Глава 14
Эрик продолжал беспрестанно оглядываться, пока шагал по песку. Вдруг тварь опомнилась и решила пойти за ним?
Лесистый остров прорезала пустынная полоска, что сильно нервировало пока шел по ней. Опять открытая местность и он как на ладони. Впереди невысокие холмы, а за ними, в слабом предрассветном свете, торчали верхушки деревьев. В лесу проще.
Странно, но есть, так и не хочется. А вот усталость дает о себе знать. Нормально выспаться на дереве невозможно — и неудобно и времени было совсем ничего. А он мало того, что после боя в связанном виде до острова доплыл, еще и всю ночь по этому острову шатается. Спать, вроде и не хочется, но Эрик знал, стоит сейчас расслабиться, и, хотя бы прислонится к чему-нибудь, мгновенно нападет сонливость. А спать здесь нельзя. С острова надо обязательно валить. Ему и так везет, что живой до сих пор.
Он забрался на холм, что было нелегко, песок осыпался и расползался под ногами. На вершине пережил несколько неприятных мгновений, когда нога провалилась по щиколотку в песок. Эрик решил, что попал в зыбучие пески и судорожно рванулся в сторону. Но это оказалась всего лишь нора, то ли сурка, то ли суслика, то ли кто здесь водится, а он бугай, невежливо эту нору проломил.
Когда вошел в лес, почувствовал себя чуть лучше — ну некомфортно ему, когда вокруг ширь, гладь и пустое пространство. Кажется, что тебя всем видно. Странно для моряка, но одно дело в море, где все привычно, в том числе и опасности, другое дело суша. Да еще такая, как этот островок.
Продолжало светать. Утренний лес пах смолой, свежестью, через рваные штаны ноги щекотала трава и холодила роса. Свет сквозь густые сплетения ветвей не пробивался, но очертания окружающего пейзажа стали более четкими. Эрик разглядел огромный, заросший мхом валун, вросший в землю и прислонившийся к нему, такой же огромный ствол эвкалипта.
Просыпались птицы, их пение вроде бы и приятное, неприятно резануло слух, привыкший к ночной тиши. В птицах Эрик не разбирался, как и в их пении, но среди этих трелей и свиста ему явно послышалось, что-то неестественное. Не птичье. Если только какому дятлу кто-то между ветвей хвост прищемил.
Высокий свист — приглушенный, короткий, но отчетливый. Эрик остановился, прислушиваясь и свист тут же стих.
Откуда свист доносился, понять было невозможно, звук в лесу идет как бы отовсюду и Эрик насторожившись, пошарил взглядом по ветвям. И чуть не прозевал атаку.
Из-за того самого валуна на него выскочило что-то темное, низенькое с широкой рогулиной наперевес и с диким воплем ринулось вперед. Эрик мгновенно ушел с линии атаки, правой перехватил оружие за древко, крутанул, чувствуя, как выдергивает его из маленьких ручонок, пропустил противника вперед, а левой крепко добавил ему в спину… точнее в затылок. Рост нападавшего был ему по грудь. Лишившийся оружия крикун, получив неслабый удар по голове, прекратил вопить, уже молча пролетел лицом вперед пару футов, ткнулся головой в ближайший ствол и больше не хулиганил.
Эрик взглянул на деревяшку у себя в руках. Боевой ухват, единственно полностью деревянный, а не с обитой железом, рабочей частью, как обычно. Это что же? Коротыш его намеревался живым взять? Додумать мысль не успел, учуяв движение сзади. Обернулся и увидел, как на него несутся еще двое. В руках развернутая сеть в крупную ячейку, и не для того, чтобы Эрик мог оценить качество работы. Они ее не бросали, а целеустремленно неслись на него и были уже в одном шаге.
Не думая, Эрик выставил вперед ухват, сеть насадилась на него, натянулась. Эрик вскинул рогулину, вырывая сеть из маленьких, но цепких рук, перекинул скомканное плетение веревок через себя, развернувшись, подбил ухватом ногу одного и продолжая движение, обрушил удар на голову другого. Рогулина с хрустом сломалась, но противник больше не вставал.
Второй вскочил и ничуть не смущенный неудачей выхватил из-за пояса небольшой каменный нож. Оружие могло бы показаться смешным, если бы противник, склонив голову, мрачно не глядел на Эрика и умело перекидывал его из руки в руку.
Эрик впервые смог рассмотреть одного из нападавших. Ростом ему даже не по грудь, по живот. Смуглый, с темно-красной кожей. Приплюснутый нос, широкие губы. Одежды практически нет, только травяная юбчонка, да все тело перевязано широкими ремнями-веревками, за которыми торчат, различные предметы — от недобро-острых, до самых обыденных, вроде округлой шкатулочки и розово-голубых раковин, чье назначение непонятно. Выражение глаз самое что ни на есть недружелюбное, губы твердо сжаты и искривлены в жесткую ухмылку. Коротыш что-то прошипел тонким, но от этого ничуть не менее воинственным голосом. Эрика он не боялся, и разница в росте его не смущала. Равно, как и то, что Эрик только что, на его глазах, уже расправился с двумя его сотоварищами.
Коротыш угрожающе сделал несколько ложных выпадов. Эрик, в чьих руках был только обломок непрочного ухвата, крепко сжимал его в руках, ожидая атаки и в который раз за день пожалел об отсутствии ножа. А еще лучше кинжала, — здоровой обоюдоострой дуры — и рубить, и колоть, а еще лучше меч… так, отставить — хотелка, что-то разошлась, не к месту. В руках у него только это деревяшка и плясать надо исходя от этого. Причем плясать в буквальном смысле, коротыш, пригибаясь к земле, стал припрыгивать, то на месте, то в разные стороны, продолжая азартно пришептывать.
Эрик ткнул ему в лицо куцым осколком рогатины и, хотя этот удар должен был быть отвлекающим, перед тем как атаковать аборигена с размаху, удар пришелся точно в лицо. Туземец не удержался на ногах и упал спиной в мокрую от росы траву. Тут же вскочил, с искажённым от бешеной ярости окровавленным лицом, продолжая что-то вопить. Он вообще не ожидал нападения от Эрика и был крайне этим обстоятельством изумлен. Ударил каменным кинжалом Эрику в область паха. Привычный к куда, как более серьезным противникам Эрик удар отбил, хотя проворство противника не мог не отметить. Тот атаковал повторно, нанося множество быстрых сильных ударов, метя то в предплечья, то в ноги. Нет, он решительно не хотел убивать Эрика!
Низкий противник всегда неудобен и Эрик отбив удары, перехватил деревяшку фехтовальным хватом, ударил на опережение по запястью коротышки. Тот болезненно вскрикнул и тут же получил повторный удар, уже в челюсть, от которого рухнул на землю, как подкошенный.
Схватка с этой троицей была вроде и недолгой, но такой яростной, что Эрик и без того уставший, запыхался. Он тяжело дышал, окидывая взглядом «поле боя». Трое поверженных противников валялись недалеко друг от друга и признаков жизни не подавали. Вряд ли Эрик их убил. Все трое получили по голове, но не настолько, чтобы отдать богу душу. Несмотря на свой невысокий рост, ребятки были крепкими. Почему его пытались взять живым? Ухват, сеть. Он нагнулся над ближайшим и опять раздался свист.
Эрик выпрямился. Откуда он доносился, понять, по-прежнему, было невозможно. Свист повторился, и в нем угадывались вопросительные нотки. Направление все то же — черный эвкалипт. Эрик, сжав посильнее обломок рогулины, шагнул за дерево и замер.
Открылась небольшая поляна, с высокой травой и торчавшими отовсюду стержнями крупного и густого лопуха. Но смотрел Эрик не на лопухи. Поляна была усеяна коротышками с бронзовой кожей. Они направлялись к тому месту, где только что дрался Эрик с их сородичами. Не спешили — шли вразвалочку, нестройной колонной. То ли не знали, что их соплеменники успели сцепиться с заморским пришельцем, то ли знали, но не сомневались в исходе схватки. В любом случае, уставились на него туземцы с совершеннейшим изумлением. Стороны несколько мгновений обалдело смотрели друг на друга, потом кто-то из коротышек пронзительно заверещал, и вся туземная толпа кинулась на Эрика.
Эрик поступил, как и полагается настоящему морскому волку, храброму, прошедшему не через одну схватку, о чьей смелости слагаются легенды и песни. А именно, кинулся наутек. Драться с толпой обезумевших туземцев с одним деревянным обломком… нет уж. Впрочем, будь он даже вооружен до зубов — поступил бы так же. Слишком уж неравные силы. Он потому и считался морским волком, потому что глупцом не был. Смельчак — не значит идиот.
Он бежал сквозь густые заросли, бросаясь в любой относительно свободный просвет, чтобы не упереться в лесной закоулок. За ним, такое впечатление, гнался сам лес, со всеми деревьями, кустами, зверями и птицами. Все сзади гудело, вопило, трещали кустарники, ломались ветви. Земля дрожала. Этих ребят не меньше пары сотен.
Эрик несся сквозь лес, боясь споткнутся.
Он не споткнулся, но больно шарахнулся раненым плечом об неожиданно выросшую перед ним стену. Заросшая лианами, мхом, еще какой-то дрянью. Самую настоящую стену, какими обычно огораживаются замки. Она так обросла, что уже в паре ярдов была совершенно неразличима от окружающей зелени.
Эрик задрал голову — стена уходила далеко вверх. В принципе, по лианам, наверное, можно было бы… Нет, не успеет! Раздумывать было некогда, и Эрик побежал вдоль стены вправо.
Коротышки продолжали вопить за спиной. Расстояние между ними не сократилось, но отставать они не собирались.
Таинственная стена убегала вглубь джунглей и Эрик мчался вдоль нее. Вместе со стеной выскочил на открытый, почти не заросший лесом каменистый участок.
Опять какие-то руины.
Когда-то это был замок. Не похожая ни на что из прежде виденного архитектура. Округлые формы, коренастые широкие башни, сложенные из крупных каменных блоков. У самой стены высокие полукруглые зубцы. Сквозь разрушенную арку ворот виднеются останки барбакана.
Площадка ровная, слабо тронутая джунглями, сплошной камень, хотя сквозь него активно пробивалась трава.
И еще сюрприз. Из-под развалин ворот наружу выбегала уже знакомая Эрику радужная дорога. Разноцветные стекла плит были тусклы из-за осевшей на них каменной пыли, но не узнать дорогу было невозможно. Выйдя из ворот, она заворачивала и дальше шла, тесно прижавшись к стене.
Это был единственный путь и Эрик побежал по разноцветной дороге вдоль стены… и уперся в очередные развалины. Путь преграждала рухнувшая башня.
Эрик развернулся, чтобы броситься в сторону, но понял, что не успеет. Смуглые коротыши уже выбегали из джунглей ему навстречу, мчались со всех направлений, перерезая все пути к побегу. Эрик оказался в тупике, прижатый к стене.
Обломок рогулины он давно бросил. В горячке попытался схватить камень из развалин, но они были тесно навалены один на другой, и не поддались.
Эрик прижался к стене, хищно оскалился и подумал про себя, что живым им не дастся. Кракен его знает, для каких целей он им нужен?!!
Туземцы тем временем подскочили к краю мозаичной дороги и стали неистово что-то орать, потрясая над головами копьями и каменными топорами… но дальше не шли.
Их было и вправду не меньше двухсот. Коротыши заполонили собой все пространство вокруг Эрика, но стояли точно по границе дороги, не делая больше ни шагу.
Они что же? Тоже нечисть?
Выяснилось это спустя секунду. Напиравшая толпа невольно вытеснила одного из коротышей прямо на дорогу. Вытолкнутый чуть ошалело посмотрел себе под ноги, тут же с криком рванул обратно в толпу. Та расступилась перед ним. К нему подскочил туземец, покрытый многочисленными татуировками, украшенный разноцветными и разномастными птичьими перьями и без слов заехал здоровенным, но тонкой работы каменным крюком по макушке. Бедолага и не подумал сопротивляться. Толпа сразу сомкнулась обратно, а по ней прошелестело что-то вроде «Тапу-у-у-у».
Вот оно как! Табу. Нельзя им на эту дорогу вступать. Что-то Эрик об этом слышал. Табу. Система запретов, принятая у южных дикарей. Неизвестно как, но видимо до этих ребят, в такой вот форме дошел запрет ступать на эту вот дорогу. Причем, как только что выяснилось, даже случайное вступление на нее не спасает провинившегося. Почему, неизвестно, да и неважно сейчас. Не могут они к нему подойти, а это главное.
Туземцы, стоявшие у края дороги, тем временем, повернувшись, что-то возмущенно орали тем, кто теснил сзади. Хотя, в общем-то понятно, что. Мол, — куда прете?! Там послушались и напирать перестали.
Дорога была такой же широкой. Эрик стоял на самом краю, прижавшись к стене и от бесноватых полуголых ребят его отделяло не менее двадцати футов.
А если сейчас копье прилетит? Да не одно?
Но туземцы продолжая подвывать и возмущенно прыгать на месте, убивать его не торопились. Он по-прежнему нужен им живым. А может им, и перебрасывать что-то через дорогу запрещено?
Ответ на эту мысль он получил тут же. Из толпы в его сторону вылетела веревочная петля и обвилась вокруг руки. Дернуть не успели. Эрик дернул первый. На дорогу выпал крепко державший веревку туземец и распластался под ногами Эрика. В ужасе посмотрел на мозаику перед собой, завопил, вскочил и, забыв и про Эрика, и про веревку, кинулся обратно в толпу. К нему подскочил тот же коротыш в перьях. Проштрафившийся лассометатель, с тоской в глазах опустил голову. Эрику его даже жалко немного стало. Проявил парень инициативу… кто ж знал, что так получится? Толпа сомкнулась, но над их головами Эрик разглядел взметнувшийся и опустившийся уже окрашенный красным хищно изогнутый крюк, насаженный на деревянную дубину.
Добраться до него они не могли, но и ему деваться некуда. Лассо больше никто не бросал, одного случая им хватило. Эрик подумал, что вот если бы бросили несколько человек сразу — на руки, на ноги, то ему пришлось бы кисло. Но то ли эти ребята не были такими сообразительными, то ли у них не было такого количества веревок. Пока они пялились на него, грозно вращая глазами и не прекращая возмущенно вопить.
Поводов для возмущения у них, впрочем, предостаточно. Приперся, ходит здесь, в руки не дается, сопротивляется, по запретной дороге ходит, да еще и своих из-за его раздолбайства теряют…
Эрик повернулся к стене. Та ее часть, что в джунглях, была плотно покрыта зеленью, обросла лианами, в некоторых местах к ней плотно прислонились деревья. Можно было бы забраться и перелезть, но в этом месте она совершенно гладкая, почти без шероховатостей. Неприступная, как замковой стене и полагается. Хотя у разрушенной башни довольно низкая. Но все равно для него высоко.
Пока он думал, что делать дальше, коротыши, уже что-то надумали. Из толпы вперед вышел тот самый тип в татуировках и перьях. Немолодой, надменно посмотрел на Эрика, грозно протянул к нему руки. Крюка в них не было, засунул за пояс, при том, оружие был размером едва ли не с самого коротышку.
Повращав перед собой руками, татуированный растопырил пальцы, вытаращил глаза и стал что-то подвывать. Руками, он как будто царапал перед собой воздух. Потом замотал головой, так что бесчисленные пышные перья на голове закачавшись, превратились в одно туманное белое облако перед лицом.
Эрик озадаченно за ним наблюдал, не понимая, что тот делает. Тот же продолжая махать руками, завыл громче, добавив голосу хрипотцы, стал, как бы тянуть на себя Эрика.
«Да это же он колдует» — догадался Эрик. С магией он уже сталкивался, когда однажды в море нарвался на купеческий корабль из Фраккара. Тогда на его команду как будто налетел рой здоровенных злобных черных пчел. Вместо абордажа, команда, да и он сам были заняты, тем, что колотили себя по всем частям тела пытаясь отогнать мерзких тварей. Как только пираты переключились с погони за купеческим кораблем на танцы с пчелами, тот дал стрекача. Уже потом, в Ликеделле, узнали, что на том корабле плыл один из магов Сонной десятки Фраккарского королевства. Вопросы, откуда в ста морских милях от берега взялись пчелы, и куда потом пропали укусы, исчезли. Их шуганули тогда, ничего серьезного, но воспоминания о болезненных укусах оставались долго и желания связываться с магами, не было.
Но сейчас Эрик ничего не чувствовал. Непонятно было — шарлатан этот коротышка с татуированной физиономией или нет, но сам он свято верил, что сейчас Эрик отлипнет от стены и подойдет к нему.
Шаман и сам почувствовал, что его потуги уходят впустую, нахмурился, смерил Эрика тяжелым взглядом и потянулся себе за спину.
Эрик напрягся.
Шаман вытянул из-за спины короткую трубку и поднес ее к губам.
Эрик приготовился отпрыгнуть. Духовая трубка. И о таком слышал. Смазывают стрелку ядом, и она вылетает вот из такой вот штуки.
Шаман набрал воздуха в легкие и дунул.
Эрик пригнулся, но вместо стрелки из трубки вылетело несколько странных звуков.
Дудочка! И что он хочет? Чтобы Эрик от его жуткой музыки бежать бросился и через дорогу перескочил?
Додумать ехидную мысль он не успел, так как его правая нога вдруг подпрыгнула на месте и притопнула. Эрик изумленно уставился на нее, пытаясь сообразить, что это за фокусы позволяет себе его конечность, как в ту же секунду такой же витиеватый фортель и так же безо всякого согласования с хозяином, выкинула нога левая.
Через минуту Эрик самозабвенно танцевал на поблескивающей в утренних лучах радужной дороге. И ладно если б танцевал. Совершенно неожиданно у него в голове возникла песенка, какую он часто слышал в кабаках, но никогда в жизни не пел, и даже не знал, что он ее помнит:
Как у матушки Варвары были три дочурки
Днем гуляли по бульвару стройные фигурки
Ночью первая свалила к моряку на вахту
Вино пили, кружки били, потопили яхту
А вторая танцевала на столе кабацком
Лишь пиратов целовала, не салаг рыбацких…
Ночные похождения дочурок с этого, собственного говоря, лишь начинались. Дальнейшие приключения были такими, что петь песню в трезвом виде не краснея, было невозможно даже в кабаках. Там еще и их мамочка присоединялась.
Эрика вело к толпе нелепым, кривым шагом. Вроде и, пританцовывая, но пытаясь сопротивляться, прихлопывал себя по груди и по бедрам и ничего не мог с этим поделать. Татуированный туземец продолжал играть, а на его лице проявилось что-то вроде снисходительного торжества. Эрик понял, что, двигаясь в танце, идет прямо к нему. Мелодию туземец выводил дикую, но вполне ритмичную и не танцевать Эрик не мог. Он понимал, насколько по-идиотски выглядит, но продолжал двигаться в сторону сгрудившихся дикарей.
Ему очень хотелось танцевать! Он и танцевал.
Проорал очередной куплет, подпрыгнул и выбил каблуками несколько искусных чечеточных движений.
Шаман не прекращая играть, растеряно моргнул. Эрик подпрыгнул еще раз, опустив на радужную поверхность стопу, затем притопнул носком. Потом тоже повторил с другой ногой.
Шаг-носок, шаг-носок. Кабацкая чечетка, несмотря на свою простецкую природу, вещь довольно сложная. Сапоги на Эрике были добротные, даром, что побывали с хозяином во всех переделках последних дней. Единственно, что проколоты в одном месте. Причем о скелет одного из этих бедолаг. Но прочные, с набойками.
Туземцы завороженно смотрели на богохульника, прислушивались к странной для их уха песенке и с восторженным ужасом не сводили глаз с его ног, которыми пришелец колотил по священной дороге. Эрик дважды подпрыгнул, присел, закрутил сложный финт и взмахнул руками.
Шаман перестал играть, оторопело посмотрел на него, потом перевел взгляд на дудочку в своих руках, явно пытаясь сообразить — как это меня угораздило?!
Как только музыка прекратилась Эрик замер на месте, хотя находился уже в паре шагов от размалеванного маэстро, тяжело дыша, уставился ему в лицо. И злобно плюнул тому под ноги. На священную дорогу.
Туземец взвизгнул, завизжал что-то возмущенное, но Эрику ясное дело, непонятное.
В ярости, не соображая, что делает, размашисто ударил Эрика крюком.
Эрик перехватил оружие за деревянную часть, вращающим движением на себя, выхватил его. Рывок выкинул шамана на дорогу и сейчас он изумленно смотрел себе под ноги на разноцветные плиты, не в силах понять, как такое могло произойти?
Воцарилась тишина. На глазах туземцев произошло то, чего не могло случиться в принципе. Рушились устои. Возможно, сейчас небо должно было упасть на землю или река потечь вспять.
Эрик не стал дожидаться ни того, ни другого. Оружие уже было у него, но этого было мало. Он выхватил из левой руки шамана дудочку, сунул за пояс, отскочил назад к стене. Подбежал к месту, где она уходила в руины башни, подпрыгнув, зацепился трофейным крюком за стену и, подтянувшись, залез на нее. Обернулся.
Шаман все еще стоял на дороге, но уже лицом к молчаливой толпе своих соплеменников. Затем он что-то растеряно пролепетал и сделал робкий шаг к ним навстречу. Толпа подалась вперед.
— Ну, вы тут разбирайтесь, а у меня дела, извините, — вежливо попрощался Эрик и спрыгнул с другой стороны стены.
Пока они о нем забыли, но вряд ли это продлится долго. А учитывая, что, в силу понятных причин, местность они наверняка знают лучше его и вполне способны просчитать, где он выйдет, и чтобы радужная дорога не мешала, следовало поторопиться.
Замковый двор оказался почти не разрушен. Донжон стоял не покосившийся, а лишь кое-где по камню, будто сильный ветер прошел, «обкорнав» местами башню и выбив из нее несколько камней. Эрику подумалось, что в другой раз он, может быть, и нашел время прогуляться, дав волю естественному чувству любопытства, но уж точно не сейчас.
Из открытых дверей башни пахнуло гнилью. Выскочила крыса, увидела несущегося Эрика, юркнула обратно. Эрик меньше чем за минуту пробежал вымощенный камнем двор, так же стремительно взлетел по узкой лестнице на противоположную стену.
Разглядел неподалеку прислонившееся к стене кривое дерево, помчался по стене в ту сторону. Боевой ход стены был широкий, но неровный, с глубокими выбоинами и Эрик дважды споткнулся. Добежал до дерева, скинул крюк вниз и прыгнул в густоту листьев, наугад хватаясь за место, где по идее должна быть ветка. И чуть опять не упал. Ветки тонкие и Эрик сорвался с них. Над самой землей, хватаясь за все окружающее, снова завис «врастопырку», как ночью, когда удирал от древесной твари. Спустился и проверил рукой чудо-дудочку за поясом. Цела.
Подобрал с земли крюк и сжимая первобытное оружие в руке побежал сквозь лес. Один раз остановился и прислушался. Погони не слышно. Или им обходить долго, ли они нашли занятие поинтереснее. Например, шамана своего кончают.
Через пять минут лес кончился. Деревья расступились, выведя Эрика на невысокий обрыв, под которым начиналась полоса белого песчаного пляжа. Море.
Правильное направление он все это время держал! Правильное! Соседний остров совсем недалеко и если пройти по берегу на запад около мили, то расстояние до него будет футов пятьсот, может чуть больше.
Переплывет! Слышал, что и соседние острова с Летним почти такие же «гостеприимные», но то «почти». В конце концов, это успех, удача — пройти через весь этот долбанный остров и остаться в живых! Худшее уже позади!
Додумать радостную мысль не успел. Услышал людские голоса. Гортанные, и уже знакомые. И еще какой-то странный вопль — то ли давно не смазанные ворота медленно открывают, то ли в кривую трубу дуют. И ругательства! На понятном языке, между прочим!
Эрик рухнул на холм. Внизу продолжили орать.
Эрик по-пластунски пополз к краю холма. Осторожно выглянул.
У самой кромки воды, смуглые коротыши, вряд ли те же самые — не успели бы, но такие же дерганые, атаковали какого-то человека. Человек был хорошо одет, в длинный и богатый темно-зеленый пелиссон, чьи полы ему мешали прыгать. А прыгал он много и активно. Коротышей было трое, со все теми же ухватами и сетью, и не будь Эрик уверен, что напавшая на него у кромки леса троица, наверняка все еще там и валяется — бил он крепко, то решил бы, что это они и есть.
Человек был больше всего похож на купца. Отбивался от туземцев самым настоящим мечом — длинным, прямым и ему тяжелым. Отбивался неумело, неловко взмахивая оружием. Движения были далеки от совершенства, бойцом он не был. Что его до сих пор не закутали в сеть, можно было бы назвать странным, если бы не одно обстоятельство. За его спиной, рядом с походным шатром, сваленными на землю тюками и деревянными ящиками, метался привязанный к дереву верблюд. Это он так бешено орал. Кажется, чудную для этих мест животину коротыши видели в первый раз и боялись. То, что верблюд их боится еще больше, оттого орет и суетится, они не понимали и атаковали «купца» нерешительно, мешая друг-другу, с оглядкой на мечущуюся на месте жуткую двугорбую тварь.
Думал Эрик недолго. Обрыв был невысокий, а беспрерывно откуда-то прыгать он уже попривык. Приземлился прямо за спинами туземцев. Богато одетый страдалец перестал скакать и изумленно уставился на него поверх курчавых макушек. Те за шумом прибоя и верблюжьими воплями приземления Эрика не услышали, но невольно повернулись, следуя взгляду своей предполагаемой жертвы.
Эрик крюком подбил ногу ближайшего к нему коротышки, обратной стороной крюка заехал в висок второму. Оба упали на собственную сеть. Последний, слабо соображая, вскинул ухват в направлении нападавшего. Эрик отбил рогулину и ткнул туземцу округлой частью крюка в переносицу. Тот рухнул на песок.
Человек в зеленом открыл рот и хотел что-то сказать. Эрик вскинул руку в его сторону, сделал шаг назад и крюком, плашмя, ударил по голове начавшего подниматься коротышку. Облокотился на шест и, прислонившись щекой к тыльной стороне крюка, выдохнул и спросил:
— А ты, собственно, кто?
Человек с тем же ошарашенным видом смотрел на Эрика, дважды моргнул, затем завопил и размахивая мечом бросился вперед. Эрик только и успел, как оторваться от шеста и выставить его перед собой, когда «купец», широко размахнувшись, попытался ударить мечом одного из лежавших на песке коротышек.
Эрик тычком увел удар в сторону и заметил:
— Да им хватит.
— Хватит?!! — человек вновь запутался в полах платья, умудрился утопить в них меч и суетливо пытался в этом клубке разобраться — Хватит?! Да вы посмотрите, что они сделали!!! — свободной рукой он ткнул себе за спину.
Эрик взглянул на рассыпанные по земле большие деревянные ящики, внимательнее. Большая часть из них была сломана, уцелевшие уткнулись в песок.
— Вы представляете, я проснулся оттого, что эти варвары ломали клетки! К тому же они напугали Антуана!
— Кого?
«Купец» бросил меч на песок, подбежал к продолжавшему метаться верблюду, схватил его за шею и стал успокаивать — Все, все. Уже все хорошо. Напугали моего хорошего! Напугали малыша. — Он ласково поглаживал верблюда по шее. «Малыш» продолжал неистово орать, косясь на валяющихся на песке туземцев большим влажным мутным глазом. Чтобы продолжать с ним обниматься, хозяин был вынужден семенить ногами.
Эрик с интересом наблюдал за идиллической сценой. Наклонился, поднял с песка меч, осмотрел.
Бастард. Отличная сталь. Меч большой, не для абордажа — во время палубного боя, таким не размахнёшься, не задев своих, а вот на суше, в нестесненных условиях, можно помахать от души.
Эрик крутанул клинок в руке, сделал оборот вокруг себя, повращал кистью. Тяжелый, но ему нормально.
Спасенный незнакомец полез в карман в пелиссона что-то достал оттуда и стал запихивать верблюду в рот. Тот перестал суетиться и сосредоточенно задвигал челюстями.
— Он финики любит — объяснил незнакомец Эрику, бросив короткий взгляд на его фортели с мечом. — Оторвался от верблюда и широким шагом, продолжая путаться в полах пелиссона, выставив вперед протянутую руку, направился по мокрому песку к Эрику. — Простите, я не поблагодарил Вас за спасение! Позвольте от всей души пожать Вашу мужественную руку.
Протянутая им рука блестела от слюны.
— Меня зовут Теодор Сильвен Хорас Шестой, сын Повэля — продолжил он.
Верблюд за его спиной смачно плюнул.
Эрик переложил меч в левую руку, а правой дружески хлопнул Теодора по плечу.
— Кристофер. Первый. Чей сын самому интересно. Есть у меня пара вопросов к папашке. И спрошу прямо сейчас еще раз — ты кто? И я не про имя. И откуда взялся?
Теодор, сын Повэля слегка покачнулся от дружеского хлопка.
— Я негоциант Арморианского королевства. Здесь ловлю экзотических животных.
— Никогда не слышал, чтобы кто-то заплывал на Летний остров и оставался в живых.
— Тогда вы можете себе представить, как был удивлен я, когда увидел вас!
Эрик кивнул.
— Слушай, поговорить мы сможем потом. Сейчас отсюда надо убираться. За мной неслась целая шайка таких вот же милых ребят — он кивнул в сторону оглушенных коротышек.
— Уверяю, что здесь вам ничего не грозит, — почти радостно проговорил Теодор, — на эту часть острова они никогда не ступают. Видите ли — рядом проходит дорога, с которой у них связаны определённые суеверия. Она полностью преграждает доступ к этому пляжу. Здесь они никогда не появляются. — Он смотрел на Эрик с радостно-идиотским выражением и кажется, собирался лезть обниматься.
Эрик выразительно взглянул на лежащих на песке оглушенных туземцев. К ним потихоньку начинал подбираться прилив.
— А, это надо полагать у нас с тобой массовая галлюцинация там валяется?! Коротконогая и предельно злобная.
— А! Эти?! Нет. Они появились другим путем.
— Другим? Это как?
— Ну-у-у… — замялся вдруг Теодор…
— Говори, не мямли…
Теодор, чуть удивленно посмотрел на Эрика.
— Вы, наверное, военный? И, по всей видимости, командир?
— Ну-у-у… — теперь уже слегка смутился Эрик. Не рассказывать же ему кто он такой на самом деле. Неизвестно, как отреагирует. — Да. Я капитан.
— Что с вами случилось? Где ваш корабль? Команда?
Эрик чуть отвернул голову. Как мог, старался об этом не думать, а этот напомнил, растравил. Коротко бросил:
— Пираты.
Теодор выдохнул:
— Ужасно. Как вам удалось спастись?
— Потом об этом. Скажи, наконец, как эти типы, что сейчас загорают кверху брюхом, сюда попали? Если им путь сюда прегражден? Я не из любопытства спрашиваю. Как бы новые гости не появились. Тем же путем.
— Они сюда приплыли.
Эрик завертел головой.
— На чем?
— Э-э-э. Была у них лодка. В море унесло.
— Не боишься, что новые приплывут? Тоже на лодке?
— Нет, не боюсь. Не переживайте. Не появятся они здесь, уверяю вас.
Что-то он темнил. Хотя понять можно. Свалился на него странный незнакомец, сомнительного вида, оборванный, хамоватый, вот и темнит.
— Чем я могу вам помочь? — продолжил Теодор.
Верблюд за его спиной еще раз плюнул.
— Чего он плюется все время? — спросил Эрик.
— Косточки. Их он не любит. Так, может вы все-таки чего-нибудь хотите?
Эрик проводил взглядом плевок, прикинул расстояние, отодвинулся и честно сказал, чего хочет:
— Я б, пожрал. И хорошо бы не финики.
* * *
Они сидели около шатра, напротив друг друга, на тех самых разломанных ящиках. Деревянные вертикальные решетки были сломаны и торчали обломками наружу. У Эрика в руках была тарелка с сушенным мясом и подсохшей, но такой вкусной кукурузной лепешкой. С набитым ртом он слушал рассуждения Теодора о трудностях купеческой жизни. Теодор рассказывал неохотно, будто оправдываясь, что он здесь делает. Кроме-того он все время беспокойно заглядывал Эрику за плечо на связанных коротышей. Эрик связал троицу спинами друг к другу, усадил подальше от берега и воткнул во рты по кляпу. Один из них уже пришел в себя и пытался подняться, но тела остальных ему мешали. Он что-то сердито мычал сквозь тряпку, но Эрик не обращал внимания и слушал молодого купца.
— Это нелегкая работа. Единственная радость, сам маршрут — пираты на нем появляются редко. Семейное дело. От отца мне досталось. Больше десяти лет назад впервые он сюда заплыл, приглядел, что звери здесь редкие, таких больше нигде не было, и стал их потихоньку вылавливать. Не сам, конечно. Он вроде меня был — тоже тощий и все больше по купеческой части. Охотников привозил.
— Охотников? — с набитым ртом переспросил Эрик, — так они охотились или все-таки ловили?
— Это я звероловов так называю — отмахнулся Теодор. Охотники, звероловы — какая разница? Звероловов. Рокских, Фраккарских, Сакульских, Рапайских. Из тех, что поопытнее. Они ловили, а отец товар на рынки поставлял. Товар штучный, дорогой. А как отец нас покинул, — Теодор возвел глаза к небу, — то дело я возглавил.
— Что-то я таких зверюг у ни на одном рынке ни разу не видел. А я за ночь тут многих навидался. Вот только что волки Ганпагские, так они по всем южным островам бегают. Даже на юге Рапайского каганата водятся. Здоровые гады. Злобные.
— Так я же говорю — товар штучный, — сказал Теодор. Продаю я их все больше тем же рапайцам. Севернее не довезу. Сдохнут, почти наверняка. Они теплолюбивые очень. Сдыхают, я уже пробовал. До сих пор денег жалко — они ж мне дорого выходят. Еще и охот… звероловом платить надо. А они дорого берут. Работа-то опасная. Так, что север для меня закрыт. А вы сами ведь с севера? — спросил он.
Эрик прожевал, потом ответил:
— Да. Не с самого, но…
— А чем занимаетесь? Тоже торгуете?
— Да нет. Я больше по военной части.
— Ах, да. Вы ведь уже говорили. Впрочем, видно. Вы, чувствуется человек жесткий. Значит, корабль был не ваш? Какому королевству служите?
— Диттхардскому — ответил Эрик и почти не соврал. Ликеделл официально числился в составе именно Диттхардского королевства. То, что он совершенно ему не подчиняется, это уже детали.
— Так это еще не Север, — согласился Теодор, — подождите! Вы же сказали, что на вас напали пираты — удивился Теодор. — Это кто же осмелился на военный корабль напасть?
Эрик сосредоточенно жевал. Не подумал. Брякнул, что первое в голову пришло и на тот момент показалось правдивым. Действительно, зачем пиратам на военный корабль нападать? Если они не полные идиоты, конечно.
— Вы, наверное, ценный груз перевозили? — помог ему Теодор. Или сопровождали?
— Да, сопровождал — согласился Эрик.
— А что, если не секрет? Золото?
— Ага. Золото — опять согласился Эрик.
— Эрик?!! — вдруг спросил Теодор.
Эрик замер с набитым ртом.
— Что? — растеряно переспросил он.
— Напал на вас Эрик?! Бешеный?!! Этот мерзавец всем честным купцам поперек горла стоит. Подонок. Совсем крышу ему снесло. Только он способен на военный корабль напасть. У другого пирата наглости не хватило бы. А за этим уже водилось подобное! Вот уж точно Бешеный!!!
Эрик медленно продолжил жевать. Затем так же медленно кивнул, оценив про себя идиотизм ситуации:
— Ага… он… — и через силу выдавил — подонок, конечно…
— Ничего, когда-нибудь мерзавца поймают.
— Будем надеяться — кивнул Эрик — а твой корабль где? Ты что один, что ли здесь?
— За водой ушли — махнул рукой в сторону соседнего острова Теодор.
— За водой? На соседний остров?
— Поблизости больше негде воду искать. Эта часть острова почти полностью безопасна, — я уже упоминал про дорогу из прозрачной мозаики. Так вот — она лежит так, что не позволяет туземцам сюда попасть. У них запрет какой-то с ней связан, и они дикари, ему следуют. А туземцев именно в этой части острова много. Поэтому местные твари, включая волков и даже тройдахаров избегают этих мест. Туземцы на них охотятся — облавы, капканы, ловушки на деревьях ставят. Короче — избегают этих мест твари. На моей памяти ни разу не появлялись. Но вот вода… — Теодор, свесившись с ящика покачал ногами… — воды поблизости нет. Поверьте, мы все обыскали. Поэтому, когда задерживаемся надолго, как в этот раз, приходится за водой на другой остров плыть, — он спрыгнул с ящика — а ведь вы, наверное, пить хотите?
— От жажды не умираю, но вообще-то да. Попил бы чего-нибудь, — ответил Эрик, размышляя кто такие тройдахары и вспомнив ловушку на дереве в которую попал.
— Чего-нибудь? — с хитрецой спросил Теодор. — Чего-нибудь не обещаю, а вот славное куцебское у меня есть, — он достал из одного из разбросанных по песку тюков тыквенную флягу и беспокойно зашлепал по краю ящика — где-то у меня кубок был.
Эрик, не дожидаясь кубка, вынул у Теодора флягу из руки и приложился. Кадык шумно заходил вверх-вниз. Вино было не самое изысканное, но выше среднего. В нос приятно шибануло ароматным и терпким. Эрик оторвался лишь, когда опустошил больше половины.
— Ого! Осторожнее, оно довольно крепкое! — Теодор смотрел на него не иначе, как с восхищением.
— Крепкого ты парень не пробовал — отмахнулся Эрик. — В любом случае это было именно то, что мне нужно. — Настроение и без того уже неплохое, продолжало стремительно улучшатся. Эрик сделал еще несколько глотков.
— Слушай, Теодор,… прости дальше, кроме номера не запомнил, кстати, почему шестой?
— Сильвен Хорас Шестой! — с нажимом ответил Теодор — Сын Повэля! Это значит я шестой, кого в роду назвали Теодором — с оттенком гордости ответил тот. Уважение к традициям, в нашей семье незыблемое правило, равно и как уважение к отцу!
— Традиции и я уважаю, — кивнул головой Эрик, — как и старших. Я, например, всем, кому за пятьдесят, в борделях, всегда дорогу уступаю. Вдруг кто из них мой папаша.
Он опять выпил.
— Так, вот Теодор, как ты сам понимаешь, оставаться здесь мне совсем не хочется. Когда твой корабль вернется? Надеюсь, что в знак благодарности, ты меня отсюда вытащишь?
— О чем речь?! — развел руками Теодор — можно было и не спрашивать — корабль должен к вечеру вернуться.
— К вечеру? До соседнего острова плыть полчаса. И обратно столько же. Это ж куда они за водой ходят?
— Ну… , не только вода. Все припасы пополнят — птицы набьют. Свежатины то хочется.
— То есть вы еще долго на острове будете? Не всех наловили?
— Ага. А теперь, так и вовсе придется все с начала начинать. Сами видите — клетки сломаны — добыча упорхнула.
Эрик опять взглянул на клетки. Что-то его смущало в этой картинке, но что он так и не понял. Беспокойство было далеким, невнятным, а сам он слишком рад тому, что выжил и встретил этого парня, поэтому мысль, не успев оформиться, задвинулась куда-то далеко.
— Хорошо, упрощу вопрос — сколько вы еще собираетесь провести времени на этом чудесном, гостеприимном острове? — А он действительно здорово устал, оказывается. Только теперь, сидя, это почувствовал.
Теодор, странно посмотрел на него, опустил глаза, помедлил и неуверенно пожал плечами:
— Я точно не скажу. Как лов пойдет.
— Я тебя не тороплю, конечно, тебе решать. Но дел у меня много. Накопилось. Очень надо переговорить кое с кем. Мне надо побыстрее… — Речь путанная. Ему бы сейчас поспать. Всю ночь по острову носился.
Теодор в этот раз не ответил, отвернулся и стал смотреть на море. Затем задумчиво осмотрел пляж и разбросанные вещи. Как-то невпопад произнес:
— Все разбросали уроды мелкие. Теперь собирать все это. Порядок наводить. Ненавижу бардак.
Эрик клюнул носом и выронил из рук флягу и лепешку.
Только что бывший медлительным Теодор быстро соскочил, подхватил с песка забулькавшую флягу, заботливо стер с горлышка прилипший песок, заткнул пробкой и не спеша вернулся на место.
Эрик удивленным взглядом проводил его и хотел уже спросить, в чем собственно дело, он и сам бы поднял, но вдруг почувствовал, что не может пошевелиться. Легкая вялость переросла в тяжелейшую сонливость.
Теодор вернулся на место и задумчиво уставился в океан. Потом перевел взгляд на связанных коротышек и озабочено качнул головой:
— Надеюсь, ты их хорошо связал, если вырвутся, то боюсь с ними, все же не справлюсь. Верткие, ловкие… может и вправду прирезать?
Эрик, не понимая, что с ним происходит, растеряно и тупо смотрел на ящик, на котором сидел и на сломанные прутья решеток. И только сейчас понял, что было не так в общей картинке, рассказанной шестым Теодором. Сломанные прутья не были вогнуты внутрь, как если бы по ним били сверху, а торчали наружу. Туземцы не приплывали сюда на лодке, которой, по видимости и не было. Они вылезли из клеток, сломав решетки!
Он вскинул голову, чтобы спросить, но вместо вопроса только, что-то невнятно промычал и тут же понял еще одно… про вино.
Теодор со скукой во взгляде смотрел не на Эрика, а на море. Затем произнес:
— А ты здоровый! Я таких крепких еще не встречал. Столько выпил, а подействовало только сейчас. Дорогущий порошок, к слову. Здесь такой нигде не достать. И на землю пролилось…
Эрик рухнул на песок, тяжело хватаясь пальцами за землю, изо всех сил сопротивляясь действию снотворного. Потянул пальцы ко рту, надеясь поглубже засунуть в глотку. Пальцы не гнулись, руки, как и все тело, не слушались. Он стоял на карачках, земля находилась менее, чем в футе от него и дико танцевала, танцевала!
Тело, лишившееся опоры, рухнуло на песок. Земля сделала завершающее па, перепрыгнула через него и замерла.
