Место, куда они попали, напоминало любой другой уголок космоса – разве что не двигались звезды. Здесь вообще ничего не двигалось. Шада на деле была не планетой – в полном смысле этого слова, – а дисковидным телом, вырезанным из огромного астероида. На ее поверхности была выгравирована древняя печать Рассилона Всемогущего, потому что если и существует что-то, на что Повелители Времени всегда найдут время, так это однозначно размашистый автограф. Особого смысла в Печати не было – ее никто бы и не увидел никогда, даже другие Повелители Времени, но неизвестный архитектор решил, что единственное, что нужно астероиду – это признак корпоративной идентичности, и ничто так хорошо не заявляет о бренде, как вытравленный пятимильный логотип. По задумке, скорее всего, печать Рассилона должна была производить захватывающий дух эффект, но Доктору при взгляде из космоса она напомнила маленькую темную кляксу, оставленную нерадивой птицей на чисто вымытом окне.

Когда ТАРДИС вылетела из сердца вихря, в ее индукционной камере громко завыла сигнализация – древний, абсолютно тревожный звук, служивший, главным образом, для эффектности. На планету Шада существовал только один вход и единственный же выход – оба через ТАРДИС.

Единственным, кто когда-либо сбегал отсюда, был архипреступник Салевин – и тот отказывался рассказывать, как у него это получилось, предпочитая жить в тишине и покое да изредка нагонять страху на студентов колледжа святого Чедда.

Дверь ТАРДИС открылась, и Доктор на пару с К-9 осторожно выглянули наружу. Что-то в самой атмосфере Шады призывало к осторожничанию. Нужно было быть либо клиническим безумцем (как добрая часть здешних заключенных), чтобы смело шагать по этим сводчатым камерам, либо лишенным всякого страха (но такие типы, как правило, тоже нуждаются как минимум в оздоровительной терапии). Атмосфера Шады состояла из кислорода, водорода и устрашения. Пыль висела в холодном воздухе, каждый шаг рождал гулкое, усталое, призрачное эхо.

Откашлявшись, Доктор стал петь что-то из репертуара Гилберта и Салливана. К-9 знал, что это дурной знак, обычно значивший, что хозяин чувствовал себя неуверенно. Тем более, Доктор никогда не удосуживался выучить настоящие слова либретто, распевая что-то довольно-таки психоделическое.

Вот почему я капитан «Фишхука»! – насмешливо вторило Доктору, что отчаянно старался придать шагу прогулочную бодрость, надменное эхо залов Шады. К-9 катился следом.

Немного приободрял тот факт, что заключенные Шады безмолствовали, будучи все до единого заключены в большие стеклянные криокамеры. Те из них, что осознали свой приговор в полной мере, застыли с хмурыми гримасами или с коварными усмешками на лицах. Менее вдумчивые либо таращили глаза в ужасе, либо застыли в явном недоумении, всем своим видом как бы говоря: что вообще происходит?

Доктор, насвистывая, промаршировал мимо сонтаранцев.

– Как я тебя сделал, задира! – пробормотал он, постучав по камере Ледяного Короля. Помедлил, разглядывая замерзших краргов. Учитывая, что крарги были по факту живыми кусками лавы, заморозить их не виделось простой задачей, но Повелители Времени и не такое проворачивали с успехом.

Доктор забрел в еще одну комнату, уставленную криокапсулами.

– Не в алфавитном порядке, – вздохнул он. – И даже не в десятичном. Беспорядочное нагромождение чокнутых, жуликов и воров.

К-9 подключился к информационному модулю:

– Получаю доступ к данным хранилища.

– Хороший пес. – Доктор потрепал пса по голове, не спуская глаз с заключенных, как похожих чем-то на людей, так и кардинально от людей отличающихся. – Где-то здесь есть пять миллионов криккитцев. Надеюсь, их всех свалили в одну стопку, а то нам тут неделю возиться, если не больше.

– Я высчитаю время, хозяин, – ответил пес, виляя хвостом. Просматривая тюремный каталог, он подсчитывал, сколько времени понадобится Доктору, чтобы найти и устранить пять миллионов роботов.

Тем временем, на приборной доске ТАРДИС аккурат под брошенной поверх нее шляпой Доктора загорелся предупреждающий сигнал, означавший, что защитный экран был взломан и на борт проникли злоумышленники.

– Смотри-ка, под них оборудовали отдельный отсек. Как уютно. – Доктор распахнул дверь хранилища. – Тут даже перепады температуры не так чувствуются, ну и дела! – Он потянулся к голове, чтобы зачерпнуть шляпой немного теплого воздуха на будущее, но вспомнил, что забыл ее в ТАРДИС. Ну и ладно – невелика беда.

Доктор и К-9 смерили взглядом пять миллионов криккитцев. Доктор попытался их счесть – не вышло. К-9 сделал это без труда, заключив, что капсулы с ними расположены в сто тысяч рядов – для процессора пса-робота подобные вычисления проходили на лету.

– Впечатляет, не так ли? – Доктор поежился. – Ох уж эти криккитцы. При виде уже одного мне хочется завопить, а тут их – целых пять миллионов. Это уже достойно вопля на всю галактику…

Сбоку от двери хранилища располагалась небольшая, но крайне полезная панель управления. Доктор, взглянув на нее, широко улыбнулся:

– Удобно! Этот отсек – искусственно созданное расширение в подпространстве, так что его без труда можно деструктурировать вместе со всем содержимым. Всего несколько нажатий клавиш – и все криккитцы перестанут существовать.

…Дверь стоящей во входном коридоре Шады ТАРДИС открылась. Оттуда высыпала деловито дюжина криккитцев.

Рука Доктора зависла над панелью.

– Как-то все слишком просто, – неуверенно произнес он. Голос эхом отдавался от стен. На мгновение он чуть не нажал на красную кнопку, запускающую подготовленный процесс деструктурирования.

– К-9, – спросил он задумчиво, и пес уже понял, что сейчас его ждет риторический вопрос. – У тебя когда-нибудь было ощущение, что тобой помыкают?

– Хозяин?..

Пальцы Доктора погладили кнопку.

– Заманчиво, – протянул он, затем подошел к ближайшей криокапсуле и занес над ней звуковую отвертку. – Тут что-то не так. Что, если те криккитцы, которых мы отрубили – подделки? – Крышка капсулы поддалась, и он отбросил ее в сторону. – А что, если они все-таки разумные? Тогда я был близок к тому, чтобы свершить геноцид. Ха-ха, глупый Доктор! – Он вытащил лежащего в капсуле робота наружу. – Не поймите меня превратно, – обратился он к нему, – но лучше перебдеть, чем недобдеть. Последняя проверка…

Пока Доктор и пес ковырялись над уложенным на пол криккитцем, за их спинами что-то происходило.

Криккитцы миновали коридоры и залы. Они точно знали, куда нужно идти.

– Хозяин, – начал К-9.

Доктор, казалось, не слышал.

– Я должен извиниться перед тобой, – проникновенно обратился он к роботу.

– Хозяин? – настаивал К-9.

– Мы так увлеклись этим скучным тестом Скучного… но я волнуюсь! Я без шуток волнуюсь – в смысле, ты же не чувствуешь себя брошенным, не так ли?

– Хозяин, – повторил К-9 ровным требовательным тоном.

– Тебя мы еще не проверяли… и что-то подсказывает мне, что ты – разумен! Эй, К-9! – Доктор наконец-то соизволил обратить внимание на пса. – Как относишься к тому, чтоб включить этого молодца?

– Отрицательно, хозяин, – нервно произнес К-9. – И еще…

– Конечно, грань между интеллектом и искусственным интеллектом порой довольно-таки тонка… – Доктор аккуратно свинтил голову криккитца и заглянул внутрь. – Нет, ты только посмотри. Это робот. Еще один скучный робот. Они все-таки одурачили целую Вселенную.

– Хозяин! – К-9 ощетинился бластером.

За спиной Доктора отъехала в сторону – в этот раз самопроизвольно, – крышка еще одного саркофага. Что-то вылезало наружу.

– Не волнуйся. – Доктор заткнул пальцем бластерное дуло, не давая псу выстрелить. – Эти существа обманули нас, заставив думать, что они умны. Но тебя-то, старую собаку, на такой мякине не проведешь, верно?

– Хозяин! Я настоятельно советую вам обернуться.

– Что такое? – Доктор бросил небрежный взгляд через плечо – да так и застыл.

Саркофаги открывались один за другим. Вся армада криккитцев, стряхнув криосон, возвращалась к жизни. Тускло-багровое свечение недобро вспыхивало в прорезях шлемов.

– Время философских тонкостей прошло! – Доктор уже со всех ног бежал к панели. – Отбросим всю тяжесть возможных последствий прямо сейчас и постараемся смириться с нею позже!

Большие кнопки насыщенно-красного цвета всегда были тайной страстью Доктора.

Давя на них, он часто слышал что-нибудь вроде «черт бы вас побрал, Доктор!» – а потом его сбивала с ног мощная взрывная волна.

Порой, когда он нажимал Большую Красную Кнопку, техника в целых галактиках в один присест выходила из строя, как только таймер (всегда должен быть таймер!) уходил в нули.

Иногда при нажатии на Кнопку происходила какая-нибудь приятная неожиданность.

По случаю Доктору приходилось мешать кому-нибудь давить на эти самые Кнопки.

Сейчас панель с Большой Красной Кнопкой обступили плотным строем криккитцы. И как только они добрались сюда так быстро? Он бы заметил их – им пришлось бы как-то пройти мимо него! Пытаясь сообразить, что к чему, Доктор бросился вперед, прорываясь через криккитский заслон очумевшим клубком из твидовых брюк, шерстяного пальто и длинного цветастого шарфа. Его палец уже тянулся к кнопке. Он сделает это, нажмет ее – и криккитская угроза минует на веки вечные. Ах, если бы он не колебался поначалу, вся Вселенная смогла бы уже вздохнуть спокойно!

Его палец завис над кнопкой…

И тут перед ним совершенно неожиданно нарисовалась Романа.

– Здравствуй, Доктор, – сказала она.

Она была одета во все белое и сжимала в руках крикетную биту. Выглядела Романа совершенно нелепо – ровно до тех пор, пока не врезала ему битой по голове.

О звезды, зачарованно подумал Доктор, падая, ваш вечерний звон…

Очнулся он уже в ТАРДИС.

Ничего хорошего сей факт не сулил. Обычно пробуждение в ТАРДИС означало, что на его долю выпал удивительно редкий несчастный случай со смертельным исходом, и ему придется провести остаток дня, привыкая к новому телу.

Он осторожно обшарил себя. Волосы – все те же курчавые, нос – все такой же гриб, зубы – без сомнения, прежние, созданные для ослепительных улыбок.

По-видимому, он еще не перевоплотился. Что ж, это хорошо. Приноравливаться к новому телу – та еще досадная трата времени.

По-видимому, ТАРДИС угодила в аварию. Если так – ему предстояла совершенно незаслуженная лекция от Романы о беспечном вождении. Чего она не понимала – так это того, что Доктор был не столько плохим пилотом, сколько периодическим страдальцем от произвола вероятности. Если у тебя есть ТАРДИС, и ты в ней никуда не летаешь, ясное дело, ты никогда не попадешь в аварию. Но если ты постоянно носишься из одного конца Вселенной в другой, рано или поздно с тобой что-нибудь этакое случится. Статистика – с нею спорить бесполезно.

Он заметил, как Романа склонилась над ним. О Господи. Похоже, он регенерировал. При Романе ему не хотелось заниматься подобными вещами – она ведь станет критически оценивать его новый вид, а ему придется заново учиться пользоваться ногами. И еще что-нибудь непременно случится с прической. Какая несправедливость! Доктор относился к регенерации как к выбору одежды – просто хватал все, что попадалось под руку, и кое-как обнашивал по ходу жизни. Романа, однако, была столь педантична в выборе гардероба, что будь ее воля – готовилась бы ко всякому выходу из ТАРДИС так долго, что Доктор к тому моменту успевал бы уложить парочку монстров со скользкими щупальцами и тройку верховных жрецов зловещих культов.

В лицо Доктору плеснула струя воды. Он застонал.

– Жив-таки, – отметила реакцию Романа.

Доктор сел, оглянулся и заморгал.

– Привет, Романа. Что все эти роботы-убийцы делают в моей ТАРДИС?

Жуткое воспоминание встало перед глазами Доктора: Романа, говорящая, что робот хотел сказать ей что-то перед отключением, что-то важное — после она даже не могла это вспомнить. Нейролингвистическое программирование? Наверное, что-то в этом духе.

И теперь в ТАРДИС полно криккитцев.

– Странные дела! – Доктор попытался встать, но пошатнулся и опустился на колени. Ему на глаза попался К-9 – пес лежал на боку, разбитый на части, и выглядел так, будто по нему заехали криккитской битой. Бедный, бедный К-9! В любом случае, его ремонт – пока не самая насущная проблема. – Ты же должна сейчас быть в павильоне и лететь на Галлифрей. Как ты оказалась здесь? Их корабль не может попасть на Шаду – он ведь не ТАРДИС-типа!

Криккитцы молчали. Вцепившись в приборную доску, Доктор встал на ноги. Тут ему на глаза попался укоризненно моргающий сигнал взлома охранной системы.

– А, вот как, – протянул он и смерил ближайшего криккитца угрюмым взглядом. – Нехорошо, нехорошо! – Он отшатнулся к двери и распахнул ее. Обычно та открывалась в безумную шреддингеровскую кроличью нору, каковую из себя представляли остальные помещения ТАРДИС, но – не в этот раз. В этот раз за дверью оказался корабль-павильон криккитцев, перекрывший весь проход.

Обернувшись, Доктор погрозил пальцем Романе:

– J’accuse! – громогласно объявил он.

Конечно же, говорить такие слова в ее адрес было не совсем справедливо. Понятное дело, криккитцы использовали Роману с помощью какой-то формы контроля над разумом. Доктор привык, что таким образом часто обходились с его друзьями. Перемены в них он чувствовал за версту, особенно если в качестве компаньона ему подсовывали андроида-репликанта. В общем-то, он особо и не протестовал – жизнь обретала перчинку, когда тот, кого ты вроде бы хорошо знаешь, вдруг с остекленелым взглядом и жутким упрямством начинает предлагать тебе посетить какую-нибудь заброшенную фабрику, или музей фигур из воска, или какой-нибудь зловеще-подозрительный банк клонов. Но взгляд Романы не был стеклянным, она не носила безвкусный шарф, да и голос ее звучал до одури знакомо и пугающе нормально – точно так же, как тогда, когда она сообщила, что полетит в корабле дезактивированных криккитцев на Галлифрей.

Доктор сглотнул слюну. А ведь все могло быть и хуже. Могла развязаться настоящая бойня. Вместо этого роботы-убийцы просто заглянули к нему на огонек.

Он погрозил пальцем криккитцам, взиравшим на него с ужасающим безразличием.

– Значит, Романа, когда настраивала ТАРДИС, «чтоб я никуда не вляпался», сняла защиту – и вы материализовались прямо внутри. А я прокатил вас к Шаде – так?

– Все так, Доктор, – подтвердила Романа раздражающе-беззаботным голосом.

– Ты все еще у них под контролем? – шепотом спросил он.

Романа кивнула.

– А ты, случайно, не обошла этот контроль как-нибудь и не сделала что-нибудь без шуток умное? Например, деструктурировала хранилище пяти миллионов криккитцев…

Романа подмигнула. Доктор позволил себе немного расслабиться. Она тут же нежно шлепнула его по руке:

– Конечно, нет, глупый! Все криккитцы в данный момент размещены в безопасности на борту павильона.

– Коварство имя тебе! – возопил Доктор.

– Не спорю, – улыбнулась Романа.

Она открыла дверь ТАРДИС, запуская в рубку отряд роботов. Они прошли внутрь, даже не удостоив Доктора взглядом, маршевым шагом достигли павильона и скрылись в его недрах.

Доктор бросил взгляд за дверь. Коридоры Шады были все такими же жутко-тихими и пустыми.

– Кто-нибудь рано или поздно обнаружит пропажу криккитцев, – заметил он. – Такая шумиха поднимется – страшно представить.

– Когда обнаружат – будет уже слишком поздно, – сказала Романа. Закрыв двери, она стала настраивать ТАРДИС, прокладывая новый курс.

– Куда мы теперь направляемся? – полюбопытствовал Доктор.

– На астероди, где располагается замо`к. – Она обращалась с ТАРДИС с удручающей, иначе и не скажешь, легкостью. – Теперь все части калитки у нас. Мы освободим планету Криккит из заточения, а потом завершим нашу войну. И на этот раз Вселенная падет.

– Ясно. Что ж, я понимаю, что мои шансы – пять миллионов к одному…

– 5000020/1, если точнее.

– Спасибо. Но ты все равно не сможешь захватить мой корабль. Управление имеет изоморфную настройку – разве не знаешь? ТАРДИС попросту не будет слушаться никого, кроме меня.

– Ну и чушь. – Романа усмехнулась. – Как тогда ты объяснишь вот это?

Она щелкнула каким-то тумблером, и темпоральный вихрь подхватил машину.

– Попробовать стоило, – вздохнул Доктор.