– Ну, – говорит Крис, пряча свой «осмий», – теперь мне пора. Наверняка у братьев есть для меня другие дела. Мои поздравления победившим, мои соболезнования проигравшим. Всем до свиданья.

Охранники выстраиваются вокруг Криса и сопровождают его к лифту.

– Умно придумано? – лепечет мисс Дэллоуэй, к которой, после минуты ошеломленной немоты, возвращается голос. – Это и решением-то не было. Это же – абсолютная антитеза решения. Травестия какая-то. «Судья хмельной, сбит подкупом с пути, / Нам не стыдится ложь в глаза плести». Сэр? Мастер Крис, сэр?

Она делает попытку догнать хозяина, но мистер Армитедж останавливает ее твердой рукой.

– Мисс Дэллоуэй, – говорит он, – примите свою участь, вы проиграли. Смиритесь.

Никогда еще начальнице «Книг» так не хотелось кого-то прибить. Но она только издает стон и стряхивает руку мистера Армитеджа с таким отвращением, как будто ей на плечо свалился тарантул.

– Это еще не все, – предупреждает она его. – Далеко не все. – И, властно тряхнув головой, направляется в проход между отделами.

Ее любимцы вслед за ней устремляются в «Книги».

– Ну что, мисс Дэллоуэй? – говорит Курт.

– Мы отдадим им эту площадь, да? – спрашивает Оскар.

– У нас нет выбора, – замечает Салман. – Ведь мастер Крис…

– К черту мастера Криса! – рявкает мисс Дэллоуэй. – К черту его, к черту его братьев, к черту всю эту гнусную шайку! Если они думают, что могут так обходиться с преданным сотрудником, придется им переменить свое мнение.

– Но мы же проиграли.

– Проиграли, Оскар? Проиграли? Совсем наоборот. Вспомни слова Джона Пола Джонса, – лицо мисс Дэллоуэй пылает праведным гневом; ее ярость устрашает своей чистотой, – «Я еще и не начинал сражаться!»

Уже полдень.