЕЭП, но и приступил к переговорному процессу с ЕС для выработки соглашения об ассоциации. С 2007 года начались переговоры Украины с Евросоюзом, которые стали ответом Киева на попытки России перетянуть Украину на свою сторону. Любопытно, что переговорный процесс никогда не был секретом для Москвы и не вызывал у нее никакой аллергии. Харьковские соглашения, подписанные в 2010 году и определившие новый статус российской базы в Севастополе, а также последующее закрепление внеблокового статуса Украины, могли бы стать отправной точкой для проведения Россией активной политики экономической интеграции с Украиной, способной похоронить переговоры по ассоциации страны с ЕС. Но харьковский импульс погас так же внезапно, как и возник.

В своих публичных интервью премьер Николай Азаров не скрывал, что основной причиной, подтолкнувшей Киев к продолжению дела Ющенко, стал отказ России пересмотреть цены на газ и нефть. А ведь в Харькове, под звон бокалов о соглашении по военной базе России в Севастополе, Дмитрий Медведев, в то время президент России, дал обещание Виктору Януковичу вернуться к вопросу о пересмотре цены газового соглашения, которое в 2009 году было подписано Юлией Тимошенко. Это соглашение стало триумфом российской политики государства-корпорации. Когда во главу угла ставились вопросы прибыли, а вся геополитика, идеология и просто партнерские отношения отметались как ненужный мусор. Заполучив продление срока пребывания российских военных баз еще на 25 лет, Россия упустила Украину. После харьковских соглашений не было ни одной встречи президентов двух стран, на которой бы не поднимался вопрос о том, чтобы кабальный договор по газу был пересмотрен. То, что договор был именно таким, не скрывали и в Москве. Каждый год действия этого договора обходился Украине до 5 миллиардов долларов переплаты за «голубое золото». Но вместо конструктивного диалога по данному вопросу шли бесконечные и безрезультатные препирательства между руководством Газпрома и функционерами украинского кабинета министров.

Когда на кремлевском Олимпе появилась фигура Сергея Глазьева, с ним новое киевское руководство связывало немалые надежды на то, что он сумеет переломить настроения во властных эшелонах России в сторону пересмотра кабального газового договора и подготовки планов по взаимной интеграции экономик двух стран в духе ЕЭП. Однако даже глазьевской энергии не хватило на то, чтобы намеченная программа кардинальных сдвигов в экономических отношениях между двумя странами заработала, а Газпром отказался от своего украинского «куска». Между тем, программа эта включала и достройку блоков Хмельницкой АЭС с помощью России для экспорта электроэнергии в Европу, и строительство в Днепропетровске на базе уникального месторождения Желтые Воды обогатительного комбината для производства урана, и создание совместного авиахолдинга на базе разработок конструкторского бюро имени Антонова в Киеве. В последнем случае речь шла о целой линейке самолетов «Ан»: от знаменитого «Руслана» до ближнемагистрального пассажирского самолета «Ан-158». Суть предложений Глазьева заключалась в том, чтобы забрать из Объединенной авиастроительной корпорации России заводы и предприятия, которые производили в России самолеты «Ан» и создать совместное с Украиной предприятие. Причем Глазьев предлагал, чтобы генеральным конструктором этого совместного предприятия был украинец, а его первым замом — представитель России. Детальный план включал и десятки других инициатив, которые могли бы связать экономику России и Украины в такой крепкий экономический узел, что никакие усилия Запада по втягиванию Украины в геополитические игры уже не сработали бы. Но вся эта программа так и осталась на бумаге.

В чем тут дело и почему Россия упустила шанс интегрировать экономику соседней страны? Непростительное пренебрежение в отношении Украины отчасти связано с глубоко проникшим в часть российской элиты заблуждением, что государство — это корпорация, и поэтому все межгосударственные отношения должны рассматриваться под углом бизнеса, зарабатывания денег. По логике кремлевских экономистов, если газовое соглашение с Украиной приносило России дополнительные доходы в миллиарды долларов, то это был идеальный договор. Но именно такой договор и подтолкнул украинское руководство к мысли попытаться сблизиться со странами ЕС, если с Россией дела зашли в тупик.

Движение в сторону Брюсселя было основано и на серьезных политических расчетах. Стратеги в администрации президента Украины понимали, что если Янукович подпишет соглашение об ассоциации в ноябре 2013 года, то он выбьет из рук оппозиции главный козырь: идею движения в сторону Европы, — и безболезненно будет избран на второй срок в 2015 году. В Киеве считали, что переизбрание Януковича — в интересах Москвы, а потому Россия не будет вставлять палки в колеса планам евроассоциации Украины. Да и Кремль не одернул «регионалов», когда те активизировали переговоры с ЕС об ассоциации и уже в 2012 году парафировали соглашение. Москва проявляла удивительное благодушие: ни заявлений, ни разговоров за закрытыми дверями. Молчал Кремль, молчал Глазьев. Никаких кампаний, никаких экспертных оценок, никаких усилий притормозить движение Украины в сторону ЕС.

Все это появится потом, в пожарном порядке, за несколько месяцев до того, как Россия вдруг осознала, что Украина в ноябре действительно может подписать соглашение о евроассоциации в Вильнюсе. Правда, без перспективы членства. На 10 лет — просто движения в сторону согласования законодательных, торговых и иных изменений в своём законодательстве. Осознание этой мысли привело в шок российскую элиту: ее стратегический союзник под самым носом переходил под влияние Запада, который возьмет под свой контроль и всю украинскую «трубу», по которой шел экспорт энергоносителей в ЕС. Это был один взгляд на вещи. Но можно было посмотреть на этот процесс и по-другому. Николай Азаров попытался на встречах с Сергеем Глазьевым разъяснить, какие возможности для России это открывало. Логика премьера была следующей: Янукович, при всех его издержках и недостатках, — единственный кандидат, более или менее отвечающий интересам Кремля. Победа Януковича на президентских выборах 2015 года, в случае подписания соглашения о евроассоциации, была бы гарантирована. Если Россия хочет закрепить свои экономические позиции на Украине, то следует уже сегодня создавать экономические заделы, которые бы позволили сделать необратимыми интеграционные процессы экономик двух стран. С Януковичем легче договориться об участии российского капитала в ключевых для российской экономики предприятиях Украины. Отказ от подписания Украиной соглашения об ассоциации резко активизировал бы антироссийские силы и грозил проигрышем на выборах в 2015 году. Если Россия упустит эти возможности, то к власти на волне резкой критики пророссийского крена Януковича придут прозападные силы — тогда прощай, Севастополь и внеблоковый статус Украины.

«Что для России важнее?» — продолжал украинский премьер: «Зациклиться на соглашении об ассоциации, объявить экономическую войну Украине и резко активизировать антироссийские силы? Или поступить хитрее? На реализацию пунктов соглашения об ассоциации уходит 10 лет. Перспективы членства в ЕС нет, она даже не просматривается. Но это время можно использовать, чтобы глубоко интегрировать экономику двух стран, создать совместные холдинги, самые благоприятные условия для российского бизнеса и в ближайшей перспективе подготовить Украину к вступлению в Таможенный союз».

Рассуждения Николая Азарова не были голословными. На столе у премьера лежала записка о переходе к расчетам в торговле с Россией на рубли, о превращении рубля в еще одну резервную валюту, о создании банка для клиринговых расчетов с Россией. В качестве первого шага предлагалось перейти в расчетах за газ с доллара на российский рубль. В записке делался вывод, что создание всех этих финансовых механизмов укрепит отношения в финансовой сфере и позволит подготовить переход в развитии кооперационных связей на новый уровень интеграционного сотрудничества. Все эти вопросы Николай Азаров поднял в ходе своей встречи 19 октября 2011 года с главой правительства России Владимиром Путиным, сделав акцент на возможность перевода расчетов за газ с долларов на российские рубли. Об этом сам Азаров заявил на брифинге в Санкт-Петербурге сразу после встречи с премьером Путиным.

«Мы обсудили возможность проведения расчетов в газовой сфере в рублях. Этот вопрос на следующей неделе будет обсуждаться экспертами», — заявил глава украинского правительства. При этом Азаров подчеркнул, что эта позиция чрезвычайно важна для Киева, «поскольку Украина перечисляет РФ около 1 миллиарда долларов ежемесячно». Москва и Киев уже рассматривали вопрос о возможности взаимных расчетов в рублях. В перспективе речь могла идти о переходе всей торговли между двумя странами с доллара на рубли. Объём торговли тогда приближался к 40 миллиардам долларов.

Российская сторона передала предложения Азарова для изучения в министерства финансов и экономики. К сожалению, из этой инициативы Киева ничего не вышло: «лучший министр финансов всех времен и народов» Алексей Кудрин дал отрицательное заключение на возможность перехода в расчетах за газ на рубли — похоже, руководствуясь примитивной мыслью: «доллар, он и в Африке — доллар». Бухгалтерский склад ума Кудрина не позволял ему выйти за рамки стереотипного мышления. А ведь идею создания рублевой зоны на просторах

СНГ поддержала даже корпорация «Голдман Сакс». Ее эксперты считали, что доллару пойдёт на пользу статус рубля как региональной валюты, поскольку она всё равно будет опираться на доллар. И в этом они не ошибались. Более того: для США открывалась перспектива эмиссии доллара под гигантский торговый оборот между Россией и другими странами СНГ. Руководители «Голдман Сакс» зачастили с визитами в Киев. Но и их поддержки в Москве не хватило, чтобы переломить негативное отношение Алексея Кудрина к этой идее. Да, она несла в себе определенные риски, но — главное! — вынуждала Минфин России работать в новых условиях. Кудрин этого не хотел, так как не понимал стратегического выигрыша рубля от этого.

Владимиру Путину, наоборот, предложения Николая Азарова были близки. Стратегия российской власти в том и заключалась, чтобы максимально ликвидировать торговые барьеры между ЕС и Россией. Об этом неоднократно говорил сам Владимир Путин, и, что показательно, даже в июле 2014 года, после «евромайданного» переворота в Киеве, он подчеркнул: «Продвигая евразийский интеграционный проект, мы ни в коем случае не отгораживаемся от остального мира, готовы к обсуждению перспектив создания зоны свободой торговли как с отдельными государствами, так и с региональными объединениями — в первую очередь, конечно, с Евросоюзом».

По его словам, Европа — естественный и важнейший торгово-экономический партнер России. Среди сторонников Таможенного союза звучали и мысли о том, что рано или поздно Россия также пойдет по пути экономической интеграции с Европой, и Украина — уже в рамках Таможенного союза, имея за собой поддержку России и Казахстана, — могла бы выторговать себе у Европы куда более выгодные условия.

Николай Азаров в разговорах с Сергеем Глазьевым предлагал создать специальную комиссию по интегрированию экономик России и Украины, учесть все интересы россиян по развитию предприятий «оборонки», вплоть до интеграции ВПК двух стран, и других высокотехнологичных производств. Глазьеву прямо объясняли, что лобовое движение в сторону Таможенного союза в условиях давления на бизнес со стороны «семейных» в правительстве может спровоцировать резкое обострение внутриполитической обстановки и сорвать расчеты на переизбрание Януковича. Советник президента России все эти идеи выслушивал внимательно, но каждый раз снова и снова возвращался к своей мысли: надо немедленно вступать в Таможенный союз. Аргументы о том, что такое «движение напрямик» ломает всю предвыборную стратегию сохранения «регионалов» у власти в 2015 году, он пропускал мимо ушей и отказывался вникать в непростую внутриполитическую ситуацию на Украине.

Премьер снова пытался объяснить российскому экономисту, что 10 лет — настолько большой срок, что вместо препирательств вокруг евроассоциации лучше подготовить план по интеграции Украины с Россией. Украинские власти были готовы предоставить список наиболее интересующих Россию объектов в сфере энергетики, транспорта, судоходства, промышленности — с тем, чтобы приватизировать эти предприятия совместно с Россией или отдельно. В Киеве понимали, что украинские объекты промышленности интереса для Запада не представляют, и были готовы дать «зелёный свет» российскому частному капиталу. Глазьев, соглашаясь с этим на словах, обратился к собеседнику с вопросом: а не мог бы тот организовать ему встречу с Януковичем? Такое свое желание он объяснил тем, что хотел бы лично всё это обсудить с президентом. Николай Азаров пошёл ему навстречу, но с одним условием: держать его в курсе бесед и советоваться перед каждой встречей. Окрылённый успехом, Сергей Глазьев вылетел для доклада в Москву, а как только была согласована первая встреча с Януковичем, тут же вылетел в Ялту на дачу к президенту. Там состоялись несколько бесед. Но ни разу после этого Глазьев не появился у нас в каминном зале попить чаю с премьером и обсудить содержание своих разговоров с Виктором Януковичем. А ведь такое обещание он давал. Вероятно, Глазьев уверовал, что сумеет в одночасье изменить настроения президента. Но он глубоко заблуждался. А через пару недель Янукович сам позвонил Азарову и сделал ему внушение за предложение направить к нему Глазьева. И не очень вежливо прошелся в адрес российского советника, заявив, что больше не желает его видеть. Очередная миссия поборника Таможенного союза с треском провалилась.

Как стало позже известно, вместо серьёзного разговора о возможной геополитической игре, Глазьев грузил Януковича теми же самыми расчётами, что и украинских журналистов. В цифрах президент не был силен, ничего в этом не понимал, да и не хотел «забивать себе голову». И потом, в администрации президента за экономику отвечала «старая знакомая» Сергея Глазьева Ирина Акимова. Будучи дамой не очень глубокой, она в структуре власти, скорее, выполняла функции «смотрящей» от олигарха Рината Ахметова. Обзавелась целым выводком экспертов из компании Маккензи, и те периодически устраивали для президента что-то вроде «открытого» урока о том, как роскошно заживет Украина после подготовленных ими предложений по реформированию экономики. После таких брифингов Янукович говорил Азарову: «Коля, ты послушай этих ребят. Какие они умницы, как рассуждают. Тебе надо с ними обязательно повстречаться». Премьер от таких предложений уходил. С группой Акимовой ни разу не встречался. Помню его резкий комментарий в их адрес: «Они же толком не знают и не понимают экономику Украины! А еще собираются нас учить, как ее реформировать!»

К сожалению, Сергей Глазьев тоже не очень понимал политическую кухню Украины. Ему объясняли, что Януковича интересует лишь переизбрание в 2015 году — вот об этом он мог бы говорить часами, обсуждая свои планы. Под этим соусом и рекомендовалось вести разговоры с Виктором Федоровичем. А от потока информации, в которых президент особо не смыслил, он быстро уставал и раздражался. Глазьев, похоже, выливал на Януковича ушат своей цифири, чем мог его только разозлить: ты смотри, какой умный нашелся тут, поучает, как в школе, и кого — самого президента Украины! Возможно, все было не так. Но детали тех бесед знают только двое.

Печально было другое: фиаско Глазьева закрыло возможность донести до Владимира Путина смысл украинского плана — политика лучше Януковича для России пока нет, приход во власть оппозиции будет означать серьезное геополитическое поражение России, поэтому сейчас не время спорить по соглашению об ассоциации, а важно удержать во власти дружественную России Партию регионов во главе с Януковичем и вплотную заняться тем, чтобы сделать интеграцию экономик двух стран необратимой.

К сожалению, развитие событий не пошло по тому плану, который Азаров предлагал Глазьеву. Последний, провалив свою миссию, развернул вместе с Виктором Медведчуком шумную пропагандистскую кампанию в поддержку немедленного вступления Украины в Таможенный союз. Этой кампании никто не мешал — тем более, что на Украине она имела нулевой эффект, и «весь пар ушёл в свисток».

События стали развиваться по худшему сценарию российско-украинского противостояния: 14 августа 2013 года Россия фактически ввела блокаду для импорта украинских товаров. Мгновенно были остановлены все трансграничные товарные потоки. Федеральная таможенная служба устроила на границе досмотр украинских товаров с пристрастием — под предлогом того, что Украина, мол, не присоединилась к техническим регламентам России, которые действовали на всем пространстве членов Таможенного союза. По закону Россия была права. Но события 14 августа произвели шоковое впечатление на руководство Украины.

«Коммерсант» тогда привел статистику ФТС. Выходило, что объем украинского импорта в Россию в январе — июне 2013 года составил 7,8 млрд, долларов. Среди основных импортируемых товаров: железнодорожная техника, черные металлы и изделия них (прежде всего — трубы), электрооборудование, химическая продукция, бумага, автомобили. Из потребительской продукции: шоколад, молочная продукция, алкоголь, мясо, мебель.

Как заявила тогда Федерация работодателей Украины, согласно прогнозам, решение России может означать «полную остановку украинского экспорта на неопределенное время, вплоть до недель или даже месяцев». Было рассчитано, что во второй половине 2013 года в РФ с Украины должно было быть ввезено товаров на 8,5 млрд, долларов, однако срыв части контрактов вследствие усиленных мер на таможне, подорожание и задержка сделок может сократить эту цифру на 2–2,5 млрд., подсчитали в Федерации работодателей.

С Глазьевым уже никто из украинского руководства больше не встречался, и ему оставалось доносить позицию России через украинские СМИ: Москва должна участвовать в урегулировании вопросов, связанных с евроассоциацией. Обосновывал эту позицию Глазьев следующим образом: «Более 10 статей проекта соглашения об ассоциации между Украиной и Европейским союзом нарушают положения договора о дружбе и сотрудничестве между Украиной и Россией, заключенного в 1997 году… А именно — в 13-й статье говорится, что стороны воздерживаются от действий, которые могут нанести ущерб друг другу. То, что последует после подписания соглашения об ассоциации, нанесет России долгосрочный экономический ущерб», — подчеркивал Глазьев.

Противоречащими договору, отметил он, также являются статьи 56, 64, 69, 80, 84, 114, 133, 153, 256, 417, 428, 474, 475 и 478 соглашения о евроассоциации Украины. Глазьев пояснил, что эти статьи обязывают Украину согласовывать свои существующие и будущие законы и нормативные акты с законодательством Евросоюза, а это, по его мнению, лишит Украину возможности гармонизировать и сближать свое нормативное регулирование с нормами РФ.

Как отметил Глазьев, это также будет противоречить положениям договора о дружбе между Россией и Украиной, поскольку данный документ предусматривает, что стороны должны сближать нормативное регулирование в экономической сфере. «Участие Украины в зоне свободной торговли СНГ окажется под вопросом», — предупредил советник Владимира Путина.

Украинский бюджет буквально на глазах стал терять сотни миллионов долларов. На грани разорения оказались целые отрасли, особенно на юго-востоке страны, в Донбассе. Без средств к существованию могли остаться сотни тысяч рабочих.

В этих условиях Украина нуждалась в куда больших финансовых вливаниях, чем планировалось. Стало понятно, что без урегулирования вопросов с Россией и трехстороннего диалога ЕС — Россия — Украина подписывать текст соглашения о евроассоциации будет убийством украинской экономики, что приведет к социальным бунтам в целом ряде регионов страны.

До заседания в Вильнюсе оставалось всего два месяца. 11 сентября фракции Европарламента согласовали текст резолюции об отношениях между Россией и странами Восточного партнерства, в которой выразили поддержку Украине. В тексте говорилось, что ЕС готов защитить страны Восточного партнерства, которые были подвержены «открытому и растущему давлению России, направленному на то, чтобы удержать их от ассоциации с ЕС». В связи с этим евродепутаты попросили Европейскую комиссию и Совет ЕС выступить с конкретными и эффективными мерами для поддержки Украины и других партнеров. Но это были только лозунги. Практика показала, что функционеры ЕС готовы помочь Украине лишь на словах. По справочным материалам, о которых мы писали выше, украинская экономика из-за ограничений торговли с Россией теряла в год более 30 миллиардов долларов.

Николай Азарову стало ясно, что если Запад не предоставит Украине экстренную экономическую помощь, то в декабре 2013 года страна будет обречена на дефолт. Премьер тогда же призвал ЕС присоединиться к трехстороннему диалогу с участием России и урегулировать возникшие вопросы.

Но Европа продолжала упорствовать, настаивая на том, что отношения с Россией ее не касаются. Когда Виктору Януковичу и Николаю Азарову стало понятно, что Европа самоустранилась от решения украинских проблем, выход остался один: надо договариваться с Россией. В противном случае, можно было похоронить идею выиграть президентские выборы 2015 года. Страна погружалась в экономический кризис, которым незамедлительно воспользовалась бы оппозиция.

Следует сказать, что ничего страшного в распоряжении Кабмина о переносе ратификации даты соглашения с ЕС не было. Процитируем лишь часть этого документа, принятого «с целью употребления мер по обеспечению нацбезопасности, более детального изучения и обработки комплекса мер, которые необходимо осуществить для восстановления утраченных объемов производства и направлений торгово-экономических отношений с РФ и другими государствами-членами СНГ».

Целью распоряжения было названо «формирование надлежащего уровня внутреннего рынка, который обеспечивал бы паритетные отношения между Украиной и государствами-членами Европейского Союза, что является базовым принципом международного права и основой экономической безопасности государства».

В этом распоряжении Николай Азаров поручил МИДу, Минэкономразвития и Минпромполитики предложить ЕС и России образовать трехстороннюю комиссию для обсуждения проблемных вопросов. В частности, чтобы «восстановить активный диалог с РФ и другими странами Таможенного союза и государствами-членами СНГ относительно оживления торгово-экономических связей с целью сохранения и укрепления общими усилиями экономического потенциала государства».

Несмотря на то, что Украина не отказывалась от подписания соглашения и лишь отодвигала его этим распоряжением на более поздний срок, после вильнюсского саммита европейские чиновники разъяснили свою позицию по спорным вопросам. Так, посол ЕС на Украине Ян Томбинский в жесткой форме, словно учитель, распекающий нерадивого ученика, дал понять, что никакие компенсации Киеву не светят. «Украина просит ЕС компенсировать убытки, причиненные ее экономике Россией. Почему ЕС должен покрывать убытки, причиненные другими сторонами? Мы не собираемся оплачивать долги Украины», — заявил он. Во-вторых, по его мнению, сумма заявленных компенсаций совершенно неразумна, и ЕС предлагает Украине исходить из ситуации начала 90-х по отношению к странам бывшего соцлагеря: «Позвольте привести несколько примеров, которые демонстрируют успехи так называемой десятки (ЕС-10) — стран бывшего соцлагеря — в период с 1990 по 1996 год. Только за указанный период ВВП на душу населения в этих странах вырос на 37 %, инвестиции на душу населения выросли на 40 %, а объемы экспорта на душу населения — на 44 %».

Вот только поляк Томбинский забыл упомянуть, что названные страны не находились в ситуации распада такого государства, как СССР. А в Чехии и Словакии была не столь масштабная промышленность, как, например, на Украине. Кооперационные связи этих стран было несложно переориентировать на ЕС. К тому же, его родной Польше списали миллиардные долги. И Польша сразу вступила в ЕС, который в то время находился на экономическом подъёме, а не в состоянии рецессии.

Но Торбинского несло по кочкам: он выставил Украине третье условие — никаких «планов Б». Все требования ЕС должны быть выполнены, реформы проведены и — самое главное! — никакого участия третьих сторон в этом процессе быть не должно, и не будет. Последнее, конечно, относилось к России: «Мы целиком готовы пояснить влияние Соглашения на Россию через наши двухсторонние контакты, но мы не согласны давать России право вето или любые иные особые права». Чем объяснялась такая жесткая риторика, больше похожая на ультиматум? Неужели скрываемая ненависть к России вдруг выплеснулась наружу и ослепила функционеров ЕС?

Тот же Мануэль Баррозу в ходе вильнюсского саммита не щадил самолюбие украинских политиков: «ЕС исключает возможность трехсторонних переговоров по ассоциации Украины с Евросоюзом.

Вызывающие озабоченность в связи с соглашением вопросы могут обсуждаться с Москвой и Киевом только в двустороннем формате, — заявил глава Еврокомиссии. — Мы уже парафировали соглашение об ассоциации с суверенной страной. Когда мы достигаем двусторонней договоренности, мы не позволяем третьей стране вмешиваться в эти переговоры. Для двустороннего соглашения по торговле не может быть трехстороннего формата».

В том же ритме барабанного боя шли реакции из стран Европы. «Европейский Союз не будет проводить консультации с Украиной и Россией по ситуации с европаузой Киева», — заявил на саммите Восточного партнерства «большой друг» России министр иностранных дел Швеции Карл Бильдт, добавив: «Должен констатировать, что ЕС не ведет переговоров о своей политике с Россией». Проснулся и старый недруг России вице-президент Европейской народной партии Яцек Сариуш-Вольски. Вот его слова: «Было заявлено абсолютно четко, что трехстороннего диалога быть не может».

И только Ангела Меркель невольно задумалась, к чему приведет такое жесткое противостояние с Россией. «Мы, как Европейский союз, должны поговорить с Россией, чтобы избежать подхода «мы или они» относительно Украины. Это занимает много времени и тут как раз роль для Германии, которую она может сыграть», — заявила она. По сути, Меркель давала понять, что Германия могла бы взять на себя роль Брюсселя в урегулировании экономических неурядиц между Россией и Украиной. Учитывая достаточно прохладные отношения Баррозу и Меркель, можно предположить, что канцлер таким образом пыталась уесть брюссельское чиновничество за проигранную Украину. Но дальше своих слов Меркель не пошла.

Премьеру Николаю Азарову осталось только констатировать: Европа не желает никакого компромисса. «Мы рассчитывали, что Брюссель поможет нам договориться о получении кредита от Международного валютного фонда, — пояснил он в одном из телеинтервью. — Мы рассчитывали, что договоримся с Евросоюзом о компенсации потерь украинской экономики от сокращения объема торговли с Россией, поскольку перед нами стояла перспектива ограничения экспорта в колоссальных объемах. Однако ни одна из этих надежд не оправдалась».

Сегодня вполне ответственно можно сказать, что кризис в отношениях Украины и ЕС был спровоцирован искусственно. Вильнюсский саммит для Украины не закончился катастрофой. В первую очередь, потому что были четко расставлены акценты и позиции сторон, а Европа и Украина получили возможность более взвешенно подойти к процессу подписания соглашения. Было понятно, что без России этого вопроса не решить. Но резкие заявления европейцев лишь все дальше отталкивали Украину. Мгновенно были инициированы переговоры Киева с Москвой. 17 декабря 2013 года прошла встреча Владимира Путина с Виктором Януковичем. Российский президент согласился предоставить Украине кредит в 15 миллиардов долларов, скидку на нефть и снизить цену на газ. С таким пакетом экономической помощи украинская экономика имела все шансы на дальнейший рост и развитие, а Янукович — возможность переизбраться в 2015 году на пост президента.

Но этим надеждам не суждено было сбыться. В Вашингтоне мгновенно запустили план по провоцирование беспорядков на Украине с целью отстранения Януковича от власти.

2 февраля 2014 года, когда в центре Киева вовсю бушевал «евромайдан», уже ушедший в отставку Николай Азаров встретился с квестором Европарламента Богуславом Либерацки и еще раз попытался объяснить свою позицию. Встреча проходила в кинотеатре «Зоряный», где на тот момент располагался временный кабинет Азарова. Сам Кабмин был оцеплен протестующими.

«В Европе действительно не понимают, в каких условиях Украина работала в 2013 году, — рассказал Николай Азаров. — Экономическая ситуация складывалась неудачно, и в этом была не столько наша вина, сколько общая экономическая конъюнктура. Мы понесли существенные потери на экспорте металлов в Южную Корею, Китай, Индию. Из-за введенных Россией ограничений пострадал и экспорт в РФ. Дефицит платежного баланса составил 11 миллиардов долларов. Мы искали поддержки у Еврокомиссии и МВФ, но их рецепты были попросту неприемлемы для нашей социальной политики. МВФ поставил вопрос ребром: никакой поддержки, если не увеличите тарифы ЖКХ для населения, не заморозите зарплату, не отпустите гривну в свободное плавание. Реализация таких непопулярных мер привела бы к социальному взрыву. А ради чего? Складывалось впечатление, что Европе на это было наплевать. В итоге мы вынуждены были обратиться за помощью к России, и мы достигли договоренности о предоставлении кредита в размере 15 миллиардов долларов, а также снижения цен на газ. Мы получили передышку и отложили подписание соглашения о евроассоциации. Стратегический курс Украины на Европу неизменен. И мы не раз декларировали это. Мы настроены, чтобы процесс был завершен. Но я в очередной раз напоминаю о наших экономических связях с Россией. Украина не может себе позволить перекос в какую-то одну сторону. Мы призываем вас учесть наши договоренности с важным экономическим партнером. И вновь предлагаю рассмотреть этот вопрос в составе трехсторонней группы Украина — ЕС — Россия».

Либерацки понимающе кивал, отмечая, что понимает связь Украины с Россией, которая обусловлена экономически, исторически и культурно. Однако это был не тот человек, который принимал решения. Он просто прекрасно выполнял роль благодарного слушателя.

Опытный польский политик прекрасно понимал, что дело было совсем не в экономике и не в несчастном миллиарде евро, из-за которого разгорелся отчаянный спор. Понимал это и уже ушедший в отставку премьер. Украина оказалась жертвой большой геополитической игры Запада. Брюссель придерживался согласованной с США позиции, и там явно рассчитывали, что под их давлением Киев сломается и подпишет соглашение, а по позициям России на постсоветском пространстве будет нанесён очередной серьезный удар. С точки зрения экономики этот конфликт мог быть исчерпан быстро, но вмешалась геополитика: Германия и стоящие за ней США подталкивали ЕС на противостояние с Россией из-за Украины.

Это подтверждается простым фактом: уже после переворота на Украине Брюссель быстро пошёл на создание трёхсторонней комиссии по улаживанию спорных с Россией вопросов. Но и тут завёл вопрос в тупик. Руководство Еврокомиссии и ведущих государства ЕС сознательно не искали компромисса с Россией, так как не нуждались ни в каких консультациях — Украина окончательно перешла в сферу влияния Запада, и ЕС больше не волновали проблемы сопряжения рынков России и Украины. Да и не должны были волновать, поскольку новая украинская власть не скрывала своих намерений идти по пути сворачивания торгово-экономических связей с Россией. Украинская экономика становилась приложением к общеевропейскому рынку. И хотя формально Украина стала всего лишь ассоциированным участником зоны свободной торговли ЕС, Киев охотно отдал все бразды управления своей экономикой Брюсселю. Последствия этого верноподданнического шага очень быстро и весьма негативно сказались на экономике страны, которая вошла в тяжелейший кризис. России же отвели роль безучастного наблюдателя за разыгрывающейся трагедией деиндустриализации и депопуляции Украины, по праву считавшейся «жемчужиной» в короне советской империи. Все это вынудило Москву ускоренными темпами развивать с 2014 года программу импортозамещения, которая позволит обойтись, в том числе, и без кооперационных связей с Украиной в самое ближайшее время. Российский рынок тогда окончательно закрывается для Украины, и возврат туда на прежние позиции уже практически невозможен.