Расстрел «Майдана». Как это было

Через полгода после переворота, 18 ноября 2014 года, советник главы МВД Арсена Авакова Антон Геращенко выступал на официальной пресс-конференции МДВ «Год после Майдана. Итоги расследования массовых убийств и резонансных преступлений». Не предъявляя никаких доказательств, он сходу обвинил Александра Януковича в причастности к массовым убийствам протестующих во время трагических событий в Киеве в феврале 2014 года.

«На сегодняшний момент практически вся картина ясна. Мы понимаем четко, что за организацией массовых убийств стоит президент Янукович, его сын — Александр Янукович. Без их команды невозможно было бы применение огнестрельного оружия сотрудниками милиции», — заявил Геращенко.

Обвинения Геращенко растиражировали мировые СМИ и, конечно же, не удивительно, что с тех самых пор Янукович для международного сообщества — это и убийца так называемой «Небесной сотни».

Правда, шли месяцы, но доказательства тому так и не были представлены. И это не удивительно. Ведь еще 21 февраля 2014 года Верховная рада приняла закон «О недопущении преследования и наказания лиц по поводу событий, имевших место во время проведения мирных собраний». Согласно документу, следователи не могут собирать информацию не только о подозреваемых, но и о пострадавших участниках протестов на Майдане.

В итоге за полноценное расследование даже никто не брался. Ведь даже если бы нашелся какой-то принципиальный следователь, и решил бы докопаться до истины, он бы нарвался на статью 10 вышеназванного закона, которая предусматривает уголовную ответственность за сбор информации о преступлениях, совершенных во время событий на Майдане. «Должностные и служебные лица за невыполнение этого закона в течение одного месяца с даты вступления в силу настоящего закона подлежат обязательному привлечению к ответственности в порядке, определенном законами Украины», говорится в законе.

Наконец, в статье 9 того же закона четко прописано, что запрещается «сбор, регистрация, накопление, хранение, адаптация, изменение, восстановление, использование и распространение персональных данных лиц, которые были участниками массовых акций протеста, начавшихся 21 ноября 2013 г., которые были получены в связи с участием этих лиц в акциях протеста. Эти персональные данные подлежат уничтожению в установленном законодательством порядке».

Разумеется, с таким законом ни о каком полноценном расследовании нельзя даже вести речи.

В январе 2015 года Александр Янукович, сын президента, обратился в суд с иском к министерству внутренних дел Украины о защите чести, достоинства, деловой репутации и опровержении недостоверной информации.

И года не прошло, как суд вынес решение, в котором указал, что обвинение, высказанное на пресс-конференции советником министра МВД Геращенко, является «предположением, с использованием языково-стилистических особенностей (употребление гипербол, аллегории, сатиры)», которое «невозможно проверить на предмет соответствия действительности», поскольку оно не содержит фактов. Состоялось это «опровержение» лишь 3 сентября, о чем практически не сообщали украинские СМИ. А «Украинская правда» ограничилась фарисейским заголовком «Суд отказался признать непричастность Януковича к расстрелам на Майдане». Хотя суд как раз не признал причастность Януковича-младшего.

Где в словах Геращенко суд усмотрел аллегории или сатиру — одному Геращенко известно, однако главное — было четко определено, что бред советника главы МВД бездоказателен и не содержит фактов.

Ну, а поскольку слова Геращенко — всего лишь не подтвержденные фактами гиперболы и сатира, то и опровергать нечего, решил украинский суд.

После того, как суд отвязался от Януковича и его причастности к расстрелу «майдана», расследование даже ни на шаг никуда не продвинулось. И, скорее всего, к моменту публикации данных строк, оно будет находиться на том же самом уровне.

Так кто же стоял за расстрелом «майдана», и на ком — кровь «Небесной сотни»?

Действительно, даже спустя столько лет, невозможно найти ответы на вопросы: почему не возбуждены уголовные дела против боевика «майдана» Бубенчика, признавшегося в расстрелах милиционеров с крыши консерватории? Где были лидеры «майдана» во время отстрелов милиционеров и протестующих? Как продвигается расследование причин трагедии и поиск виновных? Кто проводил судебно-медицинскую экспертизу убитых? Почему не проводится опрос свидетелей, находившихся в гостинице «Украина», откуда, в частности, шли выстрелы? Наконец, когда лидеры «революции гидности» пояснят, откуда у Сергея Пашинского оказалась винтовка со снайперским прицелом, чье это оружие и куда его дели? Ведь вряд ли оно стало экспонатом музея «евромайдана».

Каждый год в годовщину расстрела Порошенко, Яценюк, Турчинов, Парубий, Кличко и прочие лидеры «майдана» превращаются в подсвечники, несут цветы и венки, клянутся найти и покарать виновных в гибели «Небесной сотни», куда они включили не только «пушечное мясо» «майдана», но и сотрудников «Беркута». В том числе — и зверски убитого в штаб-квартире Партии регионов инженера-техника Владимира Захарова. Патетики много, результатов расследования — ноль.

Очень скоро из украинского информационного потока исчезли бредовые россказни о следе российских спецслужб, о некоем «плане Суркова». Эти галлюцинации, которыми «майдауны» щедро делились в первые недели после расстрела, так и не оформились хоть в какой-то более-менее складный миф.

Зато весьма весомо в декабре 2016 года в Дорогомиловском суде Москвы прозвучали показания экс-главы Службы безопасности Украины Александра Якименко.

В ходе слушаний он заявил о том, что на «майдане» действовали снайперы и взрывотехники из Грузии, Прибалтики и Польши, а также инструкторы из Франции и Германии. Официальному Киеву даже нечем было возразить: за три года украинскому обществу даже намеком не сказано ни о том, куда ведут нити заговора, ни о том, кто является возможным организатором бойни на «майдане».

Как ни странно, но украинские власти замалчивают факт, что подготовку к трагической развязке лидеры «майдана» начали за несколько дней до нее. Например, относительно Александра Турчинова имеется масса фактов, что именно он провоцировал вооруженные столкновения на майдане.

18 февраля 2014 года: утром в этот день оставалась надежда, что лидеры «майдана» и власти смогут договориться. На пленарном заседании в Верховной Раде собирались рассматривать вопрос о проведении конституционной реформы. Однако «майдану» компромиссы были не нужны. Утром на митинге Александр Турчинов снова призвал митингующих нести все оружие на «майдан» для нанесения ударов по правительственному кварталу и парламенту.

Не дожидаясь начала работы Рады, боевики «майдана» пошли на штурм Кабинета министров Украины и спровоцировали бой с «Беркутом». Если бы подобное заявил оппозиционер в любой стране Европы, он был бы тотчас арестован. Но на Украине правоохранительные органы к тому моменту уже не выполняли своих функций.

За месяц до того, 18 января, именно Турчинов выступил инициатором обострения ситуации на «майдане» и дал команду пойти в атаку на Кабмин. За сутки на Европейской площади в «Беркут» было брошено более 1000 «коктейлей Молотова». Применялось и огнестрельное оружие. В этот день, как отмечалось выше, было ранено более 60 милиционеров, а двое из них погибли. В тот раз «беркутовцы» не стали играть роль «терпил» и пошли в контратаку. Она была столь стремительной и неожиданной, что в считанные часы метателей «коктейлей Молотова» на Европейской разогнали и отбили своих бойцов. Руководители «майдана» в панике, ожидая продолжение зачистки, забаррикадировались в штаб-квартире партии «Батькивщина» на улице Туровского. В тот день, 18 января 2014 года власть как никогда была близка к тому, чтобы прекратить майданный шабаш и восстановить законность и порядок в стране.

Но тогда скоординированный Вашингтоном международный окрик быстро привел Януковича в чувство: президент дал команду отойти и не добивать «майдан». И так происходило раз за разом. Судя по всему, высокопоставленные силовики давно поняли, что Янукович не собирается разгонять «майдан», а играет с ним в кошки-мышки. Понимали это и рядовые «беркутовцы», которые стали разменной монетой в этой игре в поддавки. Вот почему в период с 18 по 22 февраля власть, расшатанная самим Януковичем, просто посыпалась под натиском вооруженных боевиков. И хотя датой переворота считается 22 февраля 2014 года, начался он раньше — 18 февраля.

Яркое свидетельство тому — рассказ прямого участника тех трагических событий прапорщика милиции из «Беркута», уже известного нам Александра Ляднева. То, что он рассказал нам, — самая настоящая сенсация, которая переворачивает весь майданный иконостас, сооруженный пропагандистами киевского режима. Мы приводим его рассказ дословно.

«Рано утром мы заступили на дежурство — стояли на улице Грушевского. К нам пришли солдатики с улицы Городецкого с приглашением перекусить в полевой кухне возле театра Ивана Франко. Ну, мы пошли туда. Съели гречку, по две сосиски, принялись за компот, закурили, пофоткались. И тут началась пальба, наступали на наши позиции. Мы бегом обратно. Где-то через полчаса нам дали команду выдвигаться в сторону Институтской улицы. Мы бросились бегом к Шелковичной. Не успели добежать, смотрим — несут солдат и «беркутовцев». Пробитые головы, все в крови. Врываемся бегом на Институтскую, а там толпа тысячи на три. Мы ее рассекли на две части и начали теснить боевиков влево, вверх по Институтской улице. Мимо пылающих «КАМАЗов», которыми перегородили подходы к Верховной Раде. Гнали боевиков где-то один квартал. А потом они увидели, что нас было мало и пошли на нас толпой. Если бы не подоспевший львовский «Беркут», нас могли бы смять. Но мы начали их давить с новыми силами и в итоге гнали до Крещатика. У них была машина ЗИЛ, и они пытались нас давить ЗИЛом. Наш коллега Андрей Ефименко попал под колесо. После «майдана» он уволился из «Беркута» и работал в ГАИ. Но победители дотянулись и до него. Его арестовали, посадили в СИЗО и обвинили в том, что он избивал на «майдане» протестующих. Ему дали условно три года. Да и то потому, что он признал свою вину, лишь бы не сидеть в тюрьме.

Мы еще в январе столкнулись с иностранными наемниками. Мы знали, что на «майдане» появились какие-то новые боевики, хорошо экипированные, в бронежилетах и балаклавах. Но до 18 февраля они не вступали в соприкосновение с нами. Обычно они стояли на крышах автобусов и наблюдали за стычками по линии. Но 18 февраля они были в первых рядах нападавших. Когда мы выловили одного боевика, и обыскали его, то поняли что это иностранец. Мы нашли у него польский паспорт, импортные ножи и пистолет Glock-15. По-русски он не говорил. Этого наемника с Институтской я лично повёл к «зэчке», в России вы их называете «автозаками». Туда мы отводили схваченных боевиков майдана. Офицеры записали все, что мы изымали у них при обыске. У наемников при себе обязательно были паспорт, пистолет, ножи. Тогда я заметил, кстати, одну странность. В паспорте у поляка лежала польская купюра, свернутая уголком. Потом мои товарищи привели ещё двух иностранцев. Это были венгр и, если не ошибаюсь, какой-то прибалт. И у венгра тоже, помню, оказалась при себе венгерская купюра, свернутая уголком.

Потом из допросов боевиков, мы поняли, что сложенные купюры были своеобразным пропуском на 5-й этаж Дома профсоюзов. Это самая закрытая зона «майдана», где они ночевали. На лицах у них, как правило, были балаклавы. Попадались нам и наемники с восточным типом лица. Мы их про себя называли «джихадистами».

Дальше происходило то, от чего мы были просто в шоке. Когда я сдавал своего наемника, к «зэчке» неожиданно подошли депутаты из партии «Свобода». Приперся сам Тягнибок с охраной. Мы их как увидели, хотели на части порвать. Но старшие офицеры дали команду их не трогать. А дальше произошло невероятное. После переговоров по рации офицер «зэчки» берет и моего иностранца передает Тягнибоку вместе с паспортом и пистолетом. Они разворачиваются и спокойно уходят. Но другие депутаты из оппозиции остались дежурить у «зэчки».

Понятно, что в минуту противостояния нам было не до обсуждения случившегося. Надо было бежать к нашим товарищам. Но мне стало понятно, что предательство — на самом верху. Команды шли с самого верха от руководителей МВД не трогать наемников и распространялись не только на них. Отпускали и простых боевиков. Депутаты от «Свободы» и «Батькивщины» совершенно свободно шастали к нам с «майдана», вели себя нагло, тыкали своими ксивами, угрожали, что нас засудят. Нам так хотелось хоть раз просто двинуть им в рожу, но наши командиры нас сдерживали. И так повторилось несколько раз: мы приводили боевиков, а их тут же отпускали. В этот день из всех задержанных нами процентов 70 были иностранцами.

В этот день 18 февраля мы поняли, что на «майдане» уже большая группа иностранных наемников с «Глоками», отлично экипированные, и все в бронежилетах. Наш командир пытался успокоить нас, говорил, что он пытался доложить наверх об этом бардаке. Но все было бесполезно. В этот же день мы задержали возле Дома офицеров еще 6–7 человек — уже точно не помню. У всех у них были пистолеты «Глок».

Но один наемник мне запомнился на всю жизнь. Мы заломили втроем здорового парня. Во время драки я вцепился в карман его «горки» (куртка. — Авт.) и оторвал его вместе с паспортом. Посмотрел паспорт, а он оказался русским. Решил этот паспорт не отдавать. Сохранил его себе. Этого русского также, в конце концов, освободили по просьбе депутатов и увели обратно на «майдан», но паспорт я оставил себе. Парень был из Ленинградской области. Целый год я хранил этот паспорт, а когда поехал в Россию через Белгород к родным, зашёл в областное управление ФСБ. Рассказал всю историю с наемниками, показал паспорт. Фээсбэшники, по моему, разве что не прыгали от радости. Ко мне спустился даже какой-то начальник и поблагодарил. Потом я узнал, что владелец паспорта был арестован при пересечении границы.

Когда мы поняли, что наши командиры потворствуют «майдану», мы решили боевиков не сдавать, а попросту выводить их из строя. Делали так, чтоб они не могли возвращаться снова на передовую: ломали им руки и ноги, избивали так, что они просто уползали. После того, что они творили с нашими ребятами, и из-за предательства верхушки нам уже было все равно, что о нас будут думать.

Помню, как сам захватил одного боевика. Оказался украинцем. Мы решили его не сдавать, завели в подворотню, избили и потребовали рассказать все, что он знает об иностранцах. Он нам и рассказал, что они живут на пятом этаже Дома профсоюзов, им хорошо платят и выдают хорошую экипировку и новые «броники». И про купюры, сложенные уголком, рассказал. Говорил, что простые «майдановцы» им очень завидовали.

18 февраля я получил первое огнестрельное ранение. Когда мы гнали боевиков к «майдану», мне в ногу попала дробь 12 калибра. Я нагнулся и тут же на моей спине разбился «коктейль Молотова». Я загорелся. Хорошо, что рядом были херсонские «беркутовцы» с огнетушителем. Они меня быстро потушили. Мы пришли в ярость и погнали боевиков прямо к майдану.

Я никогда не забуду эти минуты нашего торжества: мы практически разогнали эту шоблу. Впереди, в метрах трехстах от меня, стояла сцена «майдана». Ещё немного — и мы снесли бы и толпу, и сцену «майдана». Я остановился и стал делать фотографии. Я видел хаос, давку, майданщики разбегались как крысы. Все это было днем, около 14 часов. Нам работы оставалось на каких-то полчаса. Вечер Украина уже могла встретить без «майдана». И тут происходит невероятное. Наш командир орет нам: «Всем стоять на местах, никуда не двигаться!» Мы резко тормознулись. Я подошёл к командиру и чуть ли не матом ору: «Вы что делаете?! Надо разгонять майдан!». А он говорит: «Приказ сверху — стоять!» А чтобы нас как-то успокоить, командир объяснил: мол, сейчас привезут шумовые гранаты, помповые ружья, подойдет подкрепление — и штурм возобновим. Но надо подождать часиков шесть.

Вот это уже был полный бред и ничем не прикрытое предательство.

Уже ходили слухи, что по вечерам наши начальники в МВД встречались с лидерами «майдана», в частности — с Аваковым. Вместе пили водку, короче — кроили свои дела.

Когда майдановцы увидели, что мы остановились, они тут же стали восстанавливать разрушенные баррикады. Мы понимали, что после нашей атаки баррикады будут выше, и нам придется, даже если штурм возобновится, лезть на кучи этого дерьма, которое они быстро стали натаскивать.

Все так и произошло. Уже через 3–4 часа выросли баррикады выше тех, что были, а мы все переминались, как кони, с ноги на ноги и ждали команду. Нас разве что покормили. Я скучал, так как было затишье, сидел, выковыривал дробь из ноги. Вытащил из куртки телефон, хотел позвонить. А он весь просечен дробью. Получается, телефон мне жизнь спас.

Знаете, как тошно на душе было? Когда все мы понимали, что наше начальство нас подставляет под пули, совершенно спокойно отправляет на смерть, что мы — просто расходный материал. Как после этого нам было к ним относиться? Мы понимали уже, что ввязались в чужую игру, в которой мы — пешки.

Команда пойти в наступление действительно пришла через 6 часов. Но как ее выполнять? Впереди были заново отстроенные баррикады.

Еще важно отметить такой факт. Нередко команды приходили от неких незнакомых нам сотрудников в штатском. Нам говорили, что это сотрудники СБУ. Они давали команды нашему командиру, и тот уже отдавал приказ нам. У каждого отряда ошивался такой спец в штатском. И вот этот идиот даёт команду нашим ребятам спускаться в подземный переход под баррикадой. Я ору нашим: «Не ходите туда! Нас перестреляют сверху, как живые мишени». А этот кретин тоже орет: «Это приказ! Спускаться вниз!» Часть наших стала спускаться в переход. А я им ору: «Все назад!» Не успел выйти последний боец, как туда полетел газовый баллон. Раздался оглушительный взрыв, взметнулись языки пламени. И если бы мы были там, то все бы просто сгорели.

Таких 20-литровых баллонов у майдаунов было много. Они их обвязывали металлическими шариками, чтоб при взрыве разлеталась дробь. Были случаи, когда от взрывов баллонов отрывало конечности. У нас было большое желание избить этого кретина из СБУ, но он тут же слинял.

Когда 18 февраля пошла стрельба из огнестрела, мы были в шоке. У нас не было оружия, не было бронежилетов. И как нам было выполнять команду штурмовать баррикады, когда, кроме еды, нам ничего не подвозили? Даже шумовых гранат не было. Мы попытались пойти в атаку, но началась стрельба. Мы потребовали прислать спецназ «Омегу». Спецназ действительно появился, но атаковывать баррикады не стал, а ушли они куда-то в сторону Дома профсоюзов. И самое скандальное, что с 5-го этажа Дома профсоюзов снайперы начали стрелять по нам. Уже тогда! Правда, у нас была надежда, что спецназ выкурит из Дома профсоюзов боевиков вместе с химической лабораторией. Мы все знали, что именно там готовятся «коктейли Молотова». Видели, как они сыпали какой-то порошок. Мы думали, что это для того, чтобы шины лучше горели. И ошиблись: после порошка в воздухе нестерпимо воняло хлоркой. Особенно часто они использовали эту химию, когда ветер дул в нашу сторону. После майдана я, наверное, потом еще год отхаркивал эту черную слизь.

Вот вам еще одна история «умелого руководства» СБУ или как мы их называли, «идиотов в штатском». Вы помните, как на майдане сгорел БТР? Это который пытался пробить проход в баррикаде. Случилось это со стороны Европейской площади. БТР практически разбил баррикаду, а это было, когда мы со стороны Институтской вышли прямо к сцене. Мы видим, что БТРу остаётся один рывок — и баррикада разлетится в щепки. И тут координатор в штатском по рации даёт БТРу команду остановиться. Мы прекрасно понимаем: если БТР остановится, то он сразу станет мишенью для расстрела. Так оно и случилось. В БТР полетело 20–30 «коктейлей Молотова». Он загорелся. Оттуда выбежали водители, а координатор в штатском снова сбежал: «беркутовцы» хотели избить его.

Как после всех этих картин на поле боя мы могли относиться к власти и к руководству МВД? Нам было понятно, что там сидят одни предатели. Самое смешное, что «идиот в штатском» потребовал от нас все же идти в атаку на баррикаду, а вместо автоматов сказал брать камни — мол, их тут много. Мы отказались выполнять его команды. А один из наших бойцов подошёл к нему и говорит: «А ты объясни мне, откуда у боевиков светошумовые гранаты? Как они к ним попали?» «Идиот в штатском» злобно посмотрел на него и молча ушел в сторону.

В ночь с 18 на 19 февраля у нас опять было 11 попыток прорыва баррикад. Тогда загорелся Дом профсоюзов. Сверху работал спецназ. Майдан был полностью деморализован. И вот когда нам оставалось для окончательной зачистки буквально 100 метров, снова пришла команда: стоп!

Утром 19 февраля все было подозрительно тихо. Мы уже сутки стояли на ногах. Между собой обсуждали ситуацию, когда же наши дебилы-руководители вместо того, чтоб гнать нас в лобовую атаку на баррикады, перебросят подразделение «беркутовцев» для атаки со стороны Бессарабского рынка и Михайловской площади, где были свободные заходы. Любому мало-мальски грамотному офицеру было понятно, что мы могли бы легко взять майдан в кольцо и разогнать его. Мы все это прекрасно видели и понимали, но сверху никаких телодвижений не предпринималось. Они явно не собирались разгонять майдан. Поэтому 19 февраля нас просто сняли с постов и отправили отдыхать в автобусы на улицу Городецкого. А нас сменили другие «беркутовцы».

В ночь с 19 на 20 февраля мы снова стояли на дежурстве где-то с 2-х ночи до 5-и утра. Только вернулись с дежурства в автобусы, чтобы отдохнуть, как меня будят и говорят: «Толпа с майдана прет наверх!» В это время мы стояли недалеко от отеля «Днепр», в переулке. И вдруг пошла какая-то страшная движуха, шум, крики, выстрелы, какие-то взрывы. Сейчас я знаю, что тогда по Институтской толпа пошла с майдана к Кабмину. Командир пытается связаться с руководством и понять, что нам делать, как реагировать. Но команд никаких нет. Другие «беркутовцы» нам сообщили, что майдан пошел в атаку с оружием в руках и ведёт стрельбу прямо по ним.

И тогда наш командир принимает самостоятельное решение — сниматься и двигаться наверх к Кабмину. И тут мы попадаем под обстрел снайперов со стороны консерватории. Снайперы били прицельно, и те, кто не успевал спрятаться за бетонные плиты у Кабмина, падали замертво на землю. Огонь шел и из гостиницы «Украина». Внутренние войска и «беркутовцы» побежали, как мыши. А команд никаких. Мы двинулись на наших автобусах к Шелковичной. Остановились прямо напротив входа в Верховную Раду. На наших глазах из Верховной Рады выбегают двое с ящиками, доверху набитыми каким-то оружием. Мы им орем: «Стоять!» Они рванули по Институтской. Мы погнались за ними. В одного выстрелили резиновыми пулями прямо в ногу. Ящик упал. Из него посыпались «Глоки». Целая россыпь «Глоков» лежала на асфальте. Эти двое бросились бежать и скрылись. Мы собрали пистолеты снова в ящик, и командир принял решение уезжать на базу. На базе мы собрали все вещи. И тут только к нам поступила команда ехать в Конча-Заспу, на основную базу «Беркута». Мы там расположились, поели. Не успели отдохнуть, как раздалась новая команда: «Ехать в Межигорье к дяде Вите». На подъезде к Межигорью пришла новая команда остановиться. Через какое-то время к нам подъехали сотрудники СБУ. Они потребовали отдать им ящик с «Глоками». Мы отказались. Спор так накалился, что мы готовы были их избить. Но потом сообразили и потребовали в обмен на «Глоки» привезти нам автоматы. СБУшники забрали нашего командира и уехали с ним. Через пару часов он вернулся на машине, в багажнике которой были свалены автоматы, короткоствольный, штук 40. К каждому — по 120 патронов. Вооружившись, мы заехали на дачу к Януковичу. Там уже стоял БТР и киевский ОМОН. Тут мы, наконец, смогли выспаться. Часть привезенного оружия мы отдали киевскому «Беркуту». Они тоже были без огнестрела. Я еще никогда не видел, чтоб люди так ласково и нежно чистили автоматы, как это делали мои коллеги. Мы наконец-то, впервые за много дней, почувствовали себя в безопасности».

Когда Александр рассказал нам свою эпопею, мы долго сидели молча, ошарашенные размахом предательства в верхушке силовиков Украины. Стало понятно, что нерешительность и заигрывание Януковича с руководителями США и ЕС мгновенно сказались на МВД и СБУ: эти организации, а точнее — часть их высших руководителей, уловив настрой на самом верху, тут же принялись вести двойную игру с лидерами оппозиции. Сдавалось все в надежде сохранить свои посты или даже получить более высокие. И не только поэтому: никто не отменял простого факта подкупа верхушки силовиков. Благо, в деньгах «майдан» недостатка не испытывал. США и олигархи обеспечили лидеров «майдана» финансовой подпиткой с лихвой. Оставалось только удивляться, как долго держались «беркутовцы», чувствуя на себе, что стали разменной монетой в играх своего начальства с оппозицией.

Показательна в этом смысле история с захватом штаб-квартиры Партии регионов. Когда утром 18 февраля нападение боевиков на Кабмин стало захлебываться, несколько десятков человек в районе 11 часов утра отсоединились от общего потока, завернули на Липский бульвар и начали штурм главного офиса «регионалов». Майдан нарушил негласное соглашение не трогать штаб-квартиры основных политических партий. Это нападение на штаб-квартиру правящей партии означало объявление самой настоящей войны, стало первым шагом ползучего государственного переворота.

«Я помню, как начинался этот день, — рассказал экс-депутат Верховной Рады Олег Царев. — Я был в парламенте. Митингующие на Майдане начали подниматься вверх по улице Институтской. Парламент был заблокирован, отдельная группа пошла к офису Партии регионов. Офис находился недалеко от парламента, метрах в 200–300.

Мне начали оттуда звонить сотрудницы, говорить, что офис окружен, что бросают бутылки с зажигательной смесью в окна. Ну, а что можно было сделать? Парламент был весь заблокирован… Я был с ними на телефонной связи, точно так же — с людьми, которые были заблокированы позже в Доме Профсоюзов в Одессе. Я сказал, чтобы они постарались остаться в живых».

Охрана партии некоторое время не допускала экстремистов в здание, сопротивлялась, поливала нападающих из брандспойта. Но силы были неравны. В окна летели бутылки с зажигательной смесью и дымовые шашки, стекла разлетались на осколки. От взрыва в нашем кабинете вывалилась оконная рама. Но защищать работников офиса партии было некому. Все силы столичной милиции в это время обороняли Кабмин и Верховную Раду. То, что объектом атаки боевиков может стать штаб-квартира «регионалов», почему-то никому не пришло в голову. Не могли оказать поддержку и активисты Антимайдана.

«Мобилизовать людей было чрезвычайно сложно», — вспоминает Олег Царев: «Активисты Антимайдана, в отличие от экстремистов, были не вооружены. У них не было ни палок, ни камней, ни щитов, ни шлемов. В палатке, помню, лежали ребята с разбитыми головами, переломанными ногами, руками».

Через считанные минуты боевики, как стая бандерлогов, уже носились по зданию, избивали сотрудников, крушили мебель. Опасаясь расправы, некоторые сотрудники аппарата, в основном — женщины, спасались на крыше здания. На первом этаже офиса уже бушевал пожар, но боевики не подпускали к зданию пожарные машины.

Нельзя забывать это имя — Владимир Константинович Захаров. В тот трагический вторник он вышел к нелюдям, ворвавшимся в здание, с предложением выпустить женщин из партийного офиса. Но в ответ он получил удар битой по голове, упал, а потом его добили выстрелом в голову. Лидеры «майдана»: Порошенко, Яценюк, Кличко, Тягнибок, — с каким-то особым цинизмом вскоре торжественно назовут его жертвой режима Януковича и объявят одним из «героев Небесной сотни».

Раскурочив кабинеты, боевики быстро ретировались, так как к Липской подошли силы МВД. Сформировав строй, они закрыли доступ на улицу Липскую с Институтской и Шелковичной. Но нападение на офис показало, что преступная акция была спланирована и не являлась спонтанным действием десятков отморозков. Ведь, помимо боевиков с «коктейлями Молотова», организаторы умело использовали и психологическое оружие.

После того, как здание было освобождено, «Беркутовцы» столкнулись с психологическим прессингом от имени якобы местных жителей и обывателей.

«Уйдите пожалуйста, — тихим голосом упрашивала милиционеров интеллигентная пенсионерка в берете. — Я боюсь детей вывести погулять, уйдите, умоляю, вас!» Парни в касках старались сохранить хладнокровие, просили уйти бабушку домой, но та не двигалась с места и даже чуток всплакнула: «Нам тут страшно, уйдите, пожалуйста!» Правда, стоило на нее навести фотоаппарат, как бабуля приняла суровый вид и пообещала позвонить «куда следует» и сфотографировать меня для «личного дела».

«Против кого встали? Против нас встали?» — не понятно что имела в виду ошивающаяся рядом девушка лет 20.

«Пропустите меня, дайте пройти, мне надо домой, пропустите, мне на Подол надо», — канючила перед шеренгой тетка в джинсах и болоньевой куртке.

Впрочем, на Подол, куда можно было легко добраться, повернув от милиции в обратную сторону, она явно не торопилась. Уже через пару минут эти трое уже о чем-то шептались в стороне…

Когда пожар в здании потушили, сотрудники смогли попасть в свои кабинеты. Повсюду хлюпала вода, стоял запах гари. Все были уверены — такого унижения Янукович не простит и, наконец-то, зачистит «майдан».

«Если «папа» и это проглотит, то «Беркут» не простит предательства», — задумчиво проговорила одна из сотрудниц партии. Другая усмехнулась и добавила: «Проглотит». Судя по настроению функционеров, которые фамилию президента без матерных слов уже и не употребляли, на партии в тот день можно было поставить крест…

Сразу после захвата штаб-квартиры партии Виктор Янукович встретился с бывшим главой Кабмина Николаем Азаровым, который сохранял пост главы партии. Азаров потребовал принять решительные меры и не оставлять безнаказанным налет на штаб-квартиру. Янукович обещал ему, что он это так не оставит. Обещал действовать. Грозил наказать виновных. Как показали дальнейшие события, Янукович не сделал ничего. Не прошло и суток, как «майдан» вновь пошел в наступление.

В ночь с 18 на 19 февраля боевики сами подожгли Дом профсоюзов на Крещатике, так как на его верхние этажи проникли бойцы «Альфы». Так началась спецоперация «Бумеранг». На Дом профсоюзов через отель «Крещатик» спустились 238 человек. Одновременно с началом операции стала поступать информация из западных регионов о штурмах боевиками зданий областных управлении СБУ и милиции. Но власть не давала приказа на вооруженное сопротивление нападавшим, и все здания вместе с находившимися там арсеналами оружия перешли под контроль боевиков, а уже к утру это оружие было на «майдане». «На майдане — тысячи стволов. Уже ничего не изменить», — панически рассказывал нам на встрече один депутат-«регионал».

Казалось, что всё! Страна потеряла управление, западные регионы абсолютно официально отказались подчиняться главе государства. Государство рассыпалось на глазах. От Януковича требовалось только одно — немедленно применить силу и остановить сползание страны в хаос.

В ночной атаке на Дом профсоюзов многие увидели пусть запоздалую, но реакцию президента на бесчинства боевиков майдана, открыто вставших на путь вооруженного мятежа. Вот как описывал те события 11 апреля 2014 года экс-руководитель спецподразделения «Альфа» Службы безопасности Владимир Човганюк на заседании временной следственной комиссии Верховной Рады по расстрелу «Небесной сотни».

«В рамках проведения антитеррористической операции нам сообщили оперативную информацию о том, что в этом здании (Дом профсоюзов. — Авт.), помимо двух тысяч человек, находится еще тысяча вооруженных людей, якобы в здании находится оружие. У бойцов была полная экипировка: длинные и короткие стволы, гладкоствольное оружие для отстрела резиновых пуль».

Он отрицал, что бойцы применяли оружие. «Были сделаны лишь два предупредительных выстрела на крыше, когда подразделение зашло на крышу здания Дома профсоюзов. На крыше оказалось огромное количество бутылок с «коктейлями Молотова» и, кажется, двое людей бегали по крыше с оружием. Людям была дана команда стоять на месте, но человек бросился к технической двери. Один из сотрудников сделал два предупредительных выстрела в стену, чтобы мужчина не применил свое оружие. Мужчина забежал в технический люк и поджег за собой вход. Первая группа захвата дошла до седьмого этажа. На восьмом этаже была сделана остановка, потому что зачистка помещения шла с трех направлений — с трех лестниц. На восьмом этаже была сделана остановка для того, чтобы группы выровнялись. В это время уже произошли определенные переговоры с митингующими — им дали возможность уйти, но они снова подожгли за собой этаж», — рассказал Човганюк.

По его словам, после того, как силовики зашли в здание Дома профсоюзов, одна из групп начала переговоры с митингующими.

«Один из командиров групп, которая вышла на восьмой этаж, вступил в переговоры. Митингующие спросили: кто вы, зачем? Им все объяснили и сказали: ребята, лучше отсюда уходите, здание будет зачищено. Им дали возможность уйти, но после этого они зажгли лестницу и седьмой этаж. Наши сотрудники тушили этот пожар», — сказал он.

Човганюк также рассказал, что происходило в здании после того, как начался пожар. «Каждому третьему выдали личный огнетушитель, развернули брандспойт. Но началась сильная задымленность, и работать стало невозможно. Даже наши комбинированные противогазы не выдерживали, потому я дал команду всем эвакуироваться на крышу. Какую-то часть людей я оставил на этаже, потому что если вдруг кто-то из митингующих будет подниматься — чтобы не сгорели и не задохнулись и их можно было эвакуировать на соседнее здание», — сказал он.

По словам Човганюка, вторая группа «Альфы» находилась в соседнем здании. «Задача была такая: если вдруг пожар, и мы не сможем спуститься ниже, то для того, чтобы войти, от них требовалось обеспечить альтернативный проход в стене и таким образом заходить на этажи. Но пожар помешал. С седьмого этажа мне доложили о сильном запахе бензина. Я понимал, что любая искра может вызвать пламя, и группа захвата может пострадать. Я приказал спуститься на шестой этаж, потом — на четвертый, третий. С третьего этажа я приказал выходить на улицу».

Сегодня понятно, что сами боевики подожгли с нижних этажей Дом профсоюзов, чтобы не допустить бойцов «Альфы» в здание. Не всех удалось спасти: в выгоревшем здании обнаружили несколько трупов, личности которых так и не удалось установить.

Появление «альфовцев» вызвало панику среди руководителей «майдана». Они были в истерике: перехват их переговоров между собой говорил о том, что они готовились покинуть страну. Кличко дал команду приготовить его частный самолет к отлету. Яценюк панически названивал в посольство США и орал, что их могут убить, требовал немедленного вмешательства посла США. Все они срочно покинули майдан. А в это время по сцене одиноко метался один из организаторов «майдана» и умолял толпу не паниковать и не разбегаться. Но в 4 утра вдруг поступила неожиданная команда «Альфе» покинуть Дом профсоюзов. Команду дал лично Янукович. Президент упустил свой последний шанс предотвратить переворот. А в спецгруппе ЦРУ в посольстве США мгновенно поняли: надо немедленно идти на штурм трусливой власти и сносить ее ко всем чертям.

«Если бы тогда Янукович не отменил свой собственный приказ на штурм Майдана, я уверен: у Украины был бы шанс, и погибших оказалось бы меньше, — считает Олег Царев. — Десятков тысяч погибших на юго-востоке Украины можно было избежать».

Над Януковичем уже смеялись его враги. Пришло время диктовать собственные условия, не считаясь с интересами ни власти, ни ее сторонников. «Диктатор и тиран», против которого почти три месяца стоял «майдан», оказался трусливым, слабовольным слизняком, который, как выяснится позже, уже намечал пути к бегству из страны, наплевав на свое окружение. Но, чтобы окончательно добить власть и гарантировано передать ее в руки майданных мерзавцев, нужен был последний, самый эффектный аккорд.

Экс-глава СБУ Александр Якименко рассказал, что снайперы открыто появились на «майдане» 19 февраля. Разместили их в здании филармонии на Европейской площади. В этот день установленные СБУ камеры слежения зафиксировали выход десяти человек из филармонии под охраной боевиков, подконтрольных Арсену Авакову. На снимках четко фиксировались их лица — это были люди, в основном, славянской внешности. Они разделились на две группы. Первая ушла в направлении консерватории, а вторая — в сторону отеля «Казацкий». Проследить точно их движение не удалось: снайперов плотно взяли в кольцо охранники «майдана», и они растворились в толпе. Их фотографии вместе с видео находятся в архивах СБУ, если их не уничтожили сразу после переворота. Вся эта информация была тут же доложена Януковичу, но гарант отмахнулся от нее. Судя по всему, он уже собирал в Межигорье наиболее ценные вещи для эвакуации.

Слова Якименко о снайперах подтверждаются откровениями сотника «майдана» Андрея Шияна. Бывший полковник МВД на «майдане» возглавлял сотню из экс-сотрудников правоохранительных органов. Жил он в гостинице «Украина». В Москву Шиян зачастил в ноябре 2015 года. У него под Щелково Московской области оказался в собственности земельный участок. Оставшийся без денег, сотник «майдана» вспомнил о нем и решил продать. В хлопотах о продаже участка он решил и повстречался с нами, поговорить об изнанке «майдана». После трёх рюмок армянского коньяка разочаровавшийся в «революции гидности» экс-глава майданной «сотни» из бывших сотрудников правоохранительных органов охотно делился своим наблюдениями за действиями лидеров, как он их назвал, «говнюков» и «предателей идеалов майдана».

На вопрос, кто же всё-таки организовал расстрел своих же, Андрей Тарасович ответил: «У нас сразу после утренней бойни 20 февраля поползли слухи, что за всем этим стоят Турчинов, Парубий и Пашинский». Андрей Тарасович не был пешкой: он входил в Совет майдана. И подтвердил, что не только он, но и многие члены Совета подозревали в расстреле «майдана» своих.

По его словам, на одном из заседаний Совета в январе 2014 года было принято решение подготовить отряды снайперов для охраны «майдана» по периметру и расположить их на высотных зданиях, которые находились под контролем протестующих, — это здание Консерватории, гостиница «Украина», отель «Козацкий» и другие. Снайперов искали среди своих, в первую очередь — среди афганской сотни, сотни из бывших уголовников, сотни офицеров-спецназовцев из Крыма.

Шиян подтвердил и тот факт, что оружие на «майдан», в том числе — снайперские винтовки, завозились на машинах «скорой помощи», и что в курсе этих операций была, к примеру, Ольга Богомолец, координатор медицинской службы «евромайдана». Он рассказал нам о трагической истории одного из снайперов, по кличке «Бодя», который жил на 5-м этаже в 508-м номере гостиницы «Украина». Он прошел службу в рядах «голубых касок» ООН и приходился дальним родственником регионалу Нестору Шуфричу. Его на «майдан» привел дальний родственник Нестора — Эдуард Шуфрич. После победы «майдана», где-то 25 февраля, «Бодю» то ли повесили, то ли он сам повесился в своем номере. Среди ближайшего окружения Шияна обсуждалась версия о том, что «Бодя» принимал участие в убийстве Сергея Нигояна, и его убрали, чтобы замести следы, но доказательств этой версии у него нет.

Сам Шиян также жил на пятом этаже отеля и хорошо помнит, как снайперы стреляли из окон именно 5-го этажа, однако подтвердить, что они стреляли в своих, он не может. Тем не менее, он склонен считать, что все это — дело рук своих и рассказал нам одну историю в подтверждение своих догадок.

У Пашинского был помощник Олег Швайчук, который вел дневник «майдана». И затем, уже после победы, шантажировал своего босса этим дневником, просил за него один миллион долларов. После того, как эта история стала известна многим, помощник, который проживал в гостинице «Украина», ночью был сбит машиной. Все это походило, скорее, на расправу, чтобы заткнуть ему рот. Однако каких-либо реальных фактов и свидетелей и по этой истории у него нет.

Кто же готовил снайперов? Отвечал за них? По словам Шияна, у Парубия правой рукой был некто Медведь. Он отвечал за отель «Козацкий» и за дежурство снайперов на крышах отеля и соседних с ним зданий. За крышу отеля «Украина» отвечал крымский спецназ. За снайперов на Филармонии отвечали Сергей по кличке «Спартак» и Андрей по кличке «Слон». «Слон» недавно уже получил 10 лет, его посадили за разбой. Другим помощником Парубия был подполковник Валера из морской пехоты.

Ходили слухи, что снайперам платили по 10 тысяч долларов в месяц. Подбирал их, в частности, и глава киевской УНСО Эдуард Шуфрич, которого Шиян назвал запойным и помешанным на идеях «майдана». Сегодня все они ненавидят Турчинова, Парубия и Пашинского за то, что все они за свою работу не получили обещанных денег. Всех их просто кинули.

Расследованием массовых убийств на «майдане» занялась генпрокуратура во главе с Виталием Яремой. Но как только расследование подошло близко к опасной теме о роли снайперов, расстрелявших Майдан, мгновенно последовала команда свернуть расследование, а Ярему уволили. Всё ли было так, как нам рассказал Андрей Шиян, неизвестно. Но фактом остаётся то, что ни один из названных фигурантов в историях экс-сотника «майдана» ни разу не побывал на допросах. Их, как и десятки других свидетелей — ту же Ольгу Богомолец, например, — не трогали и на допросы не вызывали.

Есть и другие, наряду с многочисленными видеоматериалами, свидетельства, которые не расследуются украинским судом, обвиняющим «беркутовцев» в расстрелах на «майдане». А ведь видеоматериалы, отснятые в утро расстрела на улице Институтская, аудиозаписи переговоров снайперов подразделений СБУ, ВВ МВД Украины, Управления госохраны, которые в тот день были выдвинуты на позиции на крыше Кабинета министров Украины, улиц Институтская, Банковая, Грушевского, могут многое прояснить.

При том вале информации, которая имеется в открытом доступе, даже странно, что у прокуратуры до сих пор нет ответов хотя бы на часть вопросов. А сколько еще сокрыто свидетельских показаний, материалов и документов, которые замалчиваются или попросту были уничтожены!

Попробуем восстановить, как развивались события с 18 по 20 февраля 2014 года.

Весь мир запомнил кадры, которые были сняты 18 февраля. Они попали в YouTube и использовались для фильма «Бойня на майдане». На кадрах отчетливо видно: вот из гостиницы «Украина» выносят снайперские винтовки, которые шутливо называют «музыкальными инструментами». И называли их так потому, что снайперские винтовки перекочевали прямо на крышу здания консерватории. Откуда и начались расстрелы как протестующих, так и милиции, которая охраняла подступы к правительственному кварталу на улице Институтской.

Есть и такой факт. 18 февраля на Институтской активисты «майдана» остановили автомобиль и при проверке багажника обнаружили там охотничье оружие с оптическим прицелом и глушителем. Но этот момент быстренько замяли. У машины вдруг оказался депутат Сергей Пашинский, усадил за руль авто некоего Юрия Соболту, и вся компания скрылась в неизвестном направлении. Вскоре Юрий Соболта уже работал личным телохранителем Арсена Авакова.

19 февраля в МВД поступила информация о появлении на крыше консерватории трех человек с оружием — судя по описаниям, это были охотничьи ружья с оптическими прицелами. А на втором и третьем этажах были установлены щиты и прожекторы.

20 февраля с утра министр МВД Виталий Захарченко принял решение выдать оружие «Беркуту», но применять — только по его личному приказу. До этого момента бойцы «Беркута» были абсолютно безоружны перед разбушевавшейся толпой, использующей «коктейли Молотова», цепи, камни и даже обрезы. Сотруднику «Беркута» же, несмотря на растущий градус агрессии майдана, полагался лишь бронежилет, налокотники, наколенники и шлем. Но оружие фактически так и не роздали: заместители командующего Внутренними войсками отказались выполнять приказ.

На утро 20 февраля на Майдане осталось совсем мало протестующих, вокруг которых сжималось кольцо атакующих бойцов «Беркута». Около пяти часов утра баррикады на улице Прорезной и в Пассаже на Крещатике остались вообще без охраны. Как рассказывали сами защитники Майдана, шины у них уже закончились, и они стали сжигать все, что попадалось им в руки: деревянные поддоны, свою одежду, — в общем, все, что могло гореть и давать огонь и дым, который закрывал их от атакующих сотрудников милиции.

«Лидеры майдана и сами активисты любят подчеркивать, что никакого огнестрела на площади не было, но это наглая ложь. Мы знали и об огнестрелах, и о химической лаборатории по производству взрывчатки», — рассказывает наш собеседник экс-глава СБУ Александр Якименко.

В то время даже некоторые руководители протестующих, не стесняясь, намекали, что пойдут на многое. Юрий Струйко, техник связи и боец «Беркута» вспоминает в фильме «Бойня на майдане»: «С того места, где я находился, я ясно слышал, что с трибуны на Крещатике пан Луценко кричал со сцены: «Утром у вас будет то, чем вы сможете бороться с милицией. Люди будут защищаться, и получат это в казармах внутренних войск».

Что же получили активисты «майдана»? Оружие с разграбленных арсеналов зданий СБУ и МВД в областных центрах на Западе страны. Вот лишь один из штрихов того беспредела на Западенщине, который предшествовал расстрелу.

«Около 1 тыс. пистолетов Макарова, более 170 автоматов Калашникова, снайперских винтовок и пулеметов Калашникова были похищены после захвата радикальными активистами райотделов милиции Львова», — сообщил 20 февраля начальник ГУ МВД во Львовской области Александр Рудяк.

Также были украдены более 18 тыс. патронов различных калибров. Оружие пропало из Галицкого и Франковского райотделов милиции.

«Сейчас милиция работает в ручном режиме, повреждены практически все коммуникации, мы вернулись в 1945 год. Прокуратура не может работать, не может внести ни одного производства, уничтожена вся база», — сказал Рудяк.

По данным МВД, в поезде Львов — Киев правоохранители нашли пассажиров со взрывчаткой и оружием. На время обследования состава из него были эвакуированы более 200 человек. А МВД возбудило уголовное производство по статье «Незаконное обращение с оружием, боевыми припасами или взрывчатыми веществами». Но все эти действия уже не имели никого смысла на фоне того вала вооруженных боевиков, которые хлынули в Киев.

Сегодня установлено, что часть выстрелов снайперы произвели из зданий гостиницы «Украина» и киевской консерватории, которые находились под контролем «майдана». Киевскую консерваторию контролировал лично командир «Самообороны Майдана» Андрей Парубий. Что характерно, 18 февраля он сказался больным, симулировал сначала отравление газом, потом — сердечный приступ, потом — инсульт. К слову, когда все закончилось, Парубий, как ни в чем не бывало, оказался уже в захваченном майдановскими активистами Межигорье.

При явлении народу через три дня Парубий так и не ответил, что за страшная болезнь уложила его в постель 17 февраля, и что за чудесное исцеление так вовремя снова подняло его на политическую арену, принеся ему должность секретаря СНБОУ. Не было на «майдане» в это время ни Александра Турчинова, ни Арсения Яценюка, ни Виталия Кличко…

Храбрый носитель камуфляжа полковник Анатолий Гриценко тоже в четыре утра быстро-быстро убежал с «майдана» — как, впрочем, и простые «крутые» бойцы в полной экипировке, натовских касках и натовской камуфляжной форме. Этих бойцов не было ни среди жертв снайперов, ни среди убитых на «майдане» в то утро. По свидетельству активиста «майдана» журналиста Андрея Скопа, во время кровавого штурма никого из силовых структур «майдана», «афганцев», «Правого сектора» или других структур, которые брали на себя обязательства организовано защищать Майдан, не было!

«Я буду говорить о том, что я видел, и о том, что рассказывали люди, которым я доверяю, потому что они проверены в бою. Понятно, что я не могу говорить за весь Майдан, но на том периметре, где я участвовал в обороне, ни лидеров оппозиции, ни политиков, ни общественных деятелей со мной рядом и с моими собратьями не было», — рассказал Андрей Скоп.

У Скопа вызывает вопрос и то, куда делся Парубий в самые горячие дни. Сперва украинские СМИ передали, что у Парубия инсульт. Но тут же народный депутат от «Батькивщины» Сергей Пашинский заявил: «Нету него никакого инсульта. Он находится в больнице, но инсульта у него нет. Состояние средней тяжести. Завтра будет в строю». Но ни через день, ни через два Парубий в строй не встал.

«Парубия на Майдане не было три дня с момента событий 18 февраля, — продолжает Скоп. — Кое-кто начал говорить, что его контузило, и самообороной руководит его заместитель. Такие слухи ходили, росло недоумение по поводу его исчезновения. Про Александра Турчинова, которого «очень» ранило, тоже есть много вопросов. Мы видим, насколько он ранен сейчас. Если кто-то хочет посмотреть, как выглядят действительно раненые, то мы можем показать наших ребят, которые стояли с нами на этой баррикаде», — писал Андрей Скоп вскоре после расстрела на «майдане».

Зато есть такой любопытный факт. В то время, когда большая часть «майдана» вслед за руководством разбегалась в разные стороны, туда неожиданно прибыло подкрепление — «Львовская сотня». Именно ее послали в бессмысленную атаку вверх по улице Институтской. Прямо под снайперский огонь.

Как позже писала украинская газета «Факты», «Львовскую сотню» долго не хотели пропускать в Киев. Те, кто остался жив, потом рассказывали: «Наши автобусы на каждом шагу останавливали патрули. Была команда не пускать митингующих в столицу». И вдруг — пустили? Или получили команду пустить?

Не странно ли — только что прибывших на «майдан» львовян сразу же бросили в бессмысленную атаку, просто на убой? Не экипированных бойцов майдановской самообороны, которые, кстати, на тот момент уже получили огнестрельное оружие. И не боевиков «Правого сектора», даже не закаленную в боях «Афганскую сотню», а безоружных людей, только-только прибывших в Киев. Может быть, жертвенные бараны были подготовлены заранее?

Еще один факт, свидетельствующий о бессмысленности той атаки: не получая никаких приказов сверху что делать, не получив оружия, и внутренние войска, и «беркутовцы» стихийно начали покидать поле боя. Лидеры «майдана», державшие постоянную связь с предательской верхушкой МВД, не могли не знать об этом. И, тем не менее, людей послали на верную гибель под пули своих же снайперов. К 9 утра на Институтской уже практически не было милиции — она организовано отступила. Зачем надо было идти в атаку?

Все просто: защитники Майдана на тот момент были обескровлены, вымотаны, никто из этой горстки при отсутствии руководителей сопротивления не рискнул бы атаковать вооруженный «Беркут». И вдруг на «майдан» привозят автобус львовян, которые не знали обстановки, были чужими. Никто из них не знал никого из руководителей «майдана». Получается, команду на штурм мог им отдать только кто-то из своих. Тот, кто заранее получил такую команду «сверху». Кто вез своих земляков на смерть.

О том, что на «майдане» готовилось острое блюдо, говорит и еще один факт, на который обратил внимание экс-глава СБУ Александр Якименко. По его словам, с середины февраля 2014 года сменилось руководство «майдана». Если вначале майданом руководили Арсений Яценюк, Виталий Кличко и Олег Тягнибок, то со второй половины февраля на первые роли выходят Александр Турчинов, Сергей Пашинский, Андрей Парубий и Арсен Аваков. Ротация руководства, по мнению Якименко, была связана с решением готовить использование снайперов для радикализации «майдана» и срыва переговоров по мирному урегулированию кризиса. С этого времени они не вылезали из посольства США, где обосновался негласный второй штаб «майдана» во главе с резидентом ЦРУ.

В 8 утра Захарченко уже доложили о том, что на «майдане» развернулась настоящая бойня. Стреляют снайперы, ведется прицельный огонь по «Беркуту». Атака шла с крыши консерватории, и в зону обстрела попали милиционеры, стоявшие в оцеплении на Институтской улице. Обстрел длился около 40 минут. Причем стреляли как по милиционерам, так и по протестующим. Число погибших милиционеров мгновенно подскочило до 13. Потом эта цифра возрастет. Всего за то утро погибнет 26 правоохранителей. Куда более многочисленные потери понесли «майдановцы».

«Я получил ранение около 8 утра, — рассказывает сержант Юрий Веприков. — Я находился между «Глобусом» и статуей Независимости. Две картечи ударило вниз бронежилета, а еще одна — в правую сторону».

В 8.20 министр дал приказ на использование огнестрельного оружия и направил на Институтскую спецназ с оружием для прикрытия отхода милиции. Но эти робкие попытки взять ситуацию под контроль с треском провалились. Вместо приказа смести вооруженный «майдан» и выдать все оружие, что имелось на базах МВД, Захарченко начал вялую пляску с горсткой спецназа, который получил смешной приказ: обеспечить отход безоружного «Беркута» и внутренних войск.

«Майдан» же в это время действовал жестоко, расстреливая и своих, и милицию из оборудованных заранее снайперских гнезд. Информацию нашего собеседника о том, что снайперы «майдана» вели прицельный огонь по обеим сторонам конфликта, подтверждает перехваченная запись телефонного разговора министра иностранных дел Эстонии Урмаса Паэта с верховным комиссаром ЕС по иностранным делам Кэтрин Эштон.

Дальше идет обсуждение будущей коалиции, роли Порошенко и других тем, не относящихся к интересующему нас вопросу. Но показательно, что говорит Паэт в разговоре с Эштон о снайперах.

Эстонский министр как в воду глядел: через год уже никто не вспоминал о телах, об экспертизах. Все документы, вещественные доказательства, пули — всё было уничтожено.

Около 8.30 уже шло открытое противостояние на Институтской между силами «майдана» и милицией. Сотрудник СБУ «Альфа» Александр Николаев в фильме «Бойня на майдане» при этом отмечает, что бойцы правоохранительных органов стреляли в землю. «Стреляли в безопасные сектора с целью попытаться воздействовать на толпу, чтобы она не шла вперед», — говорит он.

Миф, что протестующие при этом были безоружны, полностью опровергается. Один из активистов «майдана» Максим Гошовский, абсолютно не стесняясь, подтверждает, что среди его единомышленников находились люди с оружием.

«Я увидел одного парня со старой винтовкой с оптическим прицелом. Я понял, что если он пойдет вперед — его подстрелят. И мы вчетвером пошли вместе, прикрывали его щитами, чтобы никто не видел его ружья. Так и стояли. А потом он говорит: «Подожди…» Выстрелил. Посмотрел в снайперский прицел и говорит: «Все, убрал».

По его словам, правоохранительные органы, увидев напор толпы, стали отступать. Сейчас-то уже понятно, что на «майдане» было куда больше оружия, чем полагали первоначально. Использовались автоматы, другое стрелковое оружие, которое за ночь было доставлено на «майдан» и о котором проболтался Луценко. Причем нападавшие шли в атаку, не обращая внимание на потери, — шли, словно одурманенные.

«Потом мне стало известно, что боевикам давали «витамины», в состав которых входили и наркотики, притуплявшие чувство самосохранения. Министр Захарченко дал команду на отступление, но оно уже шло хаотично и без его команды. Примерно к 9 утра стало понятно, что было принято решение сесть в автобусы и покинуть центр города. По ТВ-каналам уже шла бегущая строка: «майдан» перешел в атаку. «Революционеры» жаждали расправы», — рассказал нам высокопоставленный собеседник из МВД.

По его словам, в рядах милиционеров началась паника. «Беркутовцы» рассаживались в автобусы и уезжали из центра Киева. А сам министр Виталий Захарченко покинул здание МВД к полудню. Почему? Что произошла в МВД, и почему министр первым дал деру?

Ответ на этот вопрос мы искали вместе с ответственным сотрудником МВД, который все дни «майдана» — до переворота и некоторое время после него — находился в министерстве и наблюдал, как на его глазах рассыпалось мощное силовое ведомство.

Чтобы понять причины милицейского паралича, наш собеседник, один из генералов МВД, на условиях анонимности рассказал нам, до какого плачевного состояния довёл министерство Виталий Захарченко. Формально по штатному расписанию за общественную безопасность отвечал замминистра МВД Виктор Ратушняк, и именно он должен был управлять внутренними войсками и «Беркутом». Но лишь формально. В реальности же принятие решений взял на себя старший сын президента Александр, а его назначенец Захарченко все свои шаги и решения согласовывал с ним. Разумеется, в органах начался бардак.

«После событий в ночь с 29 на 30 ноября, когда «Беркут» и органы внутренних дел разогнали студенческий майдан, начальник милиции Киева Валерий Коряк был отстранен от своей должности. На его место поставили Валерия Мазана. Но вот парадокс: назначен он был, а с должности начальника управления милиции по Киевской области снят не был. Он так и просидел весь майдан в здании управления милиции по Киевской области. Какая уж тут инициатива, если даже кабинета не предоставили, не говоря уж о полномочиях», — возмущался наш собеседник.

«Отстранен был от своей должности и первый заместитель начальника киевской милиции Петр Федчук. Фактически, столичные органы правопорядка были обезглавлены. В условиях безвластия, разумеется, вся ответственность ложилась на министра МВД Захарченко. Неужели Захарченко не знал этого и не понимал, что для разгона майдана нужно всю милицию держать как сжатый кулак в одном месте со всеми правами и полномочиями? Конечно, понимал. Но ничего не делал, чтобы изменить ситуацию. Почему? Ответ простой: Захарченко страшно струсил после разгона «онижедетей». Понимал, что Янукович выгораживал его. И, тем не менее, сделал для себя вывод: никогда не принимать решительных мер и груз ответственности спихивать на других. Жесткая реакция президента, когда глава киевской милиции вместе с Владимиром Сивковичем чуть не угодили под арест, о многом говорила», — продолжал генерал.

«Какой царил настрой в высших кругах МВД, понять нетрудно. Сам милицейский генералитет был далеко не един. Достаточно привести такой факт: Валерий Мазан был рекомендован на должность главы киевской милиции. Его рекомендовал глава оперативно-розыскного управления Василий Паскал. Который, в свою очередь, поддерживал тесные отношения с оппозиционерами Геннадием Москалем и Юрием Луценко. Злые языки утверждали, что за сенсационными разоблачениями Москаля как раз и стоял Паскал.

Ну, а сам генерал Паскал в узком кругу даже не скрывал, что поддерживает «майдан» и выступает против его разгона. Показательно, что после госпереворота Паскал остался при делах, был обласкан новым главой МВД Арсеном Аваковым и даже назначен заместителем министра. Именно его поставили курировать расследование убийство писателя Олеся Бузины «со всей тщательностью», о чем с издевкой Аваков лично написал в Фейсбуке. — генерал задумался и продолжал: — В самом начале майдана на одном из совещаний в МВД ряд офицеров предложили Захарченко установить наиболее активных участников майдана и через их родных попытаться вразумить их вернуться домой. Эта тактика, разумеется, не панацея, и не факт, что сработала бы. Но какая-то часть молодежи явно бы вернулась домой. Так вот, против этой идеи выступил как раз Паскал и высокопоставленный сотрудник МВД, начальник управления по борьбе с организованной преступностью Станислав Рогозин. Рогозин был в очень близких отношениях с сестрой Захарченко, и многие воспринимали их руководство МВД как семейный тандем. В итоге совещание закончилось ничем: оперативная работа по установлению зачинщиков майдана была свернута, и дальше все пошло своим путем, без контроля со стороны МВД. Помню и другой пример. Примерно 9-10 февраля у Януковича шло совещание. Присутствовали Якименко (глава СБУ), генпрокурор Пшонка, Захарченко, Ратушняк и Мазан. Мазан объявил, что возбудил уголовные дела в отношении лидеров майдана. А именно: Кличко, Турчинова, Авакова и Яценюка. Мазан предложил арестовать их как зачинщиков беспорядков. Услышав такое, на него тут же набросились с криками Пшонка и Якименко — мол, так нельзя! Мазан не ожидал такого напора и отступил. Мы поняли, что сверху идут импульсы никого не трогать».

По словам нашего собеседника, некоторые начальники управлений выступали и за то, чтобы были установлены прямые контакты со всеми организаторами «майдана». Чтобы назначили одного из руководителей МВД, который бы лично вел с ними переговоры, втягивал бы «майдан» в обсуждение проблем безопасности его участников. Но и эта идея была отвергнута.

Данный факт подтверждает история, рассказанная депутатом Верховной Рады от БЮТ Андреем Шевченко. С ним командиры «беркутовцев» сами установили прямой контакт, обменявшись мобильными телефонами, чтобы избежать обстрелов друг друга и лишних жертв. Шевченко рассказал, что рано утром 20 февраля у него раздался телефонный звонок от сотрудника «Беркута» со словами, что «ваши люди ведут снайперский огонь по моим бойцам». Шевченко мгновенно бросился на «майдан», но было уже поздно.

Игры верхов с «майданом» привели к тому, что к выполнению своих обязанностей офицеры стали подходить формально, опасаясь принимать решения. И даже когда ситуация на «майдане» начала накаляться, в МВД продолжали царить разброд и шатание.

На протяжении всего «майдана» сын президента Александр Янукович считал, что именно он контролирует правоохранительные органы, и пытался «рулить» ситуацией. К Захарченко он относился как к своему ставленнику, а Захарченко полностью устраивала такая ситуация: вся ответственность с него снималась, поскольку любые решения согласовывались с сыном президента. Бардак в МВД, отказ президента наводить там порядок, убеждение, что он таким образом контролирует полностью ситуацию на «майдане», — не были секретом для лидеров оппозиции. Они и их кураторы, видели всю слабость президентской вертикали власти, поэтому и решились пойти на организацию бойни на «майдане». Понимали, что никакой ответной жесткой реакции не будет.

Убийственной для лидеров «майдана» является попавшая в интернет видеозапись, на которой четко слышна установка: «Внимательно наблюдаем, если будет движение с оружием — доклад и работа». «Работа» — это значит «огонь на поражение». Причем, в самом начале записи руководитель группы спрашивает: «Мы только готель «Украина» наблюдаем, может нам переместиться на ваш, верхний уровень?» Но получает приказ наблюдать.

Также вторая группа получает приказ наблюдать за улицей Грушевского. Эта улица идет параллельно Институтской, в соседнем квартале. И на вопрос «по соратничкам» одного из снайперов идет ответ, что «они или с нами, или сзади». Речь идет о снайперских группах ВВ МВД «Омега» и Управления госохраны.

Видеоматериалы с пресс-конференций начальника отдела координации специального назначения Управления боевой и специальной подготовки ГУ ВВ МВД Украины Сергея Асавелюка, командира спецподразделения ВВ МВД «Омега» Анатолия

Стельченко, снайпера группы «Альфа» СБУ с псевдонимом «Мирон» четко опровергают обвинения в причастности украинских «силовиков» к расстрелам на «майдане» и на Институтской улице.

Полковник МВД Асавелюк, которого неоднократно пытались обвинить в расстреле «майдановцев», указал все точки базирования снайперских групп от МВД: Верховная Рада, Кабинет министров, улица Банковая, Администрация президента. То есть, в тех местах, откуда не стреляли и теоретически даже не могли попасть по тем людям, которые погибли на Институтской.

Опять-таки, оружие этих снайперов никуда не исчезало и было подвергнуто экспертизе, поэтому все обвинения сразу отпали. Он же рассказал о том, что первые убитые были в составе подразделений МВД Украины еще 17–20 февраля, До расстрела на Институтской. И указал точки, с которых вёлся огонь: Консерватория, Дом профсоюзов, гостиница «Украина».

Многое становится понятным из интервью снайпера группы «Альфа» СБУ с псевдонимом «Мирон».

Радиообмен именно его группы был выложен в интернет. Офицер — а в группе работали только офицеры — рассказал, что все 12 снайперов его группы базировались в Кабинете министров и все время находились в этом здании, причем, прибыли туда в районе 10 часов, то есть уже после того, как основная часть «майдановцев» на улице Институтская была расстреляна неизвестными снайперами. Стрельба же велась из отеля «Украина», в спины.

Сотрудники подразделения и руководство СБУ настаивали на проведении следствия с экспертизой оружия. Но до сих пор неизвестно, была ли проведена экспертиза и где ее результаты.

Зато канадский профессор Иван Качановский в работе «Резня на Майдане: дело о киевских снайперах», ссылаясь на баллистическую экспертизу, опубликовал такие данные. Так, одна из жертв, Виктор Чмиленко, «был застрелен пулей калибра 30–06 Springfield». «Этот демонстрант Майдана был застрелен пулей старого военного калибра США, который в настоящее время используется для охоты и спортивной стрельбы. Этот калибр пули не соответствует калибру оружия, которым были вооружены «Беркут» и другие государственные подразделения на Украине, в частности, во время бойни на Майдане в феврале 2014 года», — пишет Иван Качановский.

Для справки, 7,62 х63 мм (30–06 Springfield) — стандартный винтовочный унитарный патрон США времён Первой и Второй мировых войн, а также войны в Корее 1950–1953 годов. Принят на вооружение США в 1906 году (отсюда название данного калибра). Являлся основным патроном американской армии с 1906 до 1952 года. В настоящее время 30–06 используется как популярный охотничий патрон, а также для спортивной стрельбы.

Если прослушать записи радиообмена группы снайперов, то становится ясно, что ни одного выстрела не сделано: подтверждается наблюдение, смена позиции. Фиксировали выстрелы от другой, неизвестной им группы, по приказу «судьи» отошли на АП, скорее всего, имелась в виду Администрация президента на улице Банковой. Причем, снайперы «Альфы» СБУ засекли не только выстрелы слева от гостиницы «Украина», но и корректировщика на «жестяной крыше».

«Наши не работают по этому на крыше, он без оружия», «Пацаны, цэ коректировщик, когось коректируе, показуе в мою сторону, наблюдаем», «По нем откуда-то справа был выстрел, не мы, он отошел».

Судя по всему, были замечены люди без оружия на крыше желтого здания, то есть Октябрьского дворца. Этих же людей заметил и польский журналист Бартоломей Машлянкевич, который вел репортаж во время расстрела именно с Институтской улицы.

Скорее всего, там были контролеры от оппозиции, которые явно фиксировали процесс расстрела.

На многочисленных видеокадрах, которые до сих пор легко находятся в YouTube, видно, что бойцы «Беркута» отстреливались. Они, отступая, уносили своих то ли раненных, то ли убитых товарищей. К тому же, беркутовцы вели огонь из автоматов в районе Октябрьского дворца.

А откуда расстреляли людей на небольшом пятачке между гостиницей «Украина» и входом в станцию метро «Крещатик»?

На этот вопрос очень хорошо ответил автор видеорасследования, которое 1 июля 2016 года было вброшено в интернет, но о котором молчат все украинские СМИ.

Неизвестный автор видео подробно разобрал стрельбу на Институтской и убедительно доказал, что стрелял не «Беркут» и не сотрудники украинских силовых структур.

В видеорасследовании о снайперах «майдана» утверждается, что стрелки, которые расстреляли основную часть атакующих «майдановцев» на Институтской, находились в зданиях по улице архитектора Городецкого. И даже называет номера домов: 9 и 116. То же самое утверждает участник атаки «майдановцев» Сергей Трапезу, раненый в ноги: одна пуля прострелила ему оба бедра навылет. Это говорит о том, что стрельба велась из крупного калибра. Снайперы «Альфы» с крыши Кабмина тоже указывали на стрельбу из окон чердака этого дома.

Есть редкое видео, снятое участниками той самой «Львовской сотни» во время атаки вверх по улице Институтская. Тем, кто не знает Киева, поясним: эта группа сидела практически перед баррикадами, откуда якобы стрелки из «Беркута» вели огонь по протестующим. Это место как раз напротив входа на станцию метро «Крещатик» и помещения банка «Аркада». А убивали в это время «майдановцев», которые расположились на 50 метров ниже. То есть, снова обвинения сотрудников «Беркута» получаются беспочвенными.

А вот разбор ситуации, когда операторы хладнокровно снимали расстрел безоружных людей, который сделал журналист Дмитрий Дзыговбродский. То есть, очевидно, что оператор, находясь в эпицентре расстрела, не боялся за свою жизнь, спокойно фиксируя смерть людей вокруг себя.

Операторов удалось быстро вычислить. Кроме французского, испанского и российского журналистов видео расстрела безоружных людей снимал некий Игорь Гуденко, корреспондент харьковской газеты «Главное» и один из лидеров общества защиты природы «ZFront Kharkov UA». Кстати, хороший знакомый министра МВД Украины Арсена Авакова.

Нельзя пропустить и такой факт. Ни один видеооператор, снимавший расстрел на Институтской, не был даже ранен. Вокруг десятками гибли люди, но операторы, снимая их смерть в эпицентре, были невредимы. Снайперы получили команду журналистов не трогать? И еще — видео, снятое оператором Гуденко, обрезано и смонтировано, то есть, обрезаны моменты выстрелов и то, что было до этих выстрелов. Почему?

Журналист Александр Воронцов, ныне живущий в Португалии, по горячим следам собирал данные для репортажа. 21 февраля он побывал на Институтской и исследовал место трагедии. «На чердаке и крыше Октябрьского дворца нашел следы пребывания предполагаемой группы наблюдения. Дверь на чердак была открыта и проложен путь на крышу, где также было открыто окно на чердак, — рассказал Александр Воронцов. — Также я проверил версию о том, могли ли стрелять из-за бетонных укрытий и баррикад сотрудники «Беркута», отступившие от Октябрьского дворца. Вывод был очевиден — изгиб улицы делал невозможным стрельбу по тому пятачку, где была расстреляна основная часть так называемой «Небесной сотни».

«В переговорах снайперов четко зафиксирована точка, откуда велся огонь на поражение по «майдановцам», которые шли в атаку вверх по улице Институтская, — продолжает Воронцов. — Это здание, расположенное между банком «Аркада» и гостиницей «Украина». Там были замечены люди, причем и четко зафиксирована дистанция — 1360 метров».

За полчаса неизвестные снайперы хладнокровно расстреляли полсотни человек и, скорее всего, моментально были выведены за периметр улиц Институтская — Банковая — Городецкого. Причем, судя по хаотичности расположения пулевых отверстий в столбах, деревьях, стенах зданий, существовали, как минимум, две группы, которые прикрывали основных стрелков и отвлекали внимание, делая выстрелы по столбам и деревьям. Ведь ранения были у всех смертельными, попадания точно в голову, шею, бедро, с обильной кровопотерей и неминуемой смертью. Стрелять по столбам снайпер такого класса не будет.

Есть еще свидетельства непосредственных участников той атаки протестующих на улице Институтская, волонтеров-медиков, врачей-патолого-анатомов и многих других.

«Об этом надо рассказывать, и мы будем это делать. Рассказывать о том, как нас бросили лидеры оппозиции. Они бросили нас, как на убой, нас всех там должны были убить», — рассказывал позже активист «майдана», журналист Андрей Скоп.

Но все эти свидетельства не были рассмотрены в украинском суде по делу «Небесной сотни». Почему? Напрашивается ответ: показания свидетелей ведут к нынешней власти и в итоге подтверждают то, о чем говорил в Дорогомиловском суде экс-глава СБУ Александр Якименко.

Показательно, что все известные украинские журналисты: Мустафа Найем, Сергей Лещенко, Татьяна Черновол и многие другие, — не провели ни одного расследования по расстрелам на «майдане».

Шеф-редактор интернет-издания «Левый берег» Соня Кошкина написала целую книгу о «майдане», но аккуратно обошла стороной любые факты о расстреле. А чуть позже, уже после переворота, расследование тут же превратилось в имитацию, поскольку в Шевченковском райотделе милиции таинственным образом пропали 190 уголовных дел по событиям в Киеве 18–20 февраля 2014 года. Исчезла гильзотека и все вещественные доказательства: пробитые каски, бронежилеты, даже фрагменты костей убитых «майдановцев».

Упорное сокрытие любой информации украинской верхушкой, отказ вести следствие и допрашивать свидетелей, говорит лишь об одном — окружение Порошенко, Турчинова, Парубия, Пашинского и другие будут до конца препятствовать проведению независимого расследования с целью сокрыть правду. Которая, на самом деле вовсе и не тайна, поскольку лежит на поверхности — лидеры «майдана» знали о готовящейся бойне, поскольку сами и были ее организаторами.

Уже в тот же день, 20 февраля, и Парубий, и остальные командиры внезапно, как ни в чем ни бывало, появились в имении Януковича «Межигорье». И все эти распиаренные «активисты» «Автомайдана»: Поярков, Коба, Булатов, функционеры «Свободы» во главе с Тягнибоком, а также Яценюк и Турчинов — все они моментально вновь оказались в центре событий. Вся грязная работа была уже сделана.

А 21 февраля 2014 года хоронили Владимира Захарова. В некрологе Партии регионов говорилось: «Из жизни ушел добрейшей души человек, отзывчивый коллега, всегда готовый прийти на помощь людям. В тот трагический вторник он оказался на переднем крае нашей штабной обороны, и в самый ответственный момент вышел к озверевшей толпе с предложением обеспечить беспрепятственный выход для женщин-сотрудниц партийного офиса. Владимир Константинович всегда верил в человеческую доброту и разум, но в тот день не учел, что имеет дело не с людьми, а с подонками. В ответ на свои миротворческие призывы он получил смертельный удар битой по голове».

Без главы семейства остались жена, двое детей и трое внуков.

На похоронах было многолюдно. Пришли практически все сотрудники офиса Партии регионов. Из руководителей партии был заместитель председателя партии Дмитрий Шенцев, народный депутат Николай Левченко, заместитель председателя партии по идеологии Владимир Демидко.

Многие уже понимали, что Партия регионов фактически прекратила свое существование. Пройдет всего лишь несколько дней — и ее руководителей начнут таскать на допросы, а самых «упертых» — физически ликвидировать. По Украине прокатится волна «самоубийств» высокопоставленных партийцев: Михаила Чечетов, Станислава Мельника, Александра Пеклушенко.

25 февраля в петле найдут мэра Мелитополя Сергея Вальтера.

Эта волна катится уже несколько лет.

27 августа 2014 года была застрелена из ружья экс-глава Фонда госимущества Валентина Семенюк-Самсоненко.

20 ноября 2014 года в Харькове якобы застрелился друг экс-губернатора региона Михаила Добкина, бизнесмен и один из владельцев банка «Золотые ворота» Вадим Вишневский.

26 января 2015 года якобы застрелился в своей квартире из охотничьего карабина Blazer Р93 калибра 7,62 мм экс-замначальника «Укрзализныци» Николай Сергиенко, друг Михаила Чечетов.

29 января 2015 года в своем доме был повешен бывший председатель Харьковского областного совета, бывший член КПУ Алексей Колесник. Предсмертной записки не нашли.

Помнится, по поводу этих смертей министр МВД Украины Арсен Аваков откликнулся такой репликой: «Слабонервных отдельных людей мне жаль, что они так поступают. Действительно жаль, по-человечески жаль. Но это лежит на их ответственности. Я не вижу здесь системы, я ожидаю спекуляций на этой теме. И уверен, что ближайшие эфиры, ток-шоу будут наполнены этой спекуляцией», — сказал Аваков.

Это значило одно: никаких расследований по факту гибели высокопоставленных функционеров, ранее входивших в Партию регионов и не договорившихся с новыми властями, проводиться не будет, как и по бойне на «майдане». Власть заметала следы своей причастности к этим массовым убийствам. А скорая расправа с политическим противниками последовала незамедлительно сразу после переворота. Бандитская власть торопилась убрать всех лишних своих противников, памятуя о том, что победителей не судят.