III
Тишина… Ярко освещенная стерильная пустота, никаких облаков, никакого рыдания. Горизонт, бесконечность. Где-то поднимаются слова, изрекая тишину: Я — СУЖЕНАЯ. Звук отключен. Аарон, невидимый, ростом с микроба, видит на полу бесконечности серебристую мембрану с дивно прекрасными прожилками и узнает в ней крайнюю плоть подростка — биомусор от своей первой операции…
Он почти проснулся, лежит в позе плода; если проснется совсем, его ждет что-то ужасное. Он пытается зарыться обратно в сон, но мешает чья-то рука — она трясет его, пробуждая.
Он открывает глаза и видит Коби, который протягивает ему стакан с горячей жидкостью; это ничего хорошего не предвещает.
— Ты уже знаешь про Тима?
Аарон кивает, неловко прихлебывая из стакана.
— Но ты не знаешь про Дона Перселла. Я не стал тебя будить, так как обошлось без медицинских последствий.
— Что такое про Перселла? Что случилось?
— Мужайтесь, босс.
— Билл, ради бога, не тяни резину.
— Ну вот, около трех ноль-ноль мы почувствовали дрожание корпуса. На всех графиках у Тиге образовался пичок. Я пошел спрашивать и наконец дознался, в чем дело. Оказывается, Дон отстрелил свою разведшлюпку на автопилоте. Там полный комплект записей, лент — все, до чего он смог дотянуться. Планета, понимаешь? Говорят, что шлюпка сможет послать сигнал на Землю, когда разгонится.
— А Дон? Он сам в шлюпке?
— Нет, в ней никого нету. Она на автопилоте. Оказывается, в "Гадине" тоже была какая-то особая начинка. А у наших людей новое ухо — на Марсе, что ли.
— Господи Исусе…
Как стремительно развиваются события. Интересно, откуда Коби черпает информацию? Как что плохое случится, он непременно об этом знает. Аарон улавливает просительные оттенки в ухмылке Коби — это его посильное приношение, жалкая попытка задобрить.
— Спасибо, Билл.
Аарон с трудом встает на ноги. Сначала Тим, теперь Дон — военные игры на "Центавре". Все разрушено, все пропало.
— Все слишком быстро происходит, старик не поспевает за событиями. — Коби фамильярно облокотился на койку Аарона. — И хорошо. Нам нужно более реалистичное руководство. Этот великий лидер и все такое, он обречен. Конечно, мы можем его оставить на месте для вида… Дон и Тим тоже отпадают — по крайней мере, на время. Первым делом надо выбрать рабочий комитет.
— Билл, ты с ума сошел. Комитет не может управлять кораблем. Мы сами себя угробим, если начнем играть в политику.
— Хочешь пари, босс? — Коби ухмыляется. — Нас ждут большие перемены.
Аарон плещет водой себе в лицо, чтобы заглушить зловещий голос. Выборы? В двух годах пути неизвестно от чего? Русская фракция, американская фракция, группировки представителей третьего и четвертого мира. Естественнонаучники, гуманитарии, экологи, теисты, мормоны — каждый против каждого, все клики Земли на одном хрупком корабле. В каком виде мы долетим до планеты, если вообще долетим? А стоит нам основать колонию… О, черт побери Йелластона, черт побери меня самого…
Коби продолжает говорить:
— В одиннадцать ноль-ноль — общее собрание. И кстати, Тиге и в самом деле выбрался из лазарета прошлой ночью, минут на двадцать. Это я виноват, признаюсь. Забыл, что изолятор больше не запечатан. Но ничего не случилось, я тут же привел его обратно.
— А где он оказался?
— На том же месте. У порта, где пришвартован "Цветок Китая".
— Возьми его с собой на собрание, — неожиданно говорит Аарон, желая наказать всех сразу.
Он идет пожевать чего-нибудь на завтрак, пытаясь стряхнуть свинцовую тяжесть слишком долгого сна и нависшей опасности. Он боится собрания. Боится. Бедный старик Йелластон будет тщетно пытаться прикрыть свою оплошность, сохранить лицо хотя бы на публике. Оставить на прежней должности зицкапитаном… Он этого не вынесет, свалится в депрессию. Аарон заставляет себя смотреть в графики Тиге, чтобы отвлечься от этих мыслей.
Показатели у Тиге опять ухудшились — составной индекс упал еще на пять пунктов даже до двадцатиминутного пробела в записях. Функции центральной нервной системы рассинхронизируются — этого Аарон еще ни разу не наблюдал у ходячих пациентов, особенно с такой хорошей координацией, как у Тиге. Интересно… Надо бы это поизучать, апатично думает Аарон. Все наши кривые рассинхронизировались, мы разваливаемся на куски. Йелластон работал ритмоводителем в организме корабля. Сможем ли мы без него обойтись? Интересно, я так же сильно подсел на него, как Фой?
Пора идти на собрание. Аарон тащится в кают-компанию, его подташнивает от страха и жалости. Он так не хочет слышать происходящее, что сперва не замечает чуда: жалеть, оказывается, некого. Его глазам предстает Йелластон с прямой осанкой, воплощенный образ лидерства; он уверенным голосом объявляет, что официальный зеленый сигнал был отправлен с "Центавра" в пять ноль-ноль сегодня утром.
Что?!
— Как некоторые из вас уже знают, — продолжает Йелластон с приятной улыбкой, — наши два командира разведшлюпок взяли на себя независимую инициативу и поступили аналогично, то есть направили сообщения, каждый — своему правительству на Земле. Я хотел бы подчеркнуть, что они выполняли приказ, полученный от своих командиров до начала полета. Мы все сожалеем, — мы, участники экспедиции, всегда сожалели — что Организация Объединенных Наций Земли, спонсор нашей экспедиции, была не полностью едина на момент нашего отлета. Мы питаем надежду, что сейчас члены этой организации достигли более полного единомыслия. Но это дела прошлые, и они нас не касаются — раздоры на планете, куда, возможно, никто из нас больше не вернется. Сейчас я хочу сказать, что и Тим Брон, и Дон Перселл, — Йелластон едва заметно по-отечески кивает двум командирам, которые сидят рядом как ни в чем не бывало, несмотря на заклеенный глаз Тима, — старательно выполнили приказы, хотя, возможно, и устаревшие, точно так же, как поступил бы на их месте я или любой из вас. Теперь их долг выполнен. Независимые друг от друга сигналы, если прибудут, послужат подтверждением нашего официального сигнала, переданного на Землю. А нам пришла пора думать о насущных задачах.
Господи Исусе, думает Аарон. Вот же старый пройдоха. Старый лис. Он снова на коне, он выхватил инициативу прямо у них из рук, когда я думал, что его песенка спета. Фантастика. Но черт побери, как ему это удалось? Лазеры — не игрушка. Аарон озирается, ловит острый взгляд Бустаменте из-под полуопущенных век. "Старина Джордж" чего-то там химичил в своих электронных джунглях; он и Йелластон. Аарон мысленно усмехается. Он счастлив, так счастлив, что игнорирует свой внутренний голос: "За все надо платить".
— Биологи начнут исследовать планетарную жизнеформу, присланную коммандером Ку, сегодня в шестнадцать ноль-ноль. Исследование будет проходить в коридоре Гамма-один при деконтаминантной изоляции, но оно будет полностью передаваться на ваши экраны. — Йелластон улыбается. — Скорее всего, вам будет видно лучше, чем мне. Далее, параллельно с этим ходовая секция начнет подготовку к смене курса в сторону планеты Альфа. Каждый из вас должен будет как можно скорее подготовить закрепленный за ним участок к ускорению и смене курса. Информация о векторных нагрузках будет опубликована завтра. Сообщайте Дону и Тиму о любых проблемах в соответствующих секторах. Секцией Гамма в отсутствие коммандера Ку будет заниматься первый инженер Сингх. И наконец, мы должны начать работу по адаптации и уточнению общего плана колонизации в соответствии с имеющимися у нас планетарными данными. Нашей первой целью будет составление атласа планеты, содержащего все показатели, которые каждому из вас удастся извлечь из записей "Гаммы" в соответствии с вашей специальностью. На основании этих данных мы будем строить планы. Напоминаю, что эта задача требует воображения и тщательности. Следует продумать все возможности, все параметры. Леди и джентльмены! Жребий брошен. У нас в запасе всего лишь два года, чтобы подготовиться к величайшему приключению, когда-либо выпадавшему на долю представителей человеческого рода.
Аарон хочет улыбнуться этим умилительным архаизмам, но чувствует комок в горле. Вокруг с минуту стоит тишина; Йелластон кивает Дону и Тиму, они встают и выходят вместе с ним. Отлично, думает Аарон. Мы справимся. У нас все в порядке. Коби, выкуси. Папочка жив. Собравшиеся начали оживленный разговор. Аарон проталкивается через толпу, мимо фотографий с цветущими чудесами планеты Ло… планеты Альфа. Наш будущий дом. Йелластон нас туда доставит, он вывернулся.
Но за все надо платить, говорит мрачный голос откуда-то из переднего мозга. Наш большой зеленый сигнал летит к Земле. Не только нам, но и всем землянам уже нельзя повернуть назад. Единственный путь — вперед, к новому миру. Планета просто обязана оказаться пригодной для жизни.
Аарон идет готовить оборудование и ни с того ни с сего решает удвоить запас деконтаминанта. На всякий случай.
Запись № 124 586 в корабельном журнале
Звездная дата 4100
Корабельное время 1200
Всему экипажу
Коридор гамма-один будет загерметизирован по протоколу "космическая опасность" сегодня начиная с 15:45 для проведения биоанализа инопланетной жизнеформы. допускаются только: 1) командование "Центавра", группа "альфа" 2) уполномоченный ксенобио- и медицинский персонал 3) группа С для операций вне корабля 4) сотрудники охраны жизнеобеспечения корабля и техники безопасности, поставленные на посты у выходов, ведущих в корабль, вышеупомянутый персонал обязан находиться в скафандрах, пока коридор не будет разгерметизирован, из-за факторов риска, оценить которые не представляется возможным, дополнительные посты охраны будут размещены на внутренней стороне всех выходов в корабль, см. приложенный список, членам экипажа, не имеющим полномочий, запрещен, повторяю, запрещен вход в коридор гамма-один начиная с данного момента, видео всей операции с ближайших возможных точек будет передаваться на все экраны корабля по первому каналу, начало примерно в 15:15.
Йелластон, капитан корабля
В данный момент самый большой фактор риска в коридоре Гамма-один — провода. Аарон прислонился к переборке рядом с кучей своих приборов и наблюдает, как Ян Инг сражается с главой отдела электроники. Шеф ксенобиологов хочет иметь доступ из коридора ко всей вычислительной мощности корабля; но провести кабель через герметичные двери не представляется возможным. Он взывает к группе по работе вне корабля, но никто из группы не готов отдать ему свой терминал. Наконец решение найдено — пожертвовать видеопанелью в двери. Инженер Гомулка, он же один из охранников, поставленных у дверей, принимается вырезать видеопанель, чтобы провести кабель.
Палуба покрыта змеящимися проводами. Ксенобиологи притащили сюда половину своей лаборатории. Помимо приставок, удаленно подключаемых к биомонитору, Аарон насчитал не меньше восьми телеуправляемых механических рук. Еще и видеокамеры ставят. Одну — напротив маленького шлюза, ведущего в ту часть "Цветка Китая", где размещается экипаж. Две — у большого грузового шлюза, за которым находится инопланетянин. И еще несколько штук на потолке — для видов сверху. Аарон рад видеть, что экраны для трансляции ставят и прямо тут, в коридоре. Он сам будет слишком далеко и не увидит то, что происходит у люков. Специалисты по технике безопасности пытаются собрать всевозможные провода в жгуты и отодвинуть к стенам, но, когда к проводам добавятся еще и кабели скафандров, все станет значительно хуже. Хорошо еще, что скафандры не нужно надевать, пока группа работы вне корабля не поставит "Цветок Китая" в ангар.
Пост Аарона — дальше всех по коридору в сторону кормы. Перед ним — открытое пространство с люком для выхода в открытый космос, а потом начинается куча барахла, принадлежащего ксенобиологам. За участком ксенобиологов — большой грузовой шлюз, потом малый шлюз и, наконец, в отдалении — командный пункт, руководящий операцией в коридоре. Группа "альфа" включает в себя Йелластона и Тима. Аарон едва различает повязку на глазу Тима, который разговаривает с Доном Перселлом, — во время операции Дон будет нести вахту на капитанском мостике. А если что-то пойдет не так… Аарон смотрит на стеллажи с деконтаминантом-аэрозолем, смонтированные напротив шлюзов. У аэрозольных баллонов тоже есть провода — они все сбегаются к переключателю под рукой у Аарона. Ему пришлось биться с ксенобиологами за эти деконтаминационные батареи — Ян Инг скорее отдастся на съедение живьем, чем рискнет повредить драгоценному образцу инопланетной жизни.
На плечо Аарона опустилась рука — Йелластон, он пришел в коридор длинным обходным путем. По проницательному взгляду не определить концентрацию химических веществ в крови.
— Жребий брошен, — замечает Аарон.
Йелластон кивает.
— Азартная игра, — тихо говорит он. — Наша экспедиция… Возможно, я совершил нечто ужасное. Впрочем, они все равно прилетели бы, получив сообщения от этих двух.
— У вас не было другого выхода, сэр.
— Был.
Аарон поднимает голову. Йелластон не с ним разговаривает: глаза устремлены вдаль, на неведомое табло, хладнокровно отсчитывающее космические поражения и победы.
— Был. Мне следовало послать желтый сигнал и сказать, что я послал зеленый. Рэй меня не выдал бы. Это остановило бы, по крайней мере, корабли ООН. Это был бы правильный шаг. Но я не сообразил вовремя.
Он идет дальше по коридору. Аарона как будто оглушили. Послать желтый и потом два года лгать нам? Капитан Йелластон? Но до Аарона медленно доходит, что да, этот ход позволил бы хоть частично спасти положение, если планета все же окажется непригодной. Так было бы лучше. То, что сделал капитан, было хорошим выходом, но не самым лучшим. Потому что он был пьян. А виноват я. Моя глупая внушаемость, мое…
Мимо него проталкиваются люди. Это группа работы вне корабля — они уже в скафандрах и готовы к выходу наружу. Скафандр Джорджа Сломанное Плечо — настоящее произведение искусства: он весь расписан в традиционном индейском стиле. Замыкающий цепочку хлопает Аарона по плечу — это Брюс Янг. Он залихватски подмигивает через стекло шлема, подсвеченное золотом. Аарон смотрит, как они по одному спускаются в шлюз для выхода наружу, и вспоминает: три недели назад они точно так же выходили, чтобы привести на корабль "Цветок Китая" с лежащей без сознания Лори. На этот раз им придется лишь подтянуть шлюпку к кораблю за трос. Впрочем, и здесь не без риска. Механика вращения — дело тонкое, можно и в космос улететь. Аарон всегда благоговеет перед людьми, умеющими то, чего не умеет он сам.
Экран оживает, на нем видны вращающиеся звезды. Потом их закрывает чей-то скафандр; когда он исчезает, видны три желтых огонька, удаляющихся в черную пустоту, — это фонари на шлемах у тех, кто отправился к "Цветку Китая", далеко "вниз". У Аарона что-то подпрыгивает в животе: там инопланетянин! Сейчас он увидит инопланетянина! Он хлопает глазами и начинает сортировать надставки-манипуляторы, на которых его датчики будут введены в грузовой трюм разведшлюпки. Тут он замечает лица, прильнувшие к бронированному стеклу ближайшей двери. Он машет зрителям рукой. Они, поняв, что действие еще не началось, уходят. Аарон понимает, что день будет длинным.
К тому времени, как Инг и Аарон расставили оборудование, все не участвующие в операции — кроме тех, кто поможет надевать скафандры, — ушли из коридора. Корпус корабля тихо гудит — это "Цветок Китая" подтягивают к нему лебедкой. Вдруг от ближайшей стены доносится лязг, потом гулкий скрежет — это состыковались части шлюза. Скрежет затихает. Аарон невольно вздрагивает: инопланетянин здесь!
На люке для выхода в открытый космос мигают индикаторы, показывая, что впускной цикл начался. Из аудиосистемы раздается голос Тима Брона:
— Всем надеть скафандры.
Группа операций вне корабля возвращается в корабль. Помощники, двигаясь вдоль коридора, помогают всем по очереди надеть скафандры. Они аккуратно выкладывают шлангокабели, стараясь их не запутывать. Работать будет тесно. До Аарона помощники доходят в последнюю очередь. Залезая в скафандр, он снова видит лица по ту сторону двери. Уже работают все экраны, и через них видно гораздо лучше, но зрители не уходят. Аарон мысленно хихикает: это древняя, обезьянья потребность увидеть невооруженным глазом.
— Всем членам экипажа, не участвующим в операции, покинуть район ее проведения!
Группа работ вне корабля выстроилась в коридоре напротив шлюза для экипажа. План состоит в том, чтобы открыть сначала этот шлюз и извлечь записи жизненных процессов инопланетянина, сделанные аппаратурой разведшлюпки. Живо ли еще инопланетное существо? У Аарона больше нет мистических озарений — только страшное, нарастающее напряжение в животе. Он заставляет себя дышать ровно.
— Охране — герметизировать район проведения операции!
Последние двери, ведущие в коридор, задраиваются наглухо. Аарон видит повернутое к нему стекло шлема — через три поста от него. За стеклом — лицо Лори. Аарон слегка дергается — он забыл, что сестра тоже будет здесь. Он машет ей рукой в перчатке скафандра, жалея, что не стоит между сестрой и грузовым люком.
Коридор герметизирован, охранники заняли свои посты. Джордж Сломанное Плечо и еще двое из группы работ вне корабля подходят к шлюзу для экипажа "Цветка Китая" и начинают открывать его. Аарон смотрит на экран, который показывает все это крупным планом. Лязгает металл, люк открывается. Люди из группы работ вне корабля входят в разведшлюпку, неся анализатор паров. Шлюз закрывается. Опять ожидание. Ксенобиологи начинают подкручивать радиоприемники, встроенные в скафандр, и до Аарона доходит, что вошедшие в шлюпку рапортуют. Он настраивается на их канал: "…номинальное… Атмосфера номинальная…" Трещат помехи. Дверь шлюза снова открывается, оттуда появляются люди в облаке едва заметного тумана. Лори снова оглядывается на Аарона. Он понимает, что она хочет сказать. Это воздух, которым она дышала почти год.
С разведшлюпки принесли записи. Судя по ним, инопланетянин жив.
Из аудиосистемы раздается голос Яна Инга:
— Метаболический след по результатам предварительного осмотра нормальный, оболочка не изменилась. Переменная биолюминесценция от двух до восьмидесяти кандел.
Восемьдесят кандел — это очень яркое свечение. Значит, Лори, по крайней мере, тут не соврала.
— Ярко выраженный пик, по времени соответствующий первой стыковке с "Центавром"… второй пик, по времени, да, примерно соответствует моменту, когда разведшлюпку отстыковали.
Видимо, как раз тогда, когда Тиге открыл (или не открыл) контейнер, думает Аарон. А может, это движение шлюпки так повлияло.
— Один из вентиляторов, которые должны были обеспечивать циркуляцию атмосферы, отказал, — продолжает главный ксенобиолог, — но оставшиеся, по-видимому, обеспечили достаточное движение воздуха для адекватного газообмена. Слой воздуха у поверхности этого существа должен все время обновляться, так как оно адаптировано к постоянным ветрам на планете. Наблюдаются также пульсообразные скачки внутреннего давления…
Аарон на миг отвлекается, воображая, как выходит под планетный ветер — поток дикого, не рециркулированного воздуха. Это создание живет ветром. Согласно описанию Лори — "стручкообразный объект четырех метров в длину". Похожий на огромный мешок фруктов. Он сидел в трюме весь этот год, метаболизируя, пульсируя, светясь. Что он еще делал? Функции жизни — ассимиляция, возбуждение, воспроизводство. Произвело ли существо себе подобных? Может, грузовой модуль полон крохотных чудовищ, про которых говорил Коби, и они только и ждут удобного момента, чтобы высыпать наружу? Или просочиться. И пожрать нас всех. Аарон замечает, что отошел от выключателя батареи с деконтаминантом, и возвращается обратно.
— Масса постоянна, векторы активности стабильны, — заключает Ян.
Значит, существо не размножалось. Просто сидело на месте. И думало? Интересно, не совпадают ли пики биолюминесценции с какими-нибудь событиями на "Центавре". Но с какими? Например, с явлением Тиге членам экипажа. Или с кошмарами. Не будь идиотом, говорит себе Аарон. Но сидящий в ухе чертенок подсказывает, что тем колонистам в Новой Англии тоже не пришло в голову сопоставить зимние температуры с наличием или отсутствием океанских течений… Аарон вполуха слушает дискуссию о том, следует ли вскрыть смотровой люк, наглухо заваренный когда-то Лори. В итоге решают этого не делать, а сразу перейти к люку грузового модуля.
Люди выходят из шлюпки. Ответственные за работу с телеуправляемыми зондами берутся за оборудование. Кабели извиваются, как медленно танцующие змеи. Брюс и Джордж открывают замки грузового шлюза. Через него в шлюпку когда-то загружали оборудование для наземных работ, планетоходы, флайер, электрогенератор. Дверь шлюза бесшумно открываете^ двое заходят внутрь. Аарон видит их на экране. Теперь они открывают дверь со стороны разведшлюпки. Вот он уже открыт; облака пара нет, поскольку трюм негерметичен. За скафандрами Аарону виден сверкающий бок грузового модуля, в котором заперт инопланетянин. Операторы датчиков приближаются и вводят в люк длинные телескопические зонды, похожие на шей жирафов. Аарон смотрит вверх, на другой экран, который показывает весь коридор сразу. Его охватывает странное "океаническое" ощущение.
Вот мы, думает он, — крохотные пузырики в миллионах миль от породившей нас пылинки в пространстве. Мы висим в темной пустоте, совершая хитроумные приготовления к встрече с абсолютно иной жизнью. Все мы — странные, несчастные, несовершенные — каким-то образом свершили это. Невероятно… Нелепый хаос оборудования, неловкие люди в скафандрах, предосторожности, труды, торжественность момента… Ян, Брюс, Йелластон, Тим Брон, Бустаменте, Элис Берримэн, Коби, Кавабата, святая Лори, бедный Фрэнк Фой, глупый Аарон Кей… Поток лиц проходит перед его внутренним взором; враждебных и улыбающихся, страдающих — каждый в своей отдельной несовершенной реальности. Все мы. Каким-то образом мы натолкнулись на это чудо. Может, мы и вправду спасаем человеческий род, думает он. Может, нам и впрямь предстоит увидеть новое небо и новую землю…
Минутное настроение проходит; Аарон смотрит в спины людям, все еще сражающимся с люком грузового модуля. Пришедшие операторы датчиков закрывают обзор. Аарон смотрит в носовую часть коридора — туда, где стоят Тим Брон и Йелластон. Рука Йелластона застыла, протянувшись к верхней части панели управления. Это рычаг эвакуации: если капитан за него потянет, откроются воздуховоды, и через минуту-другую воздуха в коридоре не будет. То же случится и с грузовым модулем, если он окажется открытым. Это хорошо; Аарон укрепляется духом. Он вспоминает про собственный выключатель от баллонов с деконтаминантом, обнаруживает, что опять убрел от него, и возвращается.
На радиоканале скафандров слышны растерянные восклицания, сопение; видимо, какие-то сложности с люком модуля. Оператор датчика роняет свой зонд и подходит ближе к люку. Потом второй. Что там такое?
На экране видны только спины скафандров. Вся группа работы вне корабля. Ох, что это? Внезапный свет, вспышки, силуэты людей рисуются темно-синим на фоне странного розового света. Неужели пожар? У Аарона подпрыгивает сердце. Он забирается на подпорку, чтобы видеть поверх голов. Нет, не огонь — дыма нету. Тут до него доходит. Ну конечно! Это же собственное свечение инопланетянина. Значит, они вскрыли модуль.
Но почему они все толпятся у люка, вместо того чтобы отойти и ввести туда манипуляторы датчиков? Все залито розовым светом — видны вспышки, источник скрыт телами людей. Похоже, они распахнули люк настежь, вместо того чтобы приоткрыть его самую малость. Может, эта тварь пытается вылезти наружу?
— Закрывайте люк! Выбирайтесь оттуда! — кричит он в микрофон скафандра. Но на канале — бедлам помех.
Все остальные участники операции движутся к люку грузового модуля. Это же опасно!
— Капитан! — взывает Аарон, но тщетно. Он видит, что рука Йелластона все еще на панели управления, но, похоже, ее удерживает Тим Брон.
Группа работы вне корабля уже вся вошла в "Цветок Китая", а может, и в грузовой модуль — не поймешь. Розовое зарево заливает коридор и опять гаснет.
— Назад! Всем вернуться на посты! — Голос Йелластона раздается на командном канале, перекрывающем все другие. Неразбериха голосов утихает.
Аарон вдруг осознает, что его толкают со всех сторон, и понимает, что находится у постов ксенобиологов и на него напирают сзади. За стеклом шлема — лицо Акина. Они неловко расцепляются и отходят от люка.
— Всем назад! Всем вернуться на посты! Группа работы вне корабля, рапортуйте.
Каждое движение дается Аарону странно тяжело. В шлеме душно, и очень хочется его снять.
— Джордж, ты меня слышишь? Уводи людей!
На экране — мешанина тел, опять цветные вспышки. Может, кто-то ранен? Из люка медленно выходит человек.
— Джордж, что там происходит? Почему у тебя шлем открыт?
Аарон, не веря своим глазам, смотрит, как в коридор выходит Джордж Сломанное Плечо — стекло шлема у него поднято, виден чеканный бронзовый профиль. Что за черт? Может, инопланетянин их атаковал? Джордж поднимает руку, жестом показывает, что все о’кей; радиоканал скафандров по-прежнему выключен. За Джорджем выходят и другие, странное зарево подсвечивает их со спины, заливая коридор персиковым светом. У других шлемы тоже открыты. Но они, кажется, невредимы — что бы ни случилось там, внутри.
На экране виден люк грузового модуля; Аарон различает только большой прямоугольник, залитый светом теплых оттенков. Свет как будто тихо кипит, переливается, как световое шоу, — розовые, желтые, сиреневые круги. Потрясающе красиво на самом деле. Гипнотизирует. Надо бы закрыть люк, думает Аарон и слышит, как Йелластон приказывает людям закрыть шлемы. Аарон с усилием отводит взгляд и видит Йелластона — все там же, на командном пункте, с поднятой застывшей рукой. Тим Брон куда-то отошел. Все в порядке, ничего не случилось. Все в порядке.
Джордж медленно опускает щиток шлема. Остальные следуют его примеру. Движения у них какие-то странные, словно расфокусированные. Один спотыкается о брошенный манипулятор для биопсии. Почему он его не подберет? С ними что-то неладно. Аарон хмурится. В голове странный туман. Почему они не выполняют программу, почему ничего не сделают с этим свечением? Хотя, наверно, все в порядке. Йелластон на месте. Наблюдает.
Тут Аарона сильно толкают. Он хлопает глазами, восстанавливает равновесие, оглядывается. Господи Исусе, он не на месте. Все не на месте. Люди со всего коридора подались вперед, сошли со своих постов, притянутые этим дивным светом. Охранники отошли от выходов! Что-то очень сильно не в порядке. Все дело в этом свете! Он на нас как-то влияет! "Закройте порт!" — мысленно взывает он, пытаясь вернуться к себе на пост. Но это все равно что двигаться в воде. Выключатель на случай чрезвычайной ситуации — нужно до него дойти! Почему Аарон вообще так далеко отошел? Он видит, что выходы в корабль облеплены зрителями — люди стоят на трапах по ту сторону стекла и заглядывают в коридор. Они сбежались со всего корабля. Что не так? Что с нами происходит?
Холодный ужас крутит живот. Аарон уцепился за шлюз для выхода в открытый космос и держится, словно борясь с невидимым, медленным течением. Ему хочется сорвать шлем и побежать к свету, исходящему из люка. Люди впереди него открывают шлемы — он видит резкий профиль датчанина, это Ян Инг.
— Отойдите от люка! — кричит Йелластон.
При этом крике Ян Инг бросается вперед, расталкивая толпу.
— Стой! — тщетно кричит Аарон, бросается за Яном и чувствует, что сам открывает шлем.
Слух наполняется голосами, шумом. Аарон цепляется за подвернувшуюся опору стены, подтягивается кверху и ищет глазами Йелластона. Капитан все там же; он как-то медленно борется с Тимом Броном. Свет уже погас, его скрыла толчея тел, облепивших люк. Это тварь, которая сидит там, внутри, так на нас действует, говорит себе Аарон; он напуган, но как-то странно, нереально. В голове тупой гул. Еще он сердится на этих людей там, внизу, — они лезут в люк, закрывают его собой. Потеряны! Но кто же потерян — они или этот удивительный свет?
Кто-то врезается в Аарона всем телом, тянет его за руку. Он смотрит вниз и видит пылающее лицо Лори. Шлема на ней нет.
— Идем, Арн! Войдем туда вместе.
Первобытная подозрительность пронзает мозг холодной сосулькой. Он хватает сестру за скафандр, а другой рукой держится за пульт управления. Лори! Она в заговоре с этой тварью, Аарон не сомневается. Это ее безумный замысел. Надо ее остановить. Убить эту тварь! Где мой аварийный выключатель? Далеко, слишком далеко…
— Капитан! — кричит он во все горло, борясь с Лори и думая: две минуты — мы все успеем выбраться. — Разгерметизируйте! Выпустите воздух!
— Арн! Нет! Оно прекрасно! Не бойся!
— Выпустите воздух! Убейте эту тварь! — снова орет он, но не может перекрыть общий шум; Лори дергает его за руку. У нее на лице такая экзальтация, что Аарону становится очень страшно. — Что это такое? Что ты задумала?
Он трясет сестру за пояс.
— Арн, время пришло! Уже пора, пойдем… так много народу…
Он пытается схватить ее покрепче, слышит лязг за спиной и понимает — слишком поздно, — что перестал держаться за пульт управления. Но слова сестры начинают складываться в какой-то смысл: там и в самом деле слишком много народу, и важно, чрезвычайно важно, добраться до цели, пока что-то не кончилось. Почему он позволяет им загородить этот свет? Лори уже держит его за руку, таща вперед, к толпе.
— Ты увидишь, все исчезнет, вся боль… Арн, милый, мы будем вместе.
Красота происходящего затапливает душу Аарона, смывает все страхи. Прямо за этой толпой — свершение всех чаяний человечества, святой источник, возможно — сам Грааль, живое сияние! Аарон замечает просвет у стены, проникает туда и протаскивает Лори — и тут его прижимает еще большая толпа, стена людей, валящих из люка обратно. Аарон борется, пытаясь устоять, держит Лори, лишь смутно сознавая, что у противников знакомые лица — рядом Ольстрем с оргазмической улыбкой на лице, Аарон протискивается мимо Кавабаты, ныряет под чью-то руку. Тут его таранят в спину, он обо что-то спотыкается и падает под ксенобиологический анализатор, все еще сжимая руку Лори.
— Арн, Арн, вставай!
Мимо движутся ноги. Это Бустаменте толкнул его в спину и пробивается дальше, а за ним следует целый лес ног. Все эти люди хотят урвать себе сияние из люка! Аарон приходите ярость, борется и снова падает — нога запуталась в хитросплетении проводов.
— Арн, вставай! — Лори яростно дергает его. Но он вдруг успокаивается, хотя и не прекращает попыток высвободить зажатую в проводах ногу.
Перед глазами Аарона небольшой экран внутренней связи, а на нем борются две фигурки — Йелластон и Тим Брон. Оба без шлемов. Крохотные, и все это похоже на сон… Тим вырывается и стремится прочь. Йелластон кивает сам себе и валит Тима ударом сцепленных в замок рук. Медленно перешагивает через упавшего и исчезает с экрана. Все заливает розовый свет.
Они все туда вошли, понимает безутешный Аарон. Оно позвало нас, и мы пришли. Я должен идти. Но он хмурится, моргает; где-то в глубине души эта сладостная тоска, эта тяга кажется ему подозрительной. На полу она ощущается слабее. Может, эта куча железа меня экранирует, смутно думает он. Лори дергает провода, опутавшие ему ноги. Он притягивает ее к себе.
— Лори, что с ними происходит? Что случилось с… — он силится вспомнить имя китайца, командира шлюпки, — с тобой, с твоей командой?
— Изменились. — Она тяжело дышит, лицо ее невыразимо прекрасно. — Слились, исцелились. Стали целыми. О, Арн, ты сам увидишь, пойдем скорее. Разве ты не чувствуешь?
— Но… — Да, конечно, он чувствует — что-то тянет его, настойчиво обещает, но это не всё. Еще у него в голове что-то слабо, угрожающе кричит призрак доктора Аарона Кея. Лори обхватила его руками и тянет, пытаясь поднять. Он сопротивляется, не желая покидать экранированное убежище. Коридор вокруг них уже опустел, но вдали слышен людской шум — густой бормочущий гул у того самого люка. Никто не кричит, на панику совсем не похоже. Не обращая внимания на Лори, Аарон вытягивает шею, чтобы увидеть потолочный экран. Они все там — бесцельно толкутся у люка. Аарон никогда не видел столько людей, так плотно прижатых друг к другу. Это медицинская неотложная ситуация, думает он. Я врач. Его посещает видение: доктор Аарон Кей добирается до рычагов, запечатывающих грузовой модуль; встает один против толпы, спасая людей от того, что сидит в этом трюме. Но ему это не под силу: доктор Аарон Кей — лишь тонкий слой пены-страха, прикрывающий желание броситься туда самому, погрузиться в этот прекрасный теплый свет. Потом мне будет очень стыдно, смутно думает он. Я тут сижу привязанный, как Одиссей к мачте во время зова сирен. Скорчился под столом анализатора, пока другие… что? Он снова смотрит на экран, но не видит никакой определенной беды. Никто не упал. Люди из группы работ вне корабля вернулись невредимыми, говорит он себе. Что мне надо сделать, так это выбраться отсюда.
Лори смеется, тянет его за ногу; он видит, что она его освободила. Он скользит по полу. Без усилия засовывает руку к себе в скафандр, находит инъектор с противопаническим средством.
— Арн, милый…
Ее тонкая шея открыта, мускулы на виду; Аарон хватает ее за волосы и прижимает инъектор к нужному месту. Она воет и лихорадочно отбивается, но он держит ее, ожидая, когда инъекция подействует. В голове немного проясняется. Болезненная тяга слабеет; может, люди как-то экранируют ее своими телами. От этой мысли Аарону больно. Он пытается от нее отгородиться и думает: если удастся пересечь коридор и выйти через ту дверь в корабль, то я смогу ее за собой запечатать.
Вдруг слева возникает какое-то движение — пара ног медленно проходит мимо его укрытия. Эти бледно-золотые ноги он узнаёт.
— Соли! Соли, стой!
Ноги приостанавливаются, рука опускается на перевернутую стойку рядом с ним. Совсем рядом — он может прыгнуть и схватить ее, если отпустит Лори. Чтобы достать до нее, нужно отпустить Лори. Он бросается, чувствует, как Лори ускользает, и хватает ее снова. Но промахивается. Рука уже исчезла.
— Соли! Соли, вернись!
Ее шаги удаляются по коридору. Доктору Аарону Кею будет стыдно, чудовищно стыдно; он точно знает.
— С группой работ вне корабля ничего не случилось, — бормочет он.
Лори уже слабеет, глаза мутные.
— Нет, Арн, — вздыхает она. Еще раз глубоко вздыхает.
Аарон перекатывает ее, берет поухватистей за пояс скафандра и выползает в коридор.
Стоит ему высунуть голову из укрытия, как сладкая тяга охватывает его с новой силой. Вон там, вон там его цель!
— Я врач, — стонет он, усилием воли заставляя руки и ноги двигаться.
Под рукой — толстый кабель. Он узнаёт его словно с расстояния в несколько миль — это компьютерный кабель ксенобиологов, он идет через дверь шлюза внутрь корабля. Если Аарон сможет пересечь коридор, следуя по этому кабелю, то окажется у входа в корабль.
Он цепляется за кабель и ползет на коленях, волоча Лори. Тварь, что сидит в разведшлюпке, тянет его за самые атомы души; голову заполняет настойчивое сияние, призывая бросить этот дурацкий кабель и бежать туда, где уже собрались все.
— Я врач, — бормочет он; все силы уходят на то, чтобы передвигать руку в перчатке по спасательному концу.
Он отворачивается от блаженства, превосходящего всякие мечтания. Осталось лишь несколько метров. Это невозможно.
Почему он отказывается? Почему движется не в ту сторону? Он сейчас же повернет. Но что-то изменилось… Он видит, что он уже у шлюза, ведущего в корабль; нужно отпустить кабель и перетащить Лори через порог.
Он выполняет это, рыдая; подталкивает тяжелую дверь каблуком — это практически превыше его сил, — и та закрывается за ними.
Тяга заметно ослабевает. Металл, отстраненно думает Аарон. Металл ее отчасти экранирует. Может, это какое-то электромагнитное поле. Он поднимает голову. У шлюза стоит человек.
— Тигр! Что ты тут делаешь?
Аарон цепляется за что-то и встает. Лори скорчилась у его ног. Тиге неопределенно смотрит на них и молчит.
— Тигр, что в той шлюпке? Инопланетянин — ты его видел? Что он такое?
Тиге морщится, лицо его искажается. Рот дергается.
— Ма… ма… Мама.
Тут помощи не будет. Аарон как раз вовремя замечает, что его собственные руки уже отодвигают рычаг, запирающий двери шлюза. Он хватает Лори под мышки и тащит по трапу — подальше от шлюза, к панели внутренней связи для чрезвычайных ситуаций. Глаза у Лори все еще открыты, руки слабо шарят по застежкам скафандра.
Он вытягивает из панели микрофон. Эта линия вещает на весь корабль.
— Дон! Коммандер Перселл, вы меня слышите? Говорит доктор Кей. Я на шестом трапе. У нас тут проблема.
Ответа нет. Аарон снова кричит в микрофон, вызывая Коби, потом отдел связи, потом отдел безопасности полета, потом всех подряд — кто в голову придет. Он уже охрип. Никто не отвечает. Неужели весь экипаж "Центавра" собрался в коридоре Гамма-один? Неужели весь корабль, черт его побери, сейчас там с этим…
Кроме Тиге. Аарон хмурится, глядя на калеку. Он уже был здесь, но не побежал туда, куда бежали все.
— Тигр, ты туда заходил?
Тиге пытается выговорить что-то похожее на "нет". Шлюз, ведущий к "Цветку Китая", его, по-видимому, не интересует.
Интересно, что нужно, чтобы сохранить вменяемость рядом с этой штукой. Вещества, подавляющие деятельность коры головного мозга? А может, после первого контакта возникает иммунитет? Можем ли мы синтезировать нужные лекарства? Смогу ли я сделать себе лоботомию и продолжать функционировать? Он замечает, что снова приблизился к шлюзу и что Лори ползет туда же и уже наполовину выбралась из скафандра. Он совсем снимает с нее скафандр и ковыляет, таща с собой сестру, вверх по трапу.
Оглянувшись на шлюз, он видит, что на стекло двери легла тень.
На одну жуткую секунду он уверен, что это инопланетянин за ним явился. Потом видит человеческую руку — она медленно постукивает по стеклу. Кто-то пытается попасть в корабль. Но Аарон не смеет подойти к шлюзу.
— Тигр! Открой шлюз, впусти человека. — Он дико машет руками, чтобы привлечь внимание Тиге. — Шлюз, видишь! Ты же помнишь! Нажми на рычаг. Открой!
Тиге колеблется, поворачивается на месте вокруг своей оси. Потом выстреливает старый рефлекс: он делает шаг в сторону и двумя руками, идеально скоординированным движением, бьет по задвижке шлюза. И тут же снова обмякает. Дверь распахивается. За ней стоит капитан Йелластон. Он решительно переступает через порог.
— Капитан, с вами все в порядке? — Аарон порывается бежать к нему, но сам себя останавливает. — Тигр, закрой шлюз.
Йелластон с негнущейся спиной шагает к Аарону. Смотрит прямо перед собой. Лицо несколько бледно, отмечает про себя Аарон, но видимых повреждений нет. Что бы там ни случилось, капитан в порядке. Все в порядке.
— Капитан, я…
Но в двери шлюза возникают еще люди. Тим Брон и Коби, они входят в корабль, минуя Тиге. За ними — и другие члены экипажа. Аарон никогда так не радовался появлению своего помощника. Он что-то кричит ему и поворачивается, чтобы догнать Йелластона.
— Капитан… — Он собирается предложить капитану загерметизировать коридор и осмотреть всех, кто там был. Но Йелластон не оглядывается.
— Красный, — говорит он слабым далеким голосом. — Красный… вот какой сигнал… надо было отправить.
Он удаляется в направлении капитанского мостика. Кажется, он в шоке, думает Аарон и замечает впереди у стены какое-то движение. Это Лори, она встала и, шатаясь, идет от него прочь. Но не к наружному коридору, а внутрь корабля. Ее нужно доставить в лазарет. Аарон идет за ней, уверенный, что наркотик замедлит ее движения. Но его связывает скафандр, и еще он не рассчитывал на ее дикую, животную жизненную силу. Ему никак не удается догнать сестру. Она прибавляет скорости, поднимаясь по спиральному трапу, — особенно там, где гравитация понижается. Аарон топает за ней, мимо жилых уровней, мимо складов; он уже почти плывет по воздуху. Лори ныряет в центральную шахту свободного падения — но летит не прямо: Аарон видит, как она виляет влево, к капитанскому мостику.
Выругавшись, он следует за ней. Подошвы промахиваются мимо направляющих, он рикошетит, и ему не сразу удается опять набрать скорость. Лори летит впереди — обтекаемый силуэт, как у миноги. Она несется молнией. Проскакивает через клапан командной секции, тормозит. Черт, она сейчас закроет заслонку перед носом Аарона.
К тому времени, как он добирается до заслонки и открывает ее снова, в центральной шахте уже никого нет. Аарон отталкивается ногами и влетает в купол астронавигации. Там безлюдно. Он выбирается из области нулевого тяготения и бежит в компьютерный коридор. Там тоже никого. Блестящие игрушки Ольстрем — совершенно без присмотра. Такого прежде не случалось. Корабль-призрак, брошенный экипажем. Один пост за другим — все пусты. У физиков по экрану бегут какие-то расчеты, но на них никто не смотрит.
Звук нарушает тишину. Он доносится со следующего яруса в сторону кормы. Господи, отдел связи, хозяйство Бустаменте! Аарон не может найти внутреннюю дверь, бежит назад в коридор, неуклюже летит вверх по шахте — кишки крутит ужас, потому что звук уже поднялся до визга.
Дверь в отдел связи открыта. Аарон влетает туда и замирает в ужасе. Лори стоит в святая святых — камере гироскопов.
Визг доносится из открытого корпуса гироскопа. Ее рука дергается, швыряя что попало — наушники, разъемы, гаечные ключи — в стремительно вертящиеся колеса.
— Стой! — Он бросается к ней, но звук уже взмыл до невыносимой высоты. Это предсмертный крик — агония великих, чистых созданий, которые безупречно точно вращались десять лет; рвется последняя нить, что связывала корабль с Землей. Колеса сталкиваются, корежат друг друга. Кусок металла свистит мимо уха и зарывается в стену. Убийство. А убийца — безумная сестра Аарона.
Он хватает ее за плечи и стоит пораженный, едва осознавая весь масштаб разрушений. Оболочка кристаллов главного лазера разбита; по ней явно чем-то колотили. Но это уже не имеет значения, тупо думает Аарон. Без гироскопов луч будет только зря тыкаться в звезды, как палец идиота.
— Пойдем… пойдем вместе. Арн! — Лори, уже ослабевшая, повисает на нем. — Они… они нас уже не остановят.
Звериный мозг Аарона перехватывает управление; он издает вой, хватает сестру за шею и трясет, сжимая, ломая… но тут же застывает, как каменный, от тихого голоса за спиной:
— Бустаменте.
Он рывком оборачивается. Это капитан Йелластон.
— Теперь… я пошлю… красный сигнал.
— Не выйдет! — орет Аарон. — Не выйдет! Она все сломала!
Его затапливает даже не подростковая — детская ярость и тут же отступает при виде отстраненного, непонимающего лица.
— Вы пошлете… красный сигнал.
Капитан в шоке, точно.
— Сэр, мы не можем… сейчас мы ничего не можем послать.
Аарон отпускает Лори, берет капитана за руку. Йелластон смотрит на него, хмурится, поджимает губы. Два литра за ночь. Он позволяет Аарону развернуть себя и повести к своей каюте. Аарон ощущает абсурдную радость: пока Йелластон не осознал всей чудовищности случившегося, оно не случилось. Аарон на ходу отворачивает край капитанской перчатки, проверяет пульс. Около шестидесяти; медленный, но аритмии нет.
— Технические воз… воз… можности… — бормочет Йелластон, входя к себе в каюту. — Если у вас есть эф-фек-тив-ность… вы про-сне-тесь утром…
— Капитан, прилягте, пожалуйста.
Аарон закрывает дверь и видит, что к нему бредет Лори. Он берет ее за руку и идет к своему кабинету, сопротивляясь слабому позыву — свернуть в сторону коридора Гамма-один. Ему бы только добраться до своего кабинета — и там он обретет ясность мысли, сможет решить, что делать дальше. Что произошло с экипажем "Центавра"? Что сделал с ними инопланетянин? Может, разряд, как у электрического угря? Если пульс у людей в порядке, можно попробовать стандартный адренергический стимулятор. Сильнейший аттрактант чувствуется даже здесь, в коридоре Бета на другой стороне корабля. Возможно, эта штука действует как феромон. Сама тварь неподвижна. Может, она так привлекает к себе еду или просто удобряет почву вокруг. И случайно вышло, что ее манок действует и на людей. Может, это поле, вроде гравитации. Или какая-нибудь удивительная затухающая частица. И скафандры не полностью от нее экранируют. Надо запечатать эту тварь, вот что надо сделать прежде всего, говорит он себе, ведя под руку Лори — теперь послушную. Они проходят мимо ангара, где должна стоять разведшлюпка Дона. Но "Гадины" нет на месте. Она сейчас бог знает где, во многих тысячах миль отсюда, во все горло орет свое послание.
Тут кто-то есть. Дон Перселл стоит у трапа, уставившись на палубу. Аарон тащит Лори быстрее.
— Дон! Командир, как вы себя чувствуете?
Дон поворачивает голову. Ухмылка на месте, вокруг глаз разбежались морщинки. Но Аарону видно, что зрачки расширены неравномерно, Словно у бычка, оглушенного обухом. Насколько силен был шок? Он щупает вялое запястье.
— Дон, ты меня узнал? Это я, Аарон. Доктор. Ты пережил физическое потрясение, тебе нельзя бродить где попало. — (Пульс медленный, как у Йелластона, но аритмичности Аарон не чувствует.) — Я хочу, чтобы ты пошел со мной в клинику.
Сильное тело не двигается с места. Аарон тянет коммандера и понимает, что в одиночку его не сдвинет. И комплекта для инъекций у него с собой нет.
— Это медицинский приказ, Дон. Явись для лечения.
Непонимающая улыбка медленно фокусируется на нем.
— Мощь, — вдруг говорит Дон — с интонацией, которую обычно можно от него услышать в часовне. — Рука Всевышнего, простертая над бездной…
— Видишь, Арн? — Лори тянется к Дону, гладит его. — Он изменился. Он теперь кроткий.
У нее на лице дрожащая улыбка.
Аарон ведет ее дальше, размышляя, насколько серьезно пострадал экипаж. Организм "Центавра" может неделями работать без человеческого вмешательства, тут можно не беспокоиться. Он решает не думать о более страшной ране, об убитых гироскопах; Бустаменте… Бустаменте что-нибудь придумает, как-нибудь их залатает. Но сколько времени люди пробудут в шоке? Сколько из них попало под удар и кто еще, кроме Аарона, остался в строю? А что, если это повреждение необратимо? Нет, этого не может быть, твердо говорит себе Аарон. Такой сильный шок непременно прикончил бы бедного Тиге. Не может быть.
Он сворачивает к медчасти, но Лори внезапно тянет его в другую сторону:
— Нет, Арн, нам сюда!
— Лор, мы идем в мой кабинет. Мне нужно работать.
— Ох, нет. Ты что, не понимаешь? Мы идем туда прямо сейчас, вместе.
Голос жалобный, слова выходят слегка расшатанные, смазанные. В Аароне просыпается специалист. Химические подспорья, как выразился Фой. Сейчас самое время получить от подопытного субъекта ответы на вопросы.
— Сестренка, давай поговорим сначала, два слова, потом пойдем. Что с ними случилось? Что случилось с Мейлинь и другими там, на планете?
— Мейлинь? — Она хмурится.
— Да. Что они делали при тебе? Теперь-то ты можешь мне рассказать. Ты их там видела?
— О да… — Она смеется — неопределенным, легким смешком. — Видела. Арн, они оставили меня на корабле. Они… они не захотели, чтобы я была с ними.
Губы дрожат.
— Лор, что они делали?
— О, они шли. Маленький Ку держал видеокамеру, и я видела, куда они идут. Вверх по холмам, туда, к… к красоте. Они шли часами. Много часов. А потом Мейлинь и Лю побежали вперед, и я видела, как они бегут. Ох, Арн, мне тоже так хотелось побежать, ты не представляешь, какой счастливый у них был…
— А потом что случилось?
— Они сняли шлемы, а потом видеокамера упала, — наверно, другие тоже побежали. Я видела их ноги… Как гора самоцветов, сияющих на солнце…
Слезы катятся из глаз, и она по-детски растирает их кулачком.
— А потом ты что видела? Что сделала с ними эта самоцветная тварь?
— Ничего. — Она улыбается, шмыгая носом, — Они просто коснулись ее, ну, понимаешь, коснулись разумом. Арн, ты сам увидишь. Пожалуйста, пойдем.
— Еще минуту, Лори. Скажи мне, они дрались?
— О нет! — Глаза большие, круглые. — Нет! Я сама придумала драку, чтобы защитить это. Боли теперь не будет. Никакой, никогда. Они вернулись такие кроткие, такие счастливые. Они все переменились, отбросили прежнее. Это ждет нас, Арн, понимаешь? Оно хочет нас спасти. Мы наконец станем подлинно людьми. — Она вздыхает. — О, я так хотела тоже туда пойти, просто ужасно. Мне пришлось себя привязывать — даже в скафандре. Я должна была привезти это тебе, Арн.
И привезла, правда ведь?
— Ты что, засунула эту тварь в шлюпку совсем одна?
Она кивает. Глаза мечтательные, она где-то далеко.
— Да, я нашла маленького и притащила его погрузчиком.
Зловещий контраст между ее лицом и словами.
— А что все это время делали Ку и его люди? Они разве не пытались тебя остановить?
— О нет, они смотрели. Они стояли вокруг. Арн, ну пожалуйста, пойдем.
— Сколько времени это у тебя заняло?
— О, много дней, Арн. Это было ужасно трудно. Я могла двигать его только по чуть-чуть.
— Ты хочешь сказать, что за много дней они не пришли в себя? А эта видеозапись… Лори, ты ее подделала?
— Я… я ее отредактировала немножко. Но ему… ему было все равно. — Она уклончиво отводит глаза. Самоконтроль возвращается. — Арн, пожалуйста, не бойся. Все плохое позади. Разве ты не чувствуешь, какое это доброе, хорошее?
Он чувствует. Оно здесь, оно слабо тянет его, суля блаженство. Он вздрагивает, приходит в себя и обнаруживает, что сестра уже почти дотащила его до центральной шахты и они движутся в сторону коридора Гамма-один. Он сердито заставляет себя схватиться за поручень и принимается тащить Лори обратно в медчасть. Он движется словно в клею — его тело сопротивляется.
— Нет, Арн, нет! — Она упирается и тянет в другую сторону, рыдая. — Ты должен… Я столько сил положила…
Он мрачно сосредотачивается на своих ногах. Вот впереди уже видна дверь медчасти. К огромному облегчению Аарона, внутри за столом сидит Коби.
— Ты не идешь! — взвывает Лори и вырывается у него из рук. — Ты… ох…
Он бросается за ней, но она снова убегает, несется, как олень, черт бы ее побрал. Аарон заставляет себя остановиться. Он не может сейчас гоняться за сестрой, он и без того уже достаточно долго пренебрегал своими обязанностями. Она сказала "много дней". Чудовищно. И они бродили вокруг. Повреждение мозга… Не думай об этом.
Он входит к себе в кабинет. Коби смотрит на него.
— Моя сестра — в состоянии психотической фуги, — сообщает Аарон. — Она повредила наше оборудование для связи. Успокоительное ей не помогло…
Он понимает, что действует нерационально. Сначала нужно разобраться с общей медицинской ситуацией экипажа.
— Билл, сколько человек получило шок от контакта с этой тварью?
Уклончивый взгляд Коби не меняется. Наконец он тупо повторяет:
— Шок. А как же. Шок.
Губы искривляются в призрачной ухмылке. Боже мой, нет… Коби тоже побывал в том коридоре.
— Господи, Билл, оно и тебя задело? Я сейчас сделаю тебе укол АД-двенадцать. Но, может быть, ты что-то другое хочешь?
Коби следит за ним взглядом. Возможно, он не так сильно пострадал, думает Аарон.
Коби говорит очень тихо:
— Post coitum, triste. Вот и я triste.
— Билл, что оно с тобой сделало? Ты можешь мне объяснить?
Коби смотрит на него все так же — молча, печально. Аарон открывает набор для инъекций, и Коби вдруг отчетливо произносит:
— Уж я-то способен узнать corpus luteum.
Едва слышный похабный смешок.
— Что? — У Аарона в голове проносятся непристойные видения, пока он задирает Коби рукав и посылает струю препарата в вену. — Ты что… у тебя что, было какое-то сношение с этой тварью?
— Сношение? — шепотом повторяет Коби. — Нет… у нас точно нет. Если кто с кем и сношался… то, может, какой-нибудь бог. Или планета. А мы… нас просто поимели.
Пульс у него замедлен, кожа на ощупь холодная.
— Билл, что ты хочешь сказать?
Лицо Коби дрожит. Он смотрит в глаза Аарону, цепляясь за уходящее сознание.
— Предположим, у нас в головах… сперматозоиды, надо полагать… И они встречаются… с гигантской яйцеклеткой, самой огромной в мире… и прыгают… прыгают на нее. Получается такая вроде как… святая… зигота… понимаешь? А мы остаемся… истраченные… Что случается с хвостиком сперматозоида… потом, после всего?
— Билл, успокойся.
Аарон отказывается слушать. Он не будет слушать этот бред. Его лучший диагност несет чушь.
Коби еще раз зловеще хихикает. И шепчет:
— Старый добрый Аарон. Ты не пошел…
Глаза пустеют.
— Билл, возьми себя в руки, пожалуйста. Никуда не уходи. Люди в шоке, они бродят по кораблю, не понимая, где находятся. Мне нужно делать свою работу, ты слышишь? Никуда не уходи. Я скоро вернусь.
Он представляет себе, как шествует по кораблю, исцеляя экипаж, — и, что важнее, надо запечатать тот коридор. Он загружает в чемоданчик комплект шприцев со стимулятором, добавляет кардиотропные средства, противоядия. С опозданием на час доктор Аарон Кей приступает к выполнению своих служебных обязанностей. Он наливает два стакана горячего пойла — себе и Коби. Коби на него не смотрит.
— Выпей, Билл. Я скоро вернусь.
Он отправляется на склады, борясь с желанием, которое тянет его к коридору Гамма-один. Здесь тяга совсем слабая. Победить ее ничего не стоит. Может, тварь вошла в рефракторную фазу? Выстрелила весь заряд, какой был. Как скоро она накопит его снова? Лучше бы заняться сначала этим — нельзя, чтобы экипаж получил повторный удар.
Мириамна Стайн сидит за своим рабочим столом. Лицо абсолютно спокойно.
— Мири, это я, доктор. У тебя был шок. Вот это поможет, — надеется он, делая инъекцию в послушную руку. — Я беру у тебя трос для работ в открытом космосе, видишь? Я тебе оставил расписку. Мири, ты видишь? Вот она. Посиди тут, пока тебе не станет лучше.
Выйдя со склада, он переходит на бег — поперек всего корабля, "по течению" — туда, куда его тянет. Ощущение восхитительное — он словно катится с горки, словно отпускает все тормоза в постели… Управляю ли я собой? Он испуганно обследует сам себя. Да, он может заставить себя повернуться, пойти в другую сторону — до первого носового трапа. Он собирается закрыть все выходы, которые оставила открытыми толпа, возвращаясь в корабль. Четырнадцать. После этого… после этого, он знает, можно выпустить воздух из коридора, находясь в корабле. Конечно, это убьет инопланетную тварь. Самый разумный ход. Но ведь это же не обязательно, правда? Он подумает об этом потом. Сейчас ему вдруг почему-то стало больно от мыслей.
Он у носового трапа. С головой пока все в порядке. То, что насылает эта тварь… влечение… ослабело. Дверь шлюза открыта, — вероятно, через нее вышел Дон. Аарон решает рискнуть и отправляется закрыть дверь, не привязавшись предварительно тросом. Отлично, он толкнул дверь — и она закрывается. Он тем временем смотрит, что происходит в коридоре. Мешанина оборудования. Людей не видно. Но живой розовый свет… сердце подпрыгивает, пропускает удар… и шлюз закрывается, чуть не прищемив ему нос.
Он едва не попался. Со следующей дверью рисковать нельзя. Она еще ближе к этому удивительному свету — расположена позади пульта управления, где стоял Йелластон. Аарон осознаёт, что его ноги бегут, заставляет себя остановиться у последнего поворота трапа и привязывает один конец своего троса к опоре стены. Другой конец обматывает вокруг пояса. Побольше узлов, чтобы не сразу получилось развязать.
Он обнаруживает, что поступил правильно: он уже входит в собственно коридор, спотыкаясь о шлемы, перчатки, кабели. Теплое розовое зарево — впереди, метрах в двадцати. Надо вернуться. Вернуться и закрыть дверь. Он заставляет себя остановиться у пульта управления и смотрит на видеоэкран, все еще отражающий залитое светом сердце "Цветка Китая". Трюм будто полон драгоценных камней. Аарон благоговейно созерцает огромные, мягко светящиеся шары — ослепительные, они на глазах меняют цвет… Некоторые — темные, как прогоревшие угли в костре. Умирают? Его переполняет печаль, он прикрывает экран рукой, чтобы не видеть, отводит взгляд. Вот его бесполезные, зловредные баллоны. В коридоре царит хаос. Все, что осталось после прошедшей толпы… Что там бормотал Коби? Сперматозоиды. Они прошли по этому коридору, хлеща хвостами…
— Арн! Ты пришел!
Лори, выскочив неизвестно откуда, обнимает его руку:
— Ох, Арн, милый, я так ждала…
— Лори, убирайся отсюда немедленно!
Но она уже трудится над его тросом, пытаясь развязать узлы. На лице экстаз — точно, в голове одна сперма.
— Лори, уходи отсюда. Я собираюсь выпустить воздух.
— Не бойся, мы будем вместе!
Он сердито отталкивает ее к себе за спину:
— Ты что, не слышишь? Я собираюсь сбросить отсюда весь воздух! Выпустить его в открытый космос!
Он пытается направить ее назад, к трапу, но она вырывается, задыхаясь:
— Ох, Арн, прошу тебя, Арн, я не могу…
И бежит к свету — к люку, ведущему в "Цветок".
— Вернись сейчас же!
Он бежит за ней, но трос не пускает. Она останавливается как раз за пределами его досягаемости — силуэт на фоне бледного огня. Она поворачивается… поворачивается, зажимая кулаками рот, рыдая:
— Я… я пойду… одна!
— Нет! Лори, подожди!
Его собственные руки теребят узлы троса, но она уходит, ускользает от него по заваленному хламом полу.
— Нет, нет…
Теплый свет объемлет ее, она поворачивается спиной, входит в свет… и исчезает.
Резкая трель взрывается в ушах Аарона, будит его. Он отступает, шатаясь, и наконец соображает^ что мерцающие огни на консоли — предупреждение о взлете. В "Цветке Китая" кто-то есть, и этот кто-то собирается взлетать!
— Кто там на борту? Стойте! — Он щелкает переключателями как попало. — Эй, на борту! Отвечайте!
— Пока… мальчик. — Из динамиков раздается эхом голос Бустаменте.
— Рэй, это ты? Это я, Аарон. Рэй, выходи, ты сам не понимаешь, что делаешь…
— Я знаю, как… нужный курс. Этот говен… мир можешь себе…
Глубокий бас говорит без интонаций, как робот.
— Выходи! Рэй, ты нам нужен! Пожалуйста, послушай! Гироскопы сломаны. Гироскопы.
— …не повезло…
Низкое металлическое мурлыканье сотрясает стены.
— Рэй, погоди! — кричит Аарон. — Моя сестра в трюме, она погибнет — у вас люк открыт! Меня тоже убьет! Рэй, умоляю тебя, дай ей выйти. Я закрою люк. Лори, выйди!
Глаза отчаянно шарят в поисках рычага, закрывающего люк, руки рвут узлы.
— …пускай и она… летит.
Хихиканье, смерти подобное. Отрывисто слышится и другой голос, высокий. Рэй и его женщины. Неужели Соли тоже там? Узлы начинают поддаваться.
— Я лечу… планету… мальчик.
— Рэй, ты очнешься за миллион миль отсюда, в космосе. Бога ради, подожди!
Он рвется, освобождается — он должен попасть в трюм, вывести оттуда Лори… спасти эту живую красоту, это обещание…
Другие индикаторы тоже начинают мигать, стены сотрясаются. "Шлюпка! Лори!" — слабо кричит кто-то у него в мозгу. Он срывает с себя веревку и видит тень сестры, ее голубой силуэт на фоне света, который ждет — ждет его, Аарона. Собрав последние крупицы рассудка, Аарон бьет по рычагу, закрывающему дверь шлюза, проворачивает его до упора.
Дверь шлюза начинает закрываться, затмевая сияние внутри.
— Нет! Подождите! Нет!
Аарон бросается бежать, все еще сжимая в руке трос. Он бежит к тому, чего всегда жаждал, — но стены лязгают, громогласно скрежещут, и Аарона сносит боковым ветром. Он рефлекторно цепляется за трос, видит, как Лори шатается и начинает скользить в воющем воздухе. Все кругом сносит к закрывающемуся люку. "Цветок Китая" уходит, удаляется, унося это от Аарона. Их всех выдует в космос — сперва Лори, потом остальных… но когда Лори подбегает к люку, заслонка уже скользнула на место, последний луч погас.
Ветер стихает, в коридоре воцаряется полная тишина.
Он стоит как дурак с веревкой в руках, зная, что сладость утрачена безвозвратно. Сама жизнь сейчас удаляется навеки, падая в черную пустоту. Вернись, шепчет он, преодолевая боль. О, вернись.
Лори пошевелилась. Он бросает дурацкий трос и идет к ней, согбенный под тяжестью невыносимой потери. Что я спас? Что потерял? Оно уходит… все слабее и слабее.
Она поднимает взгляд. Лицо чистое, пустое. Очень юное. Все ушло, камень с души сброшен… Тупая тяжесть наваливается на Аарона. "Центавр", весь великолепный корабль, которым он когда-то восхищался, теперь нависает над ним во тьме — немой, обмякший. Искра жизни улетела. Корабль онемел, его теперь не отыскать в ледяных пустынях… Аарон нутром чует, что это навсегда: ничто прежнее уже не вернется.
Он осторожно помогает Лори встать и ведет ее в никуда. Она доверчиво следует; младшая сестренка, как много лет назад. Они выходят из коридора, и Аарон замечает тело, лежащее у стены. Это Тиге.
