Я изо всех сил держусь за край островерхой крыши галереи поместья «Молдавия», и меня бьет дрожь – такая сильная, какой я еще ни разу не испытывала.

Как-то в полночь, в час унылый…

Как же бесконечно, безумно опасен этот смертный мир. Кожа на лбу зудит и горит, словно Александр Шелтон и впрямь вырезал на ней имя Эльмиры беспощадными росчерками стеклянных осколков. Я пробралась к Эдгару, чтобы найти в его комнате утешение и покой. Я развела в камине огонь, чтобы разогнать леденящий холод, поселившийся во мне во время побега с кладбища. Но потом я услышала встревоженный крик моего поэта: «Линор! Если ты там, беги! Спасайся! Он идет!» – и пулей выскочила на улицу.

В саду мое платье неожиданно вспыхнуло, – уверена, Джон Аллан точно к этому причастен! – и мне пришлось тушить его о траву. Теперь на юбке зияет дыра, размером и очертаниями напоминающая ворона со сломанными крыльями.

Сегодня ночью нас ждет вдохновение, какого свет еще не видывал.

Сегодня ночью всё наконец разрешится.