Счастье

так один человек это называл. Он рассказал мне, как пережил трудные и тяжелые времена. Иногда такие времена бывают в жизни. Он оказался в крошечной комнатке на окраине, убогой и бедной: кроватка и тумбочка влезли. Без окна была комнатка, кладовка даже. Лампочка под потолком. Плитка и чайник. Денег почти нет, полное одиночество и самочувствие так себе – так вот случилось. И работу он не мог найти долго. Была холодная и промозглая осень, грязь и тоска. И впору было повеситься, как советуют романтические поэты. Впрочем, они иногда так и поступают… А этот Игорь рассказал вот что; я, говорит, стал гулять подолгу по улицам. Холод страшный, грязь, сыро. А я гуляю. Иду и иду. Гуляю и гуляю. Пока не продрогну до костей, не озябну страшно, пока ноги не промочу в худых ботинках… Пока от усталости не зашатаюсь, не задрожу от холода. И тогда я возвращался домой, в свою комнатку в подвале. И она казалась мне такой уютной и теплой. И я ставил чайник на плитку. И пил горячий чай с сахаром – я специально приберегал на вечер чай и сахар. А потом варил картофельный супчик и ел его, горячий, с хлебом. И ложился с хорошей книжкой на кровать, укрывшись одеялом. Мне было тепло, сытно, уютно и безопасно. И я засыпал уставшим и согревшимся – не было у меня сил ни о чем думать, тревожиться, переживать. Я сам себе делал маленькое счастье. И так выжил, пережил тяжелые времена – со своим маленьким теплом, уютом и счастьем. Потому что это счастье – после холодной и темной улицы прийти домой, в тепло. Иметь дом – это маленькое счастье. Пить сладкий горячий чай с хлебом – маленькое счастье. И читать перед сном хорошую книжку в своей постели – это маленькое счастье. И это каждый может себе позволить и устроить, даже если все остальное пока так себе. Надо ценить то, что есть. И научиться радоваться этому. И искать выход, конечно. Или просто – переживать трудные времена.

все было очень плохо. Детали ни к чему. Но очень плохо было дело. И не было даже елки – не было сил ее ставить. И денег. И из еды была банка тушенки и хлеб. И еще почему-то отключили свет, и я в темноте сидела – в окно светил фонарь, этого достаточно, когда все плохо. И в двери постучали – звонок-то не работал! Это пришел Костя Кияткин, мой одноклассник по художественной школе. Румяный с морозца. Окинул взглядом помещение и меня. И стал орать – он всегда орал. Что-то такое, неразборчивое, прибаутки: «ешки-макарешки» и всякое другое, не очень приличное. И в промежутках между воплями заставил меня одеться. Шапку, пуховик. Потащил на улицу за руку. И все орал: «Эх, один раз живем! Помрем – ничего с собой не возьмем!» Ну, всякие глупости, так, что я слова не успевала сказать. И он поймал машину – это было очень давно. Ни сотовых, ни такси… И запихал меня в салон, и все орал, курил, сыпал пеплом на сиденья, балагурил с водителем. Здоровый, румяный такой молодец с черными бровями. И привез меня на елку, и накупил каких-то идиотских хлопушек, и серпантинов, и бенгальских огней, и конфет, и елочных игрушек, которые тут же разбил, и сосисок у старух – там неподалеку был рыночек, тогда так торговали. И куриц жареных, и майонеза, и соленых огурцов, и вязаные носки, и вообще – все, потому что старухи схватили его и кричали: «Купи еще что-нибудь!», а он покупал. Он получил деньги за картины. И швырял неразумно эти деньги. И еще купил пятьдесят эскимо – все, что было в тележке у продавщицы. И снова запихал меня в такси, искры сыпались от бенгальских огней! И полные пакеты у нас в руках были. А Костя все орал и орал: «Пошло оно все! – а дальше неприличное. – Ешки-макарешки!» И он привез меня обратно домой, а там свет включили. Хотя кричал, что мы будем освещать жилище бенгальскими огнями! И хлопушки взрывал, все замусорил конфетти. И заставлял меня есть конфеты, сосиски, огурцы, курицу и всякое другое. И пел залихватские песни во весь голос. И разворачивал эскимо… И, знаете, стало полегче на душе. И я даже уснула – я три ночи не спала до этого. И голову положила на плечо своему старому другу. И он несколько часов сидел тихо, чтобы я поспала. Он все понимал, этот грубый Костя. И сидел попой на нескольких эскимо, но не шевелился – не хотел будить. И я верю в волшебника, который прилетит в вертолете и купит в подарок – просто так! – пятьсот эскимо. Или пятьдесят. В самый нехороший момент, когда даже света нет и совсем темно… И вот такой он и будет, этот волшебник – румяный, с черными бровями и нелепыми прибаутками. Друг детства. А здесь я его заблокировала временно. Сейчас у него свой завод. И комментарии он писал вот такие, как в ту зимнюю ночь, – люди не меняются. Но все равно я его люблю и дружу с ним. За эскимо. За ту зимнюю плохую ночь, которую он сделал хорошей. И потом все снова стало хорошо. Спасибо.

так написали про Саломею Андроникову, красавицу. В нее влюблялись великие поэты, а сама Ахматова написала ей на своей книге: «С надеждой на дружбу!» И с Цветаевой Саломея дружила. Хотя довольно странно, на мой взгляд: Саломея работала в модном журнале, одна воспитывала дочь, получала тысячу франков, а двести – отдавала Цветаевой. Которая не работала. И жила с мужем, который тоже не работал. Саломея еще у других деньги просила для поэтессы, так что в итоге Цветаева получала столько же, сколько Саломея. И еще просила. Так часто бывает… И вечно Саломея о ком-то хлопотала и кому-то помогала. Работала. Отдавала все, что могла отдать: платья, пальто, башмаки. И никогда не жаловалась, легко жила. И в нее влюблялись, посвящали стихи, писали портреты. Никто не задумывался, насколько ей трудно – она ведь жила в тех же условиях, что и Цветаева, только при этом еще и работала. Но она не ныла и не транслировала грусть и печаль, хотя всякое случалось. И щедро делилась всем, чем могла, особо не задумываясь. Она вообще особо не задумывалась, некогда было. И прожила 94 года. В полном уме и твердой памяти – всех поэтов пережила. Всех завистников. А сэр Исайя Берлин купил ей дом в Америке – так вот вернулось то легкое добро, которое она делала, особо не задумываясь. Там она и жила. До последних дней заботилась о своей внешности, говорила, мол, мне девяносто, а выгляжу я на семьдесят! Такая вот легкомысленная старушка. Хотя жизнь ее была полна разочарований, утрат, потерь, тревог… Но в ее жизни не было места печали. Там была просто жизнь. Одна только жизнь. Без трагических раздумий, без мрачных стихов и жалоб на бедность. Бедный – иди и работай. Несчастлив в браке – постарайся найти новые отношения. Опасно и невыносимо в стране – переезжай с одним чемоданчиком, все как-нибудь образуется, разве нет? Можешь поделиться – поделись, чего там. Можешь отдать пальто – отдай. И беги, двигайся, не сиди, тоскуя, – так она и бежала до ста лет почти. Чтобы печаль не успела проникнуть в жизнь и разрушить ее. Иногда надо просто жить. И бежать – бежать от печали…

от смерти на поезде товарном. Это в детстве на даче мальчика Костю укусил энцефалитный клещ. Костю увезли в город и в больницу положили. И дело было плохо, уже никого к нему не пускали. А его друг, Владик, поехал на дачу – ему велели отвезти объедки для собаки и два килограмма сахару для бабушки – варенье варить. Сахар был дефицитом тогда. Владик был плохой мальчишка, хулиган и психопат. Но он был хороший друг. И он по пути на вокзал пробрался к Косте в больницу. Тот лежал слабый, в лихорадке, с блестящими энцефалитными глазами, и уже кушать не мог. Плохо ему было, но он обрадовался другу. А психопат Владик придумал вот что: надо ехать в Ленинград. Он никогда не был в Ленинграде. И Костя не был. И доехать – пара пустяков, на поезде. Нужно сесть в товарный поезд и доехать. И все. Тогда в больницах не было охраны. И плохой мальчишка Владик подговорил полунормального Костю сбежать – лет по двенадцать им было. Кое-как почти на себе вынес умирающего друга из больницы, дотащил до вокзала, и они залезли в поезд товарный, до Ленинграда. И поехали. Тук-тук, колеса, вагон качается пустой… Я точно не знаю, как они ехали, меня же с ними не было. Но знаю, что они ели объедки и сахар. И ехали долго – по-моему, неделю, потому что пересаживались из поезда в поезд, прятались от милиции и железнодорожников. Это, наверное, ужасная была поездка. И их забрали в милицию прямо на вокзале, в Ленинграде. Учтите, что денег тоже было около двух рублей, они попить покупали в пути. И пачку «Беломорканала», извините. И это я о том, что Костя совершенно выздоровел. Ни паралича, ни менингита, и вообще, он выжил. И, наверное, до сих пор жив. Лет десять назад мне его мама жаловалась, что он часто выпивает; значит, жив был, раз выпивал. Милиция вызвала родителей в Ленинград, и мальчишек привезли другим, нормальным поездом. И они хвастливо рассказывали о своем приключении. Этого делать не надо, это просто история; больному нужен покой. И умирающему тоже. А может, нет. А может, не всегда? А может, верный друг дотащит до поезда – и можно уехать от всего плохого? И вообще, путешествия лечат. А покорность и тихое лежание убивают. Я не могу такое рекомендовать. Но вот так один мальчик увез другого на поезде от смерти…

вот о чем плакала одна женщина пятидесяти лет. Она вышла замуж, потом работала бухгалтером, потом дело к пенсии пошло. И ей сказали на одном тренинге, который она решилась посетить, что у нее бесплодная жизнь. Нет самореализации и творчества. И амбиций нет. И развития духовного. Скучно и тускло прошла бесплодная жизнь. Ни картин, ни зажигательных танцев, ни карьеры, ни путешествий особых. Амеба, а не человек. А она вырастила троих детей. Один сын был инвалид детства, но инвалидность сняли, она вылечила ребенка. И еще двоих мальчиков взяла из детдома: сначала одного, а потом его братик нашелся – пришлось взять тоже, нельзя родных разлучать, так она сказала. И муж тоже так сказал. Тоже живущий бесплодной жизнью – он простой рабочий. Так вот прошла бесплодно жизнь, с пятью детьми ведь не успеешь оглянуться, жизнь проходит. А теперь внуки родились! И ну его, этот странный тренинг, где такие слова говорят добрым людям. Картины и танцы – это хорошо. А дети – это важнее и лучше в миллион раз, такое мое мнение. А за добро к сиротам все простится человеку. А этой доброй женщине и прощать нечего. Каждый реализуется так, как может и умеет, как душа велит. И женщина улыбнулась и стала показывать фотографии своих детей и внуков. И мужа. И почувствовала себя снова счастливой…

Мы чай пили и разговаривали. И он рассказывал, что его притесняют на работе. И живет он материально в стесненных обстоятельствах. И стесняется как-то бороться за свои права. Мягкий, добрый, воспитанный человек. И он рассказывал все это и страдальчески морщился. Но терпел. Я уронила ложечку и под стол заглянула. И говорю: «Женя, зачем же ты мои тапочки надел? Они же маленькие! У меня 36-й размер; как ты только смог ногу втиснуть в эти шлепанцы? А я еще смотрю, ты как-то неловко идешь, как медведик в цирке!» Женя вытащил ступни из пыточных тапочек. И сразу заулыбался и о хорошем заговорил. Вот и все. От избытка деликатности он надел тапочки. И от избытка интеллигентности молчал о том, что они сильно жмут. Всего-то и надо – не надевать неудобные лично для нас тапочки. Снять уличную обувь надо, и доктор это отлично знал. Но мучиться совершенно не нужно! Можно в носках пройти, можно тапочки по размеру надеть, можно бахилки; выбор есть! Но иногда человек сам себя стесняет. От избытка тактичности и деликатности. И мы весело смеялись с доктором. И сделали выводы. И теперь он лучше живет, свободнее и радостнее.

А можно и человека. Хотя умыслы самые благие: картошка, клубника, сарайка… Это же нужно все. Нужно и полезно. И поэтому одна мама ждала выходных – в будни дочь работала допоздна. И с дочерью на ее машине ездила в сад. И там они до упаду работали. В саду много работы. И мама говорила: «У нас все свое! Все полезное, экологически-чистое, прямо с грядки! И наш домик лучше всех! И очень вкусный редис уродился!» А дочери было уже сорок. И выглядела она гораздо старше, хотя питалась полезными продуктами. Она любила маму и заботилась о ней. И ела клубнику, которую можно было купить. И варила варенье, которого было так много, что съедать его не успевали, оно засахаривалось в банках. А деньги тратила на постройку беседки и голландскую печь… И мама вздыхала иногда и говорила: «Скорее бы ты замуж вышла! Твой муж будет нам помогать в саду. И дети будут помогать. Я им леечки куплю, грабельки… И буду клубникой угощать!» А зимой они делали ремонт. Прибирались. И иногда вместе ездили в санаторий, отдыхать надо ведь! И лечиться маме надо. А потом и дочери стало надо лечиться. Здоровья не стало. А на рыночках уличных продают клубнику – сколько хочешь! Но она плохая, конечно. И дорого. Лучше лекарства купить и в санаторий вместе поехать. И поставить новый металлический забор, чтобы никто не залез. Чтобы мама и дочь чувствовали себя в безопасности… Ну ее, клубнику. Дорого она обходится очень. Но дочь по-прежнему не может отказать маме. Да и втянулась уже. И время безнадежно упущено. Зато есть сад…

высокого роста. Даже если приложу титанические усилия. Это невозможно. Даже если важным для меня людям хотелось бы, чтобы я такой стала. Даже если бы эти перемены открыли мне путь на сцену или принесли несметные сокровища. Невозможно это. И можно только расстроиться. Особенно если мне будут говорить: приложи усилия! Надо больше стараться! Надо меняться к лучшему! Есть вещи, которые нельзя изменить: ни тренингами, ни чтением умных книг про юных высоких блондинок, ни уговорами и угрозами. Нельзя изменить свою личность и тип высшей нервной деятельности. Нельзя стать другим человеком. И ребенка изменить нельзя – личность дается с рождения. Темперамент, интеллект и конституция тоже врожденные. Можно и нужно менять только поведение на более правильное для выживания, взаимодействия с другими людьми и успеха. И Фрейд предложил талантливому поэту избавить его от невроза. А поэт отказался; ведь вместе с неврозом он утратит дар писать свои прекрасные стихи! Он такой, какой есть, спасибо. И Фрейд это понял – он же гений был, как и поэт. И ограничился добрыми советами и разъяснениями, так я думаю. И поэт написал много прекрасных стихов. И Фрейд помог многим людям, поняв, что человека не надо менять. Надо помочь ему выжить и успешно жить в предлагаемых обстоятельствах. А наша личность, тип нервной системы, темперамент, способности – тоже предлагаемые обстоятельства. Мы с ними пришли в эту жизнь, и выжили, и кое-чего добились. И превращаться в другого не надо! Каждый уникален. Можно только помочь, научить, поддержать, а вивисекция смертельно опасна иногда.

короткий и длинный. Первый путь почти мгновенно приведет к болезням, бедности и проблемам. Надо начать замечать все плохое, эмоционально об этом плохом рассказывать и говорить, что все безнадежно. Главное, мелочи подмечать; ничего не упустить! Второй путь длиннее; где-то полгода потребуется для развития депрессии. А где депрессия, там болезни, травмы, неудачи! Это позитивное мышление. Не позволяйте себе грустить, переживать, огорчаться и сердиться. Причинят вам страдание, заденут больно, а вы кричите радостно: «Мне-то не больно, курица довольна!» Всегда улыбайтесь. Всех поддерживайте, даже если устали и плохо себя чувствуете. Дружите с врагами. И уверяйте себя и других, что проблем нет и быть не может. Через полгода разовьется депрессия, исследования это доказали. И все отвернутся от вас – где ваш позитив и улыбка? Почему вы перестали всех бодрить и веселить? Так профессиональные проповедники здорового образа жизни и позитивного мышления скрывают свои болезни. Возраст. И чувствуют себя несчастными и старыми… И поделиться не с кем. Вот два пути к депрессии и одиночеству. Надо выбрать золотую середину. И оставаться живым нормальным человеком с живыми нормальными реакциями. Улыбаться, когда хорошо. Огорчаться, когда плохо. И при этом надеяться на лучшее и искать пути решения проблемы.

это не нормальная способность испытывать обиду. Это способность обиды придумывать. Много способов знает обидчивый человек, но могу еще научить. Можно постучать в дверь незнакомым людям. Желательно ночью. А на тревожный вопрос: «Кто там?» – ответить: «Я». Если не откроют, а скорее всего, не откроют, можно залиться слезами и обиженно рассказывать, какие жестокие люди живут в этой квартире. И тупые. Сказано же: «Это Я». Они должны сразу открыть, понятно же, кто там. И можно догадаться, что «Я» хотело пить или есть. Или просто поговорить душевно. Злые, жестокие люди живут в этой квартире! Можно скрыть от всех день рождения. И, получив поздравления только от мамы, залиться слезами – могли бы догадаться эти жестокие эгоистичные люди, что «Я» день рождения отмечает! Или можно кирпичи в сумку положить и тащить через весь город. А потом залиться слезами – никто не помог! А могли бы догадаться, что «Я» тяжело тащить кирпичи! Обидчивость напрямую связана с огромным «Я» и огромными претензиями к миру. Другие люди должны догадаться, понять и помочь немедленно. И выполнить все мысленные приказы, которые незачем произносить вслух. Раз мне понятно, что хочет «Я», то и другим должно быть понятно. Они должны научиться читать мысли и немедленно предлагать помощь. В приемлемом виде, чтобы не задеть драгоценное «Я». Испытывать обиду, если умышленно задевают и оскорбляют, – это нормально. Быть обидчивым – ненормально. Это прямая дорога к неудачам и одиночеству. Претензии к миру и людям до добра не доведут, а вот конфликтов будет предостаточно. Люди не могут читать мысли и не обязаны кого-то обслуживать, но обидчивому человеку это трудно понять. И в глубине души он обидой упивается, как трофеем. И даже в этом простом тексте увидит намек и зальется слезами…

Нарисованные на стене бабочки поразили Элизабет Кюблер-Росс. Всю свою жизнь она посвятила исследованиям души и жизни после смерти. Подумаешь, бабочки. И нарисованы так себе – это дети рисовали. На стенах в концлагере Майданек. Даже уточнять и объяснять ничего не хочется, и так понятно: кто рисовал, где и какая участь была у этих детей. Дети погибли. Бабочки остались. Тело погибает, душа остается навечно и летит в иной, светлый мир. А я думаю про тех людей, которые постят котиков и птичек. Зайчиков и бабочек. Потому что так они устроены; я многих лично знаю. И знаю, что эти люди переживают. Но они терпеливо борются и не хотят писать разные подробности, жаловаться на страдание, расписывать трудности и все такое. И они другое публикуют и другим заняты – они рисуют бабочек для других. И для себя, наверное, тоже. И это облегчает жизнь другим людям. Хотя иные ругаются – тут такое происходит, а вы со своими котиками. Зайчиками. Бабочками! А меня вот в очереди обругали и место не уступили! Эх вы, беззаботные создания! А я в поликлинике полдня провел, а вы тут с бабочками… Да, мы с бабочками. И что они означают – только мы знаем. И те, с кем мы дружим. Не надо обвинять и склонять к ругани и сваре тех, кто просто рисует бабочек. Если этих людей не будет, не будет надежды. И все позабудут, как выглядят бабочки. И о том, что душа бессмертна, – тоже позабудут, наверное. За каждым рисунком и доброй историей что-то стоит такое, что невозможно сразу понять и увидеть. А я просто знаю и намекаю – не все так просто с добрыми и наивными словами и символами. И с теми, кто их публикует, стараясь умножить добро и свет. Как те дети, рисунки которых потрясли того, кто понял.

Двое нормальных, а у третьего вместо пупа, извините, была гайка. И этот третий сын искал ответ на вопрос – зачем гайка? В чем смысл симптома, так сказать? И посещал разных мудрецов и волшебников, долго бродил по свету и, наверное, нес крупные расходы. Пока Баба-Яга не дала ему гаечный ключ в качестве ответа. Этот сын ключом воспользовался, чик-чик – открутил гайку. И попа у него с грохотом отвалилась. Извините за грубый детский анекдот, многие его знают. Если мы имеем определенные черты характера, установки, желания, особенности, запросы – и при этом живем нормально, никому не мешаем, сами не страдаем особо – не надо откручивать гайку. И «разбираться с собой», анализировать, погружаться в мучительные воспоминания, устранять симптомы, которых нет, но «опытный психолог» их может найти. Как вот один американский специалист, который помог мужчине избавиться от напряжения. Ему показалось, что мужчина очень напряжен, челюсти как-то сжаты у него слишком сильно. И он этого мужчину путем длительного лечения заставил расслабиться. Из успешного человека расслабленный мужчина превратился в неудачника и импотента. И впал в депрессию. А психолог написал главу в книге о том, что вот оно что! Напряжение помогало пациенту добиваться успеха. Вот для чего гайка была нужна! Какой интересный случай! Так вот. Не надо без необходимости лезть к кому-то в душу и отвинчивать гайки. Какой есть человек – такой и есть. Все симптомы носят адаптивный характер, если просто сказать. Они для чего-то нужны, наши черты характера, наш выбор, наши особенности и все прочее. И надо отвечать на вопросы. И помогать найти наилучший путь к цели. И поддерживать. И мягко разъяснять, если нужно, как лучше поступить. И чего лучше не делать. А гаечным ключом орудовать не надо – если есть гайка, значит, на ней что-то держится. И не факт, что потом можно все обратно прикрутить.

совершенно негодный для отношений человек. Бывает такое. Так у Роми Шнайдер было с Аленом Делоном. Он ее довел до депрессии своим поведением. Изменял, то приближался, то отдалялся, обманывал… Типичный манипулятор, обманщик и подлец, как безапелляционно скажут иные «специалисты». А она любила его. Но пришлось расстаться; невозможно с таким человеком жить. А потом у актрисы сын трагически погиб. Она с ума сходила от горя. И этот неверный красавчик прилетел и стал ее поддержкой и опорой. Он спасал актрису от журналистов, от алкоголя и таблеток, от суицида, он взял на себя все ужасные хлопоты, он ни на шаг от нее не отходил. Он был ее лучший и самый верный друг. И неверный возлюбленный… Одновременно. И так бывает. В одном человеке две стороны. И невозможно счастливо жить с ним в браке. И невозможно иногда выжить без его бескорыстной помощи, без его поддержки. Потому что это прекрасный друг и родная душа. И ярлыки лепить не надо. Иногда надо принять две стороны человека. Такой уж он есть. И по сей день Ален Делон спасает животных – такой уж он человек. А с браком не очень вот вышло – такой уж он человек. Противоречива природа человека, и ничего не поделаешь с этим. И незачем лепить оскорбительные диагнозы и ярлыки, не узнав душу другого.

это здорово. И одна девушка купила туфли – они стоили как хрустальные башмачки и выглядели сказочно. Но немного жали; других не было. И каблук излишне высокий, но так красиво! И очень-очень дорого. Но это же бренд! И она туфли попыталась носить: невозможно. То, что сначала слегка давило, превратилось в пыточный сапог. А каблуки – в ходули или протезы. Хотя очень красивые туфли. Но походка стала некрасивой, как у калеки. Девушка и жидкость для растягивания кожи наливала, и старалась ступать осторожно, и просто сидеть, вытянув ноги в туфлях – пусть любуются и завидуют! В общем, мучение одно. Так и с отношениями: не подходит нам человек. Прекрасный, добрый, красивый, но нам не подходит он. И отношения мучительны, хотя все завидуют и любуются. А мы мучаемся, но продолжаем пытаться все наладить – много вложено и потрачено! Надо снять неудобные туфли, пока не поздно. Дальше больнее будет и неудобнее. И идти невозможно. Пока туфли новые, они другому человеку пригодятся. Придутся впору. А себя мучить не надо. «Мы ведь горькие страдальцы, если жмет ботинок пальцы» – так Гейне написал. И девушка подарила туфли подруге; той они прекрасно подошли. Как влитые! И много радости было. А девушка залечила кровавые мозоли и купила, подкопив денег, хорошие удобные туфли. Пошла в них погулять красивой походкой и познакомилась с хорошим молодым человеком. В удобных кроссовках.

так сказал один доктор Высоцкому в ответ на его слова; дескать, это привычка у меня такая – напиваться. И это правильно доктор сказал. От любой привычки можно отвыкнуть, если сознательно не повторять действие 21 день. Примерно столько требовалось людям, чтобы привыкнуть к своему новому лицу после пластической операции. Или даже к ампутации. И примерно столько требовалось участникам эксперимента, которые носили специальные линзы: в этих линзах мир виделся вверх ногами. А через 21 день мозг приспосабливался и превращал изображение в нормальное. Словно и не было линз… Привыкал и приспосабливался. Конечно, все это весьма условно и упрощенно, но примерно столько времени уходит на то, чтобы забыть плохую привычку. А хорошую – приобрести. Это основное время, так сказать. За это время можно привыкнуть к человеку, к работе, к утрате, к режиму сна и питания… Конечно, все сложнее; и надо много времени и усилий потратить для избавления от плохого и приобретения хорошего. Но все равно это решающее время. Важное. И потом легче станет. Мучительная боль разрыва уменьшится, тяга к спиртному и к курению станет не такой сильной, наладится режим, а чувство голода, которое заставляло переедать, притупится. И жить станет легче, жить станет веселее! А вот плохие привычки могут с третьего раза сформироваться – что ж, сломать и разрушить всегда легче, чем починить. А мозг «самопочиняется», грузятся хорошие новые программы, обезвреживаются вирусы – примерно 21 день. Это условно, неточно, но почему-то работает и дает надежду.

это правильно. Существо без проявлений защитной агрессивности – это пища. Продукт питания для других. Здоровая агрессия – это реакция на нападение; некоторые ученые вообще отказываются реакцию считать агрессией, только защитой. Написали вам оскорбительный комментарий или обозвали – это агрессия. Вы адекватно ответили или заблокировали – это защита. И отказ от проявления нормальной агрессии приводит к аутоагрессии – человек разрушает себя изнутри. Пьет, курит. Травмируется. Заболевает… И вот это очень страшно – аутоагрессия. Потому что в организме аутоагрессия проявляется так: клетки «сходят с ума» и начинают пожирать друг друга. А клетки-киллеры, задача которых распознавать и убивать больные клетки, плохо справляются со своей задачей. Грубо говоря, организм сам себя пожирает на клеточном уровне. И возникают аутоимунные заболевания. И чем выше врожденная нормальная агрессивность, чем больше усилий надо приложить для спокойствия и всепрощения, тем хуже будет обстоять дело с иммунитетом. «Тварь дрожащая» может и не заболеть; ей привычно бояться, прятаться и быть пищей. Воин непременно заболеет или вовсе погибнет очень быстро. Так что реагировать надо, если жизнь и здоровье дороги вам. Милый ежик и тот выпускает иголки, а белочка кусает и царапает хищника; иначе они станут едой для других. А с человеком еще опаснее – иголки вонзаются внутрь, вот что такое аутоагрессия. Поэтому разумная и адекватная реакция необходима для сохранения здоровья и жизни. Цена спокойствия и ложно понятой доброты очень высока. И не надо есть нас с кашей и на хлеб намазывать. И заставлять наши хорошие клетки нападать друг на друга.

Я не про антиквариат: он дорогой и красивый. А просто про старые вещи – они убивают. И нежелание с ними расстаться может быть тайным, неосознанным – времени нет, сил нет, потом как-нибудь, и вообще – это память о прошлом. О прошлом, которого больше нет. О людях, которых больше нет. О событиях, которые давно миновали. Если дома много старых ненужных вещей – это может привести к болезни. Или указать на ее возможность. Рерих писал о «невидимой паутине», которая окутывает каждый предмет и влияет на владельца, хотя она и невидимая. А с психологической точки зрения старые вещи в квартире, которые занимают жизненное пространство, – это нежелание расстаться с прошлым. Иногда человек столько потерял и утратил, что боится расстаться теперь даже с ненужным, с пыльным скарбом, который заполняет его жизнь. И рука не поднимается выбросить. А выбросить надо. Или отдать кому-то, кому нужно – в музей или для интерьера, это неважно. Пальто бабушки, которой с нами уже нет. Мамина шапка. Гитара с порванными струнами и проигрыватель… Обшарапанный столик, но его же можно починить когда-нибудь? Куклы и ободранные мягкие игрушки… Много всего, не перечислить, но вот это все может убить, погрузить в депрессию, отнять силы. И отнять мотивацию заработать, чтобы купить новое – ведь все есть. Хотя и выглядит не очень, и место занимает, но может пригодиться. Может пригодиться, если мы обеднеем, станем старыми и слабыми, больными, новое уже не сможем купить. И будем часами рассматривать дряхлые подержанные предметы, с каждым из которых связано воспоминание… И подсознательно мы именно к этому будем стремиться: к старости и бедности. Даже старые фотографии лучше убрать, как прежде говорили, в «долгий ящик»; когда-нибудь посмотрим, внукам покажем, но не сейчас, не сейчас, пока мы еще молоды и полны сил. Расставаться с вещами и с прошлым все же нужно. Потому что гора хлама в крошечной квартире – а у нас они крошечные, в сущности, – может погубить нас…

И один мужчина принял решение уйти со службы: обстановка сложилась невыносимая, а новый начальник его оскорбил. И сделать с этим ничего было нельзя – это была именно служба. Решение было принято окончательное, обжалованию не подлежало. Но он ничего сначала не сказал. И терпеливо дождался выплат и получения квартиры – ему было это положено. А потом ушел и нашел лучшую работу. Или женщина узнала об измене мужа, о долгом обмане с его стороны. И решила развестись – она не могла продолжать отношения, бывает такое. Но она не спешила, хотя ей было очень тяжело. У нее было трое детей. И она дождалась, пока муж оплатит учебу старшим, лечение младшему, свозит детей на юг, еще кое-какие вопросы финансовые решит… А потом развелась. Поставила перед фактом. Она справедливо полагала, что обманщик быстро забудет об ответственности, когда лишится семьи. А может и разориться – любовница была молодая и алчная. Скажет кто-то: какие корыстные люди! Не корыстные, а терпеливые и практичные. Выигрывают те, кто не только умеет принимать решение, но и откладывать его. Даже приговоры откладывают. Не сразу приводят в исполнение. А принятое решение поддерживает и мотивирует. За «отложенное время» что-то может и к лучшему измениться: плохого начальника снимут, обстановка нормализуется, найдутся смягчающие обстоятельства для дурного поступка близкого человека… Всякое может произойти. Поэтому иногда отложенное решение более правильное, чем импульсивное. А улучшение состояния и побуждение к действию сразу происходит, как только решение примешь. И найдешь силы отложить на определенное время.

Неприятности не надо нанизывать на нитку – потом от этих бус не избавиться. Когда происходят два плохих события одно за другим, надо немедленно что-то сделать, иначе начнется ужасный период. Одно плохое событие притягивает второе, а третье уж непременно произойдет – такова статистика аварий и травм. Порезал палец – береги руку! Надо немедленно прекратить делать то, что вы делали. Уехать на время. Переменить окружение. Сменить работу. Даже машину некоторые люди предпочитают сменить после аварии – это вроде бы суеверие. На самом деле все именно так – у этой машины в ваших руках теперь вдвое больше шансов снова попасть в аварию, куда более серьезную. Треснувшую чашку надо выбросить, не надо ее хранить и пить из нее. Она непременно притянет новые разрушения. Это как-то связано с физикой, с психологией, но этот феномен существует на самом деле. Без всякого суеверия, сухая статистика. Если нельзя скрыться и временно эвакуироваться, нужно затаиться. Так дикари после несчастья и утраты удаляются в отдельную хижину и там проводят некоторое время, ни с кем не общаясь. И, конечно, нужен помощник, новый человек, который внесет перемены в привычную жизнь. Раньше к мудрецам ходили и к пророкам. Сейчас – к другим специалистам. Но действовать надо без промедления; первая неприятность влечет вторую. А вторая уже неумолимо приближает третью. Надо найти сбой в системе, понять, где вирус, разобраться в деталях, если ситуация от нас хоть немного зависит. Если не зависит, надо сбежать или затаиться. А не продолжать жить по-прежнему, подсчитывая неудачи. То, что считают, умножается: так ягодки в траве привлекают внимание, собираешь их одну за другой… Ядовитые это ягодки. И опасные бусины. И нужно стараться разбавить плохое хорошим, перебить плохую полосу, не перечислять несчастья, как Иов. Обстрел кончится. И тот, кто выдержал, – победит.

От зависти. Потому что этой даме дали новую должность – заведующей отделом. Ее звали Светлана, новую начальницу. Она была одинокая, полная такая, одевалась ужасно, прическа тоже некрасивая. И вот ей дали должность, а этой Глаше, предположим, не дали. И Глаша страшно рассердилась, затаила злобу и, как все завистники, решила Светлану мучить. Она вот что сделала: создала фальшивую страницу в интернете от имени мужчины. Фотографию там разместила чужую. И стала Светлане писать от мужского имени. Разные приятные слова и намеки. Она хотела, чтобы некрасивая одинокая Светлана влюбилась в этого выдуманного мужчину, а потом как бы бросить влюбленную даму и написать много ядовитых и презрительных слов про внешность. Вот такую гадость эта женщина придумала и стала делать. И очень успешно – одинокая толстая Светлана сначала на письма недоверчиво отвечала, а потом растеклась, расплылась, повелась… Здорово получилось! Влюбленная в таинственного вдовца с трудной судьбой, писаного красавца, Светлана села на диету и почти перестала есть. Стала посещать спортзал. Сделала элегантную прическу. Сходила к косметологу. Прекрасно оделась – новая зарплата позволяла. И необычайно расцвела. Стала красавицей. Ее снова повысили за отличные успехи – она с огромным пылом работала! И прибавили зарплату, конечно. А потом в нее влюбился начальник – еще более крупный, они на совещании познакомились. И завистница получила письмо: «Дорогой Дмитрий! Я должна тебе признаться – я люблю другого. И выхожу замуж. Спасибо тебе за то, что ты был моей отдушиной в трудные времена. Благодаря твоей любви я изменилась к лучшему, стала больше себя любить и уважать. Я никогда тебя не забуду, дорогой друг! Прощай навеки. Я тебя блокирую, чтобы не рвать тебе душу. И прошу простить за все. Твоя бывшая Светлана». Светлана замуж вышла, а завистница в больницу поехала с нервным срывом. В психиатрическую. И всем там Дмитрием представлялась. Так что кто хочет зла невинному человеку – может невольно его осчастливить. Так тоже бывает.

Это природа смывает все плохое; мир умывается. Так в древности люди считали. И все очищается, все становится ясным и чистым. Однажды в Москве был страшный дождь, ужасный ливень и буря. И было это в голодные годы Гражданской войны. Так себе обстановка на улицах; и голод, и опасности, и патрули, да еще мощной стеной страшный дождь с ураганом. И старенький князь Волконский пришел в гости к Марине Цветаевой. Она поразилась, как можно дойти в такой ливень, через ветер и бурю? А пожилой князь с удивлением ответил: «Но мы же договаривались! Я же обещал!» Вот для чего нужен дождь, ветер, плохая погода, препятствия: для проверки. Две вещи можно узнать: насколько человек ответственный. И насколько мы для него важны. Те, кто идет и едет сквозь ураган и дождь, – с ними мы останемся, скорее всего, на всю жизнь. А те, кто даже не звонит предупредить, – они потом придут, конечно. Если им что-то надо. Или не придут, потому что будет слишком жарко, слишком пыльно, слишком холодно, слишком далеко… Не очень-то мы им нужны, таким людям. И так радостно, когда все же приходит тот, кто обещал, сквозь дождь и непогоду. И в ответ на наше удивление говорит: «Мы же договаривались!» Это значит, мы очень нужны. И человек ответственный. И можно на него положиться. Как на князя.

так писал Сидни Шелдон в автобиографии. Это когда его сценарии стали покупать за огромные деньги, когда из бедного юноши он стал превращаться в преуспевающего голливудского писателя, когда он оделся с иголочки, когда все стали заискивать перед ним. «Мой лифт стремительно едет вверх!» – так он написал о том периоде. И добавил: «А сам я стремительно еду вниз». Им овладела депрессия. Он переутомился. Он работал в бешеном темпе, на износ, он терзал свой мозг новыми замыслами, а организм – излишествами, он не мог спать, ему некогда было уделять внимание жене, он разрушался от напряженной работы. Он ехал вниз. Зачем нам этот лифт, который так быстро едет вверх? Кнопки этажей зажигаются одна за другой… И земля все дальше и дальше… Зачем, если мы сами едем вниз и вот-вот окажемся под землей? Писатель остановился. Задумался. И описал в романе комика, который стал миллионером и всеобщим любимцем, но потом его разбил паралич. И он не мог пользоваться богатством, славой, любовью красавицы-жены… Нужно выйти из лифта иногда. Осмотреться и полюбоваться открывшейся панорамой. Ни к чему завоевывать мир, если тебе ничего не достанется из трофеев. Главное – почувствовать этот момент и нажать на кнопку «стоп» на нужном этаже. Мудрый Сидни Шелдон почти сто лет прожил. Много всего пережил. Но в целом у него была счастливая жизнь. А главное – он остался здоровым человеком. Живым и здоровым – это главное преимущество, а вовсе не золото и слава. Осторожнее надо быть с лифтом. И предпочтительнее спокойно идти по лестнице к успеху вместе с любимыми и близкими.

если рассчитывать на других. Это закон. Даже если другой человек может или должен, по нашему мнению, помочь – он не поможет. Так сложатся обстоятельства, отношения, но вот именно так будет, если твердо рассчитывать на помощь или подарок. И так будет до тех пор, пока мы сами не начнем что-то делать. И не забудем на время о той помощи, на которую рассчитывали. Так уж мозг устроен. Он не будет тратить энергию в полную силу, пока можно получить что-то от других. Мозг будет беречь ресурс, а ситуация – становиться все более запутанной и неприятной. И говорить: «Мне же обещали!» не надо. Надо искать новые способы решения проблемы. Самостоятельно. И тогда полностью включится ресурс, которым мы обладаем. Он у нас есть. И найдутся новые пути выхода, мы увидим новые способы решения, появятся силы для преодоления. Именно в тот момент, когда мы перестанем рассчитывать на кого-то. И тогда мы получим помощь и поддержку, вот точно в тот момент, когда сами начнем двигаться. Утопающих боятся – они могут утащить на дно. А тех, кто удержался на поверхности, спасают. Сначала надо принять меры для своего спасения и потихоньку плыть в нужном направлении. И ни на кого не рассчитывать. Не ждать. Не думать: почему они мне не звонят? Почему деньги не предлагают? Почему не берут на работу? Как только начнешь рассчитывать только на себя и искать другие пути решения проблемы, так проблема и начнет решаться. И появятся нужные люди, и обстоятельства будут складываться благоприятно, и увидим свет в конце тоннеля. А сидеть и ждать, обижаясь, не надо. Когда ждешь, ничего не предпринимая, никто не приходит. Решение проблемы приходит, когда мы начинаем ее решать. И помощь приходит именно в этот момент.

Кричали. Мало внимания уделяли. По затылку ударили. Не купили игрушку. Выясняли отношения между собой. И мало любили – вот и психолог подтвердил: вас недолюбили! Откуда психологу знать некоторые вещи, которые мы сами не знаем? Не помним или внимания не обратили? Это я к папе приехала с восьмимесячной дочкой на каникулы. Сдала сессию и приехала. Ребенок плоховато спал и орал, честно говоря. Но я привыкла и вставала, укачивала. И папа в первую же ночь показал лайфхак, как сейчас говорят. Он принес коврик, подушку и положил рядом с детской кроваткой. И пояснил, что спать будем на коврике по очереди. Очень удобно, не надо с кровати вставать. Или лучше я буду спать на кровати, а он – на коврике. Полезно для спины. Это раз. А во-вторых, он так год спал, пока я была младенцем. Мама тоже училась на дневном в медицинском, а папа работал в психиатрической больнице врачом и на «Скорой помощи» подрабатывал. И ночью спал на коврике у моей кроватки. Удобно, полезно и можно быстро оказать младенцу первую помощь. Так он год спал на коврике, чтобы поскорее встать и устранить причину плача. Да и не уснешь крепко. Всегда на страже, так сказать… А я и не знала. Он не рассказывал. И никто не рассказывал. И не клялся в любви, не бил себя в грудь, не кричал: «Я ночей не спал! Я всем пожертвовал!»… Подумаешь, спал на коврике. И снова выразил готовность так же спать. Ведь иначе и быть не может, правда? Так что не все родители говорили со значением и часто: «Я люблю тебя!» Как-то не принято это было. А просто отдавали лучший кусочек, тратили последние деньги на самые красивые башмачки, бегали за лекарством в ночную аптеку и спали на коврике. Или не спали, когда мы орали и болели. И если психолог может нас долюбить за родителя – это хорошо. А если нет – не стоит так говорить, пока не узнаешь детали. Вся любовь – детали, про которые даже мы не всегда помним и знаем…

и умрет молодым!» – так сказали родителям хлипкого мальчика. Сказали – как прокляли. Мальчик был хилым и болезненным. Он поверил в это мрачное пророчество и начал учиться и развиваться – поспешать надо! Стал великим гуманистом, психологом и философом. И на своей лекции, где была масса людей, которые его любили и уважали, сказал: «Я всегда думал, что умру молодым. Мне так сказали компетентные люди… И они были правы: мне семьдесят пять лет. И я чувствую себя молодым. И сожалею, что жизнь такая короткая! И я надеюсь, что я умру таким же молодым и никогда не превращусь в старика!» Этот психолог-философ еще долго прожил и умер молодым, хорошо за восемьдесят. И не превратился в старика. И много добра принес людям. А главное – на примере своей жизни показал, что человек все способен изменить к лучшему. Даже плохие прогнозы и мрачные диагнозы, проклятия и пророчества. Они сбудутся, может быть, но как именно – зависит от человека. От его отношения к себе и к другим. И от того, кто поддерживает и помогает добрым словом, как этот отличный психолог Роджерс. Который умер молодым и прожил короткую жизнь. И все горевали о нем и тоже считали, что такой хороший человек ушел слишком рано.

ни с того ни с сего, смотреть косо, платить меньше и придираться, причина может быть вполне прозаической. В группе решали трудные задачи. И в другой группе тоже такие задачи решали. Соревнование было такое. И одна группа победила – у них там был очень умный участник, он ставил верные цели, давал советы, все организовывал и знал правильные ответы. Привел команду к победе, так сказать. А потом экспериментаторы спросили: кого из участников надо удалить, чтобы в следующем туре группа была еще более успешной? Все указали на несчастного умника. И сказали, что он всем мешал. Без него гораздо лучше будет. Вот прямо единодушно на умника показали. И на конкурсах красоты иногда самую красивую девушку удаляют в самом начале. Чтобы не мешала. И талантливого человека просят удалиться, чтобы не путался под ногами. И группа без умника проиграла, наверное. Но это неважно! Важно, чтобы никто не был умнее, красивее, талантливее других. Впрочем, это зарубежный эксперимент; может, люди такие попались… Хотя так часто с этим сталкиваешься в жизни. Самого умного, самого красивого и энергичного просят удалиться. А может, и хорошо. Зачем тратить усилия и нервы на такую группу? Может, лучше самостоятельно добиться успеха и приложить усилия к личному, а не групповому благополучию? Есть одиночные виды спорта, индивидуальная деятельность, творчество, где прекрасно можно без группы обойтись. Тем более – такой…

Хотя она была милая пожилая дама. Возвышенная и наивная. И вынесла мозг зятю, простите за грубость, своей возвышенностью, наивностью и вмешательством в его семейную жизнь. Проще говоря, теща лезла и лезла. И каждый день приходила, рассказывала про здоровое питание, про поэзию, про скандинавскую ходьбу, про новые открытия, про то, как надо правильно жить и визуализировать желания… Такая маленькая пожилая дама с добрыми глазами и тонким голосом: пи-пи-пи… Она была полна несбыточных надежд и вообще – вот бывают невыносимые люди, которые лезут и лезут, хотя ничего плохого не делают. И зять так ее невзлюбил, что решил отправить во Францию. Да-да, во Францию. Думаете, он был добрый и щедрый? Нет. По роду своей работы он был связан с волонтерским движением. И вот по этой линии он решил Зинаиду Генриховну отправить во Францию на два месяца. Он ей все документы оформил. Он потратился. А уговаривать наивную тещу даже и не пришлось. Она прямо засияла от того, что поедет во Францию волонтером. И даже купила учебник французского языка – она ни слова не знала. И пищала, как она там накупит нарядов и духов, там очень дешево – это зять так сказал. Даром почти. И будет приносить пользу обществу, держать палочки с лентами на роскошном фестивале, разносить напитки бедным африканцам, кормить птичек – делать добро! Вот какое хочешь добро, такое и делай! Волонтеры для этого и нужны. Зять обманул тещу. Там, в деревне французской, что-то сносили древнее. А социально важное – строили. Вроде приюта. Ну, и надо было землю копать и камни носить. А жить в таком доме системы барак. И питаться самостоятельно. И там были почти одни студенты двадцатилетние. И несколько бывших наркоманов и алкоголиков. И никаких приличных условий… Это зять так задумал, чтобы проучить тещу и причинить ей тяготы и страдания, спустить с небес на землю. Приезжаешь такой наивный и романтичный, весь в кудерьках и жабо – а тебе бац! И мотыгу в руки. Или вот камни собирай. Ты же волонтер, ты должен творить добро! Твори. И знаете, Зинаида Генриховна отлично провела лето. Она подружилась со студентами, алкоголиками и наркоманами. Ей поручили готовить на всех еду – и она отлично справилась! Она замечательно готовила и ходила за продуктами в лавку, все выгодно покупала, хотя не знала языка. И целыми днями общалась с юным поколением и зависимыми людьми. И все ее полюбили, ведь она никогда не жаловалась, прекрасно готовила, всех угощала и так мило пищала свои непонятные рассказы: «пи-пи-пи!» Загорела, оздоровилась, много узнала нового – она в первый раз была за границей! Массу фотографий сделала. Все обнимали ее на прощанье, а владелец лавки умолял поскорее вернуться – очень она ему понравилась! Но пора было лететь домой. И загоревшая теща обняла зятя и стала умолять снова ее отправить куда-нибудь. Как можно скорее! Она так была счастлива, все рассматривала фотографии с французскими, португальскими, испанскими студентами и седым алкоголиком Ромеро, который ей больше всех понравился. И язык она немного выучила за два месяца. А теперь хочет в Италию поехать. Или в Америку. Или хоть даже в Африку. Главное – волонтером, чтобы быть полезной, готовить вкусную еду, чтобы дружить и разговаривать, пусть даже на ломаном языке – это лучше, чем непонимание на своем. И она опять поедет. Обязательно! А к зятю у нее нет претензий, наоборот – теперь они друзья.

Успешного – у него своя частная школа. И в школе учатся превосходные ученики – он так говорит. Превосходные! И родители учеников – превосходные, достойные люди. И жена у него – превосходная. И превосходно готовит! Дочка – замечательная. Собачка Пушок – превосходная! Добрая, умная. Теща – умнейшая женщина. Тесть – добрейшей души человек. И друзья – отличные люди. Повезло ему в жизни, так он считает. Почему-то все к нему отлично относятся. Почему-то его все любят: ученики, родители, теща, тесть, дочка, жена, собачка Пушок, которую он из приюта взял, друзья… Вот загадка – почему-то любят. И эту загадку легко разгадать. А человек радуется и даже немного недоумевает, чем он заслужил такую любовь? Он ничего особенного не делает. Он просто искренне считает своих близких замечательными. И часто говорит об этом вслух… И мы подружились с этим превосходным человеком. У него есть чему поучиться.

жила в роскоши. Она была аристократка. Все у нее было: дворец, драгоценности, платья, рояль… Она воспитывалась в пансионе для благородных девиц. Носила тугие корсеты для осанки. Такие, что дышать трудно. Вставала в шесть утра и умывалась ледяной водой. Шла с девочками на молитву. В спальне было двадцать девочек, у каждой – своя железная кроватка, хлипкая подушка, тонкое одеяльце; температура – десять градусов. Одежду надо было так сложить на стульчике, чтобы классная дама видела: чулки на месте! От холода иные девочки пытались в чулочках спать. Их наказывали: оставляли без обеда. Ну, помолятся и идут завтракать: чай и хлеб с маслом. Все. Кормили мало; если кто тайком что-то съест, например бутерброд родители принесут, – наказывали. Родители раз в неделю навещали. И общались при классной даме с девочкой. А выходных не было; пели в хоре и молились. И изучали хорошие манеры: доносить подло. Надо делиться, если разрешили лакомство получить от мамы с папой. Надо держать осанку и приседать в реверансе – тренироваться. Дорогое белье носить вульгарно; белье должно быть просто чистым. А деньги лучше бедным отдать. Княжна потом попала в подвалы Лубянки и преспокойно в тюрьме выжила. А потом в войну служила в ПВО, бомбы зажигательные тушила. И ездила с концертами на фронт. И писала военные марши. И была замужем за летчиком. И еще три раза была замужем. И прожила 91 год, без драгоценностей, дворцов, платьев, но с прекрасной осанкой. И с прекрасным аристократическим воспитанием: жаловаться нельзя, доносить нельзя, нужно делиться и при первой возможности – приседать. Тренироваться. Быть бодрым, не ныть и подавать пример другим. Это и есть настоящее аристократическое воспитание, благодаря ему княжна выжила и все пережила. И даже ее медалью наградили за оборону Москвы. И дали хорошую пенсию, которой Китти делилась. Потому что надо делиться! Так что ребенка надо баловать, конечно. Но и воспитывать надо. Впереди жизнь, а жизнь редко балует, к сожалению. И иногда выжить позволяет только воспитание… Умение держать осанку.

каким вы должны быть? И одни люди скажут, что вы должны быть более ответственным. Более добрым. Более щедрым. Вы должны быть более внимательным к окружающим – ну вот хотя бы к ним. Вы должны больше трудиться. И вы должны заняться своей внешностью, а то как-то так себе выглядите. Вы должны быть точным, обязательным, благородным, уметь прощать, предлагать помощь, не дожидаясь, когда вас попросят, уметь жертвовать собой и отдать свою жизнь, не задумываясь, ради других людей. Вот хотя бы ради них. И эти люди еще долго будут говорить, каким вы должны быть. Вкусным, питательным, с поджаристой корочкой… А другие – другие немного растеряются, долго будут думать, а потом скажут, что вы должны быть здоровым. Ну, может быть, более богатым, более успешным, но это неважно. Главное – вы должны быть живым и здоровым. И просто – должны быть, потому что, если вас нет рядом, этим людям плохо и грустно. Просто будьте, да и все. Вы и так хороший! Вот эти люди любят по-настоящему. И принимают нас такими, какие мы есть. А если чего-то требуют – чтобы мы отдыхали, двигались, занимались, правильно питались, – так это из любви и заботы. И если есть хоть один человек, который говорит – «здоровым, счастливым, живым и близким!» – это большое счастье. Это любовь. А она должна быть в жизни каждого человека; она и меняет все к лучшему. И мы становимся такими, какими должны быть. Должны не другим людям, а Богу и себе…

Я – очень. Всегда радостно узнавать, что человек смог, добился, достиг! Только меня тревожат слова: «он начал с нуля». И вот одна девушка открыла сеть отелей на юге. И в интервью рассказала, что начала без копейки денег этот бизнес. У ее мужа была гостиница в Сочи. И вот с этой гостиницы все и началось! Это не ноль: муж и гостиница в Сочи. Это уже кое-что. Или мой знакомый олигарх начал с нуля – папа ему подарил завод. А потом дело пошло! Или владелец «Икеи» спичками торговал вразнос. А потом купил партию мебели и выгодно продал. На что он купил партию мебели? Это сколько надо спичек продать? Значит, были средства, возможности, связи, – без этого никак успеха не добьешься. И еще талант должен быть, как у крепостных, которые выкупали на волю себя и своих родных. И становились архитекторами знаменитыми, или купцами, или художниками. Стечение обстоятельств, талант и чья-то поддержка, оказанная вовремя – вот путь к богатству и успеху. А это далеко не «ноль», это огромный изначальный капитал, который человеку достался. Огромное преимущество. И брать пример можно с трудолюбия такого человека, с дисциплинированности, с умения распоряжаться полученными средствами. Но не стоит слишком верить вот в этот «ноль», с которого все началось. И ругать себя, и требовать от себя невозможного, и сравнивать горько… Можно только восхититься личными качествами другого человека. Удивиться счастливым обстоятельствам, которые ему помогли. И приложить усилия, чтобы жить лучше. Разумные усилия, посильные, без надрыва.

кто ничего не выпрашивает. Кто добродушен и не завистлив. Кто искренне благодарит, а не разглядывает придирчиво подарок и не бурчит: маловато! Тому, кто подарок радостно использует по назначению: наденет, поставит на видное место, скушает с аппетитом. И поделится, если можно поделиться. Так и жизнь дарит подарки – тем, кто радуется, благодарит искренне, делится и не выпрашивает. И скромно ждет. Хорошие события и счастливые повороты судьбы – это подарки. Их получают хорошие дети. И хорошие взрослые. И выпрашивать ничего не надо – подарки не просят, о них мечтают. И сердечно благодарят, когда получают. И не смотрят завистливо: а что другим дали? Вот как можно получать подарки от судьбы и от других людей. А мечтать можно! О подарках можно и нужно мечтать – и кто-то там, наверху, может исполнить нашу мечту. Визгливые требования и жалобные просьбы исполнять не очень хочется. Подарок – это не милостыня, это просто радость. И пусть хорошие люди получат свои подарки!

вот денег у вас стало мало. Было больше, стало значительно меньше. Не всегда надо отчаиваться или думать, что кто-то вас обокрал. Хотя бывает такое. Может быть, вы за что-то заплатили и от чего-то откупились; вот у вас и стало меньше на счету. Трудно писать о знакомых, но дело было так: женщина вылечилась от тяжелой болезни. Такое нередко бывает, к счастью. Просто люди не любят такое рассказывать, боятся. А потом она стала ныть и жаловаться, что с бизнесом мужа дела плохи. Денег стало мало и не на что лететь в Ниццу. И что делать, мол? Поскольку мы друзья, я посоветовала упереть руки в боки, ножками так элегантно сделать «па», заплясать и радостно закричать: «Я здорова! Я буду жить!». Сначала она рассердилась, а потом расхохоталась. И так и сделала – она танцами раньше занималась, эта красивая дама. И была веселая. И снова стала веселая! – она поняла. Она откупилась. И провал в бизнесе – это истраченные ресурсы, боеприпасы, которые ушли на битву с болезнью. И уплату контрибуции. Деньги – вещь символическая, абстрактная; это энергия. И ей можно заплатить за избавление от несчастья или смерти. Принести жертву. Иногда даже не специально. Все это сложно объяснить, но иногда финансовый провал или застой – это выкуп и откуп. Жизнь, здоровье, свобода, стоят дорого. И можно не купить ничего конкретного, но выкупиться из плена, например. Или близкого спасти. Но мы не всегда об этом знаем. И переживаем, что не на что в Ниццу ехать… А надо танцевать и кричать победное «ура!», потому что мы живы. И здоровы. А деньги заработаем! Кстати, скупые реже выздоравливают и чаще болеют…

что во время Великой депрессии брокеры выбрасывались из окон своих офисов в небоскребах. «Черный вторник», «черная пятница» – и бывший богатый человек оставался вовсе без сбережений. Становился нищим. Да еще в долгах. И брокеры бежали к окнам и прыгали. Падали, как спелые сливы, на безжалостный американский асфальт. А потом в одном исследовании прочитала мудрые слова: вы что, мол, с ума сошли? Брокеры были отважные ребята. Они рисковали каждый день. Они были смелыми и сильными личностями. И ни в какие окна они даже не думали прыгать – еще чего! Каждого брокера дома ждала своя Нэнси или Мери с оравой ребятишек. И надо было жить дальше. Они закуривали свою сигару, может, последнюю. И устраивались водителями, коммивояжерами, разнорабочими – кем угодно. И так пережили трудные времена. А потом вернулись в свои офисы, снова положили ноги на стол – такая у них была вредная привычка. И возродили бизнес. Вот как все было. А здания высотные, где были конторы и офисы, действительно закрыли на время – туда повадились ходить и бросаться из окон обычные неудачники. Которые и раньше не ведали успеха, а Великую депрессию использовали как повод для плохого решения. Мол, все было плохо, а стало еще хуже! Человек, который много пережил, много рисковал, привык нести ответственность и знает о переменчивости Фортуны, – такой человек поплотнее закроет окно. И начнет смотреть объявления о приеме на работу. И ходить на собеседования. И упорно трудиться будет, чтобы пережить трудные времена. Этим «брокеры» отличаются от неудачников и слабаков, так пишет автор. Плохие времена бывают, ничего не поделаешь. И в игре бывают проигрыши иногда. И из «царя горы» можно временно стать «царем ямы». Но всегда есть выход; кроме окна, есть лестница, по которой иногда надо спуститься. Чтобы потом снова подняться. А жизнь продолжается, и времена меняются к лучшему!

отличная штука. Я в детстве любила; его делали в таких алюминиевых стаканах. И очередь была очень большая. И в сладкой белой пене плавали льдинки, хрустели на зубах… А сейчас, конечно, все не так немного. И я молочные коктейли не покупаю: химия одна да калории. Сегодня купила, потому что на меня очень грустно смотрел бородатый мальчик, который продает коктейли. Борода окладистая, а мальчик, совсем мальчик. Студент, наверное. И все у него есть: сверкающая кофемашина, разные аппаратики, разноцветные бутылки с сиропами, упаковки с шоколадками и печеньями, а покупателей нет. Взгляд такой печальный у него. Материнское сердце не выдержало. «Дайте, – говорю, – мне коктейль!» Продавец так обрадовался и начал виртуозно приготовлять молочный коктейль. С кофе, со взбитыми сливками, такой башенкой он их уложил, с калякой-малякой из карамельного сиропа… Так он отменно, превосходно и с упоением делал коктейль, что я улыбалась от удовольствия. И он тоже. И подал мне стакан с пышной пеной и трубочкой элегантно. И сказал: «Хорошего дня!» Я поблагодарила и пошла с хорошим настроением. И коктейль, конечно, другой, не такой, как в детстве, но настроение-то точно такое же! А в молочном коктейле это главное – настроение. Праздник. Доброе пожелание. Вкус другой. Но радость та же самая. И бородатый мальчик тоже улыбался и махал мне рукой…

Так что не стоит особо отчаиваться. Марк Твен умнейший был человек. Женился на дочери угольного магната, получил кучу денег, особняк со слугами и карету с кучером. А потом все это превратил в тыкву. Вложил деньги в паровые двигатели и питательный порошок, которым собирался торговать в Индии, – питательный порошок должен был заменить стейки. Он все деньги потерял и даже дом! А гений математики Софья Ковалевская потеряла мужа: он руки на себя наложил, к несчастью. Разорился, хотя тоже был ученый. Вложил все деньги в доходные дома, в которых собирался сдавать квартиры. Это они с Софьей просчитались… Достоевский, этот гений и могучий ум, просто проигрывал деньги в рулетку. Даже не вкладывал. А умный, интеллигентный Чехов получил гонорар за полное собрание сочинений. И как давай строить дома и поместья, хотя был болен очень. Деньги быстро кончились, а здоровье окончательно пошатнулось – вредно спать в комнатах с сырой ядовитой штукатуркой. Он потом еще попросил денег у издателя и поехал отдыхать в Италию. Но уже поздно было… А одна дама, исключительно умный профессор психологии, отдала все свои сбережения изобретателю, который изобретал что-то вроде вечного двигателя. Сейчас судится с ним, но безрезультатно. Он же не обманывал, он просто ненормальный оказался. А знаменитый экономист вложил средства в финансовую пирамиду. Всякое бывает с людьми. На каждого мудреца довольно простоты. И все иногда делают глупости. Почти все! Но потом Марк Твен заработал много денег в международном турне, Достоевский написал гениальный роман и продал, Софья Ковалевская вышла снова замуж – за богача… Чехова только жалко, но он хотя бы в Италии отдохнул. А глупости все совершают. И необдуманные поступки. Но все поправимо обычно. И пора приниматься за работу и исправлять ошибки.

и переутомлении. И как раз прочитала, что одна актриса от переутомления умерла, так сказала одна ее знакомая. Знаете, это часто бывает – человек умирает от переутомления. Он не добывает уголь в шахте, не носит мешки с картошкой, не поднимает штангу, но умственные и душевные затраты куда быстрее истощают ресурс. И не все это понимают – подумаешь, на сцене человек выступает! Подумаешь, лежит на диване и обдумывает план книги или статьи! Подумаешь, принимает пациентов, и вслушивается в историю каждого, и моментально поднимает в уме весь свой опыт, все свои знания, чтобы принять решение, поставить диагноз, назначить лечение… Это вообще не похоже на тяжкий труд – песню спеть. Или на вопросы ответить. Это пустяки! Вот яму выкопать – это да. Или дом построить. Или тяжести носить. У всех свои тяжести. И от тягот душевных и умственной интенсивной работы можно куда быстрее надорваться, если не получать отдыха, поддержки и положительных эмоций. А если еще и недооценивают труд, не спешат за него платить, с ухмылкой пожимают плечами и требуют быть всегда готовым петь, плясать, стихи читать, лечить – это же не работа никакая! – тогда быстро ресурсу придет конец. И человеку тоже. Мышцы восстанавливаются, мозг – почти нет. Он более сложный, хрупкий, истощаемый. И не надо кричать подростку: ты такой здоровенный лоб, а лежишь на диване! Он лежит потому, что весь ресурс организма уходит на рост, гормональную перестройку, вот на строительство этого нового взрослого тела – трудно представить, сколько энергии на это уходит. Про это взрослые люди часто забывают. А подросток почти всегда себя плоховато чувствует, устает очень. И человек умственного труда тоже – он всю энергию расходует на интеллектуальную деятельность. Ему физически трудно. Но высокое чувство ответственности заставляет его встать и идти – окружающие требуют! Отстаньте. Так иногда надо сказать. Дайте отдохнуть. Мы просто иначе отдыхаем: нам надо что-то прочитать, что-то для себя написать, пошутить с такими же, как мы, – с теми, кто понимает наш юмор, просто заняться «бокетто» – это по-японски продолжительное бессмысленное смотрение вдаль. Оно не бессмысленное. Это умственные усилия, которые многим и не снились. И подходить, хлопать по плечу и кричать: «Чего расселся? Иди копай! Или хотя бы пляши!» не надо. Так можно погубить такого человека. Хотя он кротко встанет, вздохнет и пойдет работать: петь, плясать, на сцене выступать, вести долгие разговоры – это же не работа никакая. Можно сказать, отдых сплошной! А почему он умер – даже удивительно. Мы же так хорошо к нему относились, просто не хотели, чтобы он ленился…

испечь шелпек. Семь лепешек для поминовения тех, кто ушел, – такой старинный обычай. У нее бабушка умерла, с которой она жила, и очень она бабушку любила. Родителей не было, они давно умерли, еще когда женщина была ребенком. И бабушка ее воспитывала. Были плохие времена тогда – на работе деньги не платили. Продуктов в магазинах не было – многие помнят. И все скудные сбережения ушли на похороны. А надо печь шелпек для милостыни или просто для угощения. И женщина заплакала горько. Лепешки надо делать из муки и в масле жарить: а масла нет! И прогорклой муки осталась пригоршня – так тогда многие жили. И женщина стала месить тесто на воде. Получилось очень мало. Серая невзрачная лепешка, всего одна, а надо по обычаю семь. И обязательно масло – запах масла нужен ушедшим, чтобы ощутить тепло родного очага. А масла нет ни капли! И эта Динара плакала и пекла свою жалкую лепешку на сухой сковородке; сердце у нее разрывалось от горя и утраты и от нищеты, когда нельзя испечь шелпек – это нищета. Когда впору самой просить милостыню, да не все могут просить-то! И в дверь постучали – это пришел сосед, принес муки и масла. И снова постучали – это соседка пришла с белой мукой и золотистым маслом. Только Динара стала благодарить, плача, опять стучат… И так пришли семеро соседей, старые и молодые. И все принесли муку и масло. И смешали все в миске, замесили тесто, и в раскаленном масле стали печь шелпек. И испекли семь больших лепешек почти молча. И запах был божественный, и бабушка ласково смотрела с фотографии, словно кивала: не пропадет тот, кто делает доброе! Кто печет лепешки для угощения и милостыни! Такому человеку обязательно помогут и дадут муки и масла, когда будет нужно! И с того дня все как-то вошло в колею. И стало улучшаться потихоньку с каждым днем. И сейчас у Динары две взрослые дочери. И каждую пятницу они пекут шелпек и всех угощают, потому что рука дающего не оскудеет. А обычай хоть и не религиозный, но добрый и правильный. Надо добром и хлебом поминать ушедших. Печь шелпек. И я непременно тоже попробую и друзей угощу…

Мальчик с мамой шел по лестнице в парадной; они не шли, а ковыляли кое-как, ослабевшие от голода. А у дверей соседа, который имел отношение к власти, валялся заплесневелый кусок хлеба. Невероятное богатство. Мальчику кусок показался огромным. И он, не веря своему счастью, нагнулся и руку протянул к хлебу. А мама сказала: «Не бери. А то мы не выживем!» Ей трудно было много говорить и объяснять, но мальчик понял. И не взял. Это так странно и мучительно даже читать! Но они с мамой выжили, спаслись; их не убили голод и бомбежка. Хотя, конечно, ужасное время они пережили. Но спаслись. И старенький бывший мальчик, известный ученый, рассказал эту историю. Не надо унижаться. Никогда не надо унижаться. Заплесневелая корка хлеба нас не спасет, а унижение погубит душу. И отнимет последние силы. Если что-то можно получить только через унижение – настолько ли это нам нужно? Выпрошенный поцелуй, вымоленные слова любви, снисходительное прощение, новая должность, приглашение, деньги – все это можно иногда вымолить, выпросить, унизиться и получить. Но, может, мы тогда не выживем. Тот, кто утратил достоинство, не выживает – даже если живет дальше. Вот что мама сказала мальчику, и он понял. То, что связано с унижением, редко бывает спасительным и искренним. Впрочем, решать только нам.

Это мелкая неприятность, делов-то! Но колготки были последние и единственные. Это трудно представить, но вот такое было время. А зарплату в институте, где Аля работала, не платили уже полгода. Но завкафедрой требовала – надо носить партикулярное платье! Вот Аля и носила старенький мамин костюм: жакет и юбку, довольно старушечьи такие, серые. Колготки она зашивала-зашивала, но в этот раз им точно пришел конец. Огромная дыра – зацепилась за сломанную табуретку на кухне. И Аля надела джинсы; они еще ничего были, почти новые. Больше ничего не было. Ну, и пошла на работу – делать нечего. И краснолицая, похожая на унтер-офицера завкафедрой при всех накричала на Алю и выгнала вон. За непартикулярное платье. «Идите, – говорит, – и переоденьтесь немедленно! А еще эстетику преподаете!» Аля ушла, только сморщилась немножко – сдержала слезы. И на лестнице, когда спускалась, познакомилась со студентом – ей самой было-то двадцать четыре всего! Просто старушечий костюмчик ее уродовал. А в джинсах – здорово, красиво, элегантно; фигурка точеная! Ну и все. Так Аля вышла замуж за будущего известного дизайнера. Потому что колготки порвались. И они много лет счастливо живут вместе. И носят джинсы. И вообще: что хотят, то и носят. У них хорошо с деньгами. И они очень счастливо живут. И это просто житейская история про плохой день, который оказался хорошим. Иногда надо снять партикулярное платье, старушечий костюмчик. Несмотря на вопли недовольных унтер-офицеров…

удается немногим. Надо проявить невероятную сноровку, ловкость, изощриться и цапнуть! И все – успех теперь в ваших руках. Все аплодируют, восхищаются и кто-то зеленеет от зависти. Джек Лондон так стал невероятно успешным и богатым: огромная работоспособность, сила духа, риск и мужество… Он по три романа одновременно писал. Деньги текли рекой, а потом он заболел, разорился и умер. В сорок лет. То ли с собой покончил, то ли слишком много сильного снотворного принял. Он стал толстым, слабым и вечно пьяным. Потому что схватить тигра за хвост – это одно. А теперь всю жизнь придется держать тигра. До самой смерти, иначе все рухнет и тигр растерзает смельчака. Можно неимоверными усилиями добиться успеха: должность получить, создать идеальное тело, бизнес начать или добиться любви какого-то человека. Победить и покорить. Но покоренные страны сопротивляются. А побежденные люди бунтуют. Бизнес требует огромных усилий; форму надо поддерживать, а любовь – постоянно доказывать. И надо постоянно держать тигра. Всегда. Вечно. Пока хватит сил. А сил уходит очень много… Иногда успех – это тигр, которого надо держать за хвост. Так себе жизнь, честно говоря. Утомительно и страшно так жить. И надо прислушаться к себе – так ли мне необходим этот тигр? Или мне важнее мирная жизнь, разговоры с любимыми, отдых и свобода, тихие рассветы и закаты, понимание и покой? Решать только нам – хватать тигра за хвост или лучше не надо…

яблоки успокаивают. И от них радость светлая на душе. Я была совсем маленькая, когда одна старушка пригласила нас к себе в сад собирать яблочки. Мама сделала операцию старушке, потому что она ослепла. И после операции старушка снова стала видеть; глазки вылечились! И она позвала меня и маму к себе в сад. Она меня увидела, когда глазки стали видеть – я у мамы сидела в кабинете, в темной комнатке, где проверяют зрение. Садик на карантин закрыли. И я тихонько сидела в комнатке; там мне лампочку зажигали. Детей нельзя было брать на работу – а что делать? И старушка меня погладила по голове и позвала – она рядом жила с поликлиникой, в частном доме. И мы пошли – тогда люди верили друг другу. И доктора навещали пациентов. И даже дружили – так часто было. В чистеньком домике все было так чисто и опрятно! Занавесочки снежно-белые с кружевами, подушки горкой в кружевной накидке, белое покрывало, беленькие чашечки с чаем… И старушка в белом платочке. И белый сахар камушками – его надо было колоть щипчиками. И вышитые бисером картины на стенах: на одних – божественные сюжеты. А другие из букв бисерных. Я умела читать, рано начала. И читала: «Бог есть любовь». А потом мы вышли в сад – я изумилась! Много-много деревьев, а на них яблоки: розовые, красные, желтые и зеленые, полосатые и в крапинку, большие и маленькие… Маленькие – это райские яблочки. Точно такие растут в раю, так старушка сказала. И мы собирали яблочки в корзинку – тоже хозяйка дала нам. А их было так много! Миллион, миллиард и сто тысяч! Мы очень скромно набрали яблочек – мама была очень воспитанная. И за яблоками пошла просто из доброты, чтобы отказом не обидеть. Но она тоже улыбалась так нежно, а яблочки пахли невероятно! И беленькая старушка показывала рукой самые лучшие яблочки – бери, Анечка! От нее тоже чудесно пахло. А потом мы пошли домой; мама очень уставала на работе. И мы несли полную корзинку яблок разноцветных, накрытых белоснежной салфеткой. И я спросила маму непонятно: что это за прекрасный сад с райскими яблоками? Что это за чудесная старушка? Но мама поняла. Она сказала: «Это старость так выглядит. Если человек правильно жил – такова его старость». И я поняла. И не боюсь старости; даже дряхлости; это может быть яблоневый сад. Чистенький светлый домик. И картины на стенах из вышитых слов: «Бог есть любовь». Надо стараться…

из больницы. Ей операцию сделали и выписали. Ну, она и пошла. Встретить ее было некому – перед тем как попасть в больницу, она многое пережила. Любимый человек ее бросил, предварительно забрав все деньги, – так бывает. И бизнес разрушился – у нее был крошечный магазинчик. Нечем стало платить за аренду. И вот она шла, пошатываясь от слабости, несла пакет с вещичками. А в кармане модных джинсов – это все, что осталось от былой роскоши, – лежало пятьсот рублей одной бумажкой. Тоже все, что осталось. И размышляла, как жить дальше. И на сколько хватит бумажки в кармане, если только хлеб покупать, например. Увлекательные подсчеты… И навстречу брела старушка и плакала горько. Женщина немного отвернулась – своего горя хоть отбавляй. Но старушка остановилась и стала жалобно так рассказывать, что потеряла деньги. И теперь не на что хлеба купить, что теперь делать? И знаете, бывают хитрые попрошайки и всякого рода бродяги, но невозможно притвориться такой дряхлой, морщинистой, хилой старушкой – и плакать старческими слезами, которые текут по глубоким морщинам… И женщина поступила очень глупо: сунула руку в карман, достала пятисотрублевку и дала старушке. Она не смогла сказать: «У меня нету!» и почему-то не могла сказать: «У меня только пятьсот рублей, пойдемте, я разменяю деньги и вам сто рублей дам!» – не смогла. Отдала пятьсот рублей, не нашла в себе сил ничего сказать – она почти падала от усталости и боли, – и пошла домой. Долго шла. И дома не то что сожалела о деньгах, нет. Просто тупо сидела на диване, отдыхала. А потом неделю ела крупу и рожки – были припасы, к счастью. И луковицу, как Буратино. И попросить было не у кого; вернее, не научена она была просить. Это жаль, конечно. Трудно жить таким людям. Но, знаете, швы зажили удивительно быстро. Болей ни разу не было. Аппетит прямо зверский был, и крупа на воде казалась отменно вкусной. А потом ей позвонил старый знакомый и предложил работу – он открыл магазин и нужен был директор. И поздоровевшая, пополневшая на крупе и рожках женщина вышла на работу. И сама удивлялась, как отлично она себя чувствует. Спасибо врачам. А великодушие – оно всегда вознаграждается. Это когда отдаешь последнее, что очень, очень глупо… Великодушие вознаграждается многократно. Сто и миллион раз…

вот как надо будить ребенка в школу. Это одного графа так будил дворецкий. И граф бодро просыпался и в хорошем настроении начинал свой день. И в первый учебный день надо непременно устроить праздник – не школьную линейку с речами учителей и букетами, это само собой, это так положено официально. А дома устроить праздник с поздравлениями, подарками, угощением. Это непременно нужно сделать – это «яркое пятно». И напряжение, рутина, беспокойство пройдут. «Начало кладет отпечаток на всякое явление», – говорил мудрый Аристотель. Так что даже будить ребенка надо правильно; не кричать: «Ты опоздаешь в школу!», а напоминать достойно о великих делах, которые ждут маленького графа. А насколько важный завтра день – это мы по себе помним. И тридцать с лишним лет все глядишь на новенькие тетрадки, ручки, линейки… А дни недели представляешь как страницы дневника; очень удобно. Хотя и навязчиво. И сны иногда снятся, что надо идти в школу. И там сдавать экзамен или контрольную писать. Обычно это страшные сны, к сожалению. Поэтому так важно превратить первый школьный день в праздник – это нетрудно. Угощение, подарки и поздравления – вот и все. И неважно, в каком классе дитя; еще можно успеть все улучшить. И себе праздник устроить. И приучиться будить себя и других правильными словами – не у всех, к сожалению, есть дворецкий. Но можно обойтись своими силами; и каждый день сделать хорошим – началом учебного года в школе жизни.

деньги, любовь другого человека, выздоровление от болезни… И одни, помолясь, прилагают огромные усилия. Ищут совета и поддержки. Или принимают то, что нельзя изменить. Мужественно принимают. А другие ищут тайные и опасные пути. Магию или преступление. Они делают нечто, что имеет непредсказуемые последствия. И ученые не называют эти действия прямо; нет научных слов для этого. Но есть среди ученых тайное сленговое выражение: «обезьянья лапа». Это грустный и страшный рассказ о волшебной лапке обезьяны: она исполняла желания владельца. И хозяин немедленно пожелал 200 фунтов стерлингов. Кругленькая сумма! И тут же получил. Его сын погиб, и страховку выплатили. 200 фунтов. Желание сбылось, но ничего не происходит бесплатно, задаром, просто так. Если не положены эти деньги – получить их можно только вот такой ценой. Ценой гибели сына. И это всего касается: деньги, любовь, здоровье, повышение по службе – можно этого добиваться и об этом просить. А получить задаром – нельзя. «Обезьянья лапа» потребует страшную плату; и коллекторы явятся незамедлительно. В мире немало неизученных процессов. И сами умные ученые предпочитают не делать и не говорить нечто, что имеет непредсказуемые последствия: это «обезьянья лапа». И меню надо читать так: сравнивать правую колонку с левой. Блюдо и цену. И брать то, что по карману, а не то, за что не сможешь заплатить. Но чего очень, очень хочется! Все стоит денег и усилий. А за бесплатное заплатит «обезьянья лапа», но лучше это не заказывать…

Бесправная женщина – что она может сделать? Тем более в Англии, в XIX веке, когда жена считалась собственностью мужа. И не имела ни пенса личных денег. Страшно читать, как муж обходился с женой, Фрэнсис. Он таскал ее за волосы и пинал в живот: она беременна была, и случился выкидыш. Бил кулаками и оскорблял. Издевался всячески. А потом вообще выгнал из дому на холодную улицу – надоела! И снова беременная избитая Фрэнсис оказалась в работном доме – это вроде тюрьмы для нищих. И снова выкидыш случился. Администрация работного дома не хотела задаром кормить жену. И потребовала у этого Робертса денег. Мол, это же ваше домашнее животное; платите, сэр! Робертс злобно заплатил 20 фунтов. И прислал жене открытку: рыдающую толстуху. И подписал издевательски: вот, мол, во что я превратилась! Лгунья, воровка, шаралатанка, уродина – ну, всякое такое… И сказал, что вообще он был женат до встречи с Фрэнсис, но думал, что первая жена умерла. Но она жива оказалась. И эта уродливая Фрэнсис ему вообще никто! Так вот. Эта Фрэнсис взяла эти 20 фунтов и наняла адвоката: как раз хватило. И в суде дала показания. И, знаете, все свидетели пришли и тоже дали показания. Служанка, официантка, которая у этого Робертса работала, соседи и постояльцы его гостиницы. Все пришли. Это было так странно и необычно. Но судья попался хороший. И приказал Робертсу заплатить очень много денег. Целую кучу! И Фрэнсис вышла из суда богатой женщиной. Под аплодисменты. А Робертса отправили в тюрьму за двоеженство; сам же сказал! А вот не надо доводить робких женщин до отчаяния. Избивать, волосы вырывать и посылать оскорбительные открытки потом. Особенно открытки посылать не надо. Это последняя капля. И люди тоже помогут, если надо. Люди помогают тем, кто сам себе помогает. И если в Викторианской Англии можно победить и справиться – сейчас тем более можно. Даже на последние двадцать фунтов.

столько помню и бедную Любу-инвалида в неизменной панамке. Когда я была совсем маленькой, она уже была взрослой. И ковыляла неуклюже на скрюченных ногах в ортопедических ботинках, держась за маму – мама с ней гуляла. Каждый день гуляла по двору, хотя это было очень тяжело. Люба была очень некрасивая; не буду описывать. Как Квазимодо. И многие дети смеялись и показывали пальцем. Дразнили. А взрослые вздыхали лицемерно и говорили, что зря эта мама не отдала Любу в дом инвалидов. Тяжелый крест! И Любиной маме это говорили. И выпытывали подробности. А Любина мама в шляпке, маленькая, кругленькая, бодрым голосом отвечала, что все отлично. Нормальный крест. Не очень тяжелый. По силам. И с ними рядом всегда бежала собачка. Эта мама еще и собачек держала! Собачки старели и умирали; появлялась новая. И с лаем бросалась на тех, кто подходил и задавал вопросы. А я с Любой сидела на скамейке и ни о чем не спрашивала. Она сама все рассказывала мне; я отлично понимала ее невнятную речь. И все критиковали мою бабушку за то, что она разрешала мне к Любе подходить. Мало ли, на что урод способен! И дети смеялись некоторые. И вот мне почти сорок восемь. И во дворе никого знакомых не осталось. А Любина мама – осталась! Ей, наверное, под девяносто. Крепенькая, кругленькая, в шляпке, она вчера сажала гиацинты. «Если сейчас луковицы посадить – весной на клумбе будут гиацинты, Анечка!» И нарциссы. И мы с Любой пойдем гулять, хотя она плохо сейчас ходит. И эта бодрая мама осталась в живых. И совершенно здорова. Бодра и в своем уме. Как видите, крест ее не раздавил и не убил. И собачка с мохнатыми бакенбардами прыгала и веселилась… Нельзя умирать, пока от нас кто-то зависит. Это раз. И нужно принять свой крест, если есть силы. А если нет – они потом появятся. А тех, кто смеялся, – никого не осталось. Ну, может, они просто переехали. В тот дом, куда советовали отправить Любу…

это вот что такое. Когда мой друг был в детском доме, его определили в группу для «особых детей», мягко говоря. Он не разговаривал после того, как мама его поджечь пыталась. Это короткая и мрачная история, как все истории алкоголиков и уголовников. И в этой группе было совсем нехорошо. Это было давно. Подробности ни к чему, Северный Урал, детский дом, спецгруппа. Достаточно. И однажды к Денису Аркадьевичу, так скажем, подошла воспитательница. Грубая тетка, других там не было. И погладила его по голове. И дала два свитерка и брючки – от ее умершего сыночка остались. И шапочку такую, буденовку со звездой. И сказала шепотом: «Ты умный парень. Тебе здесь не место. Ты выправишься и заговоришь! И станешь министром!» И Денис Аркадьевич выправился. Заговорил, к удивлению других сотрудников. И его в обычную группу перевели вскоре, где у него тут же украли и свитерки, и брючки, и буденовку. Но это все было уже неважно – он выжил и стал жить. И даже рисовать. И потом окончил школу, отслужил в армии и стал художником. Министром пока не стал, но, может, все еще впереди? Все, что говорится ребенку с душой и смыслом, становится могущественным императивом. И определяет его жизненный путь. Не всегда это говорят родители, как видите. Учительница тоже может сказать: «Ты бестолочь. Из тебя ничего не выйдет!» Но если есть защитный, более сильный императив – грош цена ее глупым словам. А если и дома такое говорят – это приказ, который будет приведен в исполнение. Иногда совершенно неожиданно, на пике успеха и славы. Так что говорите детям хорошее. Повелительным тоном, можно шепотом – прямо на ухо, как важную тайну. Тоном, не допускающим сомнений. И можно подкрепить императив брючками и свитерком. Или мороженым. А лучше всего – поцелуем и объятиями. Взять и сжать ребенка в объятиях сильно-сильно. И сказать: «Ты будешь министром!» Да хоть кем, главное – счастливым и здоровым. Добрым и обеспеченным. И приказ будет выполнен – императивы всегда выполняются, вот о чем важно помнить…

проходила в больнице. С тяжелыми больными, после тяжелых операций. Я ведь на военной кафедре получила профессию медсестры – так в мое студенчество все было устроено. И в палатах много лежало пациентов – выздоравливали. А в одной палате лежали всего двое, тяжелые, как их называли. Они не могли вставать и ходить; даже садиться они не могли, бедные. И один пациент, мужчина худенький, все расставлял и поправлял на тумбочке и на стульчике. Чтобы аккуратно лежало. Старался, чтобы все было ровно и красиво. И кушал аккуратно – про тяжелобольных можно говорить «кушал». И вытирал рот платочком. А второму принесли виноград. Он один виноград ел, не угостил своего соседа по палате. Но это же его виноград, верно? А косточки от винограда он плевал на пол. Наверное, ему неудобно было в тарелку их складывать – он плохо себя чувствовал. И вот который прибирался и все расставлял – он выздоровел. А который плевал – остался парализованным. О чем один доктор сразу мне сказал: «Этот пациент, – говорит, – непременно выздоровеет. А вот этот вряд ли». Так и вышло. И худенький мужчина ушел из больницы на своих ногах. Ему надо было на работу. А второй остался лежать. И такое впечатление это на меня произвело, что я даже чашечку немедленно мою. Сразу. А в кафе помогаю официанту убрать посуду – подаю тарелки. Чтобы на столе было опрятно и красиво. И всегда работаю – работа лечит, это еще Селье открыл. Надрываться не надо, конечно. Но и косточки на пол плевать тоже не следует. Надо посильно трудиться, даже если не очень хорошо себя чувствуешь. И стараться жить в чистоте – по возможности, конечно. И делать то, что можешь, – даже одной рукой временно. Это полезно.

там нет любви. Взял человек поскорее лучший кусок – он нас не любит. Он имеет, возможно, какие-то добрые чувства, но временно – только до тех пор, пока делить что-то не стали. Пожалел человек что-то нам дать – он нас не любит. Если именно пожалел, если жаль ему стало поделиться. И дружба кончается. И испаряется то, что ошибочно принимали за любовь. Потому что любить и истинно дружить – воспринимать другого, как себя. Как лучшего себя. Как любимого себя… И поэтому так грустно, когда нам что-то не дали; мы обойдемся. И лучший кусочек мы бы и сами отдали – не стоило его так жадно и торопливо хватать! И обогнать мы бы себя дали, и обыграть, если бы знали, что это так важно для человека! Но пусто как-то на душе и тяжело, когда обесценивают близкие люди наши успехи. Отталкивают, чтобы первыми что-то схватить. Говорят, разводя руками: «Веришь ли, ни копейки нет свободной!» И как-то недобро, завистливо смотрят на наше счастье… И соперничество – это зависть и жадность. Которые убивают любовь, дружбу, родственные отношения. И лучше подвинуться, уступить, согласиться, пропустить вперед – чтобы сохранить отношения. Хотя они уже изменились непоправимо… И возможно, давно уже незачем их сохранять.