Что-то странное произошло на планете Криккит. Долгое время, бесчисленные эоны лет подряд, на ней царило единодушие – все были как один, и этот один был жутко зол.

После проигрыша в войне против всей Вселенной, злость эта лишь усилилась. Чего-то удивительного в этом не было – просто вместо тысячи поводов ненавидеть Вселенную появился тысяча один.

Но в последние пять лет (или два миллиона, в зависимости от того, с какой стороны временной ловушки смотреть), в среде криккитов стали расти сомнения. И причина такого разброда была не так уж и очевидна: оказалось, до того, как занавес изоляции опустился на Криккит окончательно, в ловушку Медленного Времени просочились кое-какие чудны`е идеи.

– Все дело в том, Доктор, что мы знаем о вас, – сказала лидер отщепенцев.

– Правда? – удивился тот.

– Не конкретно о вас, а о том, как трудитесь вы и вам подобные на благо Вселенной. У вас есть костюм?

Доктор оглядел свой наряд сверху донизу.

– Что-то… более торжественное? Доспехи, плащ?

Доктор смущенно потеребил бахрому на одном из концов шарфа.

– Может быть… хотя бы нагрудный медальон или геральдический щит?

Доктор вздохнул:

– У вас странные представления о спасителях Вселенной, я уже понял.

– Так каков ваш план, Доктор? Как вы собираетесь всех спасать в этот раз?

– Ну, хм, – взгляд Доктора заблуждал по поляне. – Знаете, я еще не…

– У вас что, нет никакого плана?

– Увы, пока нет, – сознался Доктор.

Мятежники обменялись взглядами, забормотали. Их лидер нетерпеливо выступила вперед.

– Нам нужен план. Хотя бы поверхностный. Набросок плана, на худой конец!

– Планирование – не самая сильная моя сторона. Обычно, если нужно составить план или распорядок, я обращаюсь к К-9 – и это плохо заканчивается.

Лидер мятежников покачала головой.

– Вы хотите, чтобы мы посвятили будущую историю этой планеты вашим прихотям?

– Ну, мои прихоти сравнительно хороши…

Даже маска не смогла скрыть то, как нахмурилась собеседница Доктора.

– Ну нет, этого недостаточно. Мы не просим много. Одна страница плана – и мы в деле.

– Может, Романа сподобится написать что-нибудь?

– Я бы с удовольствием, Доктор! – возмутилась Романа. – Но я все еще чувствую ой какую сильную слабость. Последствия контроля над разумом, знаешь ли…

– И ты, Брут. – Доктор со вздохом развернулся к мятежникам. – Предположим, пару-тройку идей я набросаю. Как вы планируете оценивать их?

– О, мы, безусловно, все очень быстро обсудим. – Голос лидерши мятежников даже как-то потеплел. Ее соратники закивали облегченно – так кивают люди, узнав, что вместо работы им предстоит выходной. – Но это должен быть оригинальный план, предупреждаю – нет смысла ворошить прах старых идей.

– Нет смысла, – понурым эхом откликнулся Доктор.

Лидер мятежников выпрямилась.

– И нам нужно прикинуть затраты на его осуществление. Вы сможете обеспечить нас наглядной моделью? С миниатюрами и…

– Мятежи уже не те, что раньше, – проворчал Доктор и потопал прочь с поляны.

Романа нашла его пинающим дерево.

– Немного канцелярской работы – и они с нами, – мягко сказала она.

– Канцелярской работы? Хр-тьфу! – Доктор гневно полыхнул глазами. – Мы просто теряем с ними время. Лучше я своими руками разберусь с каждым из роботов-убийц, а уж потом можно и поканцелярить!

…Что ж, не совсем справедливо утверждать, что канцелярская работа – сплошь зло. Порой и она приносит плоды. Если внушить большинству мысль о том, что канцелярская работа на самом деле является эфирной формой жизни, способной населять любую среду, все бы просто пожали плечами и сказали: «Что ж, хорошо – по крайней мере, под таким углом вся эта волокита имеет смысл!».

И действительно, бумажная волокита давным-давно выработала наилучший способ выживания – посредством своеобразной агрессивной формы камуфляжа: она делает себя отчетливо видимой, но гарантирует, что никто не захочет на нее смотреть. Картотечные шкафы и почтовые ящики Вселенной заполнены всеми видами документов, которые блаженно игнорируются. Целая колония была обнаружена спрятанной в конверте под меню доставки пиццы – хотите верьте, хотите нет. В основном канцелярии – анемичные и довольно-таки застенчивые, не обремененные смыслом жизни существа, но и среди них оказалось немало мятежных душ, устремившихся к власти над остальными. Способствуют осуществлению их помыслов только очень уникальные условия – такие, при которых куча бумаг, успешно игнорируемая до поры, вдруг возносится в полубожественный статус и ей начинают громко аплодировать, когда она растет. Более того, предпринимаются действия по бесконечному умножению этой кучи и использованию документации в катастрофично неразумных целях. Одно такое канцелярское» вторжение имело место в Советском Союзе и было подавлено лишь тогда, когда наступили долгие холода, а дрова для растопки, как назло, закончились. После того, как группа домохозяек не возвращалась домой в течение сорока лет, в Бинго-холле в Понтипридде был обнаружен еще один не менее опасный штамм канцелярской заразы.

До сих пор лишь одно учреждение во Вселенной настолько перегружено бумажной работой, что его сотрудники иногда изо всех сил пытаются вспомнить, чего это ради они ее выполняют. Название этой организации – Британская Бродкастинговая Служба, более известная как Би-Би-Си.

Когда-то Романа работала на Би-Би-Си – недолгое время продюсировала программу на радио о проблемах владельцев коров. Они с Доктором охотились за Небесным Творцом Игрушек, захватившим детский телеканал «Лайт Энтертеймент» (с нелицеприятными последствиями для человечества и замечательным увеличением числа просмотров). Опыт заставил ее понять, что Повелители Времени были оплотом божественной эффективности по сравнению с Би-би-си, где целые толпы людей боролись за то, чтобы что-то сделать в промежутке между приемами документов и изнурительными обедами.

– У меня есть идея, – объявила она. Доктор с благодарностью посмотрел на нее.

Она подошла к лидерше отщепенцев.

– Привет, – сказала она так звонко, что голос превратился в птичью трель. – Насчет плана, который вам нужен – я хотела спросить, имеется ли шаблон, который мы могли бы изучить предварительно? Или черновик? Мы хотим сперва досконально ознакомиться с требуемым форматом.

Лицо лидерши вытянулось.

– О, мы пока не думали над этим… конечно, мы прикидывали…

– Не стоит волноваться. – Получив преимущество, Романа отступила к Доктору. – Я займусь составлением плана, как только получу утвержденные формы.

– Утвержденные… формы? – Лидерша нахмурилась.

– Ну да. Мы же не хотим сейчас создавать прецедент, не так ли? – Романа кивнула в ответ самой себе. – В трех экземплярах, пожалуйста.

– Я… я посмотрю, что можно сделать. – Лидерша выглядела неуверенно.

– И, конечно, – поспешила добавить Романа, – вы не сможете мне его предоставить, пока я не заполню бланк заявки на канцелярские принадлежности. Просто так дела ведь не делаются, правильно же я говорю?

– Да, наверное. – Лидерша потупилась, уперла взгляд в землю.

– Еще мне потребуются ручки, – закрепила успех Романа. – По одной каждого цвета.

– Послушайте, я могу посовещаться со своими, а потом уже с вами переговорить?

Романа кивнула – скорее, самой себе. Би-Би-Си научила ее двум вещам. Во-первых, от организации, одержимой бумажной работой, невозможно получить оригинал любого документа. Во-вторых, ежиков рожать против шерсти трудно.

Постепенно полянка опустела – отщепенцы разбрелись кто куда, шепотом обсуждая следующую встречу и стратегию выполнения поставленной задачи. Наконец, когда все до последнего (так Романе показалось) удалились, Повелительница Времени позволила себе выдохнуть.

– Хорошая работа, – похвалил ее голос.

Лидерша мятежников осталась сидеть на пеньке. Она тяжело дышала, и с ней что-то явно было не так. Романа прищурилась – и наконец поняла, в чем дело.

– Ты что, беременна?

Женщина засмеялась.

– Что же меня выдало?

Романа присела рядом с ней, прислушиваясь к ее болезненному дыханию. Женщина от предложений помощи лишь отмахнулась.

Чувствуя себя в растерянности и не зная, что предпринять дальше, Романа решила, что будет неплохо для начала представиться и озвучила женщине свое прекрасно-длинное имя.

– А я просто Джел, – сказала мятежница. Она поднялась с пенька, выгнув спину и сделав пару размашистых неловких шагов.

– С тобой все в порядке? – спросила Романа. – Не лучше ли тебе сейчас быть дома…

Красноречивый взгляд Джел заставил ее умолкнуть.

– Быть дома и вязать распашонки, да?

– Нет. – Романа нахмурилась. – Просто сидеть в тихом уютном уголке с задачником по алгебре. Алгебра на пренатальном этапе, говорят, улучшает интеллект потомства.

– Вы, инопланетяне, ужасны. – Джел поморщилась, а затем фыркнула от смеха. – Я в это движение ввязалась как раз из-за того, что беременна. И нет, вовсе не из-за того, что отец ребенка его возглавлял, а потом его поймали и казнили.

Романа удивленно пожала плечами. Ничего подобного она и в мыслях не держала.

– Я возглавила мятеж, потому что наш мир, – широким жестом Джел обвела небо и деревья вокруг, – казался слишком безумным, чтобы привести в него ребенка. То, что всю остальную Вселенную нельзя увидеть не значит, что мы забыли, что где-то там, наверху, она есть. Мне трудно пребывать близ вас, но это не означает, что моему ребенку будет так же трудно. Дети всегда влекут за собой прогресс. – Она с гордостью погладила живот.

Романа протянула к Джел руку:

– Можно потрогать?..

– Нет. – Джел поспешно отступила. – Я пытаюсь, все мы пытаемся что-то поменять, но в последнее время так трудно что-то делать. Не понимаю, почему. Все, что нам нужно от Доктора – чтобы он придал нам, ну… структуру.

– Дохлый номер, – вздохнула Романа.

– Ему структурность претит?

– Что-то вроде того.

– Очень жаль. Структура действий и помыслов – то единственное, в чем ныне остро нуждается Криккит. – Джел взглянула в глаза Романе и грустно улыбнулась. – Пребывать в этой ловушке времени – это довольно странный опыт.

Описать то, что случилось с народом Криккита после отчуждения от всей остальной Вселенной, можно самыми разными словами. Ближайшая аналогия – реакция параноика на человека, который говорит ему: дружище, ты прав, все строят против тебя заговор – и вручает плотно набитую доказательствами папку-досье.

Народ Криккита мнил себя единственным во Вселенной. Потом открылось, что все совсем не так. Инстинкт подсказал криккитам, что всякая иная жизнь – это что-то жутко нечестивое, а поэтому подлежащее уничтожению, просто по факту своей инаковости. Они тщательно следовали своему истребительному замыслу, и когда тот обернулся неудачей, пострадавшая Вселенная заявила, что больше не хочет иметь с ними ничего общего. Такая вот классическая зеркальная реакция.

Столкнувшись с фактом того, что Вселенная отвернулась от них, жители Криккита не отреагировали горьким самобичеванием. Уверенные в том, что в следующий раз, когда они увидят Вселенную, это будет мертвая пустошь, неспособная ответить, они обвиняли в своих бедах кого угодно во Вселенной, лишь бы не себя самих.

Решив, что ждать, пока все живое вокруг их последнего оплота умрет – идейка так себе, старейшины Криккита бросили все силы на создание Абсолютного Оружия.

Доктор, до поры пинавший дерево и немного скучавший, и еще совсем чуть-чуть – грустивший, что все о нем как-то подзабыли, мигом оживился и подобрался, как учуявшая дичь лиса.

– Абсолютное Оружие! – вскричал он. – Уже неплохо. А большая красная кнопка у него имеется?

– Ну вот зачем вы меня перебили, Доктор. – Джел бросила на него укоризненный взгляд. – Даже сейчас старейшины Криккита вносят последние штрихи в свое оружие. Их заявления в последнее время звучали так, будто в любой момент планета преждевременно выйдет из тюрьмы замедленного времени и уничтожит всю оставшуюся жизнь во всей Вселенной. Ожидание для их душ слишком тягостно.

– Погодите-ка, а откуда им было известно, что барьер взаправду падет?

Никто не ответил ему.

Идея Абсолютного Оружия обрела в массах популярность. Раньше все, что им было нужно – спокойно и изолированно жить на своей планете; теперь этого казалось мало. Тем хуже становилось то удушающее чувство, что там, снаружи, вся остальная Вселенная все еще живет бурной жизнью и смеется над криккитами, пока сами криккиты сидят взаперти и ничего не могут с этим поделать.

Уединенное бытие сделалось невыносимым бытием. Таким, от которого хочется хоть куда-нибудь убежать, даже если бежать некуда.

Хотя нашлись и несогласные – целых две партии несогласных.

Первая называлась «В гармонии с природой» – ее возглавили криккитские экологи, считавшие, что баланс сил мироздания будет непоправимо нарушен, когда наружная часть Вселенной будет уничтожена. Точные последствия они описать так и не смогли, но твердо стояли на том, что лучше не рисковать.

Вторую партию составили ветераны великой криккитской войны – солдаты, коим довелось познакомиться с другими формами жизни. Каким бы удручающим ни был факт существования этих самых форм, при близком рассмотрении они оказывались не такими уж и плохими, и это тревожило ветеранов. Встретив отличную от них жизнь, они стали не вполне уверены в том, что знают, почему ее надо искоренить. Это сомнение отрезвляло.

Старейшины Криккита легко и непринужденно распустили первую партию, объявив, что никаких доказательств в пользу того, что с гибелью остальной Вселенной наступит какая-то разбалансировка каких-то там основополагающих сил, нет. С партией ветеранов поступили еще проще: их объявили непоправимо пострадавшими в ходе войны и усадили плести корзины и проходить психологические тесты.

Идея Абсолютного Оружия агрессивно лоббировалась Старейшинами, но возникла неожиданная проблема: громких слов и бумажной отчетности стало много, а прогресс как-то незаметно застопорился. Что-то шло явно не так, как надо.

– Первыми обратили на это внимание сторонники партии «В гармонии с природой», – сказала Джел. – Они деликатно отнеслись к вопросу. Заметили, что Старейшины просто тасуют старые аргументы, вешают новые ярлыки на старые теории, а на деле – топчутся на одном и том же месте. Вину, конечно, свалили на сопутствующий ущерб темпоральной ловушки. Потом они стали винить уже друг друга. Потом – обвинили всю Вселенную, и тут стало понятно, что это все немного…

– Подозрительно? – предложила Романа.

Джел кивнула.

– Именно. Стоит признать, что ответственность за личные проблемы не лежит на всей Вселенной – и дело сдвигается с мертвой точки.

– В самом деле? – нахмурился Доктор. – А я-то думал, что обвинение Вселенной во всех грехах – единственный стимул встать рано утром с кровати.

К-9 и Романа переглянулись.

Доктор поковырял носком ботинка землю.

– Так что же было дальше, Джел? Рассказывайте, не тяните резину! – настоял он.

– Это, наверное, прозвучит глупо. – Джел выдержала паузу. – В общем, наши ученые объявили, что предел наук достигнут, изучать больше нечего. По мере того как прогресс замедлялся, бумажная работа росла. Старейшины Криккита неохотно признавали, что у них есть проблемы. Создание Абсолютного Оружия должно было стать детской забавой – разминкой на несколько недель. Но потом недели превращались в месяцы, а месяцы – в года; в целых пять лет. Вся научная элита ушла с головой в работу над Абсолютным Оружием, но все равно оно застряло где-то на этапе тестирования. В конце концов, была составлена и с трудом подписана (в трех экземплярах) резолюция, согласно которой во всем опять-таки была виновата внешняя Вселенная.

– Вот видишь? – Доктор кивнул Романе. – Я кое в чем да смыслю.

Было утверждено, что пребывание в темпоральной ловушке негативно сказывается на интеллектуальном развитии. Обвинение вышло грандиозным и взбудоражило умы по всему Криккиту, то есть, роль свою сыграло как надо. Была выпущена сопроводительная документация, которую никто не успел прочитать. Обвинение состояло в том, что вся раса Криккита была преднамеренно превращена решением остальной Вселенной в тупиц.

– Ну, строго говоря, это правда, – шокированно заметила Романа. – Так и есть. Ваша темпоральная прогрессия была замедлена. По идее, на интеллектуальной эволюции такое вмешательство не сказывется… но только по идее. Никто никогда не тестировал ловушку Замедленного Времени на целых расах.

Джел стала расхаживать взад-вперед, поглаживая руками живот.

– Есть теория, что скорость интеллектуального прогресса обратно пропорциональна времени, проходящему во Вселенной. По некоторым подсчетам, мы пробыли в конверте Замедленного Времени целых десять тысяч лет.

– Поправка, – безэмоционально вклинился в разговор К-9. – За пять лет, минувших в рамках этой временной ловушки, во внешней Вселенной прошло два миллиона лет.

Все в ужасе уставились на пса.

– Кроме того, – добавил К-9, – в данный момент конверт действительно прекратил функционировать из-за действий роботов-криккитцев. Все пять миллионов боевых единиц были освобождены и возобновляют осуществление своего плана тотального истребления жизни во Вселенной.

Джел схватилась за живот.

– Ох, – поморщилась она и отмахнулась от протянутой руки Доктора. – Не думаю, что дело в ребенке. – Она на мгновение смежила веки, пытаясь придать своему лицу некое подобие спокойствия.

– Простите пса, – шепнул Доктор. – Он ужасный правдоруб. Мы, вообще-то, поэтому и прилетели на вашу планету – сообщить, что криккитцы снова в деле.

Глаза Джел остались закрытыми.

– Что я скажу своим единомышленникам? – пробормотала она себе под нос. – Если криккитцы сорвались с цепи, уже слишком поздно…

– У нас должна быть небольшая фора, – заметил Доктор. – Они сейчас за пределами скопления космического мусора. Сначала они разработают план, уж потом заявятся сюда хвастаться успехами. Так что время еще есть.

Как назло, именно в этот момент, опровергая его слова, на полянку вышел робот.