Я заставляю себя отойти на два дома от коттеджа доктора Шилдс и звоню Томасу, хотя все то время, что я сидела у нее, я только и думала, что о его сообщении.

«Она – опасный человек. Будь осторожна».

Меня мучает вопрос: как Томас догадался, что встречу с ним организовала доктор Шилдс?

Он отвечает после первого же вызова. Не давая мне сказать и слова, он спрашивает:

– Откуда ты знаешь мою жену?

У меня подкашиваются ноги, я спотыкаюсь и, чтобы не упасть, приваливаюсь к стволу дерева. В памяти всплывает фотография, которую я видела в ее библиотеке. На ней был запечатлен темноволосый мужчина с бородой, тот самый, что показался мне одного роста с ней. И она сказала, что он ее муж, – я в этом абсолютно уверена.

Тогда каким образом Томас стал ее мужем? Правда, совершенно очевидно, что доктор Шилдс его знает: перед самым моим уходом она назвала его по имени.

– Твою жену? – повторяю я. К горлу подкатывает тошнота, перед глазами все плывет. Я утыкаюсь взглядом в тротуар – чтобы унять головокружение.

– Да, Лидию Шилдс. – Я слышу, как он делает глубокий вдох, словно тоже пытается успокоиться. – Мы женаты семь лет. Хотя сейчас живем отдельно.

– Я тебе не верю, – заявляю я.

Не может быть, чтобы доктор Шилдс, со всеми ее правилами честности, изобрела столь изощренную ложь.

– Давай встретимся, и я все тебе расскажу, – предлагает он. – У тебя из сумки торчала книга… «Этика супружества». Она написала ее шесть лет назад. Я читал первый вариант рукописи в нашей гостиной. Так я и понял, что за всем этим стоит она.

Свободной рукой я обхватываю себя, чтобы устоять под шквальным ветром.

Один из них лжет. Но кто именно?

– Я не стану встречаться с тобой, пока не получу доказательств, что вы действительно женаты, – говорю я Томасу.

– Доказательства я представлю, – отвечает он. – Но ты пообещай, что ни слова ей не скажешь о том, что мы виделись.

На это я не могу согласиться. Вдруг это очередная проверка? Может быть, доктор Шилдс хочет, чтобы я доказала свою преданность?

Я собираюсь положить трубку, а Томас говорит напоследок:

– Джесс, прошу тебя, просто будь осторожна. Ты не первая.

Я отпрянула, будто меня ударили.

– Ты о чем? – шепотом спрашиваю я.

– Для нее молодые женщины вроде тебя – добыча.

Я цепенею.

– Джесс? – зовет он меня. Но я утратила дар речи.

Наконец я прерываю связь. Медленно опускаю телефон и поднимаю глаза.

В двух шагах от меня стоит доктор Шилдс.

Охнув, я невольно отшатываюсь.

Она материализовалась ниоткуда, как привидение. На ней нет пальто, которое защитило бы ее от холода. Она стоит передо мной неподвижно, словно изваяние. Только волосы развеваются на ветру. Что она успела услышать из нашего разговора?

Я ощущаю приток адреналина в крови.

– Доктор Шилдс! – вскрикиваю я. – Я не заметила, как вы подошли!

Она водит по мне взглядом, словно оценивает. Потом протягивает стиснутую в кулак руку и медленно разжимает пальцы.

– Вы забыли свою гигиеническую помаду, Джессика.

Я смотрю на нее, пытаясь сообразить, что к чему. Неужели она последовала за мной сюда лишь для того, чтобы вернуть гигиеническую помаду?

Мною владеет почти неконтролируемое желание выложить ей все, что сказал Томас. Если он действует по ее указке, она это и так знает.

От слова, что подобрал Томас, мороз по коже. Я почти воочию представляю, как оно слетело с губ доктора Шилдс, когда несколько недель назад у себя в кабинете она гладила стеклянного сокола, которого я ей принесла. Сокола, который, по ее словам, предназначался в подарок ее мужу.

Я делаю шаг вперед. Потом еще один.

Теперь я стою так близко к ней, что вижу у нее на лбу меж бровей вертикальную морщинку – тонкую и неглубокую, как трещинка в стекле.

– Спасибо, – шепотом благодарю я, забирая помаду онемевшими от холода пальцами.

Доктор Шилдс смотрит на телефон, который я все еще держу в другой руке.

У меня сдавливает грудь – не продохнуть.

– Я рада, что догнала вас, – говорит она, затем поворачивается и уходит.