Доктор бросил ненастоящий камешек в иллюзорный ручекк и прислушался к звуку.

Хактар равнодушно наблюдал за ним.

– Скажи-ка мне, Хактар, – сказал Доктор, разглядывая извилистые ветки ивы. – Тебя не волнует, что ты снова можешь проиграть?

– А что, могу? – Старик-компьютер еле заметно запаниковал.

– О да. – Доктор кивнул и улыбнулся. – В основе искусства побеждать лежит умение заставить своего оппонента сделать всю работу за тебя. Для этого, разумеется, нужен ум.

Кабинет Старейшины Нараси был под завязку набит криккитцами. На ее глазах они маршировали туда-сюда.

– Повтори-ка, – попросила она Сэра Робота.

– Доктор хочет, чтобы вы знали – он отключил криккитцев.

Белая шеренга роботов-убийц достигла дальней стены кабинета, развернулась как по команде и зашагала к стене противоположной.

– Ты уверен, что он именно это сказал?

– Еще как. – Сэр Робот кивнул.

Старейшина Нараси позволила себе тень улыбки.

– Сам же видишь – все с ними в порядке. Более того, работаешь ты сам!

– Я в курсе, – снова кивнул Сэр Робот.

– Это, впрочем, лишь вопрос времени. – Нараси щелкнула пальцами, и двое солдат из шеренги обступили Сэра Робота и уставились на нее, ожидая приказов.

Воздух в кабинете как-то сразу похолодел. Холод истинной власти, подумала она. Именно так он ощущается – не через демонстрации и транспаранты, а посредством актов исключительной жестокости.

Солдаты-криккитцы старой модели были выше Сэра Робота, куда грознее. Они были сделаны в период расцвета военной промышленности, и это было видно. Роботы-убийцы, созданные расстреливать, выжигать, душить и потрошить – на их фоне Сэр Робот казался не опаснее автоматического опрыскивателя газонов.

Криккитцы схватили Сэра Робота, сияя жестокими красными огнями в недрах своих шлемов.

– Демонтируйте его, – приказала им Нараси.

– Но у меня есть семья, – сказал он, когда роботы принялись за дело.

– Больше нет, – бросила Старейшина Нараси и вышла из кабинета.

– Случилось что-то важное? – спросил Ричфилд. Впрочем, он знал, что кое-что все-таки случилось – он только что направил в комитет жалобу с требованием видоизменить внешний вид их униформы.

– О, – Нараси вздохнула. Ее правление длилось от силы несколько часов, но устать она уже успела. – Явился робот и сказал, что вся моя армия деактивирована.

– Это правда? – Веджвуд боязливо прянул в сторону, когда мимо промаршировала фаланга криккитцев.

– Конечно же, нет, – ответила Старейшина Нараси. – Тот робот был бракованным, так что… – Она умолкла и прислушалась к приглушенным дверью, но вполне различимым звукам рвущегося металла. – Так что пришлось пустить его в утиль.

– Так ли это было нужно? – усомнился Ричфилд. – Подобные поступки противоречат намеченному плану по продвижению веры. Но мы всегда можем пересмотреть его.

– Работаем, не покладая рук! – Веджвуд раболепно кивнул, протягивая Нараси некий извилистый график с конечной точкой, помеченной как «Смерть Вселенной». Если верить бумаге, сделать им предстояло еще немало.

Старейшина Криккита презрительно фыркнула.

– Вот что я вам скажу, – она улыбнулась. – На всякий случай я даже пошлю одного из солдат проверить этот самый выключатель. – Остановив ближайшего криккитца, она продиктовала ему приказ и проследила, как он покорно марширует прочь.

– Вот и все, – сказала она. – Проблема решена.

Нараси еще не знала, как сильно ошибается – будучи, в общем-то, права.

Пока Доктор гостил в мусорном скоплении, Романа бороздила космос в криккитском павильоне. Кругом нее царили хаос и разрушение – флотилии криккитцев сметали с пути солнечные системы и целые галактики. Она сделала все, что могла, и понимала, что не все пройдет гладко. От флотилии отделилась малая фаланга и отправилась в погоню за ней. Она оглядела рубку в поисках чего-нибудь, чем можно было открыть ответный огонь (или хотя бы прикрыться), но ничего нужного не наблюдалось.

– Поспеши, Доктор! – взмолилась она – уже не первый раз за все время.

Криккитец, отправленный Нараси, вошел в контрольный зал.

Он не рассчитывал найти там кого-либо. Зал взаправду пустовал: ни единого намека на каких-нибудь злоумышленников. На всякий случай криккитец подошел к рубильнику. Тот должен был быть в положении «вкл.» – будь оно иначе, робота бы здесь не было.

Криккитец оглядел рубильник.

Тот был переведен на «выкл.».

Будь у робота способность думать, он бы подумал – но не стал. Если бы он получше пригляделся, то понял бы, что надписи «вкл.» и «выкл.» были написаны на полосочках изоленты. Не медля, криккитец подался вперед, ухватился за рубильник и рванул его на себя, исправляя ошибку.

Разбросанные по всей Вселенной криккитцы тут же выключились.

С ними было покончено раз и навсегда.

Вот только мертвый вес робота, повалившегося с ног, но не ослабившего хватку на рычаге, вытянул рычаг обратно на «вкл.» – и зловещие флотилии снова ожили.

Ожил и солдат, посланный Нараси. Он уставился на рычаг. «Выкл.». Непорядок.

И он снова рванул его.

В тот момент степень хитроумия Доктора стала предельно очевидной.

Будучи в мусорном скоплении, Доктор швырял золоченую гальку в воображаемый ручей. Хактар настороженно следил за ним из своего шезлонга.

– В основе искусства побеждать лежит умение заставить своего оппонента сделать всю работу за тебя, – молвил Доктор. – Для этого, разумеется, нужен ум.

– Вот как, Доктор? – Хактар с любопытством подался вперед. – Ну так научи меня…

Тем временем в контрольном зале криккитец то включал, то выключал зловещие армады. Существует теория, согласно которой идеальная задержка между выполнением роботом команды и осуществлением действия, вызываемого командой, должна равняться нулю. А еще некоторые исследования отметили, что со временем робот, получая одну и ту же команду раз за разом, ускоряется в ее выполнении.

Вообще, так не должно быть. Подобное умение пригодилось бы живым существам – спросите любого начальника бригады по очистке картофеля или хотя бы по укладке стены из кирпичей. С опытом к живым существам приходит желание сделать работу поскорее и заняться чем-нибудь более интересным и менее утомительным.

Роботам такое определенно ни к чему. Но, тем не менее, исследования выявили, что при монотонных задачах робот исполняет их все быстрее и быстрее. Одна теория средней паршивости объяснила это тем, что даже для роботов близкое знакомство чревато потерей уважения. Иными словами, сила привычки – страшная сила.

Криккитец в контрольном зале служил тому наглядной иллюстрацией. Его движения ускорялись, его силуэт делался все размытее. По всей Вселенной криккитцы то падали без движения, то вскакивали, преисполненные разрушительной энергии.

Вот только любой подросток скажет вам, что продолжительное повторение одного и того же действия с бесконечным наращиванием темпа ничем хорошим не кончится и рано или поздно вызовет проблему. Так и в данном случае – скорость росла и росла, и вскоре сигналы, приказывающие роботам то упасть, то подняться, стали перекрывать сами себя.

Роботом нравятся бинарные команды. Включиться? Замечательно. Выключиться? Тоже хорошо. Включать и выключать самого себя продолжительный отрезок времени? У любого уважающего себя робота должны возникнуть трудности с обработкой такого вот диковинного задания.

Перегруженные сигналами из командной залы криккитцы попытались создать мини-алгоритм для критического анализа ситуации – и ситуация сделалась еще хуже. Система была безнадежно перегружена. И…

Надо думать, вы ожидаете, что все кончится грандиозным взрывом? Увы, вынужден вас разочаровать.

Скажите человеку сделать что-то одно, потом что-то другое, противоположное, и затем – снова вернуться в исходную точку, и он просто сочтет, что вы идиот, а в качестве отдушины стянет у вас пару карандашей или не погасит, уходя, свет, взвинтив счета за электричество до небес.

Роботам незнакомы отдушины. Столкнувшись с конфликтующими запросами, они, неспособные решить, какой линии придерживаться (равно как и отрешиться от запросов в принципе) испытывают жуткий перегрев систем.

Но перегрев – не обязательно взрыв. По всей Вселенной криккитцы просто сначала покраснели, потом задымились, а потом начали дружно плавиться и сгорать.

Отчаянные команды космических гонзо-журналистов были вознаграждены за удаль замечательными кадрами – самые зловещие за всю историю бытия армады теряли вместе с пилотами управление и падали на поверхность солнц, врезались в астероиды, сгорали в верхних слоях планетарных атмосфер. Ну или, при должном везении, просто обращались в космический мусор.

Романа сморгнула. Преследовавшая ее фаланга рассредоточилась и снялась с хвоста.

– Ты очень вовремя, Доктор, – выдохнула она. Конечно, иначе быть не могло. Ему она доверяла. Может, кредит доверия и был великоват – но кто сказал, что мы порой не заслуживаем большего?

– Значит, я проигрываю? Нет, меня это не особо волнует, – заметил Хактар. – Если я уже не выполнил свое предназначение, значит, слишком поздно. – Он чуть содрогнулся в своем шезлонге, но Повелитель Времени этого не заметил.

– Я, наверное, тебе наскучил? – спросил старик-суперкомпьютер.

Доктор уклонился от прямого ответа:

– Я просто слушаю музыку сфер. – Он улыбнулся. – Сегодня она играет для меня.

Великий Хан смотрел, как остатки флотилии сыпятся с небес с апокалипсическим апломбом, вспыхивая и превращаясь в смертоносные огненные шары. Первые из них уже касались земли, а один угодил аккурат в то место, где стоял визирь Бастрабон.

Прежде чем обратиться в пепел, Бастрабон раскрыл рот, намереваясь пожаловаться на свою горькую судьбу – но так ничего и не успел сказать.

Следующий шар уже летел навстречу самому Хану. Вздохнув, тиран смиренно, с достоинством мудреца, знающего, что путь его пройден до последней точки, сбросил со своих когтистых дланей латные перчатки и раскрыл объятия огненной смерти.

– Говорил же я, – произнес он напоследок. – На сегодня встреч не запланировано.

Небо над Великим Мусорным Скоплением переливалось от вспышек. На луг налетел сильный порыв ветра, приминающий траву к земле, но неспособный потревожить ветви плакучей ивы.

– Что ж, вот и все. – Хактар закрыл глаза.

– Да, – подвел черту Доктор. – Не возражаешь, если то же самое скажет К-9?

Пес-робот поднял голову.

– Замеры однозначно указывают на то, что весь флот криккитцев выведен из строя.

– Превосходно, – сказала Доктор.

– Мои поздравления, – сказал Хактар. – Ты уничтожил моих криккитцев, да еще и весьма элегантным способом. Умываю руки… – Снова вслед за его печальными словами прибыл ветер, и Доктор снова подметил незыблемость ивы.

– Ты же понимаешь, что следом я и тебя деактивирую?

– Конечно, – ответил Хактар. – Наверное, ты собираешься снова меня рассеять. Что ж, валяй. Еще пару миллионов лет безотрадного забвения…

– Забвения? – Доктор запрыгнул на шезлонг и задумался. – Да, сделать это просто.

– Ну да. Что ж, хотя бы я проиграл не всухую – уже что-то. Приступим?

– Я не стану тебя рассеивать.

– Хозяин? – настороженно спросил К-9.

– Будет тебе, Хактар. – Доктор подался вперед и ткнул пальцем в искусственное тело старика. – Ты над этим планом целую вечность корпел. Хочешь, чтобы я поверил в то, что победил тебя с помощью логики, двух кусочков изоленты и авторучки?

Хактар хранил траурное молчание, и на помощь ему пришел К-9:

– Хозяин, вы выявили угрозу, нависшую над Вселенной и устранили ее наиболее эффективным способом. – Конечно, это было смелым утверждением, но пес-робот привык к допущениям.

– Хм. – Доктор скрестил пальцы: видишь – церковь, шпиль на ней, дверь открой – полно людей. – Да, К-9, все так и есть, но скажи мне – когда это я был эффективным?

Вопрос поставил пса в тупик.

Доктор вскочил на ноги.

– Этот твой план, Хактар – впечатляющий жуткий план! – все еще в действии. Как ты сказал – распылить тебя? Да за кого ты меня принимаешь? Как только тебя распылили, все проблемы и начались! Каждая твоя частица – это ты сам, маленький злой хактарчик. По сути, ты проник во все уголки, во все вычислительные системы – верно? И каждую из них ты обратил на свою сторону, помогая в разработке плана. Иначе как объяснить эти странные периодические компьютерные сбои по всему миру, а? А бедные хозяева даже и знать не знали, над чем их машины работают, пока никто не видит!

И Хактар, и К-9 хранили молчание. Доктор слегка поддел пса ногой.

– Видишь? Готов поспорить, даже в К-9 ты забрался.

– Утверждение ложное, – запротестовал слегка шокированный пес.

– Не журись, собака, – отмахнулся Доктор. – От тебя это не зависит. Большую часть времени это тебе вообще никак не мешает. Но оно есть – и в тебе, и, готов поспорить, во всех криккитцах. Хактар, тебе ничего не стоило отключить их всех. Нет, эта светомузыка с их сгоранием – это все для отвода глаз, театральный эффект! И если я распылю сейчас тебя, я просто дам тебе еще большую свободу. Только представь себе, а?

Прямо на его глазах Хактар изменил форму. Исчезли и банный халат, и тапочки, и морщины – тепеть это вновь была увитая магнитными лентами машина, недобро глядящая на него своими диодами. Но Доктор выдержал этот взгляд.

– Ты меня больше не обманешь. Правда проста – ты так много вложил в свой план, что стал непобедим. Простая хитрость не сокрушит тебя. Ты просто принял в расчет мое эго. В общем… – Доктор повернулся к Хактару спиной, – я от тебя устал. Пришло время сковырнуть кору и сунуть нос в самое дупло.

Доктор прошествовал к иве. К-9 покатился следом, обдумывая его странные слова.

– Есть ли что-нибудь чудесней, чем осина, ива, дуб? – пропел Доктор и нанес удар звуковой отверткой куда-то в центр ствола.

И тот распахнулся.

Доктор смело шагнул в проем.