Глава 2
7 июня 2018 года. Санкт-Петербург
— Боже мой, какой ужас! Невозможно поверить. — Мама стояла на пороге спальни, с ужасом глядя на кровать. — Я теперь в жизни не смогу спать в этой комнате! Даже в этом доме!
Илья только что привез мать из аэропорта, и лишь войдя в дом, усадив ее в кресло в гостиной, приготовив пузырек корвалола, рассказал правду об отце.
Мать отреагировала странно.
— В нашей спальне? Его убили в нашей спальне? — Отчего-то именно этот факт особенно ее поразил.
— Невероятно, — закрывая дверь в комнату, проговорила мама. — Как мы теперь жить будем? И квартира эта огромная… Зачем она нам теперь?
— Мам, ты так рассуждаешь, как будто со смертью папы и наша жизнь рухнула, — укоризненно заметил Илья.
— А ты, дурачок, думаешь, что нет? — с жалостью взглянула на него мать. — Илья, без папы мы с тобой как две былинки у дороги. Любой может растоптать. Я уж не говорю о деньгах.
— Ну вот тут ты можешь не беспокоиться. У меня процветающая фирма, и я тебя ни за что не брошу, — великодушно пообещал Илья.
— Мальчик мой, — все тем же тоном проговорила мать, обращаясь к нему, как к маленькому, — твоя успешная фирма процветала исключительно благодаря отцу. И даже такой легкомысленный человек, как ты, должен это понимать. Вспомни свои последние заказы или наиболее прибыльные заказы. Начинаешь соображать? — выразительно посмотрела она на Илью. — Это были госзаказы! Понимаешь? А кто тебе их обеспечивал?
— Да мы просто умеем бизнес-предложение составить и смету подогнать, при чем здесь отец? — заупрямился Илья, которому стало вдруг как-то неуютно, если не сказать страшновато.
— Вижу по лицу, что стало доходить, — кивнула мать. — Да, мое великовозрастное дитятко, теперь нам придется нелегко. Думаю, квартиру лучше продать, но ремонт все же придется закончить.
— А тебе не жаль, ты же столько в нее вложила? — с недоверием спросил Илья.
— Жаль. Конечно, жаль. Но мне уже сорок пять, я всю жизнь не работала и, признаться, не планирую начинать. Мне нужны деньги на жизнь. Квартира — это деньги. После продажи я куплю себе приличное жилье, а скорее всего, вообще уеду из Петербурга.
— Куда? — с ужасом спросил Илья.
— Да уж не в Мартышкино, конечно, — усмехнулась, глядя на него, мать. — Например, во Францию или в Испанию, там подешевле. Французскую виллу тоже можно будет продать или сдавать в аренду. Ты будешь меня навещать.
— Мам, ты это серьезно?
— Еще бы, — поднимаясь с кресла, проговорила Инна Анатольевна. — Мы с отцом последнее время часто обсуждали, что будем делать на пенсии. На его, разумеется, пенсии. Так что все в порядке. А теперь помоги мне перенести все вещи в угловую спальню, придется пожить там. А потом пойдем перекусим и подумаем о похоронах.
Вот так просто, прагматично и по-деловому. Даже слезы не проронила. Последнее Илью почему-то особенно задело.
За окном кабинета сгустились призрачные сумерки белой петербургской ночи, а Игорь Михайлович Русаков все сидел за столом, то принимаясь водить ручкой по бумаге, то вертясь в кресле, то просто глядя в окно в бессмысленной надежде на озарение. Озарение не приходило. Да и откуда бы ему взяться?
Материала объективно было собрано мало, план разыскных действий составлен не был, а капитана Русакова охватил мыслительный паралич. И вместо того чтобы топать домой, отдохнуть, выспаться и завтра с новыми силами взяться за дело, он трусливо отсиживался у себя в кабинете, словно надеясь оттянуть неизбежный миг. Миг расплаты.
Ладно, что ему по большому счету грозит в случае завала дела? Выговор, косые насмешливые взгляды коллег? Ну так они скоро успокоятся. А выговор вообще сомнителен. Скорее всего, премии лишат. Ну так это он переживет, подбадривал себя Игорь Михайлович. Все, хватит, пора домой, а то завтра и вправду работать.
Вот только стоит, пожалуй, порыться напоследок в светской хронике Петербурга, а еще, пожалуй, в фотоотчетах Смольного, а еще, споро щелкая клавиатурой, соображал повеселевший Игорь Михайлович, дать запрос в Яндексе, набрав имя, отчество, фамилию покойного, а еще порыться в социальных сетях, отыскать все, что можно, по Илье Маслову. Эта идея посетила отчаявшегося Игоря Михайловича случайно, как-то вдруг, словно ангел-хранитель, сжалившись над своим подопечным, подкинул ему долгожданное озарение.
Идея оказалась неплоха. Покойный Юрий Кириллович Маслов оказался личностью известной, социально активной. Подробно изучить весь нарытый материал Игорь Михайлович не успел, но все скопировал во вновь созданную папочку. Поработает завтра.
Зато все, что касается Ильи Маслова, он изучил тут же, затратив на сына покойного не больше десяти минут. Золотой мальчик. Баловень судьбы. Своя строительная фирма, поднявшаяся и процветающая за счет госзаказов. Дайвинг, горные лыжи, тачки, девочки, в общем, весь набор. Загорелую самодовольную физиономию Маслова-младшего Игорь Михайлович имел удовольствие видеть вживую.
Жена Инна Анатольевна. Светская львица. Ну а кто же еще? Не учительница же в средней школе? Так, благотворительность, вернисажи, премьеры, приемы, глянцевые фото в колонке светской хроники. А вот это интересно! Игорь Михайлович скопировал несколько фото и выстроил их в ряд. Все пять снимков сделаны в разное время, в разных местах. Объединяют их лишь две немаловажные детали. Рядом с Масловой нет супруга, зато на всех фото будто случайно рядом с ней присутствуют молодые люди приятной наружности. На первый план не лезут, но присутствуют!
Любовники? Вполне вероятно, учитывая разницу в возрасте супругов Масловых. Надо будет показать Ларисе, пусть посмотрит, может, узнает кого-нибудь. Жена Игоря Михайловича работала в печатном интернет-издании, вела колонку культурных новостей. Но в наше время грань между культурными новостями и светскими сплетнями столь тонка и размыта… Стоит ей показать, может, заодно еще что-то про Масловых вспомнит.
— Илья, ты не видел мой телефон? — Мама бродила по комнате, бессмысленно перекладывая с места на место вещи. — Надо Вене позвонить, чтобы срочно приехал. Похороны, поминки, мне понадобится помощь.
— Мам, при чем тут Веня? С похоронами могу помочь я, и с поминками тоже. Все-таки мой отец умер.
— Гм, ты поможешь… Ах, вот он, — опускаясь в кресло с мобильником в руках, скептически заметила Инна Анатольевна. — Похороны — это не оплата гроба и места на кладбище. Отец был видным человеком, похороны и поминки должны быть соответствующими, стильными, элегантными, для нас с тобой это последний шанс добиться чего-то от его коллег и приятелей.
— В каком смысле добиться? — нахмурился Илья. Мамины рассуждения ему не нравились.
— В таком, мой мальчик. В таком, — откладывая телефон, жестко ответила мама. — Ты уже думал, как жить дальше будешь? Нет? Напрасно. Конечно, стараниями отца твой офис находится в собственности, причем расположен в очень хорошем месте. Если дела пойдут совсем плохо, продашь. Но что касается выгодных заказов… Вот об этом придется забыть. Последний шанс урвать что-то стоящее — поминки, советую его не упускать. Теперь, что касается наследства. Ты, наверное, рассчитываешь на половину? Напрасно. Мне полагается со всего наследства так называемая вдовья доля. То есть половина имущества. Вторая половина будет поделена между наследниками. А их, помимо тебя, еще трое. Машка, Кирилл и Игорь. Но тут я тебя могу успокоить, в последние годы отец все приобретения записывал на меня. Так что вам останется не так уж много. И надо сказать, что это в твоих интересах. Потому что у меня имеется единственное чадо — это ты. И рано или поздно, я надеюсь, что все же попозже, все состояние достанется тебе.
— Мама! Ты вообще можешь думать о чем-то, кроме денег? — не выдержал Илья. — Отец умер! Твой муж, между прочим!
— Еще напомни, что единственный, — усмехнулась одними уголками губ мать. — Вроде здоровый, взрослый мужик, а ведешь себя как младенец. Пора взрослеть, Илья. Отца твоего мне, конечно, жаль. Я его любила по-своему, столько лет вместе прожили, но пока еще я не в состоянии прочувствовать всю боль утраты. Это придет со временем, постепенно. Такой уж я человек. А фальшивых соплей и воя ты от меня не дождешься.
— Инночка? Ты дома? — раздался снизу мягкий, приятный голос.
— О! Венчик! Как кстати! — обрадовалась Инна Анатольевна. — Он поможет мне с выбором цветов. Гроба. А еще отцу надо приличный костюм выбрать, а главное — галстук, — бормотала себе под нос мать, выходя из комнаты.
Илья только головой покачал.
— Здравствуй, Ильюша, — просюсюкал привычно Венчик. — Прими мои соболезнования.
— Чего приперся? Надеешься, что и тебе кусочек наследства отвалится? — нелюбезно поинтересовался Илья.
— Представь, нет. Я рассчитываю в жизни только на собственные силы, — ласково улыбнулся в ответ Венчик, определенно намекая на Илью.
Сегодня на Венчике были неприлично зауженные клетчатые брюки «а-ля Буба Касторский» и женоподобный пиджачок персикового цвета, невыгодно подчеркивающий его округлое брюшко и узенькие плечики, на шее шарф. Ну, естественно. Тьфу. Пидор, сплюнул про себя Илья. Стилиста из себя строит, валенок провинциальный.
Венчик свалился им на голову пару лет назад, прямиком из Алапаевска, с родины предков, как пошутил отец. И с тех пор кормился при Инне Анатольевне. Она помогла ему открыть салон красоты и снабжала клиентами, а он был при ней кем-то вроде камеристки и секретаря в одном лице.
— Мальчики, не ссорьтесь, вы ведь братья.
— Троюродные, — мрачно вставил Илья.
— Неважно. Идемте кофе пить.
Венчик тут же подхватил Инну Анатольевну под ручку и поспешил с ней на кухню, только что язык Илье напоследок не показал.
— Инночка, а как же быть с вернисажем? Позвонить, предупредить, извиниться? Все поймут.
— Ни в коем случае. Ничего не отменять, — жестко оборвала его Инна Анатольевна. — Если сегодня я где-нибудь не появлюсь, завтра обо мне никто не вспомнит. Надо просмотреть планы на ближайшие дни и четко продумать график. Да-а. Во сколько открытие выставки?
— В двенадцать. От губернатора обещали быть.
— Не отменять ни в коем случае. Придется сперва на вернисаж, часик там побудем, а потом уже в похоронное. Илья, если будешь успевать, можешь тоже подъехать, адрес я тебе скину эсэмэской. Вместе гроб выберем и венки. Их надо делать на заказ, очень продуманно. Главное, конечно, некролог, но этим вопросом занимается Валерий Иванович, он обещал скинуть проект. Самое главное — это правильно подобрать образ. Строго, с намеком на утрату, но не мрачно. Что думаешь, Веня?
Илья смотрел на них исподлобья, поражаясь материнской черствости. Почему он раньше не замечал этого? А может, это не черствость? Может, ей просто было наплевать на отца? Он был старый, вечно занятой, а она? Да она выскочила за него замуж, когда ей еще и двадцати не было, а он уже был взрослым мужиком за сорок. У него уже за плечами два брака было! Интересно, мать его хоть немножечко любила или это сразу был чистый расчет? И почему Илья прежде никогда об этом не задумывался и не обращал на взаимоотношения родителей никакого внимания? Потому что было тепло и сытно? Потому что они никогда не ругались? Потому что он законченный инфантильный эгоист, как говорит мать?
Проглотить такую пилюлю было горько, но выходило, что мать права. А если она была права в одном, могло так случиться, что она права и в другом.
Значит, его успешный бизнес — это фикция, выходит, что он и впрямь вылезал на подставках отца? Илье невольно вспомнились короткие распоряжения отца. Позвони тому, съезди к этому. Тебе позвонят, я договорился. И если как следует подумать, то все стоящие заказы пришли в фирму именно через отца, да и открыть ее надоумил именно отец.
А что тогда представляет собой он, Илья Маслов? Неужели он полный ноль? Бабник и кретин, не способный на самостоятельные действия?
Нет, нет, это все фигня. Ладно, заказы подкидывал отец, но выполнял их он, Илья. Точнее, его фирма. Его сотрудники. У него отличная команда, инженер, прораб, дизайнер, Жорка — финансовый директор, юрист. Илья поднес ко рту пустую кружку.
— Блин. — Илья огляделся и понял, что мать с Венчиком уже исчезли с кухни, а он и не заметил. Он взглянул на часы и впервые в жизни по-настоящему заторопился на работу. Ему вдруг показалось необычайно важным приехать туда вовремя. Разобраться, что творится с заказами, сколько объектов сейчас в работе. И что будет, когда они будут выполнены? А ведь его замечательной команде надо платить зарплату. Эта мысль потрясла его так, как, наверное, смерть отца не потрясла.
— Привет, пап, ты куда-то собираешься? — На пороге кабинета возникла Лера.
— Господи, что на тебе надето? — только и смог спросить счастливый родитель.
Любимая дщерь была, как всегда, оригинальна и в выборе фасона, и в выборе цветовой гаммы.
— Креативненько, да? — усмехнулась Лера, демонстрируя папе странного вида балахон. — А я тут поблизости была, так ты сейчас куда?
— На выставку юных дарований. Меценаты из мэрии устраивают, хочу взглянуть, что там. Через пару недель приезжает Джейн, было бы неплохо накопать парочку свежих имен, хотя… С гениями в стране ощущается напряженка, — рассматривая себя в зеркале, проговорил Дмитрий Алексеевич. Густая шевелюра, чуть пробивающаяся седина и подтянутая фигура. Неплохо для шестидесяти лет. Перехватив насмешливый взгляд своей юной дочери, он ей подмигнул: — Что, не пора еще на живодерню?
— Да ты у меня еще тридцатилетним фору дашь, — великодушно проговорила Лера, чмокая отца в щеку. — Знаешь, я решила составить тебе компанию. У меня свидание сорвалось, поеду с тобой.
— Свидание? С кем? С этим низколобым примитивом из Финансового консалтинга? Или как там его конторка называется? «Рога и копыта»?
— Па, он не примитив. У него диплом Высшей школы экономики и еще чего-то очень престижного, и это не «Рога и копыта», а солидная международная фирма. А лоб — да. Со лбом ему не повезло, — беря отца под руку, произнесла Лера. — Но свидание сорвалось не с ним, а как раз с одним относительно юным дарованием.
— Ну нет. Лучше уж низколобый, — тут же передумал Дмитрий Алексеевич.
— Да ладно тебе, я просто хотела взглянуть на его работы. Видела парочку. Показались ничего, не без искры божьей. Мне даже кажется, он не менее перспективен, чем Афанасий Лукошкин.
— Не напоминай мне про этого мерзавца и перебежчика, — скрипнул зубами Дмитрий Алексеевич.
— Да ладно тебе, пап, каждый ищет, где послаще. И потом, в Амстердаме он реально неплохо устроился.
Торжественная часть уже закончилась, и теперь устроители выставки, чиновники, меценаты, пресса и избранные гости, приглашенные на открытие, прогуливались по манежу с бокалами шампанского и с видом ценителей бросали на картины взгляды осмысленные, одухотворенные. Лера подобные моменты обожала. Она наблюдала за публикой, втайне над ними посмеиваясь и незаметно фоткая особенно «выдающиеся» экземпляры. Иногда она продавала свои снимки одному независимому интернет-изданию весьма критической направленности.
Повеселившись вдоволь, Лера огляделась. Отец беседовал с моложавой дамочкой в сером элегантном платье, кажется, Маслова, жена того самого Маслова. Представитель фонда, покровительница искусств. А впрочем, неважно. Лера хотела предупредить отца, что уходит, но он, увидев дочь, едва заметно покачал головой. Ладно. Пусть охмуряет эту дамочку, может, удастся решить важный для их семьи вопрос. Лера мешать не станет.
Илья уверенно крутил руль, маневрируя в пробках. Провести ревизию в фирме удалось довольно быстро, Жорик кратко отчитался о ходе дел, несколько успокоив осиротевшего шефа. В работе имелось три больших проекта. Реконструкция школы искусств, социальный дом и строительство речного вокзала. Работы было много, заказы были крупные, финансирование стабильное. Еще имелось несколько мелких заказов, строительство загородных домов приятелям отца, теннисный клуб, ремонт квартир. Прежде Илья не любил связываться с подобной мелочовкой, но теперь с особенным интересом изучил именно эти заказы.
— Знаешь, Жорик, нашей фирме необходимы свежие идеи и вливания. Надо как-то расширить круг клиентов, продумать широкую рекламную кампанию, — потирая подбородок, озабоченно рассуждал вслух Илья. Жорик понимающе кивнул.
Жорик вообще всегда все понимал. С детства. Когда-то они были друзьями-приятелями, потом стали коллегами, а дружба как-то забылась, сошла на нет. Почему?
Илья взглянул на Жорика. Он по-прежнему доверял ему, полагался на него, а вот теплоты и дружеского участия в их отношениях почти не осталось. Почему? Когда это случилось? Когда Жорка женился? Остепенился, стал скучен? Илья еще раз внимательно взглянул на друга.
— Жорка, как твои? Отправил их куда-нибудь?
Жорка уставился на него так, словно Илья вдруг перешел на китайский. Пожалуй, и это понятно. Илья никогда не интересовался Жоркиной семьей. Жена, дети… скука смертная. Чем тут интересоваться? А наверное, зря.
— Да, в Испанию улетели на лето, я им дом снял, — после короткой паузы проговорил Жорка. — А что ты вдруг о них вспомнил?
— Да так. Подумал вдруг, что мы с тобой давно уже не болтали просто так, без дела, — виновато произнес Илья. — Извини.
— Да ладно. Все нормально, у каждого своя жизнь, свои заботы, — великодушно ответил Жорка. — А вообще… — и лицо его стало хитрым, — ты хоть знаешь, сколько у меня детей, друг Ильюха?
— Ну да. Двое. Аня и Митя. Нет. Миша.
— Мотя, — насмешливо поправил его Жорка. — Матвей его зовут. Так вот подотстал ты, дружище. Четверо у меня.
— Четверо? Когда ж ты успел? — по-настоящему удивился Илья.
— Наверное, тогда, когда ты по клубам и бабам носился, — чуть свысока ответил Жорка.
— А жена у тебя та же?
— Та же. Рита, если забыл. Ты же у нас лет сто не был, — проговорил он, садясь напротив Ильи. — У нас и квартира новая. Я ипотеку взял.
— Да? Поздравляю. А где квартира, сколько комнат?
— Хорошая квартира, четырехкомнатная. У меня же еще две дочки родились, двойняшки. Лиза и Леся, — рассказал Жорка. — Хочешь, приезжай вечерком, посидим, пива выпьем.
Ах, вот что. Жалеет его старый друг, понял, что Илье хреново. Поддержать решил.
— Спасибо. Может, заеду, вот только не сейчас. Сейчас похоронами надо заняться.
— Конечно, — кивнул Жорка, поднимаясь. — И еще. За фирму не переживай, за эти годы мы сумели наработать неплохую репутацию, да и клиентский список у нас солидный. Так что выживем.
— Да? — глупо, как-то несолидно, по-детски переспросил Илья.
— Да. Команда у нас хорошая, и разбегаться мы не собираемся, — снова улыбнулся Жорка. — Во-первых, кризис, некуда бежать, а во‐вторых, мы свою компанию любим. Мы ее с нуля создавали. Вместе с тобой, конечно.
— Спасибо, — криво усмехнулся Илья. — Утешил.
И это была правда. Хорошо, что у них такая надежная команда, и хорошо, что у него такие надежные друзья, хотя он их, может, и не заслуживает. А что касается Жорки, то надо будет к нему действительно заехать, посидеть, потрепаться. Пивка попить. Хватит уже с девицами крутить, не мальчик уже.
Так что на встречу с матерью Илья ехал в бодром настроении. И все ее карканье «ты подумай, мальчик, как теперь жить будешь без отца» казалось причитаниями испуганной, беспомощной, истеричной дамочки. Возможно, мать такой и была, только показывать не хотела. А значит, ей сейчас необходимо надежное мужское плечо, а не этот пидор в клетчатых подштанниках.
Весь день прошел в суете. Место на кладбище, банкетный зал, меню, музыка, гроб, венки, цветы, отпевание и прочие безрадостные дела. Да еще Венчик рядом крутился, нашептывал мамочке, советы давал. «Стильный гробик» и прочее в том же духе. Тьфу, даже пожалел, что потащился. Но все же не поехать не мог. Все же отцовские похороны.
И еще не понравилось, что мать с каким-то типом шушукалась, когда Илья за ней на вернисаж приехал. Прилично одетый, не альфонс какой-нибудь, в возрасте, под ручку ее прогуливал. Неужели мать уже замену отцу подыскивает, новое теплое местечко присматривает? Илья тряхнул головой. Ужасно, что в голову лезут такие мерзкие мыслишки, раньше с ним подобного не случалось.
